Глава 8. Встреча в степи

Жаровня ярко вспыхнула, на мгновение осветив комнату и двух участников ритуала. Затем почти погасла. Вокруг поплыли терпкие запахи сгоревших трав. Великий шаман Мэргэн затянул протяжную заунывную песню, помогая себе ударами по стоящему на соседней кошме барабану. Хан Толгой замер, боясь сделать хоть одно движение и нарушить сосредоточенность заклинателя: пошла самая важная часть ритуала. Пытаясь отвлечься, туштай стал вспоминать свой прошлый визит сюда.

После Круга ему понадобилось почти пять дней, чтобы добраться до городка, где обитал Великий шаман. Хорошо хоть бакса Мэргэн, в отличие от многих других шаманов, не любил жить в юрте «по заветам старины», а предпочитал комфорт. Не пришлось тратить время на поиск нужного кочевья. Всё равно задержка раздражала. Входя к старику, Толгой заставил себя успокоиться, иначе Великий шаман выставит прочь. Однажды он так прогнал даже самого кагана, заявив, что по-настоящему серьёзные дела не терпят спешки. А если без спешки обойтись не получается, то дело незначительное и отвлекать его не стоит. Толгоя не удивило, что старик знал о приезде своего бывшего ученика — сильнейшему из живущих-две-жизни открыто многое, в том числе и тропы будущего. Но вот вопрос, которым встретил Мэргэн, заставил изумлённо задуматься.

— Что ты думаешь о стране за Белой Стеной?

— Для этого надо знать. Возможно, это добыча. Но может и союзник. Я не знаю, и пришёл сюда за советом.

— Хорошо. Ты мудр, потому что не боишься спрашивать и слушать советы. И не боишься признать, что чего-то не знаешь. Хучин глуп, потому что считает себя умнее всех. Ты пришёл спросить о походе. Но сначала назови своё решение.

— Мой бунчук в поход не пойдёт. Лёгкой победы не будет, чужак один голыми руками убил в схватке троих. Это сотник, но если простые нукеры хоть вполовину так же обучены, потери будут слишком велики. Нужна разведка. К тому же, у кагана людей никаких врагов за спиной, а мы передерёмся за право командовать ещё на середине пути.

Мэргэн неторопливо погладил бороду — несмотря на возраст до сих пор ни одного седого волоска, и изрёк.

— Хорошо. Ты пришёл спросить о походе. Я смотрел дороги будущего. Необычного будущего. Там много троп, но все они сходятся в одну. Правитель людей встретит врага недалеко от реки, и всех степных воинов примет в свои чертоги владыка мёртвых Урт-Игэ. Дальше тропы будущего нет, её поведёшь ты, хан Толгой.

Город Великого шамана Толгой покинул в тот же день. Нужно было приготовиться, чтобы, едва в Степь придёт весть — Хучин и союзные ему ханы убиты — присоединить их владения к своим. Тогда на следующем Круге можно заявить, что на белую кошму пора сесть новому кагану. И никто не осмелится сказать хоть слово против, когда Толгой назовёт своё имя. Особенно, если удастся заключить мир с чужаками. Ради этого Толгой был готов даже пожертвовать в качестве платы за кровь немалой частью захваченного имущества соперника. Когда разведчики через месяц доложили, что с юга в степь въехали шесть странных повозок, встали лагерем и поставили рядом общий для всех обитаемых земель знак мира — два венка из зелёных ветвей на высоком шесте, Толгой сразу отправил на переговоры младшего брата. Сам же поспешил к баксе Мэргэну.

Шаман наконец-то закончил петь, кинул на угли горсть светящегося порошка, и над жаровней вспыхнуло зелёное пламя, в которое оба нэрлих сунули руки. Комната сразу исчезла. Теперь они парили высоко над землёй и смотрели глазами степной пустельги. К тому же, Толгой на время, пока его разум парил вместе шаманом, получил и часть его возможностей. Словно долгое время дышал через тряпку, а потом выкинул и набрал полную грудь свежего воздуха… Расплата будет тяжёлая. Толгой не без способностей, иначе не смог бы прикоснутся к заклятию — но на шамана он никогда не учился, ему предназначено другое. Едва Толгой вынет руки из пламени, то на сутки придут слабость, дикая головная боль, тошнота. Вот только иногда бывают случаи, когда беречь себя нельзя: будущий каган не может ехать на предварительную встречу, но переговоры слишком важны, поэтому он должен увидеть посла людей сам. И сам отдать приказ, как разговаривать с чужаками.

— Смотри хан. Среди них нет магов, мы сможем приблизиться.

— Нет магов? А если посольство пропадёт в степи?

— Владыка безбородых не так глуп, как кажется. Вот, — повинуясь приказу, пустельга сделала над лагерем круг, поднялась выше и отлетела южнее. Чуткий слух птицы уловил еле заметный шум, несколько секунд и в воздухе рядом показался странный вытянутый мешок, покрашенный в голубой и белый цвета. — Эта штука тоже не содержит ни капли магии, зато способна передавать хозяину всё, что видит. Сколько из шаманов и чародеев догадаются внимательно обшарить небо, если там нет никаких всплесков магического эфира? Да и просто так мешок снизу не заметить. Есть у них и другие способы, тоже без магии.

Толгой кивнул невидимой головой. Его мнение о правителе безбородых подросло. Явно хочет мира, отсюда такой демонстративный жест доверия… И тайный способ оценить будущего соседа и возможного союзника. Наверняка, кто-то из нукеров Хучина попал в плен, и о споре вокруг белой кошмы кагана безбородые знают. Сам Толгой на месте правителя безбородых тоже постарался бы заключить мир с тем из кандидатов, кто выступал против похода.

Объединённые сознания рывком переместились на землю, в тело мыши, и зверёк стал неторопливо подкрадываться к лагерю. Часовые были спрятаны хорошо, будь Толгой, как положено, в своём теле, мог и не заметить. А магии нет и в них… Что же, чужаки и впрямь настроены на переговоры с кем-то из туштаев. Охрана посла только для защиты от мелких шаек и случайностей, ловушку с таким числом воинов без шамана не организуешь. Хан почувствовал, что его спутник с ним согласен. После чего мышь снова двинулась к лагерю и спряталась рядом с одним из… костров? Нет, какое-то устройство для создания пламени, на нём как раз стоял казан. А рядом с котелком сидели люди, молодой и старый. Крошечный зверь замер, и оба нэрлих принялись вслушиваться в слова незнакомой речи.

— …надеюсь, не считаете здешних обитателей орками? А то уже пошли разговоры, мол, эльфы есть, значит и эти — орки.

— Я, Юрий Никифорович, про эту вашу книжку и фильм узнал два месяца назад, когда знакомился с вариантами наших аналитиков. А до этого, уж простите, фантастика была вне сферы моих интересов. Я и без неё прекрасно представлял, что нас ждёт.

— Ах да, простите, Илья… э… вот никак не привыкну к вашей манере обходиться без отчеств.

— Что поделаешь, иное время — иные традиции. Вы, Юрий Никифорович, лучше скажите, что думаете о тех, кого мы встретим? Не как антрополог, не как переводчик экспедиции. Мне интересно именно ваше впечатление как человека. Знаете, я после армии до войны в дипломатическом корпусе лет пятнадцать успел отслужить. И вот сколько раз замечал: иногда высказать первое впечатление обычными словами куда полезнее, чем втискивать его в язык шаблонов науки и казённых документов. Детали, эмоции…

— Вы знаете, полковник…

— Лучше по имени. Отвык я как-то, да и годы Большой войны были не лучшим временем.

— Хорошо, Илья. Если честно, я в растерянности. У нас сохранилась всего одна ветвь Homo, это мы с вами. Здесь же их уже три. Вот эти гризы, как назвал их Агенор. Или, как они сами себя называют, нэрлих. Настоящие неандертальцы, ну может лишь чуть отличаются от реконструкций, но это-то как раз понятно. А гвенъя вообще принадлежат к незнакомому типу, но при этом с нами биологически полностью совместимы. На Земле их либо вытеснили и полностью ассимилировали кроманьонцы во времена оледенения, несмотря на свои превосходные физические данные, предки гвенъя занимали довольно узкую экологическую нишу… Либо эта ветвь гомо сапиенс не возникала вообще, а здесь результат сдвига вследствие так называемого магического фактора. Не зря у них поголовно развиты способности к чародейству.

Мышь дёрнула головой, её взгляд сфокусировался только на молодом парне.

— Смотри, хан, — плавно потекли мысли шамана. — Вот это и есть главный в лагере. Сам я такого не видел, только слышал от своего наставника. Это живущий-снова. Иногда боги, возвращая душу из мира мёртвых, не забирают память. Он только выглядит молодо, а сколько ему лет на самом деле, не скажу даже я.

Толгой кивнул невидимой головой: такой человек наверняка один из ближайших советников правителя. Догадка верна, чужаки хотят переговоров и, возможно, союза. Вдруг в руках закололи мелкие иголочки. Его время истекает, скоро даже Мэргэн не сможет удержать не прошедшего шаманского посвящения внутри заклинания. Не важно, самое главное Толгой уже увидел.

— Передай через своего ученика моему брату. Пусть разговаривают как с равными. И договариваются о моей встрече с каганом людей.

Через месяц Толгой с отрядом нукеров ехал к месту, которое четыре седьмицы назад наблюдал с помощью Великого шамана. За эти недели вместо нескольких шатров и повозок появился настоящий небольшой городок из юрт, палаток и даже необычных домиков на колёсах. Эту придумку безбородых будущий каган оценил сразу, когда заночевал в одном из таких подаренных домов — тепло от встроенной печки вместо остывающей к утру жаровни, двойная дверь и маленькая прихожая не пропускает ветер, даже если кто-то входит, а из бака наверху в любое время течёт горячая вода. Как настоящий воин, Толгой умел переносить лишения похода, и потому вдвойне ценил мелкие приятные удобства, когда они есть.

К середине осени трава пожухла. За ночь даже выпал иней и весело хрустел под сапогами, когда следующим днём обе делегации пошли навстречу друг другу. Правители и по четверо свиты у каждого. Ровно посредине между двумя лагерями по степному обычаю — ведь переговоры велись на землях нэрлих — был расстелен зелёный ковёр, символ мира. Вокруг лежали кошмы. Туда сядут переговорщики… но потом.

Толгой и глава безбородых первыми скинули капюшоны плащей и всмотрелись друг в друга. Безбородый был молод, не старше двадцати вёсен, выдавал лишь взгляд много повидавшего человека. Поклонился и с акцентом произнёс заученную фразу на языке нэрлих:

— Я Александр, второй Сенатор и глава армии.

Толгой мысленно кивнул: правитель людей поступил правильно. Формально Толгоя провозгласят каганом только зимой, и приехать самому — уронить свою репутацию. Зато можно прислать наследника, тоже явно из дважды-рождённых. Проявляя вежливость, Толгой ответил такой же заученной фразой уже на русском языке:

— Я Толгой, туштай Круга Великой степи.

Оба показали друг другу пустые руки — там нет оружия. Потом Александр жестами попросил разрешения дальше говорить через толмача, и Толгой согласился.

Один из свиты Александра откинул капюшон… Толгой сумел удержаться от того, чтобы положить руку на рукоять сабли — но, судя по звякнувшему за спиной железу, выдержкой смогли похвастаться не все его советники. Светловолосый из Леса! Оскорбление, развернись сейчас туштай и уедь, в степи его не осудит никто. Вот только хозяева безбородых не раз уже доказывали, что не дураки. Значит, приглашая гвенъя как толмача, рисковали не просто так. А ещё Мэрген предупреждал, что именно Толгой будет вести дорогу в будущее нэрлих… Туштай кивнул, дозволяя говорить.

— Я Агенор, лорд Серебряного Янтаря. Я кровью присягнул на верность Сенату и землянам. Я единственный, кто умеет чисто говорить на языке нэрлих. Прошу разрешения стать языком своего сюзерена.

Свита замерла, затаив дыхание. Толгой же задумался. Нэрлих режутся насмерть со светловолосыми не одно поколение… Договор о дружбе и договор о торговле, которые предложили безбородые-земляне, не только был выгоден Степи, не только давал Толгою шанс стать каганом, но позволял посадить потом на свое место старшего сына. К тому же, участие пусть средней руки, но лорда из Леса в качестве подчинённого-толмача заметно поднимал статус переговоров даже в глазах самых ярых поборников старины. Да и тонкостей в сегодняшних договорах много. Даже когда оба партнёра стараются быть честными, надо закрыть все лазейки. В том числе и от тех, кто потом обязательно захочет всё извратить только в свою пользу. Нужен толмач, в равной степени владеющий двумя языками. Ради этого можно и откинуть некоторые неписанные традиции вроде «увидел светловолосого — перережь ему горло».

Толгой прижал одну ладонь к сердцу, вторую ко лбу:

— Я принимаю тебя языком и ушами сенатора, Агенор. Те, кто пришли к вам с огнём, нарушили волю кагана и законы соседской дружбы. Они пострадали за своё беззаконие. И нет землянам вины, а на их руках крови нэрлих.

Александр повторил жест Толгоя, и толмач перевёл:

— Те, кто пришли к нам с огнём, пришли по своей злой воле, а не словом кагана и народа Степи. Нет у нэрлих перед нами вины, нет на Степи крови землян.

Оба будущих правителя пожали друг другу руки и сели возле зелёного ковра. Им предстояло многое обсудить.