Глава 3 Здравствуй Ангел, здравствуй Бес

ГЛАВА 3

АНДРОИД

После завтрака мы отправлялись работать. Не стоит, наверное, лишний раз говорить, что детский труд запрещён и даже в нашем суровом мире приравнивался к рабству. Но что можно поделать, если о происходящем в подвале прачечной никому, ничего не было известно. Поэтому каждый день я и ещё несколько ребят направлялись на работу.

Там в подвальной стене приюта находилась труба, закрытая тяжёлым люком с тугой заглушкой. Открыть её самостоятельно никто из нас не мог, это всегда делала миссис Бэкстридж. Именно через эту трубу, грязную, вонючую, тёмную, кишащую крысами и тараканами мы ползли целый квартал до прачечной нашей «Воспитательницы». От таких путешествий у меня сильно болели колени. Я помню, что когда только начинал работать в прачечной, мне на ноги надевали специальные наколенники, сделанные из пластика, такими пользуются солдаты. С помощью этих нехитрых приспособлений мои ноги со временем привыкли к нагрузкам, и теперь я ползал по трубам не боясь боли.

Главная «прелесть» этой трубы была в том, что по ней могли передвигаться только дети не старше десяти лет. То есть ростом чуть выше метра и весом не более… С этим, как вы понимаете, проблем в приюте не было.

Путь до прачечной занимал ровно час. Ползли мы по трубе в специально предназначенных для этого дела костюмах. Это были ОВЗК (Общевойсковой защитный костюм) старого, ещё мохнатых лет образца. А точнее, времён давно развалившейся страны, которой некогда было наше чудом существующее ныне государство. Ранее эти костюмы предназначались для защиты солдат от воздействия химии и радиации на поле боя. Но уже давно в войсках подобные меры защиты не использовались в силу морального старения. А поскольку на старых военных складах этого добра были целые тонны, то достались они миссис Бэкстридж за считанные копейки. Её даже никто не спросил о целях их дальнейшего использования.

Миссис Бэкстридж, однако, приспособила эти самые костюмы для наших путешествий по канализации.

Когда наш путь по трубе завершался, и мы оказывались в комнате прачечной, костюмы мы снимали и укладывали в специальный ящик. Там они обрабатывались и очищались, проходя полную дезинфекцию. Мы же тем временем переодевались и направлялись работать.

Прачечная была старой. Открыла её в давно забытые времена бабка миссис Бэкстридж, некая Бэлла Вэйд. На фасаде здания в своё время висел даже лозунг, выцветший от времени: «Отбели бельё у Бэллы». Ужас, не правда ли?

Снаружи внешний вид приёмной прачечной кое-как поддерживался в божеском виде. Раз в год миссис Бэкстридж нанимала мастеров, и они штукатурили стены, меняли настил пола и освещение. Но что касается подвала, в котором работали мы, то сюда не заглядывал ни один мастер наверняка ещё со времён открытия прачечной. Тут всегда было сыро, пахло плесенью и хлором. Можете поверить, что если люди, что сдают миссис Бэкстридж свои вещи в стирку, узнали бы о подобном, они не пришли бы в это заведение больше никогда. Да и вообще никто бы больше не пришёл, поскольку слухи в наше время расползаются гораздо быстрее радиации. Именно поэтому миссис Бэкстридж и держала свой секрет в такой строгости и страхе. В конце каждого рабочего дня она лично спускалась в подвал и инструктировала нас относительно этого дела. Её главными аргументами были два жутких кошмара.

Первый — это история о мальчике Паше, которую знал весь приют, и о которой всегда если и говорили, то только шёпотом.

Мальчик Паша также как и все мы работал в прачечной, но был он не простым ребёнком, а удивительным, поскольку совершенно не боялся гнева миссис Бэкстридж. И вот однажды, он устал терпеть её издевательства и решил рассказать всё людям. Он сбежал из приюта и отправился в полицию. Но миссис Бэкстридж успела перехватить отчаянного мальчугана по дороге и утащила обратно в подвал прачечной. Что стало с Пашей дальше, никто так и не узнал. Но вот о том, кто был в подвале в тот день, кроме миссис Бэкстридж знали все.

Отсюда вытекал второй довод, всегда приводимый миссис Бэкстридж и этот довод заставлял всех нас дрожать от ужаса. Это был старый сторож прачечной, мистер Крюмский.

Это был страшный тип. С виду он даже не был похож на человека. Большая часть его тела, была заменена протезами и всевозможными имплантами. Его внешний вид наводил на детей самый настоящий ужас. Так что главным оружием миссис Бэкстридж по большому счёту был страх.

Пугала она нас и очень жуткими историями о том, что мистеру Крюмскому, бывшему ветерану той страшной ядерной войны и по совместительству сторожу прачечной для нормального существования просто необходима свежая детская кровь. Молодая, живая кровь, то есть наша. Она говорила, что именно благодаря этой самой детской крови старый солдат всё ещё способен жить, и что только детская кровь поддерживает в нём жизненные силы. Мы же в свою очередь тряслись от страха при виде жуткого андроида по имени Герри Крюмский.

Рассказывали, что во время войны он оказался в самой гуще событий, и только чудом ему удалось спастись. В бою он потерял руку и получил множество других ранений. В госпитале врачи списали его со счетов, утверждая, что его дела совершенно безнадёжны. В результате он едва не умер, но чудом провидения выжил. И хотя больше половины его тела заменили на искусственные импланты, он не сдался, а выйдя из госпиталя ещё в течение нескольких лет обучал и тренировал новобранцев для военных подразделений, пока вовсе не стал плох и, в конечном счёте был вынужден уйти в отставку.

После увольнения из армии, он долгое время ни чем не занимался. Постоянно торчал в барах, где попросту напивался и дрался со всеми подряд.

Но однажды возвращаясь из бара, он заметил, как двое крепких хлопцев зажимают в тёмном переулке какую-то даму с ребёнком. Они угрожали ей расправой и пытались отобрать сумочку. Крюмский хоть и был пьян, но военный долг всё же возобладал над его затуманенным сознанием. Он быстро раскроил головы мерзавцам, а спасённая им дама оказалась миссис Бэкстридж, тащившая в подвал мальчика по имени Паша.

Крюмский предложил проводить бедную женщину с ребёнком до их жилища. Что там тогда случилось в подвале этой чёртовой прачечной? Куда пропал несчастный мальчик Паша? И почему после всех этих событий мистер Крюмский стал работать на миссис Бэкстридж сторожем? Этого никто так и не знал.

Сказать по правде, охранять в прачечной было совершенно нечего, разве что её страшные секреты. Оборудование, которое расхваливала своим клиентам миссис Бэкстридж, существовало лишь в её фантазиях, а выручку она каждый вечер отправляла в креп-блок. Это специальный индивидуальный контейнер, предназначенный для хранения и транспортировки чего-либо ценного. Каждый вечер к прачечной подъезжала специальная машина и при помощи установленного в виде трубы в прачечной устройства, контейнер отправлялся в её лоно. Его словно засасывало мощным потоком ветра. В одно мгновение контейнер исчезал из виду. Утром машина приезжала вновь, и контейнер возвращался обратно.

Поскольку присутствие мистера Крюмского в прачечной было больше символическим, нежели надлежащим, он нашёл себе нехитрое занятие. Каждый вечер после окончания рабочей смены, когда все мы облачившись в столь ненавистные костюмы уползали по трубе, а миссис Бэкстридж закрывала свою лавочку и пешком отправлялась в приют, мистер Крюмский заваривал себе крепкий кофе, доставал из старой коробки толстую и крепкую сигару и включал свою любимую музыку в стиле регги на непонятном плоском устройстве. Затем он передвигал огромный стол в приёмной по-дальше от окон, опускал тяжёлые жалюзи, и начиналась его личная церемония.

Сначала он выпивал кофе, делал несколько глубоких затяжек сигары, откинувшись на спинку крепкого кресла из старого дуба, обитого протёртой кожей. Когда его голова затуманивалась от табачного дыма, он поднимался и шёл к огромному столу. Вот там-то и начиналось всё самое интересное.

Усевшись на стол, мистер Крюмский по очереди отстёгивал свои ноги, так как обе они были некогда ампутированы из-за надвигающейся гангрены. Отстегнув протезы, он разбирал их основные механические компоненты и начинал бережно протирать и смазывать. То же самое он проделывал и со всеми своими остальными протезами.

Сырость, что царила в подвале прачечной, очень плохо сказывалась на состоянии искусственных частей его тела. Эту процедуру мистер Крюмский проводил практически каждый вечер. Со стороны это выглядело весьма печально, хотя в его положении это было скорее в порядке вещей. А вот для обычного, нормального, ну в смысле вполне здорового человека данные действия смотрелись весьма и весьма необычно, если не сказать больше.

Вы только попробуйте себе представить картину того, как человек разбирает себя по частям, чтобы почистить, смазать детали, подкрутить там что-то. Ну, очень «приятное» зрелище. Не правда ли?

Поскольку всё это мистер Крюмский хранил в глубочайшей тайне, никто и никогда наверняка не узнал бы об этом. Не будь в нашем приюте Зюзи.