Помолвка и снова в путь.

— Ну так вы мне ответите на вопрос: «Куда собрались?», молодые люди. Или будите пожирать меня глазами в восхищенном молчании, хлопая ресницами как девки на смотринах?

Появление духа жизни в харчевне было настолько внезапным и неожиданным, что наши герои действительно застыли на месте, не зная, как реагировать на окутанного дымом старика, сверлящего их вопросительным взглядом.

— Мы к воеводе. — Ответил наконец за всех, пришедший в себя Федогран. — Нам нужен авторитетный человек для сватовства. Вул хочет жениться. Надо ему помочь.

— Вул?.. — Выражение лица старика приобрело выражение нескрываемого удивления. — Интересно на ком? Я не помню проживающей в Новограде волчицы-оборотня. Но если даже я что-то не знаю, то зачем ему свататься? Насколько я помню обычаи их хищного племени, они всегда обходились без подобных условностей. Или я что-то не знаю?

— Я хочу женится на женщине, на человеке. — Нерешительно произнес оборотень опустив голову.

— На женщине!.. — Дед окутался клубами дыма, и его глаза выразили на столько ошарашенное удивление, что казалось вылезут из орбит. — Но такого еще никогда небыло… Ты понимаешь все возможные последствия такого поступка? Ты ведь перестанешь быть оборотнем, и потеряешь все свои способности, которыми обладаешь, включая бесконечное долголетие?.. Извини за вопрос, но: «Ты дурак?»

— Я осознаю все это и готов ко всему что меня ожидает. — Оборотень поднял гордо голову и решительно взглянул в удивленные глаза старика. — Я люблю ее.

— Не бывать такому. Я не позволю погибнуть лучшему своему воину, пусть и дураку, только потому, что он, видите ли, влюбился. — Вскипел яростью колдун. — Ты не посмеешь жениться, я запрещаю.

— Мне плевать на твои желания и запреты, старик. — Зарычал Вул. — Я не твой раб. Я служил тебе по своей воле, а не по принуждению. Ты не имеешь права распоряжаться моей судьбой. Я женюсь!

— Щенок! — Чащун начал надуваться, что не предвещало ничего хорошего для оборотня. — Ты смеешь перечить мне. — Воздух в харчевне стал сгущаться. — Я уничтожу тебя. Раздавлю.

— Тогда и меня тебе придется убить, Федогран отодвинул рукой в сторону приготовившегося к трансформации оборотня, и вышел вперед, ложа руку на рукоять меча.

— И меня. — Встал рядом, приподняв над полом половинку дубового стола усмехнулся Бер. — Я с братьями, плечом к плечу.

— И меня. — Пискнул рядом с ухом Федограна шишок. — Я тоже плечом к плечу.

Само время остановилось, чтобы с интересом понаблюдать: чем закончится противостояние совсем еще недавних союзников.

Окутавшийся дымом, раздувшийся в четыре раза от злобы, Дух Жизни сверлил жесткими глазами стоящих напротив него друзей, но и пока не делал попытки напасть. Видно, было что он думает, морща нос и пуская струи дыма из бороды. Напряжение нарастало, сгущая в харчевне воздух.

— Вы понимаете, что полностью рушите все планы богов одним глупым поступком…? Победить в схватке с Горыном и Кацикином может только связка богатыря и оборотня. Других шансов нет. А после свадьбы оборотня больше не будет. Вы это понимаете? Вы уничтожите мир своей глупостью! Вы ввергните в хаос мирозданье какой-то сиюминутной любовью. Стоит она того?

Федор поднял руку, прерывая монолог старика, и уверенно заговорил:

— Все останется как прежде. Поверь, я знаю, что говорю, я знаю способ помочь Вулу, и не нарушить условий. Поверь мне. Прошу. И потом нас не двое, а четверо стоящих плечом к плечу, а это уже меняет правила. От этого мы только сильнее. У нас будет больше шансов справится с врагом в схватке.

Дед как-то резко сдулся до нормального состояния, перестав пускать дым. Он задумчиво посмотрел в глаза юноши, а потом устало махнул рукой, и произнес тихим обреченным голосом.

— Глупые юные максималисты. — Он сплюнул под ноги и выпустил струю дыма. — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь богатырь. Хотел я все сделать правильно, но вижу, что действительно мир меняется, и правила престают быть непререкаемыми. Но после помолвки вы мне будете нужны. Все! — Он посмотрел каждому стоящему напротив в глаза. — Это не обсуждается! Сразу после помолвки выезжаем.

— В чем проблема дед! — Затараторил скороговоркой заулыбавшийся шишок, сообразивший, что неминуемая погибель отложена, и скорее всего никакой кары не будет. — Мы всегда придем на помощь старому духу жизни даже…

Что он имел в виду под словом: «даже», навсегда останется тайной, потому что его грубо прервал Чащун, дав вытянувшейся «резиновой» рукой подзатыльник:

— Заткнись трепло! Лучше сбегай предупреди отца невесты, что сейчас сваты придут. Негоже без предупреждения являться, а мы пойдем к воеводе, сам попрошу его. Он не сможет мне отказать, а вас с такой просьбой пошлет к Стрибогу (бог ветра), пыли пособирать. Да и мне самому интересно стало, как этот юноша собирается сделать то, что не удавалось еще никому на земле до этого.

Кузнец стоял на крыльце своего дома растерянно смотря на подходящую, торжественную процессию. Он обязан был, как отец отказать сватам, но как это сделать друзьям?!!! Тому с кем умирал совсем недавно в смертельной схватке, кому был обязан жизнью, Перл не знал.

Таким же растерянным выглядел и угрюмо шедший на встречу воевода. Он тоже метался в душе между желанием и долгом. Как было можно отказать тому, кому был обязан жизнью дочери? Да и пацанам этим трудно отказать… Но в то же время сватать оборотня лучшему кузнецу княжества...? Другу? Он не знал, как и что будет говорить, глядя в глаза кузнеа.

Единственный из всех присутствующих, кто был уверен, что все идет правильно, и так как надо, был Федогран. Он в нарушение всех традиций ритуала сватовства, выбежал вперед и скороговоркой прошептал угрюмому отцу невесты:

— Не отказывай сразу, дозволь нам войти в избу. Позволь начаться таинству, а потом, после всего, что произойдет примешь решение. Поверь ты будешь приятно удивлен. Поверь мне друг, я знаю, что говорю.

Тот кивнул неуверенно головой, также растерянно и неуверенно выслушал все необходимые, скрашенные прибаутками предложения, словно во сне пробормотал ответ, и махнул рукой, приглашая в дом, где его хрупкая женушка спешно накрывала стол, смахивая с глаз слезы.

— У вас товар у нас купец… — Начал было воевода говорить ритуальную фразу.

— Погоди. — Остановил его Федор, взяв за плечо. — Дозволь я кое-что сделаю. — Он повернулся к хозяину дома. — Я понимаю, что нарушаю обычай, но поверь мне, что это не со зла, а для блага. Позови дочь. Нам надо сначала кое-что подготовить, а только после этого, продолжим сватовство.

Кузнец задумчиво посмотрел на парня, и мотнул головой:

— Дана, выйди-ка в светелку!

С красными от слез глазами, символом того, что совсем недавно состоялся тяжелый разговор с родителями, в простом, синем домашнем платье, перетянутом шнурочком-пояском в районе талии, никак своей скромностью не говорящем о приготовлении девушки стать невестой, девушка появилась в дверях.

— Да батюшка? — Прозвучал еле слышно ее голос.

— Подойди. — Буркнул недовольно кузнец.

— Иди сюда Дана, и ты Вул подойди. Возьмитесь за руки. Смелее. — Улыбнулся Федогран и накрыл их сжавшиеся, подрагивающие ладони своей. — Ответь мне только на один вопрос кузнец. — Он повернул голову к недовольному происходящим отцу девушки. Только невозможность иметь им детей не дает тебе дать согласие на свадьбу дочери с оборотнем? Или есть еще какая-то причина? Например, ты боишься сплетен? Говори сейчас. Потом будет поздно.

— Плевал я на все разговоры и сплетни. Но лишить дочь потомства я не имею права. Прости меня Вул за эти горькие слова. Но я в первую очередь отец, и только потом друг! — Выпалил он и опустил голову.

— Я услышал все, что хотел. — Улыбнулся Федор и поднял вверх голову, прикрыв глаза.

— Морена, я требую вернуть долг! — Воскликнул он торжественно и громко. В ту же минуту, рядом с ним заклубилось облако мрака, превратившись в черные губы.

— «Слеза Морены». — Выдохнул Чащун в восторге округлив глаза, кулем падая на пол, вытягивая ноги и окутываясь дымом как одеялом. — Я старый дурак и помыслить о таком не мог. Вот же дурак…!

Черные губы мрака снисходительно улыбнулись, и в образовавшейся тишине зазвучал голос богини:

— Требуй богатырь, я слушаю. Мой долг будет отдан!

— Хочу, чтобы у этой пары были в будущем дети, и это никак не повлияло на сущность будущих родителей! — Выпалил парень скороговоркой.

В ответ гнетущая тишина И вдруг громкий хохот сразу двух божественных голосов: женского и мужского.

— Ай да плут! Восхищались губы морены.

— А я что тебе говорил! Вторил им в ответ голос Перуна из неоткуда. — А ты говорила щенок. Этот щенок вырастет в матерого волкодава. Поверь мне. Он еще заставит слагать о себе легенды.

— Умен! Это же надо все так провернуть. Сразу две просьбы в одной, и главное подкопаться не к чему. — Внезапно голос морены стал строгим и торжественным.

— Я исполняю взятый на себя долг, богатырь. Эта пара будет иметь детей. Двое из них, два мальчика, будут воинами. На старшем будет лежать печать Перуна, и он будет его покровителем, на младшем же моя печать, и о его судьбе буду заботиться я. Если кто посмеет мешать союзу двух любящих сердец Даны и Вула будет моим личным врагом. Оборотень останется прежнем, а его будущей жене я дарую долголетие кромочницы, но при этом оставляю человеком. Да будет так!

И губы исчезли в полной тишине, а хозяева дома, и гости остались стоять, ошарашенно смотря на улыбающегося, довольного собой Федора.

— Дааа!!! — Внезапно взревел, подпрыгнув восхищенный Бер. — Три свадьбы в один день. Молодец брат. Здорово все устроил.

И в тот же момент одновременно загомонили все, глотая от возбуждения слова:

— Бегом, дуры. — Рявкнул Перл сверкая крупными зубами счастливой улыбки. — Переодеваться, мазаться, красится. Почему перед сватами «лахудрами» вышли? Совсем страх потеряли. Бегом я сказал. — Но жену с дочерью не надо было подгонять, они уже и так выскакивали вон из светелки, сияя счастьем.

— Ты видел? — Толкал Елея в плечо Митрох. — Сама богиня сосватала, нам с тобой теперь только меда выпить осталось, за здравие, да дату свадьбы согласовать.

— Да. — Чесал затылок тот. — Будет что народу порассказать. Год теперь сказки по окрестностям гулять будут.

— Ну учудил. — Бормотал, задумчиво, покрываясь клубами дыма, сидящий на полу Чащун. — Так «Слезу Морены» использовать… Это же надо до такого додуматься. О себе ведь даже не подумал. Он тот, кто действительно нужен.

Только шишок сидел на плече недовольный:

— Все переженятся, а я как дурак один останусь. Мне к кому свататься прикажите? К Кикиморе? Вы ее рожу видели? — Разговаривал он сам с собой. — Напьюсь с горя меда хмельного и пойду искать невесту. Спьяну и Ягира покажется красавицей. Потом сорву цветок папоротника и потребую себе, чего ни будь этакого… Русалку в невесты потребую… Хотя нет, больно холодная она, словно рыбину обнимаешь…

Свадьбы решено было гулять в один день. Все три одновременно. Пока-же, судьба злодейка вновь отправила наших героев в путешествие, надолго лишив возможности видеть своих любимых. Чащун потребовал отправится с ним, в столицу княжества Ураслав, в город Уйшгород немедленно. Пора было разобраться, что стало причиной резкого изменения в характере князя Сослава. Некогда славного, честного правителя, а теперь подлого и скользкого человека.

У Духа Жизни были конечно кое какие подозрения по этому поводу, но основаны они были на догадках, и не имели подтверждений. Он задумал план, и для его осуществления понадобилась помощь верных друзей. Он сможет во всем разобраться, и они ему в этом помогут. Поэтому сразу после помолвки Вула, они отправились в путь. Выехали в ночь, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания.

Добрались быстро и без приключений.

Первое, что бросилось в глаза при приближении, это огромная стая ворон, кружащих над городом. Нельзя сказать, что эти птицы ранее избегали вниманием столицу княжества, совсем нет. Эти крикливые создания присутствуют везде, где можно что-то украсть и съесть, но в таком количестве их небыло тут никогда. Они словно горлопанящая туча носились над деревянными стенами, затмевая солнце и создавая настроение «погоста».

Второй неприятной неожиданностью оказались запертые ворота города, ранее всегда гостеприимно распахнутые, а также угрюмые лучники на башнях, с недовольством смотрящие на приближающихся путешественников.

— Это мне не нравится. Это уже совсем не куда не годится. — Выдохнул Чащун слова струей дыма, останавливая рысь, на которой постоянно путешествовал. — Давайте поаккуратнее. Не будем близко приближаться. Взгляды охраны в нашу сторону мне совсем не те, какими должны быть. Я пока подъеду один и поговорю. Если махну рукой, то приближайтесь, если просто подниму вверх, то скрывайтесь в лесу. И не спорте. — Остановил он пытавшихся возразить друзей. — Тут нет никакой трусости. Мне простыми стрелами они ничего не сделают, а вот вам достанется. Стойте тут, я поеду.

Он остановил своего необычное транспортное средство прямо около городских ворот и поднял голову.

— Здравия вам воины. Что такого случилось, что вы заперлись от честных людей, словно тати. Или вы боитесь, чего, или враг на подходе. Не гоже так-то путников встречать ищущих отдыха и ночлега.

— Зря ты приехал Чащун. — Голос с вершины башни прозвучал глухо и обреченно. — Уезжай лучше. Заговор у нас. Сотника в поруб посадили, вместе с тремя десятниками. Князь сказал, что они предатели, ничего не объяснив. Теперь командует у нас Сканд… Подлость у нас правит теперь. Уезжай. Тебе будут тут не рады.

— Плевать мне на радости. Мне с Сославом поговорить надо. Важно это. Открывай ворота проехать надо.

— Въехать легко, выехать будет трудно. Уезжай прошу пока не поздно…

Голос лучника осекся, а ворота внезапно начали открываться.

— Чащун. Гость дорогой. — Из ворот вышел на встречу щупленький мужичек, тридцати лет от роду, в доспехах сотника, с непокрытой черной головой, и радостной улыбкой на пол-лица. Откинув назад, развивающуюся на сильном ветру прядь волос, мешающую горящим радостью глазам видеть гостя, он пошел на встречу.

— Здравствуй Сканд. — Буркнул дед.

— Что же ты встал. Проезжай, и друзей своих зови. У князя уже нет на них зла. Во всем разобрался мудрый правитель. Вычислил клеветника и наказал. Вы теперь желанные гости в городе. Встретим как героев. — Он многозначительно улыбнулся.

— Может быть и так, и ты говоришь правду. Но пусть они пока лучше подождут меня в другом месте.

Дух жизни трудно обмануть лживой улыбкой. Чащун чувствовал подлость, но от куда она исходит понять не мог. Он не верил новому сотнику, и потому поднял руку в верх и замер в ожидании.

— Умен. — Хмыкнул Сканд. — Я всегда это знал. Только это тебе не поможет. Поздно.

Он резко выкинул руку, и переливающийся на солнце радугой, слетевший с его ладони, порошок, с раздавшимся, противным скрипом, осыпал наездника, погасив трубку, не успевшую выпустить последнее облако дыма. Дед упал вместе с рысью тряпичной куклой.

В это же мгновение из ворот выскочили всадники и одни из них бросились вязать искрящимися, пробегающими по ним молниями веревками, старого колдуна, а другие кинулись вдогонку за нашими героями. Которым Федогран скомандовал:

— Уходим.

— Вяжите деда как следует олухи. — Ревел удаляющийся голос нового сотника. — Рысь добейте, не нужна она! И ловите этих татей, не дайте уйти в лес. Живыми ловите. Мне они живыми нужны.

Ничего не оставалось, как только скрыться. Бежать от врага было противно, но справится с ним было нереально, в виду численного перевеса. Можно было бы, конечно, дать неравный бой, но, чтобы они добились погибнув, не освободив Чащуна и не разобравшись с больным неизвестной болезнью князем. Ничего. Они приехали сюда не умирать. Они приехали сюда побеждать, и если для этого надо на время отступить, то они сделают это.

Лес скрыл их от преследователей, закрыв огромным ветками-лапами от взоров. Теперь нужно принимать решения. Помощи ждать неоткуда.