Свитки Ардена. Светлый и Темный.

«Меч со свистом рассек воздух, пролетев мимо цели. Хозяин клинка, эльф в запыленном хауберге, по иннерции крутанулся на месте и лишь в последний момент уклонился от летящего сверху вниз боевого молота. Навершие молота с грохотом врезалось в пол пещеры, в разные стороны полетела каменная крошка.

Эльф не удержался на ногах и врезался плечом в грубо вырубленную в массиве скалы стену. Глаза застилала кровавая пелена, едкий пот, смешиваясь с пылью, покрыл лицо страшной маской. Из груди эльфа вырывалось хриплое дыхание, он понимал, что вновь поднять меч уже не в силах.

Со скрежетом обдираемого об камень железа эльф сполз по стене вниз, мысленно отдав себя во власть милостивого Света. И не было сил радоваться, когда сквозь занавес мокрых и слипшихся волос он увидел своего противника, который тоже не мог продолжать бой.

Силуэт сгорбленной фигуры, сидящей на полу, чернел на фоне сияющих кристалов, россыпью облепивших полукруглый свод пещеры. Зеленый, мертвецкий свет освещал угловатые неровности Зала Глубин, одной из множества каверн огромного лабиринта в самом сердце Мертвых Земель. Длинные, словно нарисованные маслянной краской, тени тянулись от владельца боевого молота и касались мысков сапог устало вытянувшего ноги эльфа.

— Темный, — прохрипел эльф, — Ты живой?

В ответ силуэт что-то промычал.

— Живой, — удовлетворенно выдохнул эльф, обессиленно склоняя голову, — Не хочу, что бы ты сдох до того момента, как я снесу тебе голову.

Вновь воцарила тишина, какая может быть только под землей — гнетущая, давящая, почти абсолютная. И, подобно взрыву гномьей хлопушки, оглушительно ударил по ушам звук, когда темный подтянул к себе тяжелый молот. Эльф было встрепенулся, но успокоился, видя, что противник не делает попыток подняться.

— Нервничаешь? — злорадно поинтересовался светлый, — Правильно делаешь, тварь.

— Да иди ты, — впервые подал голос темный, — Кроме как языком молоть больше ничего не можешь.

— Отдышусь, тогда и посмотрим!

— Посмотрим.

Враги замолчали. Первым заворочался темный, громыхая панцирем. Подобрал ноги, сел на колени. В свет кристаллов попали человеческие черты бледного лица. Мужчина с коротко стриженными волосами, торчащими в разные стороны. Скуластое лицо, запавшие от усталости глаза. Тускло сверкнул отблеск, отразившись от массивного наплечника.

— Эй, светлый, — его голос разнесся под сводами пещеры, — Вода есть?

Эльф чуть не поперхнулся от такой наглости. Вскинул голову, расхохотался:

— Ну ты даешь, темный! От скромности не помрешь!

— Не собираюсь я пока помирать, — усмехнулся в ответ человек, — По крайней мере от скромности.

Светлый покачал головой, клацнула застежка пояса. В зеленом свете мелькнула брошенная фляга. Темный без труда поймал продолговатый сосуд, скинул перчатку и отвинтил крышку.

— Отравиться не боишься? — ухмыльнулся эльф. Человек уже припал к горлышку фляги, жадно глотая теплую воду. Но пил недолго, через три-четыре глотка с сожалением оторвался, удовлетворенно крякнул.

— Что ж Тьма не снабжает своих разведчиков-то? — эльф откинул с лица прядь, размял шею. Темный завинтил обратно крышку, перебросил флягу хозяину.

— Снабжает, да получше вашего. Я под обвал попал, баул с припасами камнями завалило.

— Это на западном входе?

— Да.

— Слышал я грохот, — светлый кивнул, — Я то через провал спускался.

— Понятно, — темный откинулся на стену, — Спасибо за воду.

Эльф тоже отхлебнул, повесил флягу на место. По телу разлилось приятное тепло, усталые мышцы чуть заметно подрагивали. Спросил, скидывая перчатки:

— Ты до того, как уйти в Эвилгард, где служил?

— В Вольных ротах, — уклончиво ответил темный, — На южном побережье.

— Охотники на пиратов, — понимающе кивнул эльф, — А что тебя в отступники-то понесло, одно же дело делали?

— Старая история, — человек провел руками по волосам, — Мне Свет никогда не был по душе. Сам откуда будешь?

— Второй Орденский.

— Легион Клинков? — хмуро уточнил темный.

— Да, — заинтригованно протянул эльф, — Истинный Свет, я это название не слышал с самой Войны Раскола!

— Не думал, что эльфы уже тогда появились на материке, — темный кашлянул, освобождая легкие от каменной пыли.

— Я входил в состав сводного отряда наемников, — эльф поднял глаза к потолку, вспоминая события десятилетней давности, — Нас наняли для усиления отрядов имперских скаутов в войне против мятежных феодов. Вот времена были! Леса как леса, поля как поля. Ни тебе нежити, ни тебе чудищ… Ты то наверное и не помнишь, человек.

— Мне тогда было одиннадцать лет, — угрюмо отозвался темный.

— Да? А ты где жил-то?

Человек посмотрел на эльфа, странным голосом ответил:

— Поселение Брасток, светлый.

В воздухе повисло немое удивление. Наконец из груди эльфа вырвалось:

— Брасток?! Но когда…

— Брасток, светлый. Поселок потомственных травников и шаманов. Гнилая плешь Атиль, как назвали ее храмовники Единой Церкви. Ты помнишь Месяц Костров, светлый?

Эльф молчал и человек продолжил, как то отстраненно рассказывая пережитое:

— Мы с дедом были в лесу, собирали дикий щавель для лечебных снадобий, когда на деревню с Южного тракта двинулись инквизиторы Церкви и легинеры генерала Экура. На днях староста нашего поселка отказался принять Единую Веру и выдать упорствующих ведьм и еретиков. Он взашей выгнал проповедника Церкви, который пытался сжечь древних идолов. И тогда Церковь вернулась с армией. Ты знаешь что было дальше, светлый? Молчишь? — темный понизил голос, заговорил жарче, — Легионеры железной стеной надвигались на поселок. От их чеканного шага поднималась пыль, а грохот стоял такой, словно плотинник забивал в землю сваи. Я помню синие с желтым плюмажи императорских цветов, серебристые штурмовые щиты и руну „Справедливость“ на штандартах. А за легионерами, вальяжной поступью, шествовали они, инквизиторы Единой Церкви в золотых туниках и с томиками Речи в руках. Это были не те инквизиторы, которых сейчас взращивает Ордо Стратиус. Нынешние инквизиторы далеки от религии, они скорее воины, чем клирики. Но тогда храмовники были истинными фанатиками своего дела. О да, ревностными исполнителями воли Царства Света! Рассказать, что было потом?

— Потом был предпринят штурм поселка. Брасток держался неделю, — спокойным голосом продолжил повествования темного эльф, — Шаманы подняли с погоста мертвых, укрывающиеся в поселке ведьмы насылали на солдат болезни и безумие. Палатки легиона кишели гадами и ядовитыми сколопендрами, многие умерли во сне от ночных кошмаров. Потом усилиями клириков магическая защита Брастока пала и имперцы пошли в атаку. Через час все было кончено, а еще через два часа запылали первые инквизиторские костры. С этого и начался месяц, когда Церковь объявила войну язычникам и еретикам.

— Ты так говоришь…

— Я не был там, темный, — предугадал вопрос противника эльф, — В то время я занимался разведкой на востоке. Но вот что я тебе скажу, человек: я не оправдываю инквизиторов в их методах, но случившееся с твоим поселком — неизбежная необходимость. Поверь мне, я помню Империю еще молодой. Юный Цезарий взошел на трон трех феодов с мечом в руке, обагренным кровью отчима-отцеубийцы. Через месяц он, при поддержке Малохских баронов, присоединяет к разростающемуся государству еще три провинции, одной из которых была та, в которой стоит Стоунгард.

На тот момент весь материк был раздроблен на множество мелких городов-государств. Кочевники и северные варвары не давали спокойно жить, истощая набегами и без того небогатое побережье. А вспомни орду Харан-Кача, которая практически поработила Атиль! Объединение феодов под стягом цельного государства было просто необходимо!

— Но не такими методами, светлый! — воскликнул человек, — Объединение за счет жизней ни в чем не повинных людей, которые просто верили не в то, во что верила Столица. А походы Сияющих Праведников? Этих убийц в монашеских рясах? А легионеры в лесах Эльсены, вырубающие гектары, чтобы лишь добраться до мятежного поселения идолопоклонников? А реки крови на улицах Южного Порта? Все это не стоило такого объединения!

— Да пойми ты! — эльф даже подался вперед, — Единственное, что могло объединить все народности материка — это общая религия! Религия, позиционирующая власть! Дающая общие догмы и правила! Не будь тогда Империи, вас, людей, уже давно бы вырезали либо северные соседи, либо орки, либо, что греха таить, мы. И были такие планы, не скрою! Но именно стальной кулак единой Империи сдерживал всех.

— Кровь невинных не окупается ни чем, — угрюмо проговорил темный.

— Надо же как заговорил! — разозлился эльф, — А не напомнить ли тебе, народоборец, историю о том, как три шамана, сосланных спокойно умереть, вернулись назад с армией нежити, которую не могли контролировать! Спустили чудовищ как псов с поводка, а сами благополучно дали себя умертвить. И все гонения на еретиков показались детской игрой, когда демоны начали уничтожать Атиль, пожирая и убивая тех самых невиновных. И сделали это не мы, инородцы, а вы, люди. Превратили личные обиды в уничтожение расы. Что, не так? Посмотри, что стало с материком? Обитаема лишь узкая полоска побережья, остальное — ядовитая пустыня! И теперь же еще вы, темные, развязываете новую войну!

— Войну развязали вы...! — начал было возмущаться человек, но поднимающийся с пола эльф остановил его жестом.

— Ты слышал? — светлый как можно тише поднял с пола меч.

— Нет, — еле слышно ответил ему темный, аккуратно вставая, — Что такое?

Эльф предостерегающе поднял руку, втянул ноздрями воздух. Прошептал:

— Похоже у нас неприятности, человек. Ты не видел здесь гнезд трупоколов?

— Нет, — темный натянул перчатки, перехватил молот.

— Вот они и идут на новую территорию, — уже громче сказал эльф. Таиться смысла не было, выход из пещеры был один и острый глаз жителя лесов уже различал в нем влажно поблескивающие спины приближающихся тварей, — Ну что, человек, будем делать перед лицом общей опасности? В спину не ударишь?

Темный сердито хмыкнул, вставая рядом:

— Мы знаем, что такое честь, светлый.

… Из прохода, извиваясь, вылетела первая тварь. Меч и молот синхронно блеснули в зеленом свете заброшенной каверны...»