Глава 15. Здравствуй, операционный стол

« -Дамы и господа! — начал невысокий мужчина в сером костюме. — Сегодня мы собрались здесь, чтобы помочь. Знаете, бывают ситуации, которые требуют вмешательства. Эта одна из них.

Тут он замолчал, загадочно улыбнулся и продолжил:

— Если кто-то думает, что речь пойдет о белых львах, то вы ошибаетесь. Можете сразу идти, если до сих пор думаете, что это мероприятие официально. Ах, нет. Что же я несу? Вы же не сможете уйти. Двери заперты снаружи, представляете?

Я непонимающе уставилась на рядом сидящую Катю. Она с восторгом следила за ходом его речи и улыбалась.

— «Как же так?» спросите вы. Что происходит? Не волнуйтесь, абсолютно ничего, что угрожало бы вашим жизням. Хотя подробности мне и неизвестны… Но!

Люди не дали ему договорить. Громкий шепот и бубнение быстро разлетелись по всему зданию.

— Но! — повторил тот. — Я точно знаю, что вам лучше не шевелиться. Среди вас есть люди с оружием, поэтому давайте без шума и суматохи. Чтобы дать вам ясную картину происходящего, дорогая аудитория, я приглашаю на сцену человека, благодаря которому наша организация и существует. Ах да! Он заболел немного, но ничего! Пожелаем ему здравия и встретим бурными аплодисментами его дочь! Екатерина, прошу вас.

В зале образовалась гробовая тишина. Только цоконье каблуков выходящей на сцену девушки немного оттесняла ее.

Начиналось явно что-то очень плохое. Я, как можно не заметно, достала сапфир из сумки и, намотав цепочку от него на руку, словно браслет, спрятала камень под рукавом блузки.

— Добрый вечер, — начала Катя, кашлянув. — Я немного волнуюсь. Меня, конечно, предупреждали, что, после выступления Григория, все откажутся меня слушать, но нельзя же быть такими бесчувственными. Ладно, я не буду объяснять вам, как должна аплодировать публика. Постараюсь быть краткой. Все началось с того, что мой любимый папочка стал лучшим другом главы вашего города. Тот рассказывал ему обо всем, что творилось в округе, в том числе и о том, что здесь проживает достаточно большое количество уникальных людей. Вас. Тех, кто попал в книгу рекордов знаменитого Гиннесса, тех, кто стал блогером, показывая свои сверхспособности, даже тех, кто действительно обладает даром.

Девушка перевела взгляд на меня, заставив мое сердце биться учащенней обычного.

— Вот взять нашу спасительницу Маргариту.

Этого не могло быть. Она ничего не должна была знать.

— Жрица воды. Подумать только! И в нашем-то скучном городке!

Я всегда ненавидела это первое слово. Особенно стала ненавидеть его сейчас, когда десяток людей узнали мою правду.

— Конечно, я не собираюсь говорить о каждом из вас. Скажу только то, что вы кое-кому нужны. Ваши способности, заключенные в генах, требуют изучения. Вижу, вы нервничаете. Не нужно. Берегите свои нервы. Они вам еще пригодятся. Испейте вино или любой другой напиток. Я подожду.

Пока все нерешительно залпом пили алкоголь, меня бросило в жар. Я едва могла пошевелиться. Во рту стало настолько горько, что едва удавалось не морщиться.

— Восстановление активности образцов мозга, совершенствование криопротекторов для обратимой криозаморозки, понимание феномена сознания, диагностика на основе наносенсоров… Только подумайте, что сможет человек и на какую ступень он поднимется! А вы имеете шанс помочь ученым, пожертвовав свой… Как же помягче сказать? Эм. Генетический материал.

Кто-то вскрикнул, все встали со своих мест, едва держа равновесие, схватились за головы.

— Не так быстро, — продолжала Екатерина. — Да чего вы так разволновались? Поймите, какую пользу вы принесете науке! Кролики нынче негодны для подобного.

Височная часть моей головы давила и пульсировала. Я едва могла сосредоточиться на ее словах.

Мужчина в джинсах и синей рубашке растолкал людей, ударил охранников и стал ломать дверь.

Я вздрогнула от прозвеневшего в воздухе выстрела.

Кто бы мог подумать, что отец моей знакомой — псих? Сознание отказывалось верить, что это до сих пор не объявили шуткой. Тот, кто все это придумал, явно ломал не один месяц голову.

Мой взгляд был прикован к бокалам. Только сейчас стало заметно, что на дне каждого из них лежит какой-то белый порошок.

Прежде, чем я успела что-либо понять, тело выбилось из сил и потеряло сознание».

Я перевернулась на другой бок и сбросила одеяло, надеясь прогнать сон, что вызывал у меня головную боль. Но стоило мне снова закрыть глаза, он продолжился.

«Шум. Шорох. Шепот.

Явно слышались голоса, но я не могла разобрать их речи.

На веки словно повешали килограммовые мешки и тянули их вниз, заставляя глаза не открываться и вызывая неприятное покалывание. Голова кружилась, да и сильно затекла спина.

Видимо, кто-то нес меня на плече.

Какое сейчас время суток? Какое число? Благодаря современной медицине я могла проспать пару часов, день, недели и даже месяц.

Чья-то обувь стучит о паркет, значит, мы в каком-то здании. В очень плохом, неотапливаемом здании с ярким освещением. День или ночь за его окнами (если они вообще есть) — понять пока невозможно.

Что произошло? Меня и еще несколько человек напоили отравленным питьем и увезли в какое-то гиблое место. Собственно, зачем? Чтобы разобраться, чем мы отличаемся от обычных людей и почему именно нам небеса оказали такую честь.

Так себе складывается картинка.

— Не слишком она юна? — раздалось почти у меня над ухом. Видимо, голос принадлежал молодому парню, по совместительству моему живому транспорту.

— О, что ты! Для человека подобного вида возраст не имеет значения. Это особенный пациент.

Я старалась не шевелиться, чтобы услышать больше информации, однако мышцы тянуло и дыхание сбилось окончательно, прервавшись.

— Она скоро придет в себя. Поторопитесь, Дмитрий.

— Как скажете, профессор.

Пройдя еще пару шагов, мой новый знакомый остановился, когда стеклянная дверь сама распахнулась (я поняла это по звуку, в каждом супермаркете была такая), бросил меня внутрь и ушел.

Больно ударившись об пол, я открыла глаза и схватилась за плечо.

Радушный прием, ничего другого не скажешь. Хотя что следовало ожидать от психов, которые готовы украсть человека и положить его на операционный стол?

Комната, в которой я оказалась, была, наверное, метр на два. Не достаточно просторная, чтобы вытянуть ноги или встать. Зеркальные стены и дверь, в которой отражалась уставшая девушка, с мешками под глазами, осиным гнездом на голове и в белой блузке с оторванными длинными рукавами, открывавшая грязный бинт, были набиты кнопками и отверстиями.

Я никогда не славилась любопытством и не была рисковой оторвой, поэтому замерла, боясь наткнуться на шипы, которые появятся из ниоткуда или сгореть заживо, если на что-нибудь нажму.

И все же, вся сложившаяся ситуация пугала меня не меньше этой стеклянной клетки.

— Внимание, — появился голос. — Начинается анализ состояния носителя патологического гена. Не двигайтесь и старайтесь дышать ровно.

Этот голос напомнил мне старые фильмы про внеземные цивилизации и роботов, что в принципе подливало масло в пламя моего страха. Как на зло, я вспомнила все части «Пункта назначения» и особенно ту, где при лазерной коррекции зрения облучение стало настолько мощным, что сожгло героине глаз.

По комнате во все углы разлетелись синие лазеры, обняв мое тело своим сиянием. Долго изучая его, они остановились на левой руке.

— Обнаружено повреждение небольшого участка кожи.

Интересно, кто-то держит под контролем эту штуку или она — уже современный искусственный интеллект, способный делать, что ей вздумается? Наверняка есть программа в ее устройстве. Зачем я думаю обо всем этом? Стараюсь здраво мыслить и не поддаваться панике, хотя подобные приборы всегда навевали на меня ужас и недоверие.

— Идет устранение…

Этот робот пытается меня вылечить? Видимо, я нужна им в целости и сохранности. Конечно же, для уколов, капельниц и еще не понятно чего нужно много места!

— Отмена регенерации. Смена излучения на красное.

— Только не это, — дрожащим голосом прошептала я и вжалась в стену, когда луч, промелькнувший около головы, срезал прядь моих волос.

В миг комната стала темно-красного цвета. Я перестала видеть лазер и закричала, когда почувствовала острую боль по всему телу. Его словно резали ножами, заставляя без конца вздрагивать и едва ли терпеть покалывание.

Не знаю сколько прошло времени, не больше пяти минут наверное, но я уже лежала на полу пытаясь понять что передо мной — собственная тень или лужа крови. Чувствовав на губах соленость то ли от нее же, то ли от слез, я сжала кулон, все еще находившийся у меня и снова закричала.

Что-то разрезало бинт на плече и стало жечь недавние раны.

Когда освещение стало прежним, а отверстия испускающие лазер закрылись, дверь отъехала в сторону, уступив высокому старику в белом халате, снова появился тот голос:

— Операция закончена. Проверка нового средства радиогенного облучения выполнена.

— Иди за мной, — сказал мужчина, по-доброму улыбнулся и не спеша стал уходить. — Не бойся.

Я посмотрела на свои в кашу порезанные руки и ноги.

— Тебе хочется остаться здесь? Не понятно почему. Лазерные установки проецируются каждые двадцать минут.

Я быстро вылезла (на сколько позволяли мне силы) из камеры и не решительно пошла следом, озираясь по сторонам.

Бесконечные белые коридоры переплетались друг с другом. Панели на стенах блестели, говоря об идеальной чистоте в здании. Если бы не двери, которые оставались позади, можно было бы подумать, что мы стоим на месте. Как только ноги ступили за красную дверь, все изменилось. Бежевые стены украсили картины с портретами незнакомых мне людей, на кафельном полу стояло множество растений, вокруг сновали люди из одного кабинета в другой, едва удерживая в своих руках полные папки с какими-то бумагами.

Хоть одна деталь меня радовала. Издеваться над нами будут не где-то за гаражами, а в вполне цивилизованной лаборатории. Да, черный юмор подкрался незаметно.

Старик увлек меня за собой в одну из комнат. Она была похожа на больничную палату, только более усовершенствованую, с телевизором и другой техникой, которая пока была мне не знакома.

— Это твоя новая обитель, — сказал он, открыв передо мной шкаф, наполненный разноцветными пижамами и халатами. — Всё, что здесь есть— в твоем распоряжении. Кондиционер, гаджеты для постоянного мониторинга здоровья, наномеханизмы для доставки лекарств, плазма с двадцатью каналами, исключающая новости, пульт от датчиков закрывающих шторы, включающих свет и вызывающих моих помощников. Можешь задавать вопросы.

— Как долго я здесь буду находиться?

— Все зависит от твоего организма. Но, поверь, чем больше, тем для тебя лучше. Уход отсюда возможен только посмертно.

— Вы же знаете, кто я. Мне нельзя умирать.

— Люди столетиями обходились без помощи жрецов. Думаете, вам действительно верят? Какие доказательства есть проявления вашей силы? Камень, болтающийся на шее? Вы говорите, что останавливаете будущие катастрофы, только закрыв глаза. Любой ребенок может нацепить на себя кулон и кричать, что он остановил наводнение, хотя нет ни намека на него. Поймите, Маргарита, вы не герой из американских комиксов. Ни один человек не знает о вашем существовании. Вы никому не нужны, кроме своих родных.

— Знает президент.

— Думаете, кто согласился привезти вас сюда?

Я возмущенно вскинула брови.

— Вы серьезно думаете, что я поверю такому аферисту, как вы?!

— Вот видите. Вы не верите в мой профессионализм, хотя у меня имеются дипломы о трех высших медицинских образованиях. А что есть у вас?

Я села на кровать и опустила на руки голову.

— Съешьте это, — старик протянул мне тарелку с абрикосами. — Так вот. О чем это я? Ах да. В связи с этим, правительство решило отправить вас на обследование.

— Но я слышала совершенно другое, когда выступала ваша Екатерина. «Кролики нынче не годны для подобного». Так что вы собираетесь делать? Проводить исследования или опыты?

— Возьмите фрукт, — более требовательно сказал тот и я взяла один из них в руку. — Он успокаивает нервную систему. Ешьте.

— Вы не ответили на вопросы, хотя сказали задавать их.

Сумасшедший ученый злобно посмотрел на меня и снова гаркнул, чтобы я съела этот злополучный абрикос.

— Мне кажется, он нужен такому психу как вы, а не мне, — я забросила его в рот, освободив от косточки.

Возникшая головная боль заставила меня замолчать.

Тысячи молотков застучали в нейронах головного мозга, пропуская обрывки фраз и событий задолго до этих.

— Так то лучше. Отчистить локус сегодняшнего и вчерашнего дня, — сказал он и не спеша, кажется даже присвистывая, вышел за дверь.

Перед глазами стали мелькать картинки, словно передо мной поставили экран. Однако ту историю видело только сознание. Историю последних событий, произошедших накануне. Вот сдача проекта по экологии и природопользованию, вот звонок Кати… С этого момента кадры из моего недалекого прошлого стали мутнеть и покрываться темными пятнами.

В это время я краем глаза заметила приближение какого-то робота. Из его спины появилось огромное количество рук, которые направились в сторону моего тела. Фиксируя плотную белую ткань на кровавых подтеках, он издавал противный скрипучий звук, но что-то не давало мне отвлечься на него и прийти в себя.

Воспоминания будто покидали мою память».

Тут я вскочила с кровати.

— Это еще что такое? — прошептала я, восстанавливая дыхание. — Какой реальный сон…

Прокручивая его обрывки, я выпила стакан воды и включила телевизор, убрав звук. На часах было около шести утра.

«Этой ночью тебе приснится сон. Он будет ответом на все твои вопросы. Восприми его серьезно, постарайся не упустить ни одной детали, это важно».

Черт. Невероятно. Это был не сон. Воспоминание! Как же ему удалось показать его мне? Препарат от амнезии?

«Кролики нынче негодны для подобного».

Конечно, теперь я вспомнила, кто такая Екатерина и почему ее лицо казалось мне знакомым. Думаю, она побила рекорд всех самых ужасных одноклассниц. Вот же я влипла. Почему он не дал мне этот препарат раньше? Прошел месяц. Месяц! Глупая-глупая! Сразу можно было догадаться обо всём. Хотя чего уж об этом говорить, в меня столько всего вкололи — думать о чём — то подобном попросту не было возможности. Большую часть времени я спала, поэтому время шло чересчур быстро.

Почему со мной до сих пор всё в порядке? Или… Погодите, или мне только так кажется? Я по-прежнему пила много таблеток — по три разного цвета четыре раза в день. Вполне возможно, что уже что-то происходит в моём организме. Всё-таки я была права. Свои обязанности жреца с каждым разом было выполнять сложнее именно из-за этого. Но чего они пытаются добиться? Мне нужно выяснить это как можно раньше, неизвестно как подействует следующий «прописанный» мне укол. Да у меня мест то скоро не останется от бордовых точек, что он оставляет! Так. Стоп. Получается, мои родители не в курсе, и я просто пропала. На месяц. Какой кошмар! И ведь ни одна полиция не найдет эту организацию. Тем более, что вывезли меня достаточно далеко. Нужно было срочно что-то придумать. Убегать подальше отсюда, но опять же, везде полно камер, и с обоих сторон меня окружает коридор врачей. Хотя нет, только с одной. Совсем забыла, что слева находятся процедурные.

У меня округлились глаза.

Только сейчас поняла, что все процедуры по моему так называемому лечению были водными. Интересно, что было если бы здесь вместо меня была Лина, например? Хождение по горячим углям и парилка в 900 градусов? Чего же они добиваются? Мы стойкие к своим стихиям, но ненамного, поэтому любая незначительная ошибка может привести к трагедии. Ничего не понимаю.

Когда я наворачивала шестой круг по комнате, в дверь постучались.

Вздрогнув, я села в дальний угол комнаты и затаила дыхание. Сегодня за мной должны были прийти, но я не знала, что это будет так рано.

— Рита, я вхожу.

Оказывается, стук шел из другого угла. Молодой врач вышел из своей комнаты, испугав меня еще больше.

— Вот, переоденься к операции, — он бросил мне в руки одежду. — Как спалось?

Я нахмурилась.

— Ясно. Через минут двадцать ты должна быть готова. Приведи себя в порядок.

— И это всё? — с раздражением выдала я, встав с пола. — Совесть не гложет над людьми издеваться? Клятву никому не давали, а, врачи?

— Рита, успокойся.

— Вы знаете, как меня зовут? Удивительно. Точнее, нечестно. Я то ваше имя узнала только сегодня утром! Как вас там по отчеству, Дмитрий?!

Парень закашлял и засмеялся в камеру, висящую под потолком.

— Вот вечно ты что-нибудь придумываешь! Вижу, на здоровье жалоб нет, только на больную фантазию. Препарат сработал на отлично, даже лучше, чем я ожидал, — последнюю фразу он сказал тихо, усмехнувшись. — Прости, сегодня завтрак не предусмотрен. Твое выздоровление близится к финалу, поэтому настрой себя позитивно.

Я с размаху бросила в него вещи. Дмитрий, не ожидавший такого поворота, замер.

— Значит, позитивно? Я никуда не пойду, ясно?

Он схватил меня за локоть и повернул спиной к камере, бросив одежду на кровать.

— Я не для того тебе пытаюсь помочь, чтобы ты сдала меня при первой же возможности. Лучше я тебя отведу туда, чем два санитара, связав руки и ноги, разве не так?

— Выйди.

— Что? Я же сказал…

— Выйди! Или переодеваться тоже нужно только под наблюдением?

— Конечно. В том смысле, что я уже ухожу.

И он, смутившись, покинул комнату.

Это было бы смешно, если бы не было так грустно. Страх захватил меня, и я не знала как от него избавиться. Я никогда не попадала в больницы на операции. В моей жизни не было ни одного перелома или воспаления, которое требовало бы хирургического вмешательства. Я всегда боялась боли, поэтому никогда не соглашалась на сомнительные авантюры, будь то прыгания по гаражам в детстве или опасные карусели. Даже тату или пирсинг как бы сильно мне не нравились, не могли убедить меня выделить на них какую-нибудь часть тела. А теперь. Что теперь будет?

Я переоделась дрожащими руками, умылась и убрала волосы.

Карман засветился красным. Снова кулон пытался предупредить об опасности. Как в тот раз, когда я шла на вечеринку. Я сжала его в руке и прижала к груди.

На душе стало легче и, когда Дмитрий пришел за мной, я была готова бороться дальше. Как минимум, со своими слезами. Он уложил меня головой вперед на каталку, покрытой клеенкой и чистой простыней, аккуратно надел косынку и бахилы.

— Все будет отлично, — прошептал парень и взял меня за руку.

Вскоре мы оказались в коридоре, наполненном врачами. Каждый был занят своим делом, поэтому никто не обратил на нас внимания. Дима привез меня к большой двери с табличкой «не входить» под потолком. За ней переложил на другую каталку, доставил в операционный зал, а там — на операционный стол.

Ноги тряслись из-за любого вынужденного движения. Я оглядывалась и пыталась дышать ровно, но паника захватывала с каждым разом все сильнее.

— Все закончится, не успев начаться, — пытался успокоить меня Дима. — Сейчас придет другой врач и все тебе объяснит. Ты даже ничего не почувствуешь.

— Где все?

— Ученые и их помощники моют руки, надевают соответствующую одежду, передники, маски. В операционную бригада заходит уже готовой к одеванию стерильных халатов и к началу операции.

— Насколько здесь стерильно?

Я говорила первое, что приходило в голову, и ничего не могла поделать, это помогало мне не думать о предстоящем.

— После уборки операционную обеззараживают с помощью кварцевой лампы на протяжении часа.

— Меня будут резать?

Дима тихо засмеялся.

— Никто тебя не будет резать. Обещаю. Операцию можно было бы провести и в обычной палате. Это вынужденная мера. Но тем лучше.

— Мне не стало легче. На что могут пойти ученые ради своего исследования? Лучше молчи. Не хочу ничего слышать.

Тут дверь отъехала в сторону и к нам подошли четыре человека. Мужчина, в черной маске, в котором я смогла разглядеть того самого профессора, что бросил меня в камеру с лазерами, поблагодарил Дмитрия и заговорил со мной:

— Рад снова встретиться с вами, Марго. Прекрасно выглядите.

— Не могу ответить вам тем же, Михаил Львович.

— К чему грубость? Не волнуйтесь, всё пройдет гладко. Вы видите перед собой профессионалов. Однако у меня есть небольшая просьба. Не могли бы вы отдать мне свой камень? Это необходимо для лечения всех жрецов. Стихия может воспринять наши методы как угрозу.

Я переглянулась с Дмитрием, который будто узнал об этом впервые.

— Нет, — сказав это, я прикрыла рукой карман, выдав себя.

Врач кивнул на меня двум санитарам, и они вырвали кулон буквально из моих рук.

— Как вы смеете?!

Михаил Львович что-то прошептал Дмитрию и кивнул ему на дверь.

— Нет, погодите-ка, вы не обговаривали это со мной.

— Катитесь отсюда, — он улыбнулся и внезапно для всех приставил хирургический нож к горлу парня. — Давайте не будем снова заливать пол не той кровью? Вы же ученый. Или больше нет?

Трое остальных мужчин с испугом переглянулись и стали подавать знаки руками молодому врачу, чтобы он молчал. И подтвердились все мои наихудшие опасения, Дмитрий, стиснув зубы, вышел, оставив меня с сумасшедшим.

— Что вы хотите сделать? — начала я, отодвигая его руки. — Прошу вас, отпустите!

— Я же, кажется, всё объяснил. Успокойтесь, моя дорогая. Дышите ровно и засыпайте.

— Нет, не надо!

Я услышала собственный крик, смотря сквозь прозрачную дверь, за которой, держась за голову, сидел Дмитрий.

Тут ученый надел на меня маску и, вдохнув воздух в ней, я стала медленно, но верно проваливаться в сон. До меня долетело еще несколько фраз, похожих на «вот и отлично» или «это совсем не больно» и я потеряла связь с окружающим миром, закрыв глаза.