260 – 264-е сутки (9 – 13 июля 1 года)

Рано утром, ещё до рассвета, меня разбудили громкие голоса. Ссорились две самые конфликтные личности нашего плота, а именно — Сева с Россом.

— Кто мне запрещает?! — шипел зеленокожий.

— А воспитание и моральные принципы?! — возмущался инженер.

— Они не имеют никакого отношения к этому делу!

— Ты хочешь сказать, что у тебя нет ни того, ни другого?! — не удержался Сева от провокации.

— Есть, и побольше, чем у тебя! Я о будущем забочусь!

— Нельзя заботиться о будущем, игнорируя чужие чувства и идя по головам! — сердито покачал головой инженер.

— Если эти «чужие» не понимают своего же блага, то не стоит обращать большого внимания на их мнение! — уверенно возразил хирург.

— Народ, что у вас с утра пораньше случилось? — вклинилась я в разговор, в результате гневные взгляды мужчин переместились на меня.

— Росс уродствует! — заявил Сева.

— Нет, я спасаю человечество! — с наигранным пафосом возразил зеленокожий.

— Да с таким «спасением» никакой другой опасности не надо!

Поняв, что от них сейчас вразумительного ответа не дождешься, подошла к наблюдавшему за ссорой Игорю.

— Тебя тоже разбудили?

Математик кивнул и с довольной улыбкой указал в сторону Росса.

— У него в коллекции пополнение.

Я вопросительно подняла бровь.

— Ну помнишь, позавчера вы преступницу казнили… — пояснил Игорь.

— Погоди, но тело ведь Пётр забрал и похоронил?! — удивлённо воскликнула я.

— Слушай, Пантера, мало этих двоих, ещё и ты решила присоединиться? — возмутилась Лиля.

— Сева, Росс, идёмте на крышу, поговорим, — предложил Дет, смачно зевнув.

Переглянувшись, спорщики нехотя согласились и, сбавив тон, залезли наверх, а остальные, раз уж проснулись, занялись своими утренними повседневными делами. К моему удивлению, разговор на повышенных тонах на крыше не повторился, и вскоре после рассвета все трое спустились к завтраку. Сева выглядел немного расстроенным, зато зеленокожий прямо-таки лучился счастьем.

— Наука победила! — радостно сообщил он нам.

— Не в этом дело, — недовольно покосившись на Росса, уточнил Дет. — Точнее, не только в этом. Но мы действительно должны использовать любую возможность для познания мира, кроме, разве что, преступных.

— И, если не получим информацию, потеряем гораздо больше жизней и нервов, чем нарушив старые, земные, правила поведения, — добавил зеленокожий.

— Поэтому, какими бы неприятными не казались некоторые поступки, от них нельзя отказываться. И мешать не стоит, — закончил лидер.

— Но всё равно мне это не нравится, — вздохнул инженер.

— Откуда у тебя её скелет? Опять купил? — к этому времени я успела узнать, что ссора началась после того, как Сева, ненадолго встав ночью по своим делам, споткнулся о покоящиеся рядом с постелью Росса слегка прикрытые травой человеческие кости.

— Нет, я хотел, но Пётр не продал, — честно признался зеленокожий. — Вредный тип, жадный, науку гробит, зря вы его не казнили. Было бы у меня сразу два скелета: и мужской, и женский, — Росс мечтательно вздохнул. — А так пришлось действовать по примеру земных врачей: втихаря выкапывать труп. Кстати, у Артура рука лёгкая, опытная: ни одной кости не повредил, красота прямо. Вот бы все палачи так работали, — заметив мой взгляд, зеленокожий счёл необходимым успокоить: — И не волнуйтесь, заразы никакой не распространю: я уже всю плоть обрезал и муравьями обчистил.

— Да это-то как раз заметно, — неодобрительно пробурчала я.

С одной стороны, понимаю желание хирурга запастись наглядными пособиями: они на дороге не валяются — но с другой, этот скелет наверняка послужит источником для неприятных воспоминаний. Хотя, если даже Сева смирился с не слишком красивым поступком Росса, мне тоже не стоит возражать. Тем более, учитывая, что по сути ничего не имею против человеческого скелета, но не одобряю конкретно этот (ну почему надо было брать именно то тело, к убийству которого я приложила руку?).

— Ты знаешь, что я ухожу с этого плота? — спросил Игорь.

— Почему?

— Я подумал, что лучше всего можно понять специфику общаг, если пожить на них хотя бы несколько дней. С людьми из общаги, на которую собираюсь переехать, уже переговорил, они не против. Так что позавтракаю и на утреннем привале к ним.

Игорь действительно на ближайшей же остановке покинул наш плот. Странно, но Надя ничуть не расстроилась его уходом, а может, просто не подала вида. И на вопрос ответила:

— Мы с ним договорились, что постараемся не мешать друг другу. Сейчас нет насущной необходимости в его присутствии, так почему бы ему и не поисследовать?

Я кивнула и закруглила разговор на эту тему. Не думаю, что между Надей и Игорем есть любовь или даже страсть — только взаимное уважение и дружба. Достаточно ли этих чувств для счастливого брака? Не знаю. Думаю, что на месте терапевта, я бы предпочла остаться незамужней. Вроде бы, вот и повод позлорадствовать, но открытие не принесло ничего, кроме грусти. Ведь, несмотря на прошлые мечты и чувства по отношению к математику, я не желаю друзьям зла. И очень хочется, чтобы их брак стал настоящим.

Моя попытка вырастить длиннющую косу провалилась, хотя и не полностью. Волосы, даже несмотря на то, что я их ежедневно расчёсывала и переплетала, достигнув в длину чуть более двух метров, начали выпадать, так что пришлось расстаться с планами по получению многометровой волосяной лески. Честно говоря, этот результат больше обрадовал, чем расстроил, потому что за время эксперимента я успела достаточно намучиться с длинной шевелюрой и поэтому решила теперь стричься почаще.

На третий день после того, как мы продолжили своё путешествие, караван окончательно покинул озеро и поплыл по относительно неширокой, лишь немногим более ста метров, но глубокой реке. В отличие от практически стоячего водоёма, здесь течение было, и не такое уж слабое, хотя и не слишком быстрое.

Освободившись от дежурства, я с полной отдачей занялась воспитанием Рыси. К всеобщей радости оказалось, что дрессировке она поддаётся легко, в результате всего за несколько дней малышка усвоила основные команды, такие, как «ко мне», «место», «фу», «брысь» и «дай». Справляться с ней за счёт этого стало гораздо легче. Свободу ни моей бегающей дочери, ни другим, ползающим, детям мы почти не ограничивали, быстро убедившись, что несмотря на всё их любопытство, падать с плота в воду они не собираются. А если к этому прибавить, что ни пелёнки, ни детскую одежду стирать не приходилось по причине их отсутствия, уход за детьми отнимал не так много времени, как боялись вначале. Полукровки вообще почти не создавали проблем: единственное, что нас с Лилей немного беспокоило, так это то, что несмотря на не малый возраст (больше десяти месяцев в переводе на Земное счисление), у них пока даже не начали резаться зубы. Но мы уже привыкли, что местные дети сильно отличаются от земных, и не поднимали паники, тем более, что кушали полукровки хорошо и не выказывали каких-либо признаков истощения или болезни.

Хотя окончание пути отложилось, все понимали, что в любом случае оно не за горами. Как и раньше, мы делали по две остановки в сутки. На одной из них народу в голову пришла идея (а точнее, золотой мальчик внёс рацпредложение) провести совместную охоту на крупного зверя. Решив не затягивать, на следующее же утро свободные устроили большой привал. Группа мужчин отправилась на разведку и поиск потенциальной добычи, а остальные принялись готовить оружие и прочий инструмент, обсуждая тактику предстоящего действа. По составленному плану народ разделился на две команды: загонщиков, которые должны тихонько зайти в тыл животным и, подняв шум, напугать их и погнать в сторону предварительно построенной ловушки, и собственно охотников, работа которых заключается в добивании попавшейся добычи. Я присоединилась к группе загонщиков. Обсудив детали, мы приступили к постройке большой ловушки, выбрав для этого обрывистый берег (чтобы часть загнанных зверей упала вниз и свернула себе шеи), и за несколько часов смастерили довольно длинную, сужающуюся к обрыву загородку, набросав для этой цели бурелома. Немного передохнули до возвращения разведчиков, перекусили — и охота началась.

Обойти животных с тыла удалось легко, мы рассеялись полукругом, чтобы избежать поворота стада оленей в нежелательную сторону и, дождавшись сигнала, с дикими воплями и грохотом самодельных ударных инструментов начали наступать на животных. Факелы никто использовать не решился, понимая, насколько легко устроить пожар. Я оказалась с правого краю цепочки: нашей целью было не дать копытным свернуть. Поскольку бегали олени быстро, нам, чтобы не отстать и не упустить их, тоже пришлось развить большую скорость. Вот эта самая скорость да ещё охвативший охотничий азарт сослужили плохую службу.

Не заметив замаскированную густой высокой травой яму примерно метровой ширины, соскользнула вниз. При падении попыталась ухватиться за растительность, но пучки зелени вырвались вместе с корнями из рыхлой земли, и, взмахнув руками, я с испуганным вскриком рухнула вниз. При приземлении нога проехала по склизкой неровной поверхности дна и, подвернувшись, по бедро провалилась вглубь, застряв в ловушке из чего-то, похожего на загнутые вниз крючья. Последнее я поняла, только когда дёрнулась, пытаясь вытащить конечность и напоровшись на их острые края. Замерев, несколько раз глубоко вздохнула, успокаиваясь: паника в этом деле не поможет. Активировала флиграв, чтобы стать невесомой и не провалиться глубже, и осмотрелась. Ничего себе ловушка: глубиной почти два моих роста, со скользкими, поросшими мхом стенами. Хотя всё равно выбраться благодаря невесомости будет несложно. Но сначала надо освободить ногу. С этой мыслью перевела взгляд вниз. «Капканом» оказались кости и осколки черепа какого-то довольно крупного и, судя по зубам, травоядного зверя. А точнее, не одного зверя, а нескольких.

Я встревоженно огляделась: если бы это была просто яма, и попавших сюда и погибших животных объедали черви, то черепа не оказались бы расколоты на куски, как, впрочем, и крупные кости. Надо постараться вылезти до того, как владелец ловушки вернется, чтобы проверить, не попалась ли добыча. Ощупав ногу и поняв, что застряла основательно, я стала медленно разбирать кости, чтобы не пораниться сильнее. По крайней мере, пока нет ощущения, что раны глубокие, так что не стоит усугублять. Вывернутая в неестественном положении конечность сильно мешала, отдаваясь резкой болью на каждое движение, отчего действовать приходилось на ощупь.

— Попалась? — раздался сверху знакомый голос, и я подняла голову.

— А ты и рад? — хмуро вопросила виднеющегося у края ямы сатаниста.

— Ну уж, не расстроен, — пожал плечами он. — Выбраться помочь?

— Не всё так просто, — вздохнув, повела плечами, пользуясь свободной минутой, чтобы дать отдых напряжённым мышцам. — У меня нога застряла.

— Весело, — хмыкнул мужчина и исчез из поля зрения.

Так, а ведь ему сейчас не составит особого труда убить меня или просто заживо похоронить. И никто ничего не найдет и не узнает: лес большой, всё обыскать просто нереально. Нехорошие подозрения заставили занервничать и поторопиться, но вскоре стало ясно, что спешка только замедлит процесс освобождения, и пришлось вернуться к прежнему, медленному темпу.

Вскоре пришёл сатанист, заглянул в яму, ещё раз хмыкнул и сбросил вниз верёвку с навязанными на ней узлами.

— Спасибо, конечно, но я же сказала, что мне сначала ногу освободить надо, — буркнула я.

— Не глухой, повторять не надо, — снисходительно бросил мужчина и добавил командным тоном. — Прижмись к стене, чтобы не мешать.

С трудом сдержав возражения, что в узкой яме двоим будет сложно развернуться, я выполнила указание: спорами делу не поможешь, а голос сатаниста звучал уверенно. Опомнившись, в последний момент устроилась понадёжней и отключила флиграв, чтобы не выдавать хотя бы оставшиеся тайны. Бросив вниз охапку прутьев, мужчина ловко соскользнул по верёвке и, присев на корточки, приготовил инструмент в виде нескольких свежевырубленных кольев и топора.

— Теперь не дёргайся, — посоветовал он, осматривая ловушку, после чего за несколько секунд расширил отверстие в черепе, в котором застряла моя конечность и помог извлечь, не повредив. Велев обвязаться верёвкой, выбрался наверх и вытащил меня следом.

После того, как окровавленную ногу обмыли в ближайшем ручье, выяснилось, что пострадала практически только кожа, в некоторых местах покрывшись длинными глубокими царапинами.

— Спасибо за помощь, — на сей раз искренне поблагодарила я. — Раньше я думала, что мы враги.

— Не обольщайся, мы и есть враги, — улыбнулся сатанист.

— Враг бы не помог выбраться из ямы, а наоборот, радостно прикопал и сверху притоптал, — возразила я.

— Этим и отличается зверь от человека: последний руководствуется не только собственным отношением, — мужчина с явным намёком смерил меня взглядом.

Я раздражённо фыркнула: мало того, что меня опустить пытается, так ещё и в этологии не смыслит!

— Не недооценивай животных, у них тоже очень сложные взаимоотношения.

Сказала и поняла, что ляпнула не то. Хотя если удастся перевести разговор на другую тему...

— Даже если и так. Это неважно, — рассмеялся мужчина, явно показывая, что уловка не прошла. — Один — ноль в мою пользу, оборотница.

— Да? — удивилась я.

— Я застал тебя в беспомощном состоянии, но не воспользовался им, а наоборот, оказал помощь. Пусть даже об этом никто, кроме нас, не узнает, но надеюсь, что ты подумаешь и сделаешь правильные выводы.

Хотя эти его слова были не слишком приятны, я решила, что не время спорить, и согласно кивнула.

— Подумаю.

Смысла пытаться догнать загонщиков мы не видели, поэтому просто вернулись в лагерь.

Охота не принесла радости, одни разочарования, хотя удалось убить целых четырёх оленей. Но, во-первых, в процессе охоты почти два десятка людей получили травмы от рогов и копыт развернувшихся и успешно прорвавшихся через цепь загонщиков животных. Причём трое охотников ранены настолько серьёзно, что выпадут из активной жизни больше, чем на две недели. А, во-вторых, когда разделили добычу, на каждого пришлось всего по паре килограммов (если не учитывать кости, кожу и содержимое кишечника).

— Не стоило так рисковать, — подвел итог проведённому мероприятию Маркус. — Да за это время мы бы набили минимум по три-четыре килограмма лягушек, змей, рыбы и прочей мелочи.

И, действительно, больше никто не высказывался за охоту на крупного зверя. Никакие шкуры не окупают опасности лишиться подвижности или даже жизни. Тем более, как правильно заметил физик, добыча мелких животных не сложнее, а риск гораздо ниже.