Черный Оазис

Башня, к которой вывел Дракон, оказалась другой, не та, с которой я наблюдал за городом в серебристой дымке. Конструкция похожа, хотя вечером в лесу всё постепенно сливается в темное месиво. Трудно различить.

Солнце уже зашло, но небо на западе еще ярко-синее, а у горизонта оно отсвечивало бледным изумрудом.

Мы поднялись на башню.

Я долго смотрел на мертвый город, его, наверно, видел с другой стороны. Вспомнил о бинокле, забытом в деревенском доме.

Именно в этот момент обожгло нехорошее предчувствие, как кнутом приложило. Выражение так себе, но ощущение длилось мгновение. Оно не было осязаемо, это не воспоминание, это не дежавю, это удар, словно из неведомой бездны. Трудно описать. Видимо, застыв на месте, я изменился в лице.

— Пришелец? Ты боишься высоты?

— Нет. Просто подумал… Возможно, нам не стоит лететь к людям, возможно, лучше остаться…

— Оставайся. — Дракону было все равно. — А я полечу. Возвращайся к Леснику.

Он так сказал, будто обвинил в трусости. Да и как вернуться? Дороги я не запомнил.

— Погоди.

— Что еще? — хмуро спросил Дракон.

— Этот город опустел давно.

— Я не знаю.

— Это не вопрос.

— По крайней мере, очень давно. Как себя помню, он всегда пустовал. Только машины, управляемые ИИ.

— Мне кажется…

— Послушай, Пришелец, ты два дня в этом мире, а хочешь больше моего. Я несколько поколений не могу разобраться и… Короче, ты летишь со мной?

Меня постепенно отпускало, если так можно говорить. Ощущения тревоги и потерянности быстро изглаживались, как круги на воде после камешка, брошенного в нее.

— Летим, — проговорил я.

— Отлично. Забирайся на спину.

Дракон, подойдя к бортику смотровой площадки, вцепился в поручни руками и встал на колени. Я забрался ему на закорки. Чешуя была сухой и шершавой, как наждачная бумага, поэтому с нее невозможно соскользнуть.

Не могу точно описать ощущений от полета. Если и имелась прошлая жизнь, то в ней я не летал на планерах, дельтапланах, или как правильно называются конструкции, предназначенные для управляемого полета без двигателя. Только знал названия, знал, что должны существовать летательные аппараты, но чувство полета переживал впервые. Не понимал, как летит Дракон, как он может так плавно и бесшумно скользить сквозь мир, погружающийся в ночь. Я не ощущал сильного ветра, словно мы просто висели в воздухе. Больше всего это походило на перемещение в пространстве. Мы стояли на месте, а молекулы атмосферы пропускали нас. Или можно описать так: это самое пространство проглатывало нас, проталкивало сквозь себя, позволяя быть и не падать с неба двум существам. Перемещались не мы, а мир вокруг.

— А не промахнёмся мимо поселения? — спросил я.

— Когда я в зверином обличии, то вижу в темноте. Доверься. И будь спокоен.

Довериться этой туше заставили обстоятельства, а его «доверься» звучало жутковато. Рациональной частью сознания понимал, что если бы он хотел убить меня, то сделал бы это давно. Но убивать ему зачем? В чем смысл? И все же, мои неверные ощущения, как зыбучий песок, и низкий грудной голос Дракона держали в напряжении. Это происходило помимо воли.

Сколько пролетели, не знаю. Уже успела опуститься ночь, и мы приземлились недалеко от одиноких огней.

— Это ведь не поселение?

— Трактир. Надо передохнуть. Летать с ношей непривычно.

— Предлагаешь переночевать?

— Можно. Если у них есть комнаты.

— Люди не испугаются?

— Нет, они много раз меня видели, уже привыкли, но все же, некоторые побаиваются.

— Это пригодится.

Дракон хмыкнул. Послышалось сухое шуршание крыльев.

— Ладно, пошли. Денег у меня нет, но мы их напугаем, да, Пришелец?

— У меня есть рюкзак с едой, если что.

— Думаю, нас угостят бесплатно.

— А ты в хорошем настроении.

— А чего унывать. Переночевать сможем и на дворе трактира. Двор бесплатно. Ночи теплые.

Так, болтая, мы добрались до заведения, открыли дверь и шагнули внутрь. Пахнуло человеческим теплом и смесью аппетитных запахов. Тихий гул, стоявший в трактире, замолк на несколько секунд. Завсегдатаи обернулись на нас. В их глазах было любопытство, но ни капли удивления или испуга. В противоположной стороне от входа располагалась большая трактирная стойка. За ней стоял худощавый человек, одетый в черно-белую форму, больше подходящую официанту.

Хозяин в упор посмотрел на нас, опираясь руками о полированное дерево. Через его левое плечо было перекинуто полотенце, а справа стояла пустая стеклянная кружка. Лицо трактирщика худое и непропорциональное: сверху широкое, массивные скулы, а к подбородку резко сужалось. Треугольник, а не лицо. Глаза навыкате, отчего трактирщик походил на рыбу.

— А-а… Дракон! Какими судьбами? Нашел нового знакомого? Лесника тебе, значит, мало?

Трактирщик скинул полотенце на стойку.

— И я тебя рад видеть, Агафон.

Мы подошли к стойке.

— Кто это с тобой?

— Пришелец. Его так зовут.

Трактирщик показал на высокие табуреты и произнес:

— Садитесь. Я как понимаю, это еще один из возникших. Уже третий. Что будешь, Дракон? Как обычно?

— Да. Березовый сок. Пришельцу тоже.

Трактирщик покинул нас ненадолго. Он взял чистую кружку, по пути захватил еще одну, направившись к дальней бочке.

— Третий? — удивился я. — Ты не говорил, что в этом мире есть…

— Да есть. Его Натан зовут.

— У него есть имя?

— У него нет имени. Это он, скажем так, позаимствовал у населения, а так тоже ничего не помнит из своего прошлого, ну, до того как…

Трактирщик вернулся и поставил перед нами две полулитровые кружки доверху налитые бесцветной жидкостью. Я взял кружку и пригубил. Это был березовый сок. В него, безусловно, добавили сахар, но что-то еще имелось, кажется…

— Не удивляйся, — произнес Агафон. — Я о вкус. Это действительно самый лучший березовый сок в этих краях, но… Ваниль, корица, имбирь, гвоздика. Местным нравится.

— А у вас есть что-нибудь покрепче?

Агафон вытаращил на меня глаза, отчего стал еще больше походить на рыбу, но на рыбу, которая попалась на крючок.

Я краем сознания понял, что в этом мире что-то не то происходит, раз нам подали березовый сок в трактире.

— Квас? Кефир? — уточнил трактирщик.

— В смысле? — удивился я.

Я мог бы сказать напрямую, но спиной почувствовал взгляды посетителей. Нечто ненормальное для жителей этого мира происходило именно сейчас, и ключ к пониманию этого витал в воздухе, но я не мог его схватить.

Решил начать издалека:

— У меня есть с собой вишневый сок… — И достал бутылку. — Например, нечто такое у вас имеется?

Трактирщик достал из-под стойки стакан, взял бутылку, открыл ее и налил на донышко. Попробовал. Поморщился. Выдохнул.

— Нет. У нас со своими напитками нельзя. Убери бутылку. Пейте березовый сок. Я сейчас.

Очень странное поведение: Агафон забрал стакан и ушел с ним в подсобку. Точно не знаю, как называется это помещение правильно. Наверно, у него там своя комната, склад, погребок.

К нам подошел молодой парень. Лицо у него было круглое, глаза живые бегающие, утиный нос.

— Слушай, Дракон, — заговорил подошедший, — а ты это, человечину ешь?

— Я что, похож на каннибала?

— Да.

— Я такой же человек, как и ты.

Утиный нос захихикал и затараторил:

— Не, я только спросил. Если ты не ешь… А то тут поговаривают…

— Что поговаривают? — спросил Дракон, нависая над парнем.

— Ниче, ниче…

И утиный нос ретировался.

— Что-то мне здесь не нравится, — вымолвил Дракон. — Я бывал в этом трактире не раз. Мне кажется, они тебя боятся.

— Меня. Ты на себя посмотри.

— Крылатая рептилия для них не новость. Все новое, не важно, как оно выглядит, всегда пугает. И новое здесь — ты. Понимаешь?

Я кивнул и сделал еще один глоток из кружки.

Вернулся трактирщик. Я заметил в его руке тот же стакан. Он тщательно протер его полотенцем и поставил рядом с собой.

— Есть свободный стол, — буднично сказал Агафон. — Садитесь туда. Чего-нибудь из еды? Мясо? Рыба?

— Нет, спасибо. У нас есть, — ответил Дракон.

Мы, взяв березовый сок, сели за свободный стол.

Наконец, я осмотрелся. Ничего особенного. Если и существовало в моем мозгу стереотипное представление о средневековом трактире, то оно совпало с окружающей обстановкой. Только в этом месте пили сок, крепче кваса и кефира напитков не знали, а освещение было электрическое. Я поднял взгляд, рассматривая люстры. Они были в виде тележного колеса, которое обмотали светящейся гирляндой. Яркие светодиодные огоньки. Ясно, что не лампы накаливания или газоразрядные светильники. Слишком маленькие колбочки, некоторые из них касались дерева.

Я опустил взгляд и встретился с желтыми глазами Дракона.

— Я, кажется, понял, — глухо произнес он.

— Что понял?

— Это ты. Это твоя бутылка…

— Что не так?

— Дай я ее посмотрю.

— В смысле, посмотришь?

— В прямом. Дай. Сейчас же, — приказал Дракон, словно грабитель, выбивающий кошелек у добропорядочного обывателя. — Мне некогда объяснять.

Я поставил бутылку перед ним. Он придвинул ее себе и, не открывая, понюхал пробку и прошептал:

— Плохо дело. Агафон, наверно, позвонил в полицию.

— Зачем? Мы ничего не…

— Бутылка. Она… Ну, вот… Полиция.

В трактир стремительной походкой ворвались пятеро. Были они затянуты в черную кожу. Полисмены без заминки направились к нашему столику. Тишина ударила в уши, и я слышал только тихие шаги и скрип кожаных сапог. Служители закона походили на игрушечных солдатиков из одного набора. Солдатики окружили наш стол.

— Простите, — проговорил один из полицейских. — Чья эта бутылка?

— Моя, — ответил я.

Полицейский взял ее, переложил с руки на руку, будто оценивая вес, глянул на этикетку, открыл пробку, понюхал горлышко и, закрыв его, вернул на стол.

— Всё ясно, — облегченно выдохнул человек в кожанке. — Дракон, оставайся на месте, а вы… — Он посмотрел на меня. — Вы с нами.

— Но я…

— До выяснения обстоятельств.

— Объясните.

— Корфедрилльные вещества. Сбыт. Хранение.

— Какие вещества?

— Не валяйте дурака, Пришелец. Следуйте за нами.

Я не запомнил, как оказался на улице. В памяти сохранился только антропоморфный ящер, сидящий за столиком в полном одиночестве. Картинки сменяли друг друга, я выпадал из реальности происходящего (реальности ли?), пытался осмыслить, что произошло, поэтому толком дороги не запомнил.

Что вспоминается…

У трактира стоял кабриолет. Меня поместили на заднее сидение. Я оказался плотно зажатым между двумя полицейскими. Двое других сели перед нами и держали на изготовке наганы. Тот, который разговаривал со мной, прыгнул за руль, открыл маленький блокнот, сделал странные движения правой рукой перед панелью приборов, и машина сытно заурчала. Зажглись фары. Убрав блокнот во внутренний карман, водитель взялся за руль. Машина тронулась с места.

Проскальзывало ощущение бреда, будто он неподалеку прятался в этом мире. Высокие технологии, средневековый трактир, нет алкоголя, электрическое освещение, кабриолет, солдатики — люди в кожаных одеждах, непонятные движения рукой перед панелью приборов. Дракон говорил о магических пасах. Это, действительно, мир магии?

Была глубокая ночь. Автомобиль ехал по грунтовой, но ровной дороге, укачивало, я начал дремать, и стройный ход мыслей рассыпался, фокус внимания сбился с вопроса «что здесь происходит?» на созерцание свободно витавших в пустоте образов. Вновь увидел Дракона, одиноко сидящего за столом в трактире. Дракон встал, вышел на улицу — всё как в тумане. Затем его фигура расплылась, отчего стала еще массивней, странно зашевелилась, покачиваясь из стороны в сторону. Это неуклюжей походкой Дракон вышел на дорогу, где недавно стоял кабриолет. Дракон опустил голову, кажется, рассматривал следы, оставленные шинами, затем расправил крылья, чуть присел и — сорвался вверх. Видение растворилось.

Очнулся я в камере. Сидел в ней недолго — минут десять.

Пришли люди в непонятных спецовках. Можно подумать, что слесари-плотники. Люди сопроводили в кабинет.

В кабинете находилось два человека. Первого, что сидел за столом сразу узнал — водитель. Он также был одет в кожаную куртку, фуражка его лежала на столе рядом с закрытой папкой. Второй (опять странная спецовка) сидел у окна вполоборота, всем видом показывая, что не собирается участвовать в разбирательстве.

— Садитесь, Пришелец, — произнес полицейский, указав на стул напротив стола.

Сел.

— Начнем разбор полетов? За что вас задержали. Корфедрилльные вещества.

— Это что?

— Говорить об этом не рекомендуется… — Он посмотрел на спецовку. — Но, понимая сложность всей ситуации… — Перевел взгляд на меня. — Это Н-вещества. Наркотики.

— Но этих… Их не было. Н-веществ.

— А бутылка?

Полицейский раскрыл папку.

Я сразу увидел рисунок моей бутылки на листе формата А4. Скорее сказать, это был набросок, но профессиональный.

— Вот это и есть Н-вещество.

— Но это алкоголь.

— Верно.

— Так в чем дело?

— Вам простительно, но незнание закона не освобождает от ответственности. Алкогольные и табачные изделия приравнены к наркотикам.

— Как?

Полицейский, будто извиняясь, пожал плечами и, закрыв папку, произнес:

— А вот так. Алкоголь — это наркотик. Он вызывает привыкание.

— Это даже не алкоголь, а забродивший компот, «Вишенка», — пояснил я.

— Что?

— «Вишенка».

— Почему не вишня?

— Так ведь на этикетке… Она, конечно, истерлась, но крупные буквы можно прочесть. Это название напитка. «Вишенка».

Полицейский с удивлением и растерянностью уставился на рисунок.

— Ты знаешь мертвый язык? — спросил он.

— В смысле мертвый? Мы на нем сейчас разговариваем. Он называется русским языком.

— Предположим… — Допрос явно пошел не по их сценарию. — Предположим, что русский.

Полицейский сказал это заторможено, но взгляд его был ясен, беспокойна мысль засуетилась в зрачках, она не давала сфокусироваться взгляду.

— Давай так, Пришелец. Если кто-то говорит на каком-то языке, это еще не значит, что у него есть письменность. Ну, то есть символы, которые фиксируют язык. Звукозапись на бумаге. В современном языковедении это неоспоримая истина. Ясно?

— Нет, — ответил я честно.

— То есть здесь написано «Вишенка»? — Полицейский развернул папку и придвинул ко мне.

— Да, «Вишенка».

— Откуда у тебя эта бутылка?

— Из деревни. Из брошенной деревни. Рядом с городом.

— Ты там, то есть в деревне, возник?

— Да.

— Еще какие-нибудь надписи видел?

— В лесу на двери брошенного дома: «Будущее это настоящее, которое стало прошлым». Что-то в этом роде. Точно не помню.

— Это нам не поможет.

Полицейский красноречиво посмотрел на человека у окна. Человек с любопытством следил за допросом с того момента, как выяснилось, что я могу читать мертвые языки. Полицейский приказал ему:

— Натана вызови. С материалами из зоны.

Человек в спецовке ушел. Больше он не появился в кабинете.

— Натан? — удивился я.

— Да. Работает у нас.

— Он ведь тоже возник?

— Верно. Возникшие, явившиеся — по-разному мы вас называем. Теперь вас трое: Пришелец, Дракон и Натан. Есть гипотеза, что вы следствие действия аномальной зоны. Артефакты аномалии, так сказать.

— Какой зоны?

— Скоро узнаешь. Натан расскажет.

Полицейский встал и сел у окна.

Натан появился через пару минут с папкой и застыл в дверном проеме, рассматривая нас.

Был он одет, говоря на языке подобных учреждений, в штатское. Цивильный костюм, казалось, не нес на себе следов индивидуальности. Что за личность перед тобой — сразу не ясно. Единственное, что я смог заметить, костюм сидел аккуратно, точно природа изначально создала Натана таким — вместе с костюмом. Лицо его круглое, лысая голова, будто биллиардный шар. Щедрая роспись морщин говорила, что он старше Дракона.

— Что случилось? — спросил Натан.

— Третий, — коротко ответил полицейский и указал на меня.

— Возникший?

— Да.

— Я не совсем понял…

— Натан, он знает мертвый язык.

— Проверим.

Натан прошел к столу и, сев за него, раскрыл свою папку и показал на фотографию. Я на секунду задумался не из-за того, что не понимал слов. Промелькнул в голове резонный вопрос: «Почему бутылка «Вишенка», как вещдок была зарисована, а здесь снимок?»

— Что здесь написано?

— Проход запрещен. Режимный объект. Территория находится под охраной. Это откуда?

— Это… — Натан потряс фото перед моим лицом. — Из зоны.

— Он ничего не знает, — откликнулся полицейский.

— То есть, язык он знает, а что произошло, не знает? Ладно. — Натан вернул снимок в папку и закрыл ее. — Хорошо. Коротко. Примерно тысячу лет назад, точно сказать не могу, человечеству таки удалось создать искусственный сверхразум. Зона — это и есть его территория. Он находится, точнее, находился под землей. Предполагается, что ИИ стал быстро обучаться, человечество испугалось и нанесло ядерный удар по его центру. Что произошло потом, никто не знает. Возможно, ИИ нанес ответный ядерный удар, ему удалось за секунду до гибели открыть ракетные шахты и выпустить джинна из бутылки. Это коротко. Надпись, которую ты прочитал, она оттуда. Из зоны. Я там был и принес эти материалы. Конечно, радиация за сотни лет рассеялась, но никто туда не ходит. Даже я побаиваюсь появляться в Черном Оазисе. Черный Оазис — это мы так называем предполагаемый эпицентр ядерного удара. А теперь вопрос: откуда ты знаешь мертвый язык? Никаких наций, что являются носителями этого языка, не существует, учти.

— Я всегда знал его. И никогда не задумывался над этим. Оно уже было со мной.

— Верю. А теперь ты задавай впросы.

— Города, управляемые ИИ? Значит, сверхразум не уничтожен?

— Уничтожен. Это только его младшие братья. Они, так сказать, функционал, а не место принятия решений. Вообще искусственный сверхразум…

И здесь Натан рассказал миф об Антихристе. Он говорил, что легенда о нем, безусловно, не больше чем сказка, но любая сказка несет в себе тень правды, даже частичку истины. Антихрист, которым пугали людей в дремучие времена, на самом деле оказался мощным искусственным интеллектом, вышедшим из повиновения. Ведь недаром сказано в том писании, что истории существовать больше не будет. Так и случилось. Ядерный апокалипсис не уничтожил человечество, а обнулил его историю.

— Я думаю, его надо взять палеографом, — сказал полицейский в отношении меня.

— Палеограф? — Натан задумался. — Не имеет смысла.

— Но не в тюрьму же его сажать? Провинность у него комариная. Ну, отсидит несколько суток, искупит вину на общественных работах. А дальше?

— Что ты предлагаешь? Выпустить на свободу?

— Зона.

Я понял, чего они хотят. Раз знаю мертвый язык, значит…

— Изучать артефакты в естественных условиях? Это надо обдумать, — медленно произнес Натан, глянув поверх меня.

На самом деле, я бы и сам туда отправился рано или поздно. Ведь хотелось докопаться до истины, а тут такой шанс. Он сам плыл в руки. Грез не воспользоваться. Другими словами, у меня появилась цель.

Скоблило душу дурное предчувствие, что всё, что окружает меня — ненастоящее. Всё, что я узнал об этом мире — осколки, небрежно склеенные во время игры безумных богов. Они захотели сохранить эту чокнутую вселенную, но не ведали с чего начать, поэтому решили: пусть будет так. С другой стороны, я не поверил в историю бунта искусственного сверхразума. Неужели он, такой всезнающий, не смог просчитать вариант, не смог разглядеть в перспективе агрессию человечества. Если и был Черный Оазис, если и был ядерный удар, то он имел иной смысл. Не уничтожение человечества или ИИ. Но тогда что? Тогда следует предположить… Первое. Они — полицейский и Натан — не договаривают. Второе. Они сами до конца ничего не знают. Особенно неестественна их гипотеза об аномалиях зоны.

— Пришелец? — спросил Натан, заметив мою задумчивость. — Ты чего?

— Не может быть… — Продолжил я рассуждать вслух.

— Что не может быть?

— Ядерная война… И мы… Если мы артефакты зоны, то зачем она создает нас?

— Правильный вопрос, — поддержал полицейский. — Но на него никто тебе не ответит. Даже возникшие не знают.

— А Дракон?

— Даже Дракон не знает, — отрезал полицейский.

— Кстати, он ко мне примчался, махая крыльями. Говорит, выручай наших. Со сна не пойму о чем он, затем сбивчиво рассказал вот о нем.

Натан кивнул на меня.

— А, так вот почему ты так быстро пришел, — понял полицейский.

— Да. Дракон сейчас у меня. Отдыхает. Перевоплощается в человека.

— Так что мы, в конце концов, решим? — спросил полицейский.

— Утром отправляемся в зону.

— Втроем?

— Можешь присоединиться.

— Нет уж, уволь. Я оформлю официально вашу вылазку, но с вами… Нет.

— Пришелец? Ты как? — задал риторический вопрос Натан.

— А у меня есть выбор?

Выбора у меня не было.

Можно плавать в мире иллюзий, сказать, что нет, я останусь, здесь так хорошо, но на самом деле человек слишком быстро привязывается к чему-то, уже считая это что-то родным и данным по умолчанию, а в итоге: он приходит в этот мир голым, а ему дают направление мыслей, и всю свою оставшуюся жизнь он защищает навязанное направление. Вот она иллюзия выбора, иллюзия свободы воли и просто свободы. Сейчас у меня имелся редкий шанс, еще не привязавшись толком ни к чему, разобраться. Да, был уверен (отчего такая уверенность, не скажу), что добравшись до зоны можно поставить точку в своих исканиях. Если мы — я, Дракон и Натан — порождение зоны, во что я верил с трудом, то зона примет нас. Нам легче будет понять себя и окружающую реальность.

Когда мы покинули учреждение, Натан сказал, что живет недалеко — пара минут и на месте. Я спросил у него:

— Откуда вообще такая гипотеза родилась? Я об аномалиях.

— Тебе что-нибудь снилось?

— В смысле?

— Ну, ты спал? Ты двое суток в этом мире, должен отдыхать, следовательно…

— Так бы сразу и сказал. Я ничего не помню.

— Может, ты далеко от зоны возник? — Натан задумался на секунду. — Я появился на ее границе.

— Ты знаешь, где ее граница?

— Предполагаю, что тысячу лет назад ИИ был военным объектом. Вообще, весь тот комплекс — военная разработка. Конечно, объект охранялся, был обнесен стеной. Она сохранилась местами. Так вот, о сновидениях. Мне всегда зона снится.

— Что снится конкретно?

— Ничего особенного. Будто блуждаю по зоне, но наяву никогда не был.

— Тебе не кажется, что весь мир чокнутый? Вот представь, что зоны нет, а всё остальное есть так, как оно есть.

— Мне кажется, что весь мир это и есть зона, а в ней может случиться что угодно, поэтому окружающая реальность меня не удивляет.

— Тебе снится зона. А Дракону?

— Нет. Я его спрашивал.

Мы подошли к дому Натана. Это был двухэтажный частный дом на отшибе.

В этом мире явно что-то не так. Выходя из учреждения, специально осмотрелся, хоть уже стояла глубокая ночь. Вокруг административного здания стояли дома, но они не грудились, не лезли друг на друга. И это называлось городом, а я бы с трудом назвал это поселком городского типа. И чем дальше от администрации, тем больше расстояние между домами. Казалось, а, возможно, так и было, план застройки предполагал нечто подобное: сто метров между строениями, не меньше.

Мы поднялись на второй этаж. Натан показал комнату, которую занял Дракон. Он уже спал. Свет горел. Рядом с кроватью валялись ошметки слезшей чешуи. Человеческая же кожа на лице была восковой и почти белой с сизым отливом, как у мертвеца. Дракон дышал редко и глубоко.

Натан выключил свет, проводил меня в спальню и пожелал спокойной ночи.

Я думал, засыпая, даже надеялся, что приснится зона, однако сновидений не случилось. Это был стремительный провал в черную бездну, из которой меня вызволил голос Дракона:

— Ну, ты и спать. Вставай, уже давно утро. Березового сока хочешь?

— А коньяка нет?

— Шутник. Пошли, позавтракаем и в путь.

Завтрак, судя по накрытому столу, ждал нас сытный, можно сказать полноценный обед, и березовый сок был налит в прозрачный кувшин. Стоит отдать должное, в этом мире умеют делать напиток. Он очень вкусный, и им трудно напиться, ибо после каждого стакана хочется еще. Чем не корфедрилльное вещество.

— Как мы будем добираться до зоны? — спросил я Натана.

— Пятиместный краулер.

— Кстати, в лесу я обнаружил вездеход…

— Эхо войны, — пояснил Дракон.

— Была война?

— Да, но это не точно, — произнес Натан.

— Видимо, тот вездеход, который ты видел, попал в ловушку.

— Тысяча лет. Тебе не кажется, что он должен был развалиться?

— Не знаю. — Дракон пожал плечами. — Никто точной даты войны не помнит.

— Значит, так… — Натан встал из-за стола. — Вы пока завтракайте, а я в администрацию за разрешением на вылазку в зону. Можете выкатить краулер из гаража. Дракон в курсе.

Натан ушел.

Мы, не торопясь, закончили завтрак. Убирать со стола не стали. Отправились в гараж, выкатили машину.

— Знаешь, — вдруг догадался я. — Никакой магии в этом мире нет.

— То есть?

— Управление сложными механизмами, магические пассы. Они ничего не значат, то есть не волшебство это. Когда меня полицейские в управление доставляли, водила делал такие манипуляции… Там в панели, скорей всего, стоял сенсор — датчик движения, подключенный к искусственному интеллекту, он считывает положение руки в пространстве, наверно, и пальцев, то есть мелкую моторику.

— Да они вообще здесь все технофобы. Ты чего, я их знаю. В города не суются, технику без необходимости не трогают, и… — Дракон резко замолчал и пронзил меня взглядом, лицо его окаменело, а кожа стала мраморной. — Ты хочешь сказать, сенсоры они встроили в сложные механизмы, а сами прикидываются?

— Нет.

— Поясни.

— Они думают, что это магия, а на самом деле…

— Тогда кто?

— ИИ, который сейчас находится в зоне.

— Ну, это же сова на глобус.

— Натан подкинул мысль. Он вчера обмолвился. Ему кажется, что влияние зоны — весь этот мир, а не только зона.

— Получается, зона скрывает свое влияние?

— Точно.

— Зачем?

— Пока не придумал.

Появился Натан и спросил нас, о чем мы говорили. Я рассказал.

— Я в механизмах не копался, — проговорил Натан. — У меня нет допуска.

— А краулер?

— Он без магии. Поэтому мне его и отдали. Но с другой стороны, ты прав. Очень высокие технологии для низко развитых цивилизаций выглядят волшебством. Ладно, залезайте в кабину. Нам почти целый день ехать до зоны.

Впереди нас ждала каменисто-песчаная пустошь. Равнина простиралась насколько хватало глаз. К заходу солнца мы добрались до границы зоны.

Впереди был каменный трехметровый забор, наверху которого болтались остатки колючей проволоки. Имелся въезд. Ворота отсутствовали. В лучах закатного солнца граница зоны выглядела зловещим предупреждением. Не хотелось использовать здесь пафосные словосочетания, но нечто неприятное ощущалось, будто перед тобой простирался выпотрошенный и высушенный труп непонятного существа.

— Пока окончательно не стемнело, доберемся до Черного Оазиса, — сказал Натан и нажал на педаль газа.

— А радиация? — поинтересовался я.

— Ее там нет.

— А ты уверен?

— Хорошо. Раз ты такой, то, Дракон, подай-ка вон ту сумку. Спасибо. — Натан извлек прибор похожий на рацию. — Примитивный счетчик Гейгера. Если тебя это успокоит.

Черный Оазис эта мертвая зона. Вначале пути еще попадались полуразрушенные здания, а в сердцевине была пустыня, усеянная перемолотыми временем обломками бетона. Они хрустели под колесами краулера как кости. Не верилось, что сюда пришелся ядерный удар. Прошло тысячелетие, и рельеф сгладился, потеряв свою катастрофическую остроту. Так, наверно, изглаживаются раны на душе, они никогда не зарастают окончательно, просто не болят, просто оставляют неизгладимый след в памяти.

Мы съехали в низину, когда опустилась тьма.

— Придется переночевать в машине, — сказал Натан. — Завтра при свете обследуем территорию.

— Здесь пахнет смертью, и пространство… — задумчиво произнес Дракон. — Пространство здесь голое.

— Ну, конечно. Ни единого строения.

— Я не о том. Само пространство голое. Ободранное.

— А это точно эпицентр? — спросил я. — Ты же никогда не был в зоне.

— Зато я блуждал по ней в своих сновидениях, и добирался досюда. Всё очень похоже.

— Тебя это не пугает?

— ИИ бояться — в зону не ходить.

— И что мы здесь найдем? — вымолвил Дракон.

— Ответы на вопросы.

— Сомнительно.

— Ты не веришь в победу разума?

— Да что оно такое, твой разум?