Свитки Ардена. Гранфилдская битва.

Летописи Тригмагистрата. Хроники. Гранфилдская битва.

«Эра Полного Солнца, 150 год от Рождения Света. Второй день тополиного месяца. Двадцать дней назад началось вторжения Черных кораблей с армией Мертвого материка на борту. Ровно двадцать дней назад истертые сапоги проклятых шаманов ступили на землю Атиль.

Шаманы вернулись мстить за свое изгнание.

Империя оказалась не готовой к вторжению. Каменные корабли мертвых, похожие на осколки скал, проросшие вьюном и кривыми деревьями, силой темной магии вспенили прибрежные воды и буквально вгрызлись в земли Северного побережья. Пограничные заставы были сметены в мгновение ока, редкие дозорные форты не смогли сдержать хлынувший поток нежити. За неделю весь север, практически половина Империи, оказалась под пятой трех шаманов, которые шествовали за своей страшной армией, словно погонщики, сжимая в руках волшебные удила.

«…Сим указанием и волею бога Единого армия Империи покидает пределы Столицы — пределы стен города Аргат. Решение данное признанно истинно верным Тритуром II, Императором государства Виктум. Временно порядок держащим и имеющим слово власти назначается милсдарь Дикрис. Жителям Столицы вольное решение на усмотрение их оставлено» — прозвучало на всех площадях Столицы. Несмотря на протесты военных советников ставки Золотого Шатра, но поддерживаемый Орденом, Император Тритур II решает оставить Аргат и передвинуть основной фронт на северо-восток, под стены маленького городка Гранфилд. Именно здесь, на большом и ровном поле имперцам предстояло остановить и обратить в бегство армию нежити.

Штаб военачальников, во главе с самим Императором, расположился на южном краю поля, на специально возведенном холме. С него открывался хороший вид на предстоящее место сражения — круглое, словно королевский поднос, поле, с восточной стороны огороженное со всех сторон стеной леса, деревья которого должны не дать сомкнуться рядам нежити в строй. С запада поле поджимала отвесная стена высоченной скалы, чей острый пик уходил в небеса. Из-за гладкой и скользкого камня пришлось отказаться от идеи разместить на гребне скалы лучников.

А с севера к полю, раздвигая редколесье болота, примыкала узкая тропинка, по которой и должны были подойти основные силы умертвий.

По замыслу ставки, враг основные силы бросит на Столицу, послав к Гранфилду малый рукав своей армии, который, увязнув в болоте и застряв в буреломах, растянется и будет выходить на поле частями. Тут то его и встретит оборонительная линия имперцев, приняв на себя удар, аккуратно перейдя в контратаку и, в итоге, ударив в тыл наступавшему на Столицу войску.

В центре поля возводятся три редута, три высокие насыпи с торчащими в стороны заточенными кольями и бруствером из ростовых осадных щитов. Возле штабного холма устанавливаются катапульты и баллисты. Изготавливаются «горящие шары» из прелой соломы и масла. Участок поля, по которому будут идти мертвые, боронят, выпахивая из земли рыхлые комья.

Империя готовилась к решающему сражению.

И наступил тот день, когда скауты стали возвращаться в лагерь один за другим, неся на обветренных лицах печать замешательства — Мертвого воинства оказалось слишком много. Даже тот рукав, что отделился от остального потока и движется к Гранфилду, превосходит в несколько раз то, на что рассчитывали клирики.

Тритур II отдает приказ трубить общую готовность. Взлетели к небесам серебряные горны, протяжный гул понесся над поднимающимися людьми.

Под развивающиеся на ветру стяги решающей битвы за человечество собрались практически все воины Империи. На передовом крае, прямо перед редутами, сверкающей дугой выстроились когорты панцирников-легионеров. В их кажущимся монолите безупречных шеренг тут и там выделялись меховые шапки метателей пороховых бомб.

Между бронированными спинами легионеров и ощетинившимися кольями редутов сосредоточенно прохаживались полковые клирики, готовые воодушевлять и, по мере возможности, лечить легкораненых.

На оборонительных редутах заняли места самые отчаянные сорвиголовы Ардена. Правый холм заняли вольные роты наемников, в разношерстной среде которых резко выделялись редкие представители материков Элисинаум и Кронк-Шаббак. Левый редут облюбовал отряд северных варваров, который вот уже десять лет служит лично Императору. Средний редут заняли инквизиторы и рыцари-храмовники с белыми кругами на плащах — символом церкви Единого.

По флангам расположились легконогие конные лучники Диких Полей, тяжелая конница из рыцарей Имперских феодов, панцирники Железного Кулака, несущие службу на южных границах, возле Стоунгарда. Под скалой, в глубине оборонительных позиций, расположились ополченцы — не обученные, но уверенно настроенные граждане материка. Рядом — клирики церкви Единого, готовящиеся дать магический бой нежити.

Тритур II ждал. Поверх плюмажей его «волчьей сотни», его отборных телохранителей-преторианцев, каменными изваяниями застывших между полем и Золотым Шатром, Император видел, как замерли воины, как где-то над лесом начинают в панике взлетать птицы.

— Идут! — крик последнего скаута донесся до ушей имперцев. Мгновение… И из леса хлынула нежить, ужасая уродливостью форм и степенью чудовищности. Были существа, похожие на мертвых людей, были и с животным ликом. Но встречались и совсем безобразные и невиданные твари — полупрозрачные тени-призраки, огромные и мускулистые демоны всех мастей и видов. С неба пикировали гарпии, по земле ползли черви и какие-то зловонные существа. И все они рычали, выли, шипели.

Армия Мертвого материка пошла в атаку.

Широким живым ковром умертвия заполонили поле Гранфилд. Зря надеялся Тритур II, что лес разобьет порядки нежити — у мертвой армии попросту не было боевых порядков. Волной, беснующейся толпой ударили они в штурмовые щиты легионеров. Заскрипело железо, хриплым клекотом разнеслись над строем команды капитанов: «И-и раз!». Взметнулись копья и ударили поверх голов прямо в гущу врагов. Тут же полетели матовые шары бомбистов. Алыми цветками огня расцвели взрывы… мгновенно захлебнувшиеся новыми наступающими. Загудел воздух, напряженный от готовящейся ударить магии…

Битва началась. Ставка Императора даже не стала уходить в шатер, советники во главе с Тритуром II решали вопросы сразу на месте. К слову, Император был немного раздосадован — он ожидал тактического поединка с Изгнанными Шаманами, ожидал хитрых ходов с их стороны. Но такая тупая сила и ярость, брошенная без всяких изысков и планов, как-то показалось ему оскорбительной. Словно на королевской охоте сокольничьи перепутали коней и привели ему вместо красавца-иноходца патлатого мерина-тяжеловоза.

Но бой не был легким для находящихся внизу Императорского Шатра. Суровые легионеры сменили уже несколько строев, давая отдыхать друг-другу. Отступили назад бомбисты, пополняя запасы. У конных лучников иссякали стрелы в колчанах… И, тем не менее, люди еще не уступили нежити и пяди своей земли.

Раздвигая деревья, на поле боя вышли Демоны Боли, расчищая себе дорогу когтистыми лапами. Со стороны болот раздалось речитативное пение — прибыл один из шаманов.

И тогда битва начала развиваться совсем по иному.

…Неожиданным напором нежить прорывается по левому флангу, буквально накрыв волной первые ряды когорты. Крики боли тают в хрусте костей и скрежете разрывающегося металла. Легионеры пытаются закрыть брешь… С громким стуком распрямляются баллисты, забрасывая врага горшками с горящей смолой. Поле заволакивает отвратительный смрад горящей плоти и плотный черный дым… Еще одна брешь по центру — легионеров просто выдергивают за шиты из шеренги… Император командует когортам отходить за редуты. В какой-то момент тактическое отступление чуть не оборачивается бегством — малочисленные, но смертоносные гарпии каменными молотами обрушиваются с небес на людей. Полковые клирики плетут чары воли…

…Редуты объяты смертельным боем. Разделенная на два рукава армия Мертвого материка отчаянно атакует насыпи, без устали карабкаясь вверх… По ним, навесом, бьют людские маги и лучники. На редутах творится ад…

Наступает ночь. По периметру зажигается масло в прокопанных канавах. В пляске огня мечутся черные силуэты. Крики боли и ярости слышны даже в Столице… По людям хлещут молнии шамана. Маги пытаются сотворить над бойцами щит… Редут наемников запевает песню «Последние валькирии». Наемники готовятся умирать… «И-и раз! И-и два!» — шаг за шагом, стеной щитов, оттесняют нежить от редутов перестроившиеся легионеры.

Император не отвечает на призывы полководцев ввести резерв.

Под утро армии людей удается вернуть себе прежние позиции. Потрепанные, но ободренные победой, воины радуются…

Из леса хлынула вторая волна нежити.

И еще один день ужасной битвы. Живые наступают по мертвым, мертвые наступают на живых. Кромешный последний день Света царит на поле Гранфилд. Воины отчаянны, нежить неутомима. Мгновения перерастают в минуты, в часы, в текучее время.

К Золотому Шатру приносят раненого гонца. Его аккуратно кладут на землю, стараясь не задеть торчащий из плеча обломок стрелы. Силясь встать перед своим Императором, солдат говорит, что Столица еще держится. Тритур II молча кивает, понимая, насколько затянулась эта битва.

Еще одна ночь. Масло не горит, но бой идет под ярким светом звезд. Поле похоже на большое шевелящееся море… От постоянных криков боли и стонов один из клириков сходит с ума…

…Шаман не колдует, это воспринято как добрый знак… Пошатнувшийся от усталости строй легионеров сменяют панцирники Железного Кулака. Их слишком мало, но они полны сил… Очередным порывом стая призраков уничтожает целую когорту, скользя по крови нежить хлынула в образовавшийся прорыв… Маги из последних сил плетут смертельные заклинания… Тяжелая конница опрокидывает и топчет, блестят дождем прямые клинки… Конные лучники вытаскивают палаши — стрелы иссякли… Последняя гарпия падает прямо возле Золотого Шатра, сраженная точным ударом преторианского копья…

Под утро, когда забрезжил рассвет и воюющих осветили багровые лучи, люди вдруг начали заметно теснить нежить. Шаг за шагом, быстрее и быстрее. Легионеры, обезумевшие солдаты передовой линии, исступленно орали, наступая в ногу вперед. Фронт неумолимой лавиной сдвигался на север, в сторону леса. Послышались ликующие крики.

Нежить иссякла разом, словно вода из перекрытого крана. Лишь где-то в подлеске еще пытались огрызаться.

Императору подносят бокал вина. И чей-то тихий голос среди восторженный речей: «Они не умеют отступать».

И черный силуэт, взметнувшийся над считавшейся неприступной скалой. Силуэт с растопыренными когтистыми лапами. Силуэт, за которым последовали десятки и десятки подобных…

С западной скалы, прямо на головы ополчения и магов, в самоубийственном для человека, но не для умертвий, прыжке посыпались Демоны Крови.

А лес взорвался атакующей вновь нежитью.

Не успели полководцы сообразить что происходит, как не стало ополчения. Недолго держались и маги, их попросту разорвали на части… А с фланга, прямо в тыл имперцам сыпались и сыпались похожие на больших пауков, твари.

Император понял, что его переиграли. Что тупой натиск обернулся хитроумной ловушкой, необходимой для того, чтобы цепочка из нежити забралась на скалу. И зря, наверное, зря стоило мерить возможности умертвий с точки зрения возможностей человека…

…Оставшиеся без тылов, легионеры построились в каре, готовые до конца выполнять приказ. В неистовую рукопашную схватку попали наемники… Подняли на ядовитые копья последнего живого варвара… С яростным криком потерявший где-то шлем храмовник врубился в сужающееся кольцо нежити…

Редуты пали, пал последний легионерский штандарт. Мрачно сделали шаг вперед несущейся навстречу нежити преторианцы.

Отдельные бои еще шли на заваленном мертвыми телами поле, когда с мечом в руке пал Император, дорого продавший свою жизнь, сражаясь плечом к плечу рядом со своими телохранителями.

Единицам удалось спастись с пропитанного кровью поля Гранфилд. Выжившие начали отступление к последнему бастиону человечества — приморскому Стоунгарду.

А вскоре пала и обреченная Столица Империи…»