Навьи.

Боль прострелила руку электрическим разрядом, в глазах потемнело, а ноги перестали слушаться и начали быстро неметь, продвигаясь волной от кончиков пальцев, все выше и выше, охватывая бесчувствием тело. Еще немного, и Федор превратится в безвольное, хлопающее глазами растение.

Он сделал последнее что от него требовалось, уже практически ватной рукой рванул на себя, срывая полыхающий, слепящий ярким светом цветок, и упал в изнеможении, сначала на колени, а затем перекатившись на спину, и застыл пластмассовой куклой, устремив к черному небу стеклянные глаза.

Резкий пронзительный крик умирающего невидимого, существа, прокатился по поляне, словно сам воздух завыл, прощаясь с жизнью. Сет погас, погрузив округу в непроглядный мрак. И наступила могильная тишина.

Жизнь медленно возвращалась в тело, покалывая по коже иголочками нервов. Стали проявляться исчезнувшие до этого звезды и на их фоне, расплывчатый силуэт лица Бера, что-то беззвучно кричащего открывающимся немым провалом рта. Пощечина сотрясла безвольно мотающуюся голову. Одна. Вторая. В пустые легкие вместе с криком и болью ворвался тягучий наполненный ароматом хвои, лесной воздух, и мир наполнился цветом и звуком.

— Ну наконец-то! — Зазвучал взволнованный голос друга, и Федор, со стоном, сел, вытянув ноги. — Ну и напугал ты нас, брат.

— Рассказывай скорее, что там было? — Шишок, мгновенно взобравшийся на плечо, задергал за ухо, с любопытством пытаясь заглянуть в глаза. — Не томи, сгорю от любопытства.

— Ужас там был. — Буркнул пересохшим ртом Федогран. — Попить дайте.

Одним глотком выпив половину протянутой медведем кожаной фляги, парень наконец ощутил, что жизнь возвращается в тело. Не торопясь, сделал еще один глоток.

— Давай. Скорее рассказывай. — Суетился Илька, топчась на плече. — Не тяни.

— Заткнись. — Рявкнул на него наш герой, и разжал ладонь, в которой должен был быть зажат цветок папоротника. Вздох разочарования сорвался с губ. Цветка не было. Он поднял виноватые глаза. Как же так? Столько пережить, пройти через ад, и ради чего. Жуткая обида на такую несправедливость сдавила грудь. Неужели все зря.

— Не смог? — Бер, толи задал вопрос, то ли констатировал факт. — Обидно.

— Я сорвал. — Федор, не отрываясь смотрел на пустую ладонь. — Я чувствовал его прикосновение. Оно как удар молнии. Я слышал его предсмертный крик. Почему… — Он не договорил и поднял глаза. — Почему его нет?

Случайно, краем глаза, он заметил в ночной темноте что-то необычное. Повернул голову. Так и есть, не померещилось. Толщиной с паутину, едва заметная сверкающая нить света убегала, прерываясь местами, в глубь леса. Осознание, что это такое, всколыхнуло уже отчаявшегося парня.

— У нас получилось, воскликнул он, и вскочил на ноги, едва не сбросив с плеча шишка. — Я вижу путь. Я знаю куда идти.

— А я не вижу. — С обидой в голосе заворчал, вцепившийся в рубаху на плече коротышка. — Не скачи так и не ори, я едва не упал.

— И я, тоже не вижу. — Завращал головой Бер, приглядываясь и щуря глаза. — Куда смотреть-то? — Федор протянул руку. — Нет, всеравно ничего не вижу. Идти сам. Сможешь? Или тебя нести надо? — Он сказал это так, что стало совершенно понятно, что медведь готов взвалить на плече друга и нести столько, сколько понадобится.

— Смогу. — Уверенно мотнул головой Федор.

Здоровяк протянул руку, помогая подняться, и улыбнулся.

— Тогда веди.

Тонкая паутинка света, указывающая путь, не собиралась выбирать дороги ради комфортного путешествия. Она ныряла под поваленные деревья, перепрыгивала через колючие кустарники, перелетала через бурлящие ручьи, шла напрямую через болота, через чвакающую, пузырями топь.

В трясине едва не утонул Бер, которого, уже начавшего захлёбываться, вытащил с помощью срубленной неподалеку молодой березки Федор, но оступившись сам едва не провалился в воняющую сероводородом жижу.

Они шли всю ночь, ведя лошадей на поводу, и боясь потерять тонкую, светящуюся, едва пульсирующую нить из виду. Через лес, через степь, и снова через лес, через топь болот и снова в непроходимые чащи елового бурелома.

Наконец, когда край неба окрасился едва розовой ниткой восходящего, пробуждающегося от сна бога солнца — Ярила, след цветка папоротника привел их к самому подножью гор, к высокой отвесной, неприступной скале, на которую невозможно было подняться, но тут словно сжалившись над измученными путниками, мерцающий проводник провел их по козьей тропе в обход.

Мрачный зев черного провала пещеры в неприступном, взметнувшимся к небесам граните, открылся перед ними сразу за поворотом, за каменным завалом сошедшего недавно оползня. Первым нырнул Илька, но спустя мгновение, выскочил с выпученными от ужаса глазами.

— Они там! — Зачастил он, нервно оглядываясь назад. — Сидят разговаривают.

— Кто. — Спросил Бер недоуменно, с присущем ему невозмутимым видом посмотрев на шишка.

— Навьи, конечно, кто еще, там может быть, что тут непонятного. Они же клад охраняют.

— Ааа… — Протянул медведь. Так бы и говорил. — Он хрустнул позвонками, устало потянув спину. — Чего тогда раскричался-то? Мы вроде их и искали? Пойдем посмотрим, что это за навьи такие, а то много слышал о них сказок, а видеть еще не видывал. Интересно мне.

Он неторопливо протиснулся в лаз, цепляясь широкими плечами края холодного камня, и растворился в темноте пещеры. Шишок нырнул за ним следом, мотнув головой Федору, приглашая следовать за ними. Но тот спешить не стал. Кто его знает, что ждет внутри? Он, не торопясь поправил кольчугу, подтянул ремни шлема на подбородке, перевязав потуже узлы. Отвязал ножны, и отбросил в сторону обнажив меч, и только тогда последовал за друзьями.

Выеденная в граните временем, ветрами и водой дорога петляла тесной змеей в непроницаемой темноте. Ощупывая руками камень холодных и влажных, покрытых скользкой плесенью стен, осторожно переставляя ноги, наш герой продвигался вперед. Чем дальше он заходил, тем глубже могильный холод, проникал в душу, пытаясь заморозить сердце, тем сильнее холодный разум кричал: «Беги! Здесь живет смерть!». Но долг и честь отогревали холод, и он шел вперед. Все глубже и глубже проникая в чрево горы. Тусклое пятно света за спиной давно скрылось за изгибом каменной кишки, оторвав нашего героя от действительности…

Но вот, за очередным поворотом, мелькнул еле заметный огонек, и тропа пошла резко под уклон, стало сразу заметно светлее. Вот он наконец, входит в сокровищницу Морены, охраняемую ее верными, неупокоенными душами. Федор кошачьим мягким шагом, так как учил его когда-то Яробуд, выставив изготовленный для атаки меч, ступил в освещаемый двумя факелами зал.

В мрачном склепе, с тающими в неизвестности невидимого свода стенами, стояли две девушки, а напротив них, с видом оглушенных от свалившегося на них счастья, двое его друзей, с открытыми ртами, и капающей из уголков губ слюной. Они влюбленными, пожирающими глазами, смотрели на объекты своей страсти, и покачивались, словно травинки на ветру.

Две рыжеволосые красавицы близняшки, с зелеными колдовскими глазами, яркими сочными губами, и острыми, слегка напоминающими клюв хищной птицы носами, совершено не портящими их облик, встретили нашего героя обворожительными улыбками. Если бы не всплывший в ту же секунду в его памяти облик Алины, то он бы моментально влюбился сам, в эти волшебные, стройные создания, укутанные черными кожаными плащами. Это были нави — верные слуги богини смерти, и они его ждали.

— Вот наконец и пришел наш герой. — Словно песня соловья прозвучал голос одной из них. — Мы уже заждались, и истомились. Зачем ты прислал этих двух никчемных созданий нам с сестрой? Мы сегодня не голодны, один из забредших сюда охотников накормил нас. — Они синхронно кивнули куда-то в сторону, где, внезапно осветившись направленным лучом света факела, появился сидящий улыбающийся провалом отвисшей челюсти, скелет человека. — Но всеравно мы благодарны за заботу. Проходи, порадуй нас разговором.

Черные плащи, оказавшиеся перепончатыми крыльями, распахнулись, открыв уродливые, покрытые блестящей хитиновой кожей извивающиеся тела, опирающиеся на змеиные хвосты, и нежные, смотрящиеся здесь совсем не естественно, белоснежные женские руки, с ярко окрашенными в красный цвет, длинными ногтями на пальцах.

Сглотнув пересохшим горлом несуществующую слюну, Федогран, заговорил, пытаясь выглядеть уверенно.

— Вы ошиблись. Это не угощение. — Он указал на своих сводных братьев острием меча. — Это мои спутники. Мы вместе пришли сюда по следу цветка папоротника, за «Слезой Морены».

— Цветок выбрал тебя, и испытал именно тебя, а не их. И потому ты, а не они, оказался достоин попытать счастье стать обладателем сокровищ. Они же не смогли оторвать даже ноги от земли. Поэтому недостойны, и являются лишь кормом. Но мы видим, что они дороги тебе, и дадим шанс, спасти никчемные жизни. Но обо всем по порядку. Присаживайся.

Одна из них махнула крылом, и около Федора появился сгусток мрака, приобретя форму стула с высокой, ажурной подрагивавшей тьмой спинкой, а за спинами навий материализовались два сотканных из звездной ночи кресла, с мерцающими звездами. Они с достоинством опустились, наполовину утонув в тумане, и Федограну ничего не оставалось делать, как только последовать их примеру.

— Итак ты говоришь, что тебе нужна «Слеза Морены». — Они заговорили одновременно, слившись одинаковыми, убаюкивающими, грудными трелями в божественном дуэте. — Но может ты ошибаешься? Это не искреннее твое желание, продиктованное сердцем? Подумай. Может это подлая Честь, виновница многих несчастий? Она всегда убивает последовавшего за ней, поверившего в правоту, героя, заставляет того поступать так, а не иначе. Не отвечай пока. — Остановили они, синхронно вскинув руки, его попытку возразить. — Сначала выслушай. Мы предложим тебе три варианта награды, а ты подумаешь и выберешь, причем две из них не требуют платы, но вот одна не сможет достаться просто так, ее надо будет заслужить.

Первая — самая простая и самая желанная для многих, кто сюда приходил. Ты получишь горы злата и самоцветов, будешь купаться в славе и почестях, наденешь на голову княжий венец. Тебе будут служить воеводы и сотники. Стать твоими женами и наложницами будут мечтать все красавицы этого мира. Ты проживешь спокойную, долгую и счастливую жизнь, купаясь в блаженстве. И, заметь, ничего за это платить не надо. Выбирай, это самый прекрасный вариант.

Второй, более сложный и менее привлекательный, но мы знаем, что для тебя он тоже ценен. Поэтому предлагаем. Ты возвращаешься назад, в свой мир, и навсегда забываешь, что тут произошло. Всех друзей и невесту, все невзгоды и трудности, произошедшие с тобой за последнее время. Все чем был наполнен этот год, проведенный в чуждом тебе мире. Ты сможешь снова целоваться в подъезде с Ленкой. Сможешь обнять маму, и поговорить с отцом. Вновь пойти в школу, и играть в свои, как ты их называешь, онлайн игрушки. И все это, заметь, не требует никакой платы. Думай хорошо. Второго шанса не будет.

И наконец третий, самый простой для нас, но требующий огромной платы с твоей стороны вариант. Это то, зачем ты сюда пришел, это сокровище, охраняемое нами в этой пещере — «Слеза Морены».

Что мы хотим за нее? Мы скажем, но только после того, как ты сделаешь выбор. Не торопись с ответом. Подумай, как следует. Взвесь все за и против. У тебя есть только одна попытка. Не упусти своего счастья.

Перед глазами Федограна всплыли по очереди две картины. Сначала тронный зал, с сидящим, утопающим в пуховых подушках, им самим. Одетым в бархатный красный халат, и такого же цвета юфтевые сапоги, и с бриллиантовой короной на голове. Два негра-раба махая опахалами доносят до блаженствующего в неге лица наполненный благовоньями воздух. Прекрасные девушки, в полупрозрачных накидках-хитонах на голое тело, извиваются в эротическом танце под божественную музыку флейты. Справа, сундук с откинутой массивной крышкой, наполненный золотом, слева, такой же с бриллиантами. Покой и умиротворение и осознание собственного величия, наполняют душу. Он вершит суд над своими вассалами, стоящими перед ним на коленях.

Картина неожиданно тает, меняясь, уходя бесцветной, подрагивающей дымкой, на другую.

Федор сидит на своем любимом стуле на колесиках, в наушниках, у мерцающего экрана ноутбука. Он самозабвенно сражается с кучей зомби, быстро двигая мышкой по коврику. В ушах звучит голос Ленки, с придыханием предлагающий встретится вечером в парке, под третьим фонарём на лавочке. В дверях улыбающаяся мама, вытирает мокрые руки полотенцем, он знает, что она пришла с кухни, где мыла посуду, а за ней грозящий пальцем отец. Такие родные, близкие люди, по которым он так скучает. Сердце сжала тоска по дому. Надо всего лишь захотеть, и он снова будут рядом с ними, в привычном уютном мирке.

Но картинка резко схлопывается новым видением: плачущей над бездыханным трупом волка невесты. Угрюмые лица названных друзей…

Морок проходит.

— Я выбираю третий вариант. — Он резко встает со стула. — И еще. Честь не может быть подлой. Моя честь, это в первую очередь моя совесть. Я не смогу жить осознавая, что за мое счастье заплатил жизнью друг. Я выбираю третий вариант.

— Хорошо. — Склонили головы навьи, принимая выбор. — Мы готовы озвучить плату за «Слезу Морены»:

— У нас есть две сестры, заплутавшие в поисках перехода через кромку, две страдающих души. Одна, из них живет в березовой роще в одном дне пути от сюда. Это мавка Березения (лесной дух), вторая русалка Сола, которая живет в хрустальном озере, что на пути в дикие земли. Найди их, навести, и помоги избавится от зла, которое терзает им душу и не дает спокойно жить. Затем возвращайся за наградой.

Твои друзья подождут тебя здесь, у нас в гостях. Им сейчас хорошо, не стоит беспокоить. Ну а если ты сбежишь и не вернешься, то у нас будет чем за трапезой помянуть несостоявшегося богатыря.

Ну а чтобы тебе было полегче, и чтобы не плутал по пути, вот тебе спутник-проводник, Коломрак, он доведет тебя кротчайшим путем до самого нужного места, и заодно с сестрами нашими познакомит, посоветует иногда, да и проследит, чтобы ты одумался и сбежал.

У ног Федора закрутился сгусток мрака, размером с футбольный мяч. В нем открылись красные глаза и бесцветный, безгубый рот.

— Зови меня Мор. — Произнес тот хриплым злым голосом. — Я только для друзей Коломрак, а с тобой мы не знакомы.

— Не бухти, старый слуга тьмы. — Прервали его навьи одновременно. — Этот богатырь заинтересовал нашу богиню, и это ее воля, послать тебя с ним. Исполняй. — Их голос наполнился холодом и властностью, а глаза сверкнули гневом.

— Слова богини закон для меня. — Смягчился его голос, но глаза стрельнули пламенем. — Он будет доставлен до места в кротчайшие сроки. Что с ним буде дальше не моя забота. Я лишь сторонний наблюдатель?

— Нет. — Закачали головами навьи. — Вы пройдете весь путь до конца, какой бы он небыл. Идите. — они махнули синхронно крыльями, оканчивая разговор, но, когда Федогран уже почти скрылся в черном зеве пещеры, их слова ударили в спину раскаленным кинжалом. — Но помни воин, твои друзья не протянут долго без пищи и воды, а тут нет прислуги, чтобы ухаживать за ними.

После мрака пещеры, свобода ослепила героя ярким светом полоснув по глазам, а насыщенный ароматами горный воздух опьянил закружившуюся в одночасье голову.

Федор спутал ноги кобылы Бера, чтобы она не убежала, прицепил на пояс ножны, вложив в них меч, подтянул ослабленные подпруги Чепрака, и вскочил в седло, хлопнув по передней луке ладонью, приглашая навязанного себе проводника устраиваться рядом.

Тот усмехнулся бесцветным ртом.

— Этот конь слишком медленен для меня. Я прогуляюсь не торопясь пешком. Ты только не отставай.

Он заклубился мраком, и внезапно резко сорвался с места, покатившись по тропе вниз оставляя после себя тающий на солнце, черный туман. Пришлось Федору включаться в гонку, посылая лошадь в галоп, и надеяться, что та не слетит на одном из поворотов в пропасть.

Очень быстро они вылетели к подножью гор, и понеслись по долине. Чепрак хрипел, покрывшись пеной, но не сбавлял темп. Только когда он споткнулся, Федор остановил коня и спрыгнул на землю. Скрывшийся за горизонтом в это мгновений Коломрак, внезапно вернулся материализовавшись сгустком мрака у его ног.

— Утомилась лошадка? — Ехидно прохрипел он.

Федор не ответил, даже не посмотрел в его сторону протирая сорванным пучком травы мокрую шкуру друга.

— Ну-ну. — Засмеялся проводник. — Братья могут и подождать, пока ты нянькаешься со своей зверушкой.

Он как-то очень резко вдруг замолчал и зашипел, словно закипающий чайник. Федогран обернулся и замер от увиденного. Мор бурлил клубящимся мраком и таял. Причиной этому был тонкий, видимый невооруженным глазом луч ярко-желтого цвета, исходящий прямо из солнца и воткнувшийся в проводника. Еще мгновение, и от того останется лишь грязная лужица. Кто тогда покажет нашему герою дрогу к сестрам?

Решение пришло мгновенно Федогран прыгнул, закрыв грудью, словно щитом спутника.