Баш Челик

Они шли около двух часов. Шли по непроходимым, петляющим между валунов, козьим тропам. Люди племени Дивь, с удивительной точностью находили такие места, где относительно удобно можно было бы преодолеть все с виду такие непроходимые преграды, и не свернуть себе шею об острые камни в одной из многочисленных пропастей. Где-то над было перепрыгнуть через пугающий до дрожи в коленях бездонный разлом, в самом его узком месте, главное только побороть в себе страх и головокружение от высоты. Где-то залезть на, казалось бы, неприступную скалу, уносящую свои гранитные или базальтовые стены высоко на встречу облакам, всего лишь ухватившись за незаметный выступ, закинуть тело, и подтянувшись на руках, запрыгнуть на скрытую от глаз, поросшую мхом и мелким кустарником, тропу.

Дивь были истинные повелители гор. Сильные, ловкие, опытные, как они сами себя называли: «железные люди». Самые древние, из всех выживших жителей планеты, после той, великой войны цивилизаций, прошедшей больше трехсот пятидесяти лет назад. Они были представителями древнего, доисторического, человечества, канувшего в веках, и не оставившего о себе даже легенд.

Вход в кузницу представлял из себя огромный грот, с выбегающим чуть поодаль, из его мрачного зева ручьем, который срывался брызгами водопада в ущелье, вдоль которого проходил узкий путь к входу. Они шли по тропе, с лева от которой: изрезанная временем, черная, отвесная, сверкающая базальтом скала, а всего лишь один шаг в вправо, и на этом жизнь закончится, оставив после себя только предсмертный крик, сорвавшегося в бездну человека.

На узком выступе сидел монстр, словно с балкона, свесив короткие ноги над каменой площадкой, вернее тем, что от нее осталось. После произошедшего тут когда-то очень давно катаклизма, сформировавшего это ущелье, от этой самой площадки, остался только крохотный, изрезанный трещинами лоскут гранита.

Огромный монстр— кромочник, ростом превышающий пять или шесть взрослых мужиков, вставших друг другу на плечи, довольно ухмылялся, скаля кривые черные клыки. Это порождение ужаса, все тело которого поросло черной, с синим отливом, короткой щетиной, с крыльями перистых, черных, облаков мрака за спиной, с короткими, четырехпалыми лапами и кривыми стальными когтями, с обрывками цепей на запястьях, смотрело на приближающихся путников, маленькими непропорциональными широкой морде, красными глазами без зрачков.

Индюшачий нос — кишка, с шумом втянул воздух, а маленький беззубый, коричневый рот, зачмокал, словно младенец пустышкой.

— Наконесссц-то!!! — Раздался его шипящий, змеиный голос. — Раффффный мне соперффффник. Я так даффффно этого жссссду. Вфффсе эти трусссссливфффыые людишшшшки, нечтожшшшны. Выхфффади вфффперед. Сразиссссь ссссо мнойссссс! Ссссмерть решшшшит, кто будетфффф владетьсссс вфффходом вффф кузссссницуффф.

Взмахнув ястребиными тучами в виде гипертрофированных, огромных совиных крыльев, Баш Челик шумно спрыгну на узкую тропу, между Федограном и входом в грот, и замер, припав к земле, изобразив из себя разъяренного кота, с хрипом вдыхая воздух.

Мышцы перекатывались волнами под кожей кромочника, словно отдельная, не связанная с телом часть организма, переходя спазмам в узловатую нервную дрожь нетерпения.

Пространство и время, замерло, в ожидании яростной схватки, чтобы потом взорваться овациями смерти, славя победителя, и смеясь над трупом побежденного.

«Слишком уверен в себе, и очень нетерпелив, глаза застилает злоба, а значит наверняка будет ошибаться. Этим нужно будет пользоваться». — Думал Федор, неторопливо доставая меч из ножен, и втыкая его в трещину скалы около ног. Снял с головы шлем, он будет только мешать в схватке, где важна не столько сила, сколько скорость и ловкость, и который не спасет от удара гипертрофированной лапы. Кольчугу тоже скинул. Ни к чему она, не убережет от удара кулака-молота, способного раздробить камень.

Протянул вещи за спину, не оглядываясь и не спуская с соперника настороженных глаз. Чьи-то руки перехватили у него доспехи, и быстрые шаги удалились, оставив их с монстром вдвоем.

Баш Челик, еще сильнее задрожал от нетерпения, и засверкал налитыми кровью глазами. Юноша присел, потерев ладони о камни под ногами, не столько для того, чтобы они не скользили на рукояти меча, сколько для того, чтобы заставить соперника занервничать и разозлиться еще больше. Парень улыбнулся самой милой улыбкой, на какую только был способен и положил руку на яблоко рукояти клинка.

— Потанцуем. Красавчик. — Выпалил он фразу, слышаную когда-то давно в кино, еще в прошлой, ушедшей навсегда жизни, и почему-то ассоциирующуюся им с началом драки. Его голос прозвучал одновременно с выхваченным из щели, полыхнувшим огнем ярости, оружием и прыжком жуткого монстра кромочника на встречу.

Черные когти со свистом разрезали воздух в том месте, где только, что находился Федогран. Пространство взорвал свистяще-шипящий крик разочарования. Воина там небыло, он пропал. Мгновение спустя, вновь рев ярости, но уже перемешанной с болью, взорвал ущелье, осыпавшимися камнями со скал. Изогнувшийся от спазма в спине Баш Челик, яростно заколотил лапами, пытаясь достать зацепившегося там воина.

Слишком уж он прямолинейно и грубо произвел кромочник атаку, полагаясь только на свою силу. Это была роковая ошибка, и Федогран не упустил такой шанс.

Уйдя в кувырок под летящей лапой (спасибо Волоту за науку), он словно распрямившаяся пружина, прыгнул вверх, одновременно разворачивая тело по направлению к врагу, и всаживая тому лезвие меча в спину.

Он его не убил, слишком коротким оказалось лезвие для смертельной раны, но он повис у него на спине, между взметнувшихся вверх крыльев, держась за рукоять воткнувшегося в какую-то кость монстра, оружия.

С двух сторон Федограна взлетели сгустки мрака с черными перьями. Баш Челик, с жутким криком, взмахнул ими, и ураганным ветром понесся в высь. Он поднимался все выше и выше, унося противников в бесконечное голубое небо.

Кромочник, всеми силами пытался избавиться от засевшей в его на спине, смертельной занозы. Он резко метался из стороны в сторону, махал лапами, не доставая, и подчас цепляя ими собственные крылья, то летел к верх ногами, то кидался камнем вниз, и резко взмахнув крыльями останавливался с разворотом. Ничего не помогало. Эта блоха вцепилась намертво, и не собиралась падать, кусая все это время огнем, его бедную спину. Он был в ярости.

Ничего не добившись, монстр стал быстро подниматься вверх, в надежде, что поганый наездник задохнется и потеряет сознание от нехватки воздуха, которого, как он знал, очень мало там, где даже днем видны звезды. Но он перешел черту дозволенного, и тут же вмешались ненавистные светлые боги, вернее один, тот, что повелевал солнцем. Он опалил крылья мрака за спиной жуткой болью, выпустив убийственный луч света. Едва не потеряв сознание, Баш Челик, камнем кинулся вниз, уходя от летящего следом жара. Там ниже, его уже не достать, там внизу нет у богов права вмешиваться в дела Яви. Он успел.

Теперь он летел, рассекая становящимся на такой скорости густым, как кисель, воздух, в самый низ. Туда, где его когда-то создали, туда, где провел всю свою долгую жизнь до того самого, совершенного им предательства и последующего побега от гнева Морены. В тот мир, который пообещал ему во владенья, за измену, новый, сладкоголосый улыбчивый, зародившийся из лжи, рогатый бог севера. Какой же он был дурак, что поверил тогда.

Он мчался в самый центр земли, в который можно попасть только через черный провал жерла потухшего вулкана. Там он нырнет в пузырящуюся болью и страхом магму. Там ему не помешают светлые боги, там его мир. Он спалит в огне небытия этого богатыря и вновь сядет на свой выступ у грота, и будет ждать у входа. Никто не пройдет в пещеры лабиринтов гор, никто не прикоснется к сокровищам, спрятанным там. Никто, пока он жив, а он будет ждать нового героя — достойного соперника ему — непобедимому, вечно скучающему Баш Челику.

Вот уже он, черный зев вулкана промелькнул угрюмыми краями, проглотив в себя соперников. Вон впереди, быстро приближается оранжевое пятно пламени, вырастая из мрака протуберанцами вихрей испепеляющего жара. Еще чуть-чуть потерпеть эту жуткую боль в спине. Раскаленный до состояния жижи камень смоет со спины противную букашку. Освободит своего сына от вцепившегося в его шкуру, подлой хваткой, врага.

Не приняли его здесь. Даже родной мир мрака и смерти отверг предателя. Вырвавшийся из раскаленной лавы язык плазмы обуглил болью, вытянутые вперед, для стремительности полета, лапы. Резко развернувшись, Баш Челик метнулся назад и выскочил, под синее небо из черного жерла, вместе с плевком в него, изверженным магмой, вулканом.

— Давфффай договафффиватьсссся. — Прохрипел он наконец, поняв, что больше не может сопротивляться, разрывающимися от нехватки воздуха легкими. — Предлагаюссс помиритьссссся и раззззойтиссссь, как буд-тоссс ничегоссс нессссбыло. Ты не можешшшшь меня убитьсссс, и я не могу убитьссс тебяссс. У насссс нет другого высссбора.

Монстр висел, неторопливо размахивая дымящимися мраком и гарью крыльями, и ждал ответа, но его противник не спешил. Он тоже чего-то ждал, затаившись на спине. До слуха доносилось лишь его тяжелое дыхание.

— Я не стану с тобой договариваться. — Послышался наконец тихий, но уверенный голос. — Нельзя верить тому, кто изменил. Кто предал один раз, тот предаст снова. Его обещания пустой звук.

И вот еще что. Ты не прав в том, что я не могу убить. Могу. Я буду просто ждать. Ты уже практически обессилел, ты теряешь кровь, которая, кстати, уже изрядно залила мне одежду. Теперь я думаю, как буду все это безобразие отстирывать. — Из-за спины послышался натужный смех. — А еще пламя меча медленно разъедает тебя изнутри. Скоро ты упадешь, и я добью тебя одним, завершающим ударом. Перерублю шею, и повешу уродливую голову, у себя дома в качестве трофея. Это будет очень красиво.

Федогран замолчал, добившись главного, враг вскипел панической яростью, задрожав всем телом. В таком состоянии всегда совершаются самые глупые ошибки. Но то, что произошло дальше, наш герой, и так держащийся из последних, оставшихся сил, за выскальзывающую из рук мокрую от крови, рукоять меча, никак не ожидал.

Баш Челик резко взмыл в небо, и набрав достаточную, по его мнению, высоту, камнем ринулся к гроту. Почти у самого входа, он резко сделал кувырок, и прохрипев ненавидящем плевком: «Сссдохххни»! — Врезался спиной в отвесную скалу, ломая черные крылья и с омерзительным хрустом кроша вылезающие из тела кровавыми пиками ребра. Он решил поставить точку в этом противостоянии, такой вот жуткой концовкой, убив себя и погубив ненавистного врага. Он проиграл бой, но и противник не будет праздновать победу. Все кончено.

Спасло нашего героя от неминуемой смерти чудо, которое можно объяснить только волей богов. Еле заметная, выеденная вездесущей влагой, сочащейся из трещины в скале, и ветрами выемка, неглубокая, но, в то же время, помещавшая в себя Федограна, приняла в себя готовое быть раздавленным тело, смягчив проросшим там мхом удар, и не позволила размазать парня кровавой кашей по камню.

На землю они рухнули одновременно.

Только парень упал, без сознания, тряпичной куклой, раскинув руки и замер, а вот Баш Челик, сделав кувырок, разбитым телом по каменному слону, свалился в ущелье в струях летящей туда же воды ручья, и унеся в своей спине, торчащий в ней меч.

Федогран довольно быстро пришел в себя. Встав на колени, и упираясь руками в землю, он пытался вдохнуть не слушающимися, отбитыми легкими, хотя бы один глоток воздуха. Оглушенный, он не видел, и не слышал, что к нему уже бегут восхищенные подвигом люди гор, и впереди них сгусток мрака, шипящий сорванным голосом:

— Я же говорил, а вы не верили! Он великий воин, он избранник богов!

Слух вернулся вместе с зрением после болезненного первого вздоха, наполнившего грудь. Мир наполнился красками, звуками и болью во всем отбитом теле одновременно. Он поднял удивленные глаза. Перед ним, склонив головы, стоя на одном колене, застыло племя Дивь.

— Вы чего? — Прохрипел он пересушенными губами, пытаясь встать.

В ответ тишина, только склоненные головы, положенные у правых ног копья, и не звука в ответ.

— Они восхищены твоим подвигом. Они не ожидали такой быстрой развязки и не верили в успех. Теперь приносят свои извинения за сомнения, и не поднимутся пока ты их не простишь. Это закон племени. Они очень щепетильны в вопросах чести. Кстати, меня тоже прости, я тоже сомневался в твоей победе, слишком уж сильный противник, этот Баш Челик.

Когда он встал напротив тебя, я подумал, что это конец нашему совместному путешествию. А ты вдруг прыг ему на шею, и «хрясь» — меч по самую рукоять. Красиво получилось, будет что на кромке рассказать… Сказочно красиво. Достойно легенды.

— Заткнись балабол. — Скривился Федогран. — Чего тебя так понесло, вроде раньше не особо разговорчив был? — Дышать было тяжело, и слова давались с трудом. Он повернул голову к застывшим в поклоне воинам. — Я не держу зла на вас, и прощаю. Только встаньте наконец с колен и помогите подняться. Где этот ваш Баш Челик, и мой меч?

Дивь подошли и подхватив его под руки, помогли встать на ватные, не слушающиеся ноги. Ответил за всех смущенный вождь, опустив глаза и подбирая в нерешительности слова.

— Меч вместе с телом великана упал в пропасть. Я немедленно пошлю туда людей на поиски, но для этого понадобится время. Прости воин.

— Нет у меня его, времени этого, у меня один друг умирает, а двое в заложниках. Я пойду так. Вы говорили, что можете провести под горами, надеюсь вы помните про свое обещание? — Он посмотрел на вскинувшихся после его слов, и ставших мгновенно выглядеть обиженными воинов.

— Люди гор никогда не отказываются от своих обещаний. — Гордо вскинул голову вождь. — Твои слова и недоверие обидны для нас.

— Прости, я не хотел, просто навалилось все как-то в последнее время… — Федор не нашел слов, как можно коротко объяснить причины своего состояния. — И еще. Отведите пожалуйста Чепрака обратно в степь. Сейчас он будет мне только помехой, а здесь он пропадет. — Вздохнул он.

— Да, да. — Засуетился Коломрак. — К пещере навьи ведите, нам потом туда возвращаться. Вы же знаете где это находится?..

— Заткнись! — Рявкнул Федор.

— Все исполним, богатырь, все что мы обещали, и все, что ты просил… — Дивь осекся, он увидел то, что заставило его глаза вылезти из орбит.

От солнца отделился, вспыхивающий яркими языками пламени луч, и неторопливо, протуберанцем, опустился на дно ущелья, а через короткое время, показался над краем пропасти с мечем в пылающей жаром сюрреалистической ладони, без руки, сжатой в кулак, на рукояти оружия. Неторопливо, как в замедленной съемке, клинок приблизился к Федограну, и бережно опустился у его ног. Пылающий кулак выставил в верх большой палец, в столь узнаваемом жесте, и луч, с резким хлопком, скрылся в солнце, подмигнувшем одобрительно (как всем показалось), застывшим, с открытыми ртами, людям.

Такого никто еще из них не видел. Сам Ярило, удостоил своего внимания и заботы богатыря. Теперь будет, что петь в былинах. Будет чем хвастаться перед соплеменниками.

Под землю спускались, держа Федограна под мышки, наш герой еле переставлял ноги, а его глаза закрывались на ходу от усталости. Впереди прецессии бежал один из воинов и зажигал давно потухшие факелы, освещавшие путь, их мерцание убаюкивало, а восхищенное шептание идущих следом воинов, делящихся своими впечатлениями от пережитого дня, действовало как колыбельная песня. Как не боролся наш герой с накрывающим его, теплым бархатным одеялом — сном, но тот победил, и юноша повис на руках воинов племени Дивь, опустив подбородок на грудь.

Ему снился дивный сон:

Смеющаяся мама поцеловала его в лоб, и отошла назад, помахав на прощание рукой. Она взяла, появившегося из солнечного света отца, под руку, и уже вместе с ним пошла в расступающееся при приближении небо, по светящейся радугой дорожке, где впереди выплывал из небытия, цветущий майский парк с лавочкой, на которой сидела и целовалась Светка с незнакомым ему парнем.

Родители обернулись, взмахнув на прощание руками, рассмеялись и растаяли в светящимся мареве вместе с парком, а из появившейся на этом месте зари с улыбающимся солнцем, вышли радостные Вул, Бер и Илька, которым махали сидящие на зеленом лугу, и разговаривающие о чем-то Яробуд и Чащун.

А потом все пропало, и он окончательно погрузился в пропасть глубокого, лечебного сна.