Зайцы

— Сейчас ты все увидишь. Наглядный, так сказать, пример.

— Валяй.

— Начинаем. Окно.

— Стекло.

— Форточка.

— Шпингалет.

— Витрина.

— Пейзаж.

— Это не относится к окну, или к любому проему в стене, выходящему на улицу.

— Но я же его вижу через окно.

— Пейзажа нет.

— В смысле?

— В коромысле. Потом объясню. Итак. Твой ход.

— Витраж.

— Рама.

— Ручка.

— Дерево. То из чего сделана оконная рама.

— Понял, что не то, которое растет. Не часть пейзажа. Вот видишь, сколько смыслов, а по сути, пустое место, ну, то есть ты не смотришь на окно, ты смотришь сквозь окно. Так?

— Так.

— Окно тебя не интересует, а интересует то, что за ним.

— Верно.

— Получается, что реальные вещи и явления не существуют. Да даже сам глагол «существуют» неверен. Вот как-то так. Вкратце.

— Куда не кинь — везде засада.

— Это только кажется.

— Кстати, как насчет пейзажа за окном. Почему его нет? Он же меня интересует.

— Точно, он тебе важен? Лично для тебя? Если подумать.

— Да особо… Нет. Я понял, на что ты намекаешь. Можешь не продолжать.

К людям, сидящим у окна, подошел человек. Был он одет, как и все остальные, то есть ничем не отличался от пассажиров, которые занимали другие места в вагоне и ходили по салону.

— Билетики предъявим. Проезд оплатили?

Пассажир, который убеждал, что никакого окна не существует, осмотрел подошедшего с головы до ног.

— Оплатили.

— А сосед ваш? — Незнакомец указал взглядом.

— Оплатили, мы, оплатили, — нетерпеливо ответил сосед.

— Предъявите индульгенцию.

— Какую индульген… Что?

— Гражданин, не увиливаете.

— Я…

— И не заговариваете зубы. — Незнакомец сделал предупреждающий жест указательным пальцем, словно, намекал на кого-то сверху.

Пассажиры синхронно подняли взгляды, но ничего кроме металлического потолка и светильников не увидели.

Они посмотрели на незнакомца. Его жест был неестественным и смешным. Видимо, догадавшись об этом, он убрал руку в карман и произнес:

— Я позже подойду.

— В смысле, индульгенция? — удивился первый пассажир, когда незнакомец вышел в тамбур.

— Билет, — ответил второй.

— Но ведь есть разница.

— Для него, видимо, разницы нет. — Второй откинулся на спинку скамейки. — Билет, индульгенция…

— Я, может быть, чего-то…

— Не понимаешь. Это точно.

— Индульгенция…

Они минуту смотрели в окно.

— Право для проезда в этом поезде. Конкретно в этом вагоне. Я сейчас об индульгенции. Она дает права проезда. — Второй на секунду задумался, припоминая. — Кстати… Ты помнишь, как здесь оказался?

— Нет.

— Вот и я не помню.

— Странно.

— Считаю, что мы не по своей воле здесь.

— Это как не по своей? А по чьей? Его? — Первый указал большим пальцем наверх. — Понимаешь?

— Я бы это проверил.

— Машинист?

— А ты уверен, что он вообще существует?

— А как же вагоны двигаются?

— Хм…

Из тамбура вернулся незнакомец, который спрашивал о билетах. Он опять подошел к сидящим у окна людям с тем же вопросом:

— Вы проезд оплатили?

— Я не понял? Ты… Вы… — начал подбирать слова второй. — У вас проблемы с памятью? Вы только что минуту назад подходили к нам и спрашивали…

— Знаю, но вы ничего не показали.

— Что я вам могу показать? Только себя. Вы давайте спрашивайте того, кто впихнул нас в этот вагон. Его спрашивайте. Не нас.

— То есть как, впихнул?! — повысил голос незнакомец. — Вы это называете впихнуть? У вас что, других слов нет?

— Закончим ненужный спор. Согласны?

— Да.

— У нас нет индульгенций. У нас нет билетов. Мы что, обязаны оправдывать свое нахождение здесь?

— Да, — недоумевая, ответил незнакомец. — А как же иначе? Если нет билетов, то я прошу вас освободить поезд. Оба.

— Хорошо, — сказал второй пассажир, встав с места. — Мы уходим. Пошли.

— Но я… — запротестовал первый.

— Нам сказали убираться…

— Я такого не говорил. Я просил освободить, а не убираться. Не надо перевирать мои слова.

Второй пассажир, смотря на первого, размахнулся рукой и ударил кулаком незнакомца в лицо. Действие оказалось настолько неожиданным, что первый остолбенел.

— Че стоишь, погнали! — крикнул второй.

Незнакомец барахтался на полу.

— А куда?

— А ты как думаешь?

— Думаю… — Первый пассажир задумался. — Нам туда.

— Почему?

— Ну, мы едем в ту сторону, значит, бежать надо в том же направлении. Найдем машиниста.

— Ладно, увидим.

Они побежали.

Незнакомец поднялся и крикнул вслед:

— Держи зайцев!

Никто не отреагировал. Никто не собирался задерживать беглецов.

— Ты не Мазай! — крикнул, издеваясь, второй пассажир. — Нас спасать не надо!

Они забежали в тамбур, затем в следующий вагон. Спешили, не оглядываясь. Незнакомец не отставал. Он выкрикивал что-то про билеты и индульгенции, но было не разобрать что.

Когда двое пассажиров прибежали в головной вагон, то чуть не вывалилась по инерции из поезда на шпалы. Оказалось, что это был последний вагон.

— Он что поехал в обратную сторону? — удивился первый.

— Не знаю. Надо вернуться.

Но в другом конце вагона появился незнакомец. Он уже не бежал, а шатаясь, вышел из тамбура и тяжело дышал.

— Теперь… Теперь всё. Вам… Никуда… — прохрипел незнакомец.

— А вот хер тебе! — обрадовался второй и обратился к первому: — Ты заметил, что поезд замедлился?

— Да.

— Значит, здесь поворот. Прыгаем.

— Что?!

— Прыгай, придурок!

Они прыгнули на шпалы и затем, сидя на рельсах, наблюдали за удаляющимся поездом. Незнакомец стоял в дверях и провожал их взглядом. Он не собирался следовать их примеру.

— Трус! — крикнул второй.

Незнакомец не ответил.

Поезд действительно проходил поворот. Он не спеша двигался по дуге, был виден весь состав, но на том конце он заканчивался таким же вагоном.

— А где ведущий? — удивился первый.

— Как мы выяснили, машиниста нет.

— Да я понял, что его нет, но как? Как это возможно? Нет головного вагона, то за счет чего двигается состав? Уклона нет.

— Силой наших желаний. И нет никакого машиниста. Значит, некому платить.

— И что дальше?

— Подождем другого поезда, они здесь замедляют ход. Только одно условие. Договоримся сразу. Как только окажемся в вагонах, не будем изображать из себя пассажиров.