Глава 4. Старые новые знакомые

Густой ночной воздух чуть посветлел, стал из чёрного светло-серым. Торопливо начал растворяться в асфальте, безликих стенах хрущёвок и девятиэтажек, в безмолвных зеркалах витрин магазинов на первых этажах. Всего несколько минут — и землю уже расчертили тени от солнца, ещё скрытого за домами, но готового вот-вот вступить в свои права. Пришёл рассвет…

Алексей Журавлёв спрыгнул с брони БТРа, посмотрел на валяющуюся под ногами табличку «Хрустальная ул. 52» и сплюнул на газон. Не из-за того, что во рту скопилась слюна — а скорее от горечи царившего повсюду бардака, и от злости. Сколько раз он видел, когда за неразбериху и чужую нерасторопность приходится расплачиваться кровью? Вот и сейчас капитан поёжился, прогоняя забытое чувство. Как давно оно не приходило? Да, пожалуй, с Урус-Мартана, где он последний раз слышал противную дробь ночного боя. И опять. Смотришь на бритые головы и худые плечи вчерашних призывников, и начинаешь считать, кто не увидит завтрашний день...

«Чтоб вам черти погорячее сковородку подыскали», — ругнулся Алексей на сослуживцев.

Воспользовавшись тем, что командующий дивизией укатил на пьянку, чуть ли не половина офицеров тут же оформила себе увольнительные и тоже рванула отдыхать в город. Да там во время катастрофы и погибла. В итоге Журавлёву сунули наспех собранную роту из тех молоденьких солдатиков, что хоть чему-то научились за год службы, добавили несколько БТР и пнули в Ульяновск. Для «обеспечения порядка на улицах». В сухом остатке… На полторы сотни мальчишек он сам, приятель ещё по Второй Чеченской — Митька, плюс командир третьего отделения, тоже прошедший Кавказ… Да четверо мужиков из городского ОМОНа. Остальные, хоть и горят энтузиазмом, сопляки. Не знают тактики городского боя, даже сержанты не умеют стрелять как следует. Тем более не по мишеням, а по живым людям. Сколько из этих пацанов не успеет перебороть себя, когда понадобится спустить курок? В последний момент капитана, конечно, предупредили, что должно подойти подкрепление. Потому-то рота и стояла до сих пор на центральной улице, не втягиваясь в жилые кварталы. Вот толку? Приедут такие же ничего не умеющие срочники, разве что пьяных отморозков годятся пугать.

А солдаты удивлённо рассматривали ставшее в один час чужим место. Вроде обычные улицы, одинаковые для любого города магазины. Разве что ненормально тихо и пусто. Ни единой легковушки, на весь длинный проспект не наберётся и десятка брошенных на обочине машин. Да ещё три столкнувшихся друг с другом иномарки перегородили мятым железом проезжую часть. И ни одного дворника или уборочной машины. Даже бездомные собаки попрятались. Зато повсюду мусор, какие-то пакеты и бумажки. На грани слуха непонятный шум, словно что-то строят или разгружают. Некоторые из бойцов, услышав звук, заулыбались ему как старому знакомому из прежней жизни. Алексей снова передёрнул плечами: мальчики ещё не поняли, что ничего хорошего теперь шум стройки принести не может. Наверняка это спасатели разбирают очередные обломки, пытаясь отыскать живых.

— Ещё раз увижу — два наряда вне очереди! — из БТР вылез Митя и прикрикнул на солдата, который расслабился и захотел перекинуть автомат за спину.

Алексей встретился глазами с заместителем. Митька прошёл ту же школу, что командир, и теперь взглядом выражал немое согласие. Очень скоро, уже сегодня всё изменится. Это в книжках негодяи обязательно ненавидят светлое время и стараются совершать злодеяния в темноте. В жизни они такие же люди. Также сразу после катастрофы и на ночь забились по щелям, спасаясь от ужаса внезапно умершего города. С утра осмелеют. Поймут, что старой власти больше нет, что больше никто на пути их желаний не стоит. А уж какой беспредел начнётся, едва все узнают самое страшное: их отрезало от внешнего мира на полгода...

Запиликала рация. Алексей тут же отозвался:

— Капитан Журавлёв на связи.

— Значит так, капитан, — раздался хриплый от усталости голос заместителя временного командира дивизии. — Грузовики на подходе, со стороны это, как его, — секундная пауза, похоже читали название с карты. — Со стороны какого-то там Варейкиса. Не подстрелите случайно.

Через несколько минут с поперечной улицы, ровнёхонько между вторым и третьим бронетранспортёром, урча двигателями, вползли два «Урала». Алексей удивлённо отметил намётанным глазом, что брезент кузовов явно успели чем-то укрепить от шальных пуль и осколков. Да и сами приехавшие — ещё на ходу посыпались из кузовов… В городском камуфляже, незнакомой модели бронежилетах и шлемах с забралами, чем-то напоминающие ОМОНовские. Снаряжение явно подгоняли заранее, не наспех — не то что висящая мешком форма его солдат. Плюс выучка: бойцы сразу же растекались по окрестностям и занимали оборону, перекрывая сектора, которые не простреливались с БТРов.

Командир пополнения выбрался последним, снял шлем и подошёл к Журавлёву… Алексея ждал ещё один сюрприз.

— Здорово, лейтенант! Или, как вижу, можно поздравить — уже капитан? Узнал?

— Не может быть! — и, повернувшись к Митьке и омоновцам, радостно добавил: — Живём, мужики! Это Андрей, он со своими парнями нас в девяносто девятом из самого пекла в Дагестане вытащил.

— Заранее отвечаю, — засмеялся Северин. — Я как и был, всё так же в чине майора. Петра, — Андрей показал на одного из своих ребят рядом с головным БТРом, — думаю, помнишь. Он тебе всё, как встретимся, обещал за ту осыпь, с которой ты его вытянул, бочку коньяка. Так что не забудь и тряси при случае. Заодно обмоете его лейтенантские погоны. Остальные парни тоже живы и здоровы. Правда, кто где.

Долгой беседы не получилось, летом светает очень быстро. Потому срочников перемешали с кадровыми военными Северина. Быстро согласовали цепочку командования, как раскидать пешие патрули, и где расположатся опорные точки под прикрытием БТР и грузовиков. И тут же разошлись по дворам и кварталам. Когда люди окончательно проснутся и начнут выглядывать на улицу, патрули уже должны быть на местах.

Своего заместителя майор Северин отдал в группу Журавлёва. Вместе с пятёркой бойцов. Шепнул:

— С Петром вы знакомы, остальные тоже из обстрелянных парней. Будет тебе если что огневой кулак.

Алексей принял помощь с благодарностью. Заодно вспомнил, что на Кавказе лейтенант Пётр Карпов исполнял обязанности штатного психолога группы. Сейчас общаться с ошалелыми и обезумившими жителями он сможет куда профессиональнее, чем остальные. Поэтому, как только БТР заполз в колодец двора, Журавлёв кивнул Петру: «Действуй». Сам же, не слезая с брони, принялся осматриваться. Дороги плотно забиты машинами так, что вдоль тротуара лишь узкий проезд… Это плохо. Образовавшие коробку двора девятиэтажки выглядели достаточно новыми. На газоне в центре двора большая и ухоженная детская площадка. Значит, в округе много детей. Их необходимо эвакуировать в первую очередь… Знать бы кого. Списки и архивы в общей неразберихе сгинули первыми.

Словно подтверждая мысли, из ближнего подъезда выскочил мужчина лет сорока и помчался к военным. Кто-то из желторотиков-срочников дёрнулся, перехватывая автомат. Пётр остановил его жестом, а сам сделал два шага навстречу местному жителю.

— Лейтенант Карпов. Слушаю вас.

— Там, там, это, — затараторил мужик. — Дочке у меня плохо, температура, рвёт. А телефоны не работают, — и с надеждой посмотрел на лейтенанта.

— Сколько лет ребёнку? Сколько человек в семье?

— Э… Четыре. Ну, четверо нас. А дочке семь.

— Хорошо. Я вызываю скорую. Вы пока возвращайтесь и собирайте вещи. Не больше двух сумок. Сюда вы пока не вернётесь, объявлена эвакуация.

Мужчина часто закивал. Потом рысцой метнулся обратно. Вскоре все четверо уже размещались в жёлтой машине скорой помощи. Было тесно — кроме врачей там теперь сидели двое солдат в бронежилетах, но никто не жаловался. Как только карета скорой, не включая сирену, скрылась, Пётр негромко усмехнулся:

— Сейчас вылезут остальные. И найдётся как минимум один горлопан, который начнёт кричать всё не то, всё не так и почему до сих пор не приняли мер.

Журавлёв хмыкнул, потому что сам думал абсолютно также. Только не стал произносить вслух.

Оба как в воду глядели. Стоило машине скорой помощи уехать, как во двор начали стекаться люди. С надеждой смотрели на военных, молча слушали доносившиеся из раций переговоры, спрашивали: «Что случилось?» и «Что будет?» Пётр на всё отвечал одинаково:

— В городе вышли из строя коммуникации и транспорт. В двенадцать часов подвезут воду и продукты. Успокойтесь и оставайтесь на местах. При необходимости срочной медицинской помощи сообщайте нам. В ближайшие дни начнётся эвакуация из пострадавших районов. Сначала семьи с детьми, начиная с самых маленьких. Затем старики, потом остальные.

Жители в ответ соглашались, одни уходили, другие предлагали помощь. Журавлёв тут же самых активных попросил пройтись по квартирам и по возможности переписать жильцов. И, конечно же, в какой-то момент в ответ на информационное сообщение лейтенанта раздалась возмущённая ругань:

— А с какого х…я сначала семейных? У нас все равны.

Алексей брезгливо посмотрел. Здоровый мужик лет под тридцать, явно не бедный — на пальцах массивные золотые перстни. Судя по рукам, зарабатывает не физическим трудом. Обручального кольца нет, скорее всего, неженат. А ещё на лице крепко прилипла высокомерно-презрительная мина «я за всё заплатил».

— Значит, так, — холодно ответил капитан. — Персонально тебе могу устроить внеочередную эвакуацию: у нас в командах по разбору завалов рук не хватает, вот туда и отправишься, — в толпе раздались смешки, а мужик невольно сделал шаг назад и гневно сжал руку в кулак. — Не нравится? Тогда пшёл отсюда. Захарченко!

— Я! — отозвался один из солдат, стоявших возле БТР.

— Если этот хмырь через три минуты ещё будет здесь, объясни ему права и обязанности. По моему опыту прикладом лучше всего бить в живот.

— Так точно! Понял в живот. По яйцам добавить можно?

— Нужно.

Солдат немедленно перехватил автомат для удара, а бледный как мел скандалист под общий хохот протиснулся сквозь толпу и зайцем метнулся в подъезд.

Всё затихло. Успокоившиеся люди понемногу начали расходиться. Алексея порадовало, что взамен из домов и из соседних коробок в их дворе начали появляться мамы с детьми. Видимо решили, что под защитой военных безопасно. Самое страшное — неконтролируемую панику — удалось погасить. Внезапно на весь двор раздался пронзительный истошный женский вопль. Журавлёв замер, пытаясь понять, откуда кричали. Пётр, видимо, обладал более тонким слухом. Тут же спрыгнул на тротуар, крикнул:

— Пятеро за мной!

И побежал к одному из подъездов. За ним двое бойцов Северина и трое срочников.

Вышли они через двадцать минут. Пётр прижимал к себе девчушку лет четырнадцати, укутанную в ветровку не по росту… Судя по разодранной футболке, но вроде бы целой юбке, солдаты успели. За командиром, заломив руки, волокли троих. Двух парней моложе двадцати пяти и мужика лет за тридцать — этого без штанов и даже без трусов. Что Алексея удивило: гулявшие во дворе мамы не стали ни возмущаться при виде голого мужика, ни требовать от детей отвернуться. Лишь сдержанный интерес, чем закончится? Возле БТР мародёров ткнули лицом в асфальт, а Пётр громко, чтобы услышали и зрители объяснил:

— На воскресенье к бабушке с дедом приехала, и вот. Стариков убили, а её уже разложили на кровати. Хорошо уроды неопытные, — лейтенант от души пнул ближайшего насильника в бок. — Девчушка вырвалась ненадолго и в окно крикнула.

Старший из бандитов, глядя на хрипящего от боли подельника, закричал:

— Это превышение полномочий! Издевательство, вы не дали мне даже одеться. Вас будут судить! Я требую адвоката! А-а-хр-р-р, — один из солдат, не дожидаясь приказа, саданул прикладом по почкам.

Пётр задумчиво потянул:

— Тут за гаражами в соседнем дворе место неплохое, берёза старая и не особо видно. Чтобы народ не пугать. Верёвка нужна.

Сопровождавший лейтенанта боец тут же отозвался:

— Я в квартире моток шнура видел. Не синтетика, жёсткий. В самый раз будет.

— Правильно. Давай ты за верёвкой, и сразу к гаражам. Мы пока этих туда оттащим.

Бандиты заорали в голос:

— А-а-а!

— Помогите!

— Не имеете права!

Алексей молча удивлялся своим старым-новым товарищам: и это одни и те же парни? Только что терпеливо, внимательно, с искренним сочувствием деликатно останавливали истерики. Сейчас равнодушно бьют прикладами и невозмутимо вешают мародёров. Также удивительно для него была реакция местных жителей. Солдат, которые волокли визжащих от страха бандитов, молча проводили одобрительными взглядами и тут же про инцидент будто забыли.

Вечером, когда дневные патрули заменила ночная смена, а бойцов капитана Журавлёва отправили на отдых, давние приятели наконец смогли поговорить спокойно.

— В общем, ты только не падай. Началось всё… Ну формально годах в семидесятых, если откинуть скачок по времени…

Андрей рассказал почти без утайки. Всё равно скоро и про имперцев, и про гиперсферу узнают остальные. Сейчас же лучше, если напарником будет человек информированный. Дослушав, Алексей Журавлёв какое-то время молчал. Потом задумчиво взглянул в безжизненную темноту городских кварталов и начал рассуждать вслух.

— Охренеть. Генерал, который лично командует патрулями…

Северин пожал плечами:

— Какой я генерал… — он махнул рукой. — Из окопов на генеральскую должность, в войну и не такое бывает. К тому же, у нас слишком мало командиров, на практике знакомых с городским боем. Сам же знаешь, самый дорогой опыт — который на своей шкуре. Плюс, когда через несколько дней начнётся эвакуация, меня должны знать в лицо… А ещё я лично должен проверить местность, если придётся эту эвакуацию прикрывать. От особо ретивых, которые решат «у кого пистолет, тот и прав».

Журавлёв сплюнул в темноту и повторил:

— Всё равно охренеть. Если бы сам здесь не оказался — не поверил.

Ещё раз сплюнул, посмотрел теперь назад, где трепетал единственный огонёк в ночи. До катастрофы в старой четырёхэтажной хрущёвке располагался один из «подшефных» детских домов, и потому здесь имелся и дизель, и всё положенное по нормам гражданской обороны. Сейчас, когда детей вывезли, территорию приюта превратили в нечто среднее между опорной базой армейских патрулей и больницей.

— Нет, с тем, что людей надо из города вывозить — не спорю. Как говорится, ежу понятно. Тем более если, говоришь, электричество не восстановить, — Журавлёв махнул рукой за спину. — Да и вонять скоро будет, хотя «двухсотых» здесь, конечно, почти нет. Это тебе не четырнадцатиэтажные новостройки на севере. Но вот насчёт того, что скоро бандюки делёжку начнут и нас подмять попытаются… не верю. Кишка у них тонка.

— Как хочешь, — пожал плечами Андрей, бросил в темноту камушек и прислушался к шороху. — Только я ведь не из головы беру, в прошлой жизни меня подобные случаи заставляли изучать во всех деталях. Даже отдельный курс в училище был — «История потерянных колоний».