Глава 21. То самое

Мы вышли в полдень, когда солнце уже было готово сжечь всё вокруг, но почему то медлило, сдаваясь перед прохладным ветром.

— Грядет шторм, — заключил Дима, прибавляя шаг.

Небо заметно потемнело. Море то и дело поднимало свои воды вверх и тут же опускало назад, вынося на песчаный берег белоснежную пену.

Двухэтажное здание, находившееся с другой стороны лаборатории, было скрыто, как и она сама, благодаря высоким пальмам и крыше, на которой вплотную друг к другу были уложены зеленые листья, стены были окутаны лианами, присваивая ему ложный статус заброшенности. Внутри, в небольшом холле, нас встретили две девушки, как только дверь, издав противный скрип, закрылась за нашими спинами.

Я впервые увидела взрослых близняшек. Помимо двух косичек свисающих чуть ниже плеч, они, стоя с двух сторон у регистрационного окна, демонстрировали строгие черные платья, кроме основной белоснежной униформы, на которых белыми нитками были вышиты разные узоры.

В этот момент я почему-то почувствовала себя ребенком. Они игриво смотрели на молодого врача, хлопая длинными ресницами, ставили одну руку на талию, подчеркивая идеальные формы, а я скромно стояла около входа, принимая своё поражение.

— Здравствуйте, дамы, — начал Дима, проходя мимо них. — Мы в архив. Нужно поднять кое какие документы.

— Не частый вы гость, Дмитрий Евгеньевич, — начала одна из них. — Совсем забыли про нас.

— Ну что вы, как можно? Дела-дела, и времени то нет совсем посещать таких красавиц.

— Ну хватит, подлиза, — шепотом сказала ее сестра, ухмыльнувшись и оглядев меня с ног до головы. — Кто это?

— Новый стажер. Лучшая студента ИКБиТ им.Чургесова, кстати, — крикнул вслед парень, кивнув охраннику.

— Снова студенты… Ну что ж, удачи тебе, малышка.

Я выдавила из себя улыбку и направилась вслед за ним.

За двумя лестничными пролетами появилась просторная комната с множеством стеллажей, тянувшихся до высокого, наверное, пяти метрового потолка, наполненных папками и коробками. В центре ее стоял массивный деревянный стол, заваленный пыльными бумагами. Дима освободил его, протер пыль лежащей рядом тряпкой и стал осматривать подписанный на железных шкафах года.

Поправив данный мне заранее белый халат, я в нетерпении стала бродить от одной книжной полки к другой, трогая твердые переплеты.

Вот мы и добрались до этого места.

Эта вылазка стала неожиданностью для обоих. Пару часов назад, когда мы были в стационаре, пришел Олег и объявил новость о том, что из крыла С почти все главные врачи уехали на конференцию, поэтому работа там приостановлена. Это был шанс. О мимолетном счастье пришлось забыть и вернуться в суровую реальность.

— Думаю, нужно смотреть в списанных документах. Доступ к архиву имеют все, поэтому если мы хотим найти то, что нам нужно, начать стоит именно с этого. Если, конечно, они не успели избавиться от компроматов.

Парень поманил меня за собой. В другом конце комнаты на полу стояло около десяти коробок.

— Они все без названия, значит, за ними скоро придут, нужно поторопиться.

Я представляла всё по — другому. Темная, мрачная комната со множеством скрытых дверей и тайников оказалась обычным читальным залом, свойственным для любой библиотеки. Хотя не знаю, что из этого хуже, ведь под толстым слоем пыли в одних папках лежали чьи-то личные дела, в других — медицинские карты, в третьих — соглашения на различные операции. Жутко как то.

— Что такое «скворечник»? — спросила я, листая прошитые листы.

Дима помедлил, затем нехотя сказал:

— Это что-то вроде психиатрической лечебницы. Там находятся пациенты, сошедшие с ума от препаратов. Что там написано про него?

— Поступило 3 человека.

— Дай-ка сюда, — Дима взял у меня документ и принялся водить по нему пальцем. — Так, «в связи с неадекватностью и агрессивностью… было принято решение… в лице трех человек применена… в настоящее время на попечении данного отделения 9 человек». Какой ужас, я не знал, что настолько всё плохо. Фамилии мне незнакомы. Что там дальше?

За час мы разобрали около восьми коробок, но ни в одной не нашли нужной информации, кроме бумаг, текст на которых пугал меня всё сильнее и сильнее. Мы нашли распоряжение о приведение в действие безэховых камер, которые до настоящего времени были запрещены. Это зверская пытка, при которой люди неделями находятся в замкнутом пространстве, лишенном всяких звуков. Какова была цель — так и не поняли. Далее, здесь же, описывались эксперименты над мелкими животными, не давших результатов, и первые попытки лечения «особенных» людей, отличающихся своими способностями от серой массы. Главная гипотеза в попавшемся под руку проекте состояла в том, что чтобы вылечить такого человека, на здоровье которого уже не влияют медицинские препараты, нужно применить грубую силу, различного рода операции, часто специально заканчивающиеся неудачей, и пытки. Всё это нужно было для того, чтобы вывести способности на новый уровень.

В пятой или шестой коробке все двенадцать документов говорилось о какой-то зачистке. Вдумываться в это мы не решились и принялись искать дальше.

Я едва справлялась с дрожью в руках, пока Дима ловко прятал бумаги назад и возвращал всё на место. Он явно спешил, и только тяжелое дыхание говорило о его истинных эмоциях, хотя он старался оставаться спокойным.

— Оставшиеся папки с годами незнамо каких времен, — негромко сказала я, прервав несколько минутную тишину. — Вряд ли там что-то будет.

Дима кивнул и осмотрел комнату.

— Но тогда где же… В кабинете Михаила Львовича мы нашли только недавно заведенные дела. Где же дела за прошлый год и начало этого? — парень сел за компьютер, который я не сразу заметила из-за смятых бумаг, захламивших стол. — Это значит только одно. Либо мы опоздали, либо с ними до сих пор работают.

Я не знала смеяться мне или плакать. Ведь этот вывод давал нам 2 вещи. Первую — надежду на то, что его родители и все эти люди живы. Вторую — шок оттого, что над их «лечением» работают до сих пор.

— И здесь ничего, — Дима выключил компьютер, почистив историю, и встал из-за стола, направившись к выходу.

— Что ты собираешься делать?

— Ерунда. Всего лишь попасть в кабинет к заведующему.

— С ума сошел?! А камеры? А ключи, в конце концов?!

— Разберемся.

Мы быстро поднялись до первого этажа, и он преградил мне дорогу.

— Жди здесь.

Дима снова вернулся к фойе и к тем милым барышням, что так пытались завоевать его взгляд.

— Не дадите ключи от 206 кабинета? Я совсем забыл о просьбе Олега забрать кое какой реактив.

— Конечно.

Девушка передала ему ключи, задержав руку на его ладони, и кокетливо улыбнулась.

— Спасибо, ты просто чудо, — сказал тем же тоном он и вернулся ко мне. — Идем, второй этаж.

— Все было настолько просто?

— Не совсем.

Мы взяли какой-то порошок в верхней тумбочке и, закрыв кабинет, спустились назад.

— Вот и всё. Нам пора. Хорошего дня.

Девушки одновременно подняли на нас головы. Почему-то мне стало от этого не по себе.

— Ну нет, мы вас так просто не отпустим, — снова замурлыкали мед.сестры. — Расскажите хоть как ваши дела. Что нового в другом корпусе, какие новости?

Парень улыбнулся и охотно стал рассказывать что-то о пациентах, потом неожиданно перешел на анекдоты. При повествовании одного из них, он отвел руку назад и уронил кружку с горячим чаем прямо на линолеум.

Охранник вскочил с места и стал потирать облысевший затылок.

— Простите, я не хотел. Сейчас всё исправим.

— Да ладно, чего уж там…

— Нет-нет! Сидите! Где у вас тряпки? Марин? Рит, протри пока пол.

Одна из соблазнительниц встала из-за стойки, открыла коморку рядом с лестницей и протянула мне половую тряпку, пока я с удивленным видом таращилась на парня.

— Ну же.

Нахмурившись и бубня себе под нос какие-то ругательства, я принялась убирать образовавшуюся лужу.

— Где тут у вас кулер?

— Там, налево по коридору. Не стоило!

После того, как мы вышли из здания, я набросилась на Диму с вопросами и претензиями, но он прервал меня, показав пустую пачку от порошка, на которой было написано «снотворное».

— Как это… Ты что, в чай ему… Что ты творишь?! Откуда это в лаборатории Олега?!

— Тише будь, колючка, — он довольно рассмеялся. — Это не причинит ему вред, а нам немного поможет. Олег часто страдает от бессонницы. Теперь я, кажется, понимаю почему.

— Каким образом это поможет ?

— Марина и Эльга уходят пить кофе каждые четыре часа. Их рабочий день начинается в 8 утра. Через сколько они освободят стойку и засядут за светской беседой на кухне?

Я взяла его руку и загнула пуловер, чтобы увидеть часы.

— Через 8 минут.

— То то же.

— Ты часто устраиваешь подобное? Почему — то у меня такое ощущение, что да.

Он улыбнулся, а потом как то грустно ответил:

— Я бы никогда не пошел на такое, если бы они не тронули мою семью.

Я замолчала и отвела взгляд, не представляя, что делала бы на его месте.

Через десять минут мы снова были в здании. Под посапывание пожилого охранника, благополучно добрались до лестницы, когда Дима вернулся, что-то понажимал на его компьютере, забрал ключи и едва не наступил бедняги на ногу. Благо, всё обошлось.

Сиамских красавиц действительно не было на рабочем месте, поэтому спустя минуту мы уже стояли напротив злосчастного кабинета.

На этот раз не пришлось долго мучиться. Маленькая тумбочка около черного кожаного дивана стала ответом на все вопросы.

Сев за стол, расположенный в центре кабинета, Дима стал перебирать дела. Я встала позади, оперевшись о спинку офисного кресла и стала вглядываться в прикрепленные к бумагам фотографии.

В комнате было достаточно темно для начала первого. Серые сверкающие облака закрыли обычно светлое небо, с минуты на минуту должен был пройти дождь. Включение света попало бы в копилку глупых и безумных идей, после проникновения в чужой кабинет, конечно, поэтому мы не стали рисковать еще больше, хотя чтения текста давалось с трудом, тем более, что чаще всего он был написан вручную.

— Стой, — я наклонилась через его плечо и положила ладонь на страницу, которую он едва не перевернул. — Как это понимать?

На пожелтевшем черно-белом фото я увидела молодую черноволосую женщину, тут же почувствовав щемящую боль в груди.

Отцепив снимок, я выпрямилась и закрыла свободной рукой рот.

— Дерескина Любовь Васильевна. Здесь сказано, что она была здесь около двадцати шести лет назад. Проходила что-то вроде планового осмотра. Ты чего? — спросил он, видя стекающие с моих глаз слезы.

— Что там дальше?

— Провела здесь около двух недель. Что еще… Выявлены способности к управлению водой, кстати. Любая жидкость ее слушалась… Так, так, ага. При одном ее взгляде вода в стакане могла превратиться в смертельный яд, а в ванной и того хуже — кипящую кислоту, способную расплавить даже кости. Ты тоже так умеешь?

Он удивленно вскинул брови и медленно повернул голову в мою сторону.

— Нет. Я впервые слышу об этом. Почему она мне ничего не рассказывала, не понимаю.

Я прижала к груди фотографию и села на диван, находящийся под окном.

— Так это?..

— Моя бабушка.

Дима задержал на мне взгляд, затем кивнул.

— Это многое объясняет.

— Нет, знаешь. Это не объясняет ничего! Почему правда появилась только сейчас, при таких обстоятельствах? Почему нельзя было мне всё рассказать? Я была бы готова, может, всё сложилось бы по-другому. — Каждое предложение я произносила тише предыдущего и на последнем словосочетании совсем перешла на шепот.

— Ну-ну, — ободряюще произнес он. — Не вини её. Может, ты просто была не готова.

— Да. Не готова к тому, что меня увезут из родного города на целый месяц, а то и больше, да и ради чего… Хорошо хоть бабушка не попала под это. Она ведь уехала домой невредимой?

— Да.

Я кивнула и улыбнулась, смотря на ее милые черты лица и добрые глаза, которые и по сей день светились от счастья точно также. Настало время вытереть слёзы и отдать фото. Но как только я встала и протянула его — Дима покачал головой и сказал оставить себе, вложив в дело случайную фотографию, взятую из ящика стола.

После просмотра всех папок, парень сделал вывод о том, что в этих стенах находятся двенадцать человек. В двухэтажном здании с кабинетами специалистов и лишь с одной маленькой лабораторией. Кроме архива прятать их больше было негде. Следовательно, спрятанная дверь все-таки существовала.

— Снова спускаемся? — спросила я, наблюдая за тем, как он кладет на место последнюю папку.

— Нет. Сегодня уже слишком рискованно. Наши мадамы уже на посту, а охранник явно выспавшийся. Камер в кабинетах нет, а вот в коридорах есть, так что нам не выйти за эту дверь. Придется через окно. Ключи подброшу рано утром как-нибудь.

— А снаружи камер нет? Погоди, какое еще окно?

— Разве что по бокам здания. От них можно спрятаться. Надеюсь, ты не боишься высоты.

— Да ладно, серьезно? — я обхватила себя руками, морщась от резкого ветра, ворвавшегося через распахнувшееся окно.

— Я полезу первый. Прими тот факт, что страховки нет, но не бойся. Между бетонными блоками много арматуры, оставшейся от внешних подоконников. Спускайся по ним. Только прошу, очень аккуратно.

Я почувствовала дрожь в ногах как только посмотрела вниз, но возражать не стала. Для поиска другого пути у нас не было времени.

— Всё, я пошел. Ах да, на окнах автоматические защелки. Чтобы ничего не заподозрили, придется его закрыть. Просто тянешь на себя ставни, когда они соединяться — резко дергаешь.

Не успела я что-то уточнить, как Дима уже был на половину на улице. Развернувшись ко мне лицом, он стал, смотря под ноги, слазить вниз. Вскоре он оказался на земле, прыгнув последний метр. Осмотревшись, я зажмурила глаза, спрятала бабушкин снимок в карман и полезла следом.

Порывы холодного воздуха то и дело пытались столкнуть меня вниз. Волосы хоть и были собраны в хвост, неприятно прикасались к лицу. Выбравшись из комнаты, я оперлась ногами о два железных прута и потянула на себя ставни. Несколько секунд борясь с их тяжестью, я всё же услышала долгожданный щелчок и стала искать стопой следующую опору.

Тело пробил озноб. Буквально перехватило дыхание. Я боялась сделать неверный шаг. На последних метрах головокружение на какое-то время одолело меня, но руки, крепко сжимающие торчащие металлические прутья, не дали потерять равновесие. Стало холоднее, пошел дождь, который тут же перешел в ливень, пока мое тело неуклюже следовало вниз.

Шли минуты, почувствовав теплое прикосновение, я вздрогнула и опустила голову.

Дима расставил руки, приготовившись к моему прыжку. Стопы были на уровне его головы, однако и этой высоты иногда достаточно, чтобы сломать шею.

Я задержала дыхание и оттолкнулась от стены, тут же приземлившись в его объятья.

— Умница.

Чувствуя бешено колотящееся сердце, я подняла голову и слегка вздрогнула из-за отсутствия минимального расстояния между нашими лицами.

Взгляд Димы был направлен только на мои глаза, затем он скользнул по губам, и тут же быстро поставил меня на ноги.

— Давай, скорей, — нервно сказал он и побежал вправо, уклоняясь от единственной камеры, висящей под самой крышей.

Запыхавшись, мы ворвались в здание и стали не спеша спускаться на нужный этаж.

— Когда мне следует ждать продолжения? Завтра?

— Неужели тебе не хватило того, что было написано в архиве? После всего этого ты еще хочешь найти всех этих людей? Ты уверена?

— Нельзя их бросать.

— Ты понимаешь, в каком они там могут находиться состоянии?

Я резко остановилась, убрав прилипшие к шее мокрые волосы.

— Хватит. Это не важно. Нужно отодвинуть все эмоции и оставить только отвагу. Побольше отваги, как любил говорить мой младший брат… Мы нужны им. И кстати. Ты так мне ничего не рассказал о своих родителях. Я видела, что ты отложил два дела. Они ведь среди них, да? Тогда что вас останавливает, Дмитрий Евгеньевич?

Он вздохнул, но так ничего и не ответил.