Глава 5. Как это объяснить?

Там, где кончаются факты и домыслы,

Рождаются мифы и легенды.

С того самого дня, прошло еще двое суток. Святогор и Полли окрепли физически и психологически. Однако иногда как Полли, так и Святогора донимали осложнения. В свете последних событий, особенно досталось Святогору. В свете тех же событий Полли сильно изменилась. То, что она сумела сделать в подсознании Святогора и то, что сделал сам Святогор, оказали на Полли очень сильное влияние. Полли сумела лучше понять суть связи, открыть новые возможности пси-способностей, а отношение к Святогору сложилось… Если раньше оно было негативным, а после неоднозначным, то теперь ярко положительным. Полли много думала и размышляла. После пси-переноса она стала лучше понимать Святогора, но после этого переноса между ней и Алексеем стали складываться более тесные взаимоотношения. Полли глядела на Святогора и видела зверя за которым скрывался человек. Звериный облик для Полли был подобно маске или костюму и с каждым мгновением человек за этой маской для нее ощущался все отчетливее. Полли не понимала в чем причина, но раздумья натолкнули ее на то, что во время переноса с ними что-то произошло. Святогор заглянул в воспоминания и чувства Полли, а вот Полли касалась лишь чувств. Однако, тогда она назвала его Святогором, его вторым именем, которого она не знала. Раз так, значит его воспоминания, вернее какая-то их часть, в Полли лежат словно книга, которую еще предстоит найти и прочесть. Вероятно, в тот момент, когда Полли решила разорвать их контакт силой, в связи произошла критическая ошибка и на короткое мгновение они оба слились. Словно их сущности, их фантомы или души, или что там еще, на мгновение стали единым целым, а после разделения стали нести в себе частицы друг друга. Иначе как объяснить то, что их дружеские взаимоотношения, которые были в самом начале своего развития, получили столь сильный толчок вперед. Назвать их теперешние взаимоотношения чем-то конкретным было сложно, но атмосфера этих отношений была… Увы, но точных ответов у Полли не было. Как Полли, так и Святогор относились друг к другу не как враги, не как знакомые или друзья, а как неловкие любовники. Любовники, что несмотря на все плохое, что между ними произошло, тянуться друг к другу, но испытывают странное отторжение и нерешительность. Ирония, в самом деле… Словно постапокалиптическая версия красавицы и чудовища…

Провести еще сутки в деревне ни у Полли, ни у Святогора желания не было. Полли имела достаточно подробные карты, но на местности лучше ориентировался Святогор, а потому совместными силами был проложен маршрут. Сказать, что ожидания Полли касательно легкости маршрута подтвердились, значит солгать самым грубым образом. Маршрут, за счет поправок Святогора, получился длиннее и извилистее, увеличив расстояние со ста до ста сорока километров. Но расстояние, это еще полдела, ибо по рассказу Святогора от медного завода начинаются странные вещи, из-за чего дорога должна занять не два, а дай Бог три или четыре дня. Плюс Святогор знал, что и как лишь до поселка Ольшаники, а что там дальше?.. А казалось было… Вот! Так рядом, чуть ли не за углом…

Святогор и Полли собирали припасы. Полли показала Святогору, какие корнеплоды искать, а к каким и прикасаться не стоит. Святогор понял с первого раза и за несколько часов они на пару собрали провизии на весь поход и даже с избытком, по крайней мере если исходить из расчетов. Из-за высокого содержания сахаров и углеводов, хринирь был чрезвычайно питателен, но его дикая приторность и крепкий коньячный аромат… Через один-два дня вкус этого корня будет уже поперек горла.

На улице уже был вечер. Закончив сборы Святогор и Полли направились обратно в дом. У самого входа, Святогор остановил Полли и указал на небо, на котором горело зарево. Источник зарева находился на другом конце города, но из-за того, что облака в этот день были высоко, а свет зарева яркий, видно оно было на расстоянии в сотню километров.

— К слову! — произнес Святогор. — А как это объясняется? Ты говорила про световую ловушку… Как это работает?

Ставшее любимым для Святогора выражение «А как ты это объяснишь?», для Полли стало как корень хриниря, но Полли все равно охотно отвечала на вопросы. Сейчас что-то утаивать, недоговаривать или молчать было глупостью. Разговор в духе вопросов и ответов лишь укреплял взаимоотношения.

— Это гравитация, — ответила Полли. — Не уверена, но думаю там разбился один из гравископов.

— Что это? — недоуменно произнес Святогор.

— Гравископ или гравитационный телескоп — это устройство, которое использует гравитацию, чтобы… — Полли задумалась. — Как бы ощупывать далекие предметы в космосе, — произнесла Полли, входя вместе со Святогором внутрь дома. — С их помощью впервые были исследованы черные дыры. Думаю, один из таких упал там. Генератор мог породить в момент взрыва пузырь, в который свет попадает, а выходит с сильной задержкой. По схожему принципу работают магнитные ловушки типа семьдесят семь тире двадцать три.

— А это что за хреновины? — спросил Святогор не понимая, что Полли сейчас назвала.

— Это… — Полли задумалась. — Слушай, эта хреновина имеет слишком специализированное объяснение, а это такие дебри… — с чувством произнесла она. — Если простым языком, то это устройство, для изучения физических свойств некоторых типов излучений.

— Ясно… — задумчиво и все равно непонимающе ответил Святогор.

Святогор и Полли принялись готовиться к завтрашнему отбытию. Святогор сел на любимого конька и принялся расспрашивать Полли обо всем и вся, что приходит в голову.

— А как объяснить аномалию, на которую я наткнулся в окрестностях Твери. Я тогда шел по мосту и попал в туман, а когда вышел, то оказалось, что я как-то умудрился незаметно пройти шестьдесят километров.

— Это не аномалия… Тверь говоришь? — Полли задумалась. — Там был один из квантовых телепортов, если мне память не изменяет. Когда основатели покидали Землю, их уничтожали. Думаю, что взрыв одного из таких устройств в рабочем состоянии создал некое подобие, нет не саму, но подобие червоточины. Ты вошел в нее и тебя телепортировало. Правда… — Полли задумалась. — Что ее питает?..

— Вот оно как… — понимающе произнес Святогор. — А вот как объяснить одну аномалию, — вновь поинтересовался Святогор.

— То, что ты понимаешь как аномалии, — перебила Полли. — это просто мистика, порожденная незнанием как это объяснить. В сущности, у нас тоже в обиходе есть слово аномалия, но у нас это действительно странные и необъяснимые вещи — аномалии, в которых сами законы физики ведут себя странно, вернее неясно. У нас слово аномалия — это маркер, говорящий о том, что это еще нужно объяснить.

— Да-да, я уже это понял, но мне проще это так называть. Так вот! Есть одна аномалия, я ее правда не видел, но услышал о ней в общине, когда та еще существовала. По словам жителей, они не редко видели странного человека. Этот человек ходил по воде и ярко светился. Люди прозвали эту аномалию — Иисусом.

— Чепуха… — недовольно буркнула Полли. — Это плазма в квазизамкнутой системе, которая в результате преломления системы имеет продолговатую форму, которая издали напоминает человека — обман зрения.

— Ква… Что? — удивился Святогор.

— Квазизамкнутая система — это система, которая не взаимодействуют с окружающей средой. Плазма придает ей свечение, а из-за того, что она квазизамкнутая, она не взаимодействует с водой, а потому и создается впечатление, в купе с обманом зрения, эффект человека, который светится и идет по воде. Но по сути, это вроде шаровой молнии, только с иным принципом работы.

— Фига себе… — с чувством произнес Святогор. — Стоп! А откуда она там взялась?

— Тут уж, увы, но я ответа не знаю. Эта аномалия могла появиться по разным причинам: естественным или искусственным. Если по естественным, то скорее всего там подходящие условия для возникновения системы, что может объяснять ее привязанность к определенному месту.

Полли очищала корнеплоды, а Святогор складывал их в рюкзак.

— Слушай, а помнишь, ты говорила, что в окрестностях Питера может быть еще кто-то вроде меня, — поинтересовался Святогор.

— Да, а что такое? — ответила Полли, не отрываясь от работы.

— А где вы его… Сигна-лизировали? — с некоторым затруднением выговорил последнее слово Святогор.

— Точно не скажу, там данные были не очень то и точными, но в районе юга и юго-запада, за Питером.

— То есть в Пулковском лесу? — странно глядя на Полли, произнес Святогор.

Полли задумалась.

— Это тот, что в прошлом году горел?

— Да. Пожарище был…

— Да, вроде как там.

Святогор странно задумался.

— Что такое? — забеспокоилась Полли.

— Да так, странная идея посетила, — произнес Святогор, начиная странно пошатываться.

— Леш, — произнесла Полли, поглаживая свой нос, давая понять Святогору, что она от него хочет.

Святогор коснулся своего носа. На пальцах была кровь. Полли отложила работу и подошла к Святогору, вытирая руки об штанины костюма.

— Сейчас, — произнесла Полли, прикладывая ладонь к голове Святогора.

Кровь из носа шла по вполне обоснованной причине. После неудачного пси-переноса, когда Святогор увяз в воспоминаниях, его мозг попытался за один раз записать огромный объем информации, на что был не способен. Для того чтобы вместить информацию, мозг принялся перестраиваться и создавать новые нейронные связи, но так как скорость перестройки уступала скорости записи, мозг пытался найти альтернативу, из-за которой мозгу пришлось жертвовать своими клетками. Этот процесс спровоцировал цепную реакцию, которая должна была практически в буквальном смысле выжечь мозг Святогора. Однако сработала защита. Причина этой защиты заключалась в Полли, которая лечила Святогора. Из-за психомедецины и подключенной к мозгу Святогора Полли, его мозг перенес информацию в буфер — Лимб! Но проблему это не решило, ибо информация требовала записаться в мозг Святогора, а найти и удалить ее вручную через Лимб было как отыскать единственную иголку на целой планете сена. Мозг Святогора может вместить всю эту информацию, но не за такой промежуток времени, как этого требовала информация. Полли помогала Святогору перестроить мозг и по идее, уже завтра мозг Святогора начнет записывать информацию. Сейчас же, пока процесс не завершен, достаточно сильные эмоции провоцировали информацию записаться именно сейчас, что отражалось на его состоянии.

— Слушай, — произнес Святогор, глядя на Полли, которая возвышалась над сидящим Святогором с приложенной к его голове рукой. — Мне тут одно воспоминание прилетело. Это по поводу связи и того, что она дает.

— Что именно, — отозвалась Полли.

— Я видел, как какое-то существо… — задумался Святогор. — Оно летало и было похоже на медузу, только без щупалец. У них тоже было что-то вроде связи, но они ее использовали иначе, вроде как телекинез.

— Да, это Дарахи, цивилизация из галактики Треугольника. Их связь, правда у них это называется тульпсо, естественного происхождения и она способна на куда большие вещи. Наша телепатия требует прямого подключения, через тактильный контакт, а они могут обходиться и без этого. А по поводу телекинеза, то они используют тульпсо как способ программирования пространства, заставляя его изгибаться как им угодно. Это объясняет и то, почему у них нет конечностей — за ненадобностью.

— А полет это тоже?

— Да, — произнесла Полли, заканчивая короткую лечебную процедуру Святогора.

Полли убрала руку и на какое-то мгновение их взгляды пересеклись.

— Лучше? — полюбопытствовала Полли.

— Да, — ответил Святогор. — Странно это… Телепатия я еще понимаю, но телекинез… Как по мне, это дико странно, даже фантастично…

Полли вернулась на прежнее место, а Святогор пошмыгал носом, проверяя его работу.

— Ну, реальность всегда была фантастичной. Например, в прошлом люди верили в Богов. Сейчас люди верят в науку, но мы до сих пор принимаем на веру то, что никогда, возможно, собственными глазами не увидим. Хочешь услышать самое фантастичное, что есть во вселенной?

Святогор одобрительно закивал.

— Существует теория о мультивселенной, которая подразумевает то, что наша вселенная не одна.

— А… — Святогор махнул рукой. — Знаю. В старых фильмах про параллельные вселенные видел.

— Да, но все это не так верно, как это объясняет теория. Согласно ей, существуют не просто параллельные вселенные, а вселенные, в которых законы мироздания могут быть как похожи, так и кардинально отличаться от наших. Может быть и такое, что где-то есть мир, в котором законы вселенной другие, но при этом вселенная похожа на нашу как две капли воды, из-за того, что законы будут выдавать те же или схожие результаты. Вот например, в нашем мире гравитация — это физическая величина, а в другом мире она может быть свойством искривления пространства. Однако, из-а того, что влияние одинаковое, то разница будет заключаться лишь в ее механизме. Мы даже можем сформулировать описание закона ошибочно. Описать закон так, как это происходит в том мире, а у нас на самом деле все иначе. Там даже история, при разных законах, могла развиваться схожим образом! Есть даже и такие миры! Где законы существуют по прихоти наблюдателей, а бывают и такие, где законов вообще нет.

— И все же, насколько я помню, это ученые даже как-то обосновывали научно. А телекинез…

— Знаешь, как это ни странно, людям проще поверить в возможность того, что вселенная бесконечна, при условии, что эту бесконечность люди даже представить не могут, а вот телекинез представляют. А вот верить…

— Да… — задумчиво протянул Святогор.

Святогор полюбопытствовал еще о нескольких бытовых вопросах, стараясь не трогать сложные темы, а после у него разыгралась мигрень. Мозг входил в финальную стадию перестройки, а значит, утро у Святогора будет похмельным, да и новые воспоминания, скорее всего, породят у Святогора тысячу другую новых вопросов.

Похмельным утро было не только у Святогора, но и у природы. Тяжелые свинцово-серые, местами черные, облака висели над Питером. Все вело к грозе, должно быть первой и очень ранней в этом году. Но, несмотря на все, Полли и Святогор собирались покинуть укрытие и отправиться в путь. Однако их дорога долго не продлилась и усиливающийся дождь загнал путников в Сертолово, что было в трех километрах от Дранишников. Погода разошлась не на шутку, из-за чего пришлось искать новое укрытие, чтобы переждать непогоду, которая столь вероломно прервала путешествие в самом его начале. Серость Питерского неба сменилась густой чернотой, а воды было столько, что казалось, как будто в небо провели водопровод прямо из Финского залива.

Святогор бывал в Сертолово, но он его обычно проходил, как любил говаривать один неприятный, не то Гарик, не то Жорик — не задерживаясь. Задерживаться у Святогора обычно не было банальной необходимости, а потому что, да и как в этом городе, Святогор особо не знал. Единственное, что Святогор точно знал о городе, так это то, что он был немного… Странным. Когда Святогору доводилось бывать в городе, иногда складывалось впечатление, словно в нем кто-то живет, а некоторые вещи иногда казались Святогору совсем новыми, а не пролежавшими без дела десятки лет. Сам город был как город — много панельных многоэтажек, в окружении причудливо закрученных сосновых деревьев. Сосен в городе было много, но не меньше в городе было граффити людей. Словно какой-то безумный художник, страдая от чудовищного одиночества, пытался заполнить этот пробел, разрисовывая стены тенями людей. Все эти силуэты людей, запечатленные во всевозможных позах, были словно жителями этого города, заменяя реальных, что сгинули еще во времена войны.

Полли и Святогор расположились в одной из доступных квартир. Дровами для костра послужила найденная сильно запыленная мебель. Окно гостиной, где путники расположились, пришлось забаррикадировать шкафом, чтобы ветер и дождь не беспокоили. Весь день Святогор и Полли провели в молчании. Святогор потому, что воспоминания Полли начали записываться в его мозг и ему было трудно реагировать на что-то еще. Полли же молчала потому, что ее донимала, пусть и слабая, но все же ломка. Полли отметила для себя то, что ее связь работает иначе, словно ее программное обеспечение было изменено. Полли решила, что необходимо наведаться в подсознание, которое она уже давненько не посещала.

Святогор сидел словно статуя монаха, тупо глядя в костер. Дров было достаточно, еще что-либо делать было не нужно и Полли решила поспать, заодно и заглянуть в свою библиотеку. Полли приблизилась к Святогору и села рядом, укладываясь на него, словно на большого плюшевого медвежонка. Святогор, слабо отвлекаясь от созерцания огня, принял Полли в свои объятия, давая ей возможность принять удобную для сна позу. Полли уснула быстро, а вот Святогор продолжал глядеть в костер, углубляясь в воспоминания, прокручивая их словно диафильм.

Святогор отвлекся от огня и опустил взгляд, видя как маленькое и теперь уже отнюдь не хрупкое существо, сладко спало в его объятиях. В голове Святогора мелькнула мысль — как же он мог ее ненавидеть? И ведь даже хотел ее убить… А оно вот как все повернулось. Сейчас, видя в своих воспоминаниях ее мир, ее глазами, ее чувствами, Святогор ощущал всю гнусность своего поведения. Несмотря на то, что Святогор поменял отношение еще в ту самую ночь, после их контакта между собой, оба они словно побывали в шкуре друг друга. Вся их вражда испарилась… Лопнула! Словно мыльный пузырь. Осталось лишь понимание и желание помогать. Словно страшная депрессия, отступила и теперь надоедает лишь тем, что осталась в памяти.

Святогор положил свои руки на Полли, словно мягкое и нежное одеяло, и продолжил глядеть в костер. В свете огня он видел города далекой Тейи. Чистые и сверкающие, меняющиеся и кипящие жизнью города. Святогор видел сады и леса, моря и океаны, острова и белоснежные ледники. Видел улыбки, радость и счастье. Видел будущее, прекрасное и светлое будущее, где нет ни боли, ни страданий, нет непонимания, нет тех, кто бросит, отвернется, предаст, убьет… Там, на Тейе, всякий откликнется на зов. Там, на Тейе, о тебе не забудут и не бросят. Должно быть сейчас кто-то ищет Полли. Бороздит простор космоса вокруг Земли, пытаясь отыскать хоть что-то, не останавливаясь пока не отыщет. Сотни людей и ни одного одинокого. Связанные связью люди ощущали друг друга, точно так же, как любой человек ощущает свою руку, ощущает прикосновение к коже, как слух ласкает приятная музыка, как глаз радует красивая картина. Все это сплеталось воедино и Святогор, точно как Полли, ощущал мир воспоминаний иначе. Каждое чувство и эмоция были интересны, но когда они ощущались в гамме, когда два совершенно разных чувства становились реакцией на одно и то же, Святогор ощущал трепет. Словно сама душа рвалась на части от невиданного наслаждения. В голове Святогора мелькали и печальные мысли. Мысли о том, что он был столько лет дураком, который только и делал, что рылся в прошлом, искал виноватых, все пытался… Одна сплошная чрезмерная рефлексия и одно бесконечное — Я!

Полли спала, лежа на Святогоре. Ее разум погрузился в подсознание, в ее библиотеку. Библиотека пребывала в запустении. Однако все выглядело не так печально, как Полли ожидала. Несмотря на то, что ее маленький чертик выбрался на свободу и, по сути, должен был тут вовсю резвиться, следов его Полли не находила. Обойдя поваленные стеллажи, она набрела на одну колонну. Колонна для библиотеки была несущей и если проводить параллели, то колонна была стержнем психологического состояния Полли. Интересное в ней было то, что в колонне было искаженное лицо, словно кто-то его высек в камне. Лицо дернулось, открыло глаза и рот издав сдавленных скрипучий звук. Полли открыла от удивления рот и тут же прикрыла его ладонью, понимая, что это ее чертик, который каким-то образом оказался почти полностью вмурован в колонну. Как это произошло и какие у этого последствия, Полли не понимала. Однако это очень походило на то, как Полли одолела демона Святогора, с той лишь разницей, что тут явно иной результат.

Полли подошла к колонне и приложила руку к лицу демона. Она не понимала, что делает. Ее действия были интуитивными, словно гений игры на гитаре, беря впервые в руки инструмент, попробовав лады, начинает понимать и играть. Полли зажгла свет в своей кисти и лицо чертенка принялось разравниваться и все больше, и больше сливаться с колонной, пока не исчезло в камне. Когда Полли убрала руку, ее тут же посетила странная идея. Но для ее проверки требовался более глубокий анализ, а для этого требовалось спуститься в Лимб.

Полли вернулась в центр зала, где когда-то была клетка чертенка. Библиотека имела форму солнца с расходящимися от центра лучами проходами, вдоль которых стояли стеллажи. Однако изначальная планировка библиотеки была иной, но Полли заметила перемену лишь сейчас. Раньше стеллажи стояли обращенные к центру зала, а сейчас словно бы друг напротив друга. Но центр зала остался без изменений. Раньше вход в Лимб у Полли представлял дверь, а теперь, как она чувствовала, двери никакой нет, а есть точка, на которую необходимо сесть. Полли прошла в центр зала и заняла прежнее место чертенка. Библиотека померкла и Полли оказалась где-то между библиотекой и Лимбом, словно в промежутке. Подумав еще раз, она твердо определилась, что хочет попасть в Лимб.

Библиотека исчезла полностью, а ее место заняла пустая квартира. Полли перешла в Лимб. Лимб был подобен виртуальной или скорее искаженной зеркальной реальности, которая накладывается поверх действительной. Однако Лимб имел несколько иной облик, нежили действительная реальность, ибо формировался Лимб чувствами, эмоциями и воспоминаниями. Там, где нет тех, кто мог бы формировать Лимб — космос, пустые планеты и прочее, Лимб пуст и черен. Но вот Земля таковой не была, а потому данный участок Лимба — это почти точная копия, за исключением деталей. Полли находилась в Сертолово, а потому и в Лимбе она так же была в Сертолово. Но тут не было леса, вернее был, но не такой густой, не было и грозы, а постоянная пасмурность и вечные сумерки. Лимб больше походил на фото с очень долгой выдержкой, лет пятьдесят или шестьдесят. Всякое изменение в облик вводили сильные эмоциональные события, которые создавались разумными созданиями, объединенными тем или иным чувством. По сути Лимб — это информационное поле людей. С учетом прошлого Земли, местный Лимб был жутким местом. Лимб Земли формировался чувствами и эмоциями людей, что пережили войну, а потому частичная или полная разруха, мусор и кости, пыль и тлен, вечный туман и копоть. Словно не город, а свалка. Ничего живого в Лимбе не водилось, а водились эмпатические фантомы или просто Эмпантомы — сгустки сильных эмоций, чувств или переживаний. Эмпантомов порождала не толпа, а отдельная личность, чье психологическое состояние можно было прировнять к целой группе людей. Эмпантомы были разные, в зависимости от испытываемого чувства. Всего выделялось три основные группы. Рыцари — порождения чувств и эмоций, таких как любовь, счастье, радость и тому подобные. Нечисть — порождались болью, злостью, яростью и им подобными чувствами. Были и другие, прозванные Скитальцами. Что порождало Скитальцев, точно не известно. Рыцари, Нечисть и Скитальцы существовали до тех пор, пока жив их создатель и память о них. Как только человек умирал и забывался, то и его порождения исчезали.

Полли вышла на улицу. Улицу покрывал ковер из странной паутины, в которой было множество костей. Чем могла быть паутина неизвестно, в Лимбе не стоит понимать все буквально. Всякое чувство в Лимбе материализуется в виде смысловой параллели. Паутина может олицетворять все, что угодно. Война словно паук, что поймала и сковала людей своей паутиной или быть может все не так глобально, просто тут что-то произошло, от чего все оказались в ловушке, как мухи в паутине.

Полли шла по этому ковру, хрустя костями и мусором, и искала то, что должно быть у нее на виду. Связь программируется через Лимб и доступ к исходному коду ее связи должен быть где-то тут. Проблема в том, что доступ как книжка-невидимка, что лежит у тебя под носом, а ты ее не можешь увидеть. Заметить можно лишь боковым зрением, но из-за всех объектов вокруг, книга сливалась с окружением. Потому Полли искала более подходящий фон, чтобы книга контрастировала.

Идя по улице Молодцова, Полли наткнулась на небольшое трехэтажное здание, обогнув которое, она нашла подходящий фон. Здание имело форму буквы Н, а однотонность стен и пустой двор делали любой объект контрастным. Полли огляделась вокруг, пытаясь взглядом выцепить книгу. Технически, Лимб можно назвать параллельной реальностью, в которой законы формируются наблюдателем, а потому то, что книга вдруг оказалась лежащей на подоконнике одного из окон, Полли ничуть не удивило. Лимб — это как сон, где любая сюрреальность воспринимается как нечто нормальное.

Полли подошла к книге, ориентируясь на боковое зрение, но как только она ее подняла, Книга уже стала доступна обычному взору. Книга имела твердый переплет, а страницы были словно из плотного картона. В целом, книга имела старинный вид, а на обложке была надпись: «Не влезай». Так как у каждого человека в Лимбе своя книга, то и надпись на ней была у каждого своя. Сама надпись была внутренним предупреждением и не более того. Несмотря на то, что книга казалась сравнительно тонкой, на деле число ее страниц исчислялось бесконечностью.

Полли взяла книгу и открыла ее. Жесткие страницы были пусты, но стоило Полли подумать и текст начинал проявляться. Книга писалась при помощи особого ментального кода, который был чем-то вроде эмпатического языка или био языка. По сути все три языка — это как три наречия одного и того же языка. Эмпатический язык — это язык чувств и эмоций. Био язык — это язык мыслей, если угодно, то это тоже, что и чтение мыслей. Ментальный код — это технический язык. Каждый язык имел особые свойства. Эмпатический язык — это как чувство вкуса, чувство запаха, тактильное ощущение и прочие чувства. Разговор на этом языке можно сравнить с прослушиванием музыки, просмотром фильма или вкусным обедом. Язык понятный на интуитивном уровне, как один человек понимает добрые или враждебные намерения другого человека. Правда иногда бывает и на оборот, в зависимости от чувств и эмоций. Био язык — это как прочесть и заучить книгу или как познавательный урок, где информация, попадая в мозг, оседает в нем. Ментальный же код имеет свойство воздействовать на массы. Если Лимб — это базовая система, как биос на старых довоенных компьютерах, то ментальный код — это операционная система, а все прочее, вроде пси-переноса, психомедецины и пси-удара — это утилиты или программы. Вот только сравнение это через-чур грубое и всей сути не отражает.

Полли листала книгу взад и вперед, пытаясь прочесть код. Ментальный код имел вид логограмм, с той лишь разницей, что эти логограммы хранили не речевую информацию, а информацию мыслей, чувств и эмоций, подобно био языку. Так как это код, то код этот был написан по особым алгоритмам, которые формировали психологическую программу. Связь, если рассматривать как инструмент, обеспечивала соединение с Лимбом и программой. На страницах книги Полли пыталась отыскать то, что могло дать ответ ей на вопрос, касательно того, что произошло с ее подсознанием. После некоторого времени, Полли обратила внимание на то, что уже некоторое время озирается, словно что-то ее беспокоит. Но вокруг ничего не было, если не считать одного дворника. Дворник — это один из местных обитателей, который относится к группе Скитальцев. Дворники, как и Бомжи (с ударением на О), были самыми распространёнными обитателями Лимба. Названия, как и прочие термины, касательно Лимба, перекачивали из рабочего жаргона первопроходцев Лимба. Первопроходцами Лимба были самые обыкновенные наркоманы, которые воспринимали Лимб как галлюцинации, вследствие наркотического опьянения. Но после необъяснимой череды смертей, наркотик привлек пристальное внимание ученых. Однако к тому времени уже существовали те, кто спускался в Лимб осознанно, понимая, что пойманные под действием наркотика глюки далеко не иллюзии. Эти люди, что намеренно спускались в Лимб, сформировали фольклорную базу или рабочий жаргон. Изучение Лимба началось еще в двадцатых годах двадцать первого века Земной эпохи, а в итоге, в будущем это заложило фундамент для изобретения связи. Раньше Лимб Питера, насколько Полли знала, был более населенным, но из-за войны, в связи со смертью миллиардов людей, Лимб сильно опустел. Сейчас Лимб Питера преимущественно населяют Скитальцы. Из-за того, что первопроходцами были обычные люди, то и жаргон создавался на основе бытовой атмосферы. К примеру Дворник — безобидное, длинное и сутулое образование неопределенной внешности, походившее скорее на сгусток плотного дыма. Если приложить фантазию и дорисовать недостающие элементы, то этот сгусток дыма походил на старого стереотипного дворника конца девятнадцатого и начала двадцатого века Земной эпохи — фартук, фуражка и метла.

Полли обратила внимание на Дворника, который брел куда-то безо всякой цели. Полли огляделась вокруг, но все оставалось прежним, но странное давящее чувство не давало Полли покоя. Складывалось ощущение, словно на Полли давил пресс, но невидимый и не осязаемый. Подобное очень напоминало пси-удар, но тот был скорее ударом молота, а тут медленное сдавливание словно под прессом. Несмотря на неуютное ощущение, Полли продолжила изучать книгу пока не наткнулась на то, что искала.

— Странно… — произнесла Полли, вчитываясь на написанное.

Несмотря на то, что Полли никогда не занималась кодировкой Лимба, сам язык она знала. Код программы связи, по сути — это как песня, которая звучит слаженно и гладко. Если есть ошибка, то она выделяется как фальшивая нота. Но в данном случае было другое. У кода, как и у песни есть определенный стиль, в котором исполнены композиции, в данном случае постулаты или правила. Весь код — это как альбом, в котором каждая песня хоть и отлична, но выполнена по одним и тем же правилам. Однако сейчас Полли видела песню, которая словно бы из другого альбома. То есть перед ней была часть кода, чей стиль отличался от общего. Код не фальшивил, но и не вписывался в общий контекст. Полли попыталась проанализировать эту часть кода и пришла к выводу, что он адаптирует данные по схожим параметрам, разлагая донорский сегмент. То есть, если взять две характеристики, где одна из характеристик — это донор, то часть кода разложит его на составляющие и путем адаптации соединит с первым. При соединении в первую очередь объединяются схожие данные, все прочее выделяется как шлак и распределяется по близким значениям. Если что-то остается, то оно перестраивается в удобный формат и встраивается. Если сделать этого нельзя, то данные можно выделить и переместить в выделенную зону Лимба, после чего редактировать.

В сущности, принцип работы был понятен, но с какими данными он работает? Как эта часть кода возникла? Является ли сделанное постоянным или временным?..

Полли вдруг посетила мысль, что произошедшее с ней и Святогором связано этой частью кода.

— Стена… — задумчиво произнесла Полли, отрываясь от изучения книги.

У Полли родилась странная идея, которая затрагивала проблему основателей и первого поколения. Однако сейчас трудно было что-то утверждать, да и обстановка не располагала. Лимб — это не просто часть эфирного пространства. В Лимбе вся воспринимаемая мозгом информация воспринимается почти так же, как в реальности. Эффект плацебо заставляет мозг воспринимать иллюзорную боль как настоящую, из-за чего смерть в Лимбе ведет к смерти в реальном мире. Лимб Земли и Тейи сильно отличается. Тейянский Лимб — это как стерильная и совершенно безопасная лаборатория. Лимб Земли — это опасная для жизни свалка. Зайти что-то поискать или сделать что-то еще, быстро и продуктивно — это одно! Но работать, да еще и на одном месте в течении длительного времени — это уже самоубийство… А изучение фрагмента кода требует именно этого. Сейчас Полли понимала две вещи: первое — этот фрагмент кода связан с прошлым пси-переносом, а второе — нужно сделать заметку и изучить этот вопрос уже на Тейе.

Полли стала ощущать, как давление становилось все сильнее. Ощущение было как на большой глубине, когда толща воды сдавливает со всех сторон. Войти в Лимб не трудно, трудно его покинуть. Первопроходцы Лимба или на рабочем жаргоне «пилигримы», для входа или на том же жаргоне «спуска», использовали наркотик из грибов, найденных в окрестностях Питера. Пока наркотик действовал, пилигрим находился в Лимбе, но как только действие заканчивалось человека выдергивало в реальный мир. Но из-за того, что для спуска в Лимб необходима была убойная доза наркотика, естественный процесс мог затянуться до нескольких суток. Потому для выведения наркотика, пилигримы использовали препараты для форсированной диурезы. Но Полли проникает в Лимб за счет участка мозга и прямого подключения, а потому выход из Лимба осуществляется иным способом. Для выхода желательно вернуться на прежнее место, где связь с телом сильнее, а после заставить себя резонировать с той же частотой, что и мозг в теле. По сути, спуск — это рассинхронизация разума с мозгом, то есть информация как бы отделяется от тела и попадает в эфирное пространство, где и находится слой под названием Лимб. Обратная синхронизация возвращает в тело.

Полли двигалась по городу и ощущала, как все вокруг давит, словно тяжеленым прессом. Дойдя до улицы Центральная, Полли вошла в первый подъезд дома, где первый и второй этаж которого были облицованы плиткой, стилизованной под камень. Поднявшись на третий этаж и войдя в помещение, Полли увидела то, что не заметила, когда уходила. В помещении лежал продолговатый предмет, от которого исходила легкая дымка и слабое мерцающее свечение. Свет был мягким и переливчато менял окрас от зеленого к синему, а от синего к фиолетовому и снова к зеленому. Этот предмет назывался талисманом или брелоком. На жаргоне слово талисман означало предмет, обладающий свойством воздействовать на вероятность. Формально, слово талисман — это лишь статистически часто употребляемое слово, так как общепринятого названия у них нет. Помимо второго названия — брелок, было множество и других названий. Вроде таких как: реликвии, безделушки, побрякушки, цацки, артефакты, амулеты и так далее. Однако слова талисман и брелок были особенно уместны, так как названия появилось из объяснений их свойств. Вот представьте! Вы взяли талисман-брелок — счастливую кроличью лапку, носили ее с собой постоянно, допустим в казино, при этом вам часто везло. За долгие годы пребывания в поле вашего везения, талисман пропитывался информацией или энергией везения, словно губка или заряжался как аккумулятор. После вы его потеряли, но кто-то ваш брелок нашел и взял себе. Талисман, заряженный вашей удачей, будет излучать эту удачу и влиять на закон вероятности в реальном мире. То есть для вас счастливая кроличья лапка станет действительно счастливой! Талисман, воздействуя на закон вероятности, изменяет статистику ваших удач и поражений в пользу удач. Правда есть множество нюансов, из-за которых талисман может работать в ваших руках, а в руках товарища нет. Бывают предметы, которые оказывают воздействие на всех без исключения, а есть такие, которые действуют лишь на определенных людей. Говоря проще, все вещи, что людям известны как счастливые, заговоренные, святые и проклятые — это, правда не в обязательном порядке, заряженные предметы или талисманы. Если говорить несколько иначе, то талисманы — это предметы с богатой историей. По сути, даже город может стать своеобразным талисманом, но чем больше площадь впитываемой информации или энергии, тем слабее отдача. Проклятые или святые города, по идее, это локации, где произошли масштабные события, которые несли в себе огромнейший эмоциональный заряд. Тут важно понимать и то, что допустим в двух разных точках мира могло произойти что-то, что в разрушительности близко друг к другу. Однако эмоциональный заряд у них мог быть разный, а потому одна локация могла стать… Скажем проблемной, а вот вторая наоборот! Что? Как? Почему?.. Увы, но механизм этого процесса неизвестен, но то, что информация способна придавать необычные свойства материи — это уже доказанный основателями Тейи факт.

Полли оглядела предмет, который выглядел как небольшой прямоугольник с черным квадратом с одной стороны и с какой-то ручкой с другой. Из-за того, что предмету еще нет и пятидесяти лет, его облик был размыт и очертания лишь угадывались, но судя по его дымке и свечению, предмет имел довольно богатую историю. Полли не страдала клептоманией и не собирала блестящие предметы, но решила, что в реальности предмет стоит отыскать. Кто его знает, может его свойство — это повышать вероятность смертельного исхода? Тогда от такого предмета лучше избавиться. Забрать из Лимба ничего нельзя, но Лимб — это как скрытая функция, которая показывает свойства предметов и окружения в реальности, а вот в реальности предмет забрать уже можно. Между прочим! Насколько Полли знала из АРХИВа (хранилище всех знаний Тейи на основе квантового компьютера, расшифровывающееся как: автономное реесторное хранилище информации Ванга Вэньхуа или просто — АРХИВ), некоторые люди в прошлом, пользовались услугами пилигримов, дабы проверять подлинность некоторых предметов, а некоторые даже умудрялись использовать Лимб для крупных краж.

Полли вернулась на прежнее место и сосредоточившись вернулась в подсознание, а оттуда в реальный мир. В реальном мире уже начинался рассвет. Костер давно погас лишь угли дотлевали. Святогор спал в позе огромного плюшевого медведя. Полли же решила, что костюм стоит починить, насколько это возможно. Так как костюм, в который Полли была облачена — это биомеханизм, то его можно изменить путем использования психомедицины. О полном восстановлении речи не идет, но поврежденные участки можно перестроить во что-нибудь более лицеприятное.

На восстановление у Полли ушло четыре часа. Если раньше костюм больше походил на гидрокостюм, что облегал подобно второй коже, то теперь он походил на топик. С той лишь разницей, что штаны, сам топик и голофон соединялись полосой, что служила проводником. Открытые участки тела можно будет прикрыть шубой или поискать какую-нибудь ветошь.

Пока Полли медитировала, восстанавливая костюм, проснулся Святогор. Видя, что Полли вне зоны действия сети, он решил развести свежий костер и впервые за несколько дней, сходить в туалет. Из-за психомедицины организм использовал все без остатка, из-за чего даже шлака не образовывалось. Сейчас же все хорошо и организм начал функционировать сам со всеми вытекающими в прямом смысле. Уединяться для мокрого дела, Святогору пришлось в соседней квартире, где он попутно нашел и мебель. На костер пошел бельевой шкаф, в котором лежало, по всей видимости, истлевшее постельное белье, покрытое плесенью и каким-то лишаем или мхом. Кроме прочего, в шкафу стоял сундук. Святогор отпер и из его недр пахнуло затхлостью. В сундуке лежала мужская одежда. Видимо в этой квартире жил толстяк, ибо штаны и рубахи были Святогору по размеру, но чуть коротковаты, учитывая его габариты. Он взял дрова и отнес к костру. Пока Святогор занимался костром, он видел как поврежденный им костюм Полли, который она Бог знает, чем залатала, менялся. Больше он не становился, а потому открытые участки тела оставались и Святогор решил, что найденная одежка ей пригодится. Святогор, покончив с костром, сходил и забрал найденную одежду. Одну из рубах он решил надеть на себя, но ткань, в силу возраста и габаритов Святогора, лишь разошлась на тряпицы. Когда же Полли пришла в себя, то ее уже ждал завтрак из кореньев и замена воняющей дохлятиной шубы, на не менее вонючие, но уже хоть прелостью, рубахи.

Полли, заканчивая восстановления костюма и возвращаясь в реальность, увидела Святогора, который сидел уставившись в костер. Во взгляде Алексея читалась погруженность в мысли, словно он с интересом смотрел кино. Полли поняла, что Святогор сейчас изучает ее воспоминания. Когда Полли зашевелилась, Святогор отвлекся и поглядел на нее. Девушка выглядела откровенно и даже сексуально. Святогор даже сглотнул, когда Полли встала во весь рост.

— Это мне? — поинтересовалась Полли, указывая на тряпки.

— А? — произнес Святогор, отвлекаясь от созерцания ее обнаженных телес. — А, да, — заторопился Святогор. — Я нашел в соседней квартире.

— Великоваты… — произнесла Полли, примеряя. — Секундочку.

Полли сделала несколько манипуляций, от которых рубаха порвалась в нескольких местах. Она надела еще несколько тряпок, сделала тоже еще раз и всю эту груду тряпок, несколькими узлами превратила в теплую куртку, состоящую из нескольких слоев. Узлы убирали лишнюю ткань и придавали непрочной от времени ткани необходимую прочность, чтобы ткань не рвалась в труху.

— Как спалось? — поинтересовалась Полли, корректируя обновку, дабы та сидела удобнее.

— Да… Воспоминания мучали, — ответил Святогор. — Словно смотришь кино на неизвестном языке. Вроде в какой-то момент все ясно и понятно, но стоит попытаться углубиться в суть и сплошные дебри, да тарабарщина…

— Это нормально, — ободряюще произнесла Полли.

— Плюс… Все как-то хаотично, выборочно или избирательно. Вроде есть вопрос и в твоих воспоминаниях я вижу ответ, а понять его, увы…

— Если надо объяснить, ты спрашивай, не стесняйся, — дружелюбно произнесла Полли.

— Да… Да… — произнес Святогор, с задумчивостью уставляясь в огонь костра. — Завтракай, да выдвигаемся.

— Ага, — произнесла Полли улыбаясь.

Полли принялась за завтрак, а Святогор встал и направился к выходу.

— Ты куда? — поинтересовалась девушка.

— Пойду, может, что полезное в соседних квартирах найду, — ответил Святогор.

После слова «найду» Полли вспомнила о талисмане и решила, что его стоит поискать. Пока Святогор искал полезное, Полли шарила в помещении, ища что-нибудь, что похоже на предмет в Лимбе. Однако поиски не давали результата, при условии, что помещение было небольшое и содержимого, вроде мебели и тому подобного, тут было мало.

— Кстати! — выкрикнула Полли, жуя и ища талисман. — Мы ведь дальше в Медный лес, так?

— Да! — послышался глухой ответ Святогора из соседней квартиры.

— Я помню, ты говорил, что там какой-то голос, а опасное есть что?! Звери какие-нибудь?!

— Звери?! Нет, если только… С болот. Кстати! — воскликнул Святогор, словно вспоминая. — В рюкзаке баночка с мазью. Достань ее, надо на всякий случай намазаться, она как репеллент, отпугивает тварей с болот.

— Хорошо! — положительно отозвалась Полли.

Полли нашла рюкзак сразу.

— Мазаться сейчас или там?!

— Сейчас! Но не мочить, она быстро смывается…

— Ладно, сейчас!

Полли поискала в рюкзаке мазь. Мазь не находилась, но в одном из боковых карманов Полли наткнулась на что-то твердое и продолговатое.

— Нашла, — сама себе сказала Полли.

Полли сунула руку и извлекла странный продолговатый предмет с экраном и ручкой с другой стороны.

— Талисман?! — тихо и удивленно произнесла Полли. — Леш! Можно тебя на минуту?!

Послышалась возня, после которой в помещение вошел Святогор и поинтересовался в чем дело:

— Что такое?

— Что это? — полюбопытствовала Полли, показывая предмет.

Святогор приблизился и увидел то, что держала Полли.

— Ааа! — протянул Святогор. — Это навигатор!

— Навигатор? — непонимающе приподняла брови Полли.

— Да. Я и забыл про него… Полезная штука между прочим! Кстати! Думаю, после поселка Ольшаники он нам пригодится.

— То есть он еще работает? — удивилась Полли.

— Работает, еще и как! Эта штука привела меня из самого Владивостока! — с гордостью произнес Святогор, беря в руки навигатор. — Этот навигатор пережил войну и еще кучу всякой дичи, наравне со мной.

— То есть у него богатая история?

— Не то слово… Когда я вернулся и обосновался на острове, я с его помощью составлял свои карты. Когда нужда в нем пропала, он надежно осел в рюкзаке. Брал так, на всякий случай, а потом я про него с той же надежностью забыл… Ха!.. — усмехнулся Святогор.

— Слушай, а… — Полли задумалась. — Хотя нет, думаю…

— Что такое? — поинтересовался Святогор.

— Да так… То есть ты точно с его помощью сюда добрался?

— Можно сказать мы, а после того как его владелец умер и он достался мне по наследству, я чуть ли не буквально спал с ним в обнимку.

— Ладно, — одобряюще произнесла Полли. — Тогда он точно пригодится.

— Стоп! Я понял! — воскликнул Святогор, озаренный мыслью. — Богатая история? Это бри… Брелок? Талисман? Так? — ошеломленно произнес Святогор.

— Воспоминания прояснились? — поинтересовалась Полли.

— Немного… — произнес Святогор, почесывая затылок. — Все слишком избирательно. Словно воспоминания даже не как кино, а скорее… Как это? Как отдельные кадры или скорее как пазлы мозаики. Сложил два кусочка — счастье!

Святогор проверил, работает ли навигатор и, убедившись в этом, убрал его в рюкзак, доставая мазь, которой они оба намазались. Мазь пахла сосной и чем-то приторным, но чем не ясно. Святогор сказал, что лучше не знать. После коротких сборов, Святогор вышел, а Полли задумалась о навигаторе. На какую именно вероятность он влияет? Каковы его свойства? Положительные или отрицательные?..

Парочка вышла из подъезда на улицу и остолбенела. Город Сертолово выглядел неестественно! Тут не было того леса, что встретил их вчера, а дома были словно довоенными. Полли и Святогор хлопали глазами, не веря в то, что видят.

— Слушай, а мы точно хринирь ели? — поинтересовался Святогор у Полли, не в силах оторвать взгляд от увиденного.

Пара вернулась в подъезд, но вместо запыленной и замусоренной лестницы увидели ее же, но совершенно чистую. В подъезде даже пахло не сыростью и затхлостью брошенных домов, а свежестью и даже улавливался приятный аромат свежей стряпни и свежевыстиранной одежды. Святогор и Полли вышли обратно.

— Что за чертовщина? — Произнесла Полли с легкой паникой в голосе.

— Ааа… — недоуменно протянул Святогор. — Слушай, а как ты это объяснишь? — скептически поинтересовался он.

— Без понятия… — сокрушенно отозвалась в ответ Полли. — Галлюцинации, не иначе!

Они прошли по улицам и видели город таким, какой он был до краха мира, до войн, что угробили красоту простых пригородов и провинциальных городков, что жили в обнимку с природой. Правда одно было неизменным, как и вчера — граффити людей. Граффити было много и все были разные, и в разных позах, отражающих действия людей и животных, подобно отбрасываемым теням. Тут были старики, что сидели на лавочках, дети, что играли в мяч, прятки и пятнашки. Тут были мамы с колясками и женщины, что вешали сырое белье сушиться. Тут были мужики, что играли в нарды, шашки и шахматы. Тут были молодые парни, что копались в недрах машин и мотоциклов. Были простые прохожие, что брели неведомо куда и откуда. Сотни или даже тысячи теней, что навечно застыли на стенах домов.

Ни Полли, ни Святогор сперва даже не поняли, что уже какое-то время они слышат звуки. Казалось, словно это тени их издают. Смех детей, невнятные разговоры взрослых. Шум металла и инструментов, голоса работающих телевизоров, пение птиц и шум колышущейся на ветру листвы. Словно город жил и сейчас был прекрасный денек — выходной, когда никуда не нужно торопиться и можно заняться чем-то своим. Святогор и Полли несколько ошалело осматривали город, сами не понимая куда идут. Их двигало какое-то странно чувство любопытства. Полли ощущала странное давящее чувство, которое напоминало то, что она испытывала в Лимбе. Они шли вдоль Сосновой улицы и внимание Полли привлек объект, который среди всего прочего выделялся.

Слева от Полли стоял дом, который представлял собой самую обыкновенную хрущевку, которыми было застроено, вероятно половина Сертолово. Бетонная коробка в пять этажей, облицованная мелкой квадратной плиткой белого цвета. Ряды балконов и окон с деревянными рамами, на или за которыми стояли различные вещи. С некоторой периодичностью, на первых этажах в стенах были серые двери под бетонными козырьками. И так было почти в каждом подобном доме. Но именно в первом доме Сосновой улицы, одна из серых дверей была вовсе не серой. Дверь была ярко красной и выглядела кричаще! Дверь словно бы всем своим видом говорила — открой меня!

Полли остановилась, а Святогор шел дальше. Оба даже не обратили внимания на то, что они разделились. Святогор ушел, продолжая глазеть на улицы города, а вот Полли осталась стоять у двери. В ее голове всплыла картина квартиры подсознания Святогора. Дверь слабо приоткрылась с некоторым скрипом. Звуки вокруг Полли померкли, а небо вдруг стало темнеть. Из недр открывающейся двери тянуло чем-то вкусным, а само пространство внутри было заполнено мягким светом. Полли приблизилась, сгорая от любопытства и дверь открылась шире. Из недр доносился бытовой шум, словно кто-то готовил на кухне и играла музыка, не то радио, не то телевизор работали. Полли завороженно приближалась к двери, словно мотылек на свет.

Святогор, покинув Полли, шел по улице до тех пор, пока не понял, что идет как-то странно. Пейзаж вроде бы и меняется, а вот граффити людей нет, словно они повторяются. Святогор обернулся, чтобы сориентироваться и заметил, что Полли рядом нет.

— Полли?! — взволнованно произнес Святогор. — Полли! — выкрикнул Святогор, понимая, что потерял ее.

Святогор принялся метаться и вспоминать, где он шел до этого. Он пробежал несколько улиц, пытаясь звать Полли. Та не откликалась и Святогор начал сильно волноваться. От сильного волнения в кровь ударил адреналин и стимулятор, от чего глаза Святогора засияли золотым блеском. Святогор метался по дворам и все кричал, пока не остановился, понимая, что он один и тот же двор уже раза три пробегал. Внимание Святогора привлекло то, что двор хоть и был одним и тем же, а вот силуэты людей отличались. В тот момент, когда Святогор это осознал, раздался детский смех, который разнесся странным металлическим эхом. Небо вдруг начало стремительно темнеть. Святогор боковым зрением засек движение, но тут же брошенный взгляд натыкался на очередной силуэт.

Смех. Резко брошенный взгляд и ничего. Снова смех. Снова резко брошенный взгляд и!.. Силуэты людей уже были другими. Святогор огляделся и увидел, как граффити людей, их черные силуэты, эти тени прошлого, стояли в странных ожидающих позах. Только сейчас Святогор понял, что это были точно не призраки. Сейчас Святогор глядел на неведомо что и это неведомо что его обступало, словно бы загоняло куда-то. Святогор стоял и видел, как тени оживали. Все вокруг заполонил шум невнятной речи, детского смеха и странного гула. Святогор ощутил чудовищное чувство странного дежавю. Он бросился бежать, но тени не бросились за ним, а спокойно не торопливо двинулись вслед. Святогор пробежал Сосновую улицу и увидел открытую красную дверь. В его голове что-то тренькнуло, и всплыли старые воспоминания об отце. Святогор остановился, замерев на какое-то мгновение и пристально вгляделся в дверь. Всего одна мысль, что посетила его, придала ему решимости и Святогор бросился к двери.

Дверь уже начала закрываться, но Святогор не дал ей этого сделать. Просунув руку в щель между дверью и косяком, он остановил процесс. Пытаясь отпереть дверь, Святогор прикладывал все усилия. Не дать ей закрыться у Святогора не выходило и тогда он втиснулся внутрь. За дверью была прихожая, которая разделялась на три помещения — две комнаты и кухня, плюс ванная за закрытой дверью. Квартира выглядела знакомой, но в то же время иной. Святогор увидел на кухне Полли, которая двигалась к окнам. Не теряя времени, Святогор подбежал и схватил Полли, разворачивая ее к себе лицом. Зеленые глаза Полли были пусты.

— Полли! — выкрикнул Святогор, встряхивая ее, держа за плечи. — Полли! Полли! — ревел тяжелым басом Святогор.

Полли не реагировала. Не отпуская ее Святогор встрепенулся, ощущая, как по его спине что-то движется. Святогор обернулся, но ничего не увидел. Что-то упало с потолка и Святогор поднял взгляд. Потолок исторгал слизь и двигался, словно был живым. Все окружение пришло в движение и покрывалось толстым слоем слизи. Раздался утробный звук. Святогор не стал думать, а стал действовать. Не теряя времени, он схватил Полли, взгромоздил ее на плечи и бросился прочь. Пол под ногами превратился в вязкую слизистую массу, от которой неприятно жгло ноги. На Святогоре из одежды были только штаны, а потому голые стопы, утопая в жуткой слизи, начинали с каждым мгновением все сильнее и сильнее гореть. Святогор с Полли на плечах двигался словно по пояс в воде. Все вокруг пришло в движение. Святогор ощущал странное чувство, словно с каждым мгновением становился все пьянее и пьянее.

Перед Святогором встала дверь, которая уже была наглухо заперта. Святогор положил Полли и со всей силы приложился всей своей огромной массой на дверь. Дверь прогнулась и раздался страшный рев. Все вокруг заходило ходуном. Святогор повторил действие и дверь проломилась, от чего рев раздался еще сильнее и все словно ожило. Прихожая уже походила на коридор, за стенами, полом и потолком которого словно что-то шевелилось. Слизь начала заполнять все вокруг, но новый удар Святогора окончательно вынес дверь. Все ревело и содрогалось. Коридор принялся сжиматься, но Святогор, хватая Полли, бросился прочь, вырываясь из ловушки.

Тени стояли и ждали, но Святогор не обращал на них внимания, а просто бежал, ощущая сильное жжение в местах, где касалась слизь. Вокруг стоял гам и Святогору виделся старый кошмар, который словно бы ожил. Позади Святогора отчетливо раздался чей-то нежный голос.

— Лешенька!

Святогор в ужасе остановился. Все нутро съежилось и похолодело.

— Лешень-ка… — раздался чей-то голос вторично, но уже не так нежно.

Святогор обернулся и увидел на пороге мать. Ее лица Святогор толком не видел, ибо Святогор убежал уже достаточно далеко.

— Ле-ше-нь-ка… — странным голосом произнесла мать Святогора. — Ле… Ша… — произнес голос так низко, словно заело пластинку. — Леее… Ша… — произнесла жутко низким голосом мать, словно кукла с почти севшими батарейками.

Мать Святогора неестественно выгнулась и начала приближаться. Святогор оцепенев в ужасе, стоял и глядел на создание, которое ему напомнило мать. Борясь со страхом, он силой зажмурил глаза, а когда услышал очередное «Леша», страшным, чудовищно низким гудящим голосом, он бросился бежать. В голове Святогора вдруг всплыли слова стиха, из глубокого детства. Он бежал и прокручивал в голове текс этого стишка словно заезженная пластинка. Он принялся их повторять, словно молитву или мантру защиты, особо не вдаваясь, почему он вспомнил именно этот стих.

— Море!.. — пробубнил на выдохе Святогор, переплетая слова с мыслями. — Песок… — череда слов в голове. — Носок… Море!.. Голубое… — очередная череда слов в голове. — Прибоя…

Святогор бежал, глядя лишь вперед и бубнил себе под нос слова, которые на каждом выдохе пробивались через мысли. Он бежал, а ему вслед кричало нечто, которое неуклюжа семенило, пытаясь догнать.

— Вернусь!.. — произнес Святогор.

— Ле-ша! Ле-ша! Ле-ша! — низким, утробным и зловеще скрежещущим голосом кричало нечто позади.

Святогор бежал, не желая останавливаться. Тело пропитывалось адреналином и стимулятором и этот гремучий коктейль действовал словно лошадиный допинг. Город постепенно возвращался в исходное состояние, каковым он предстал перед Полли и Святогором изначально. Чем дальше Святогор удалялся, тем все сильнее и сильнее проявлялась истинная личина города.

— А?.. Что?.. — раздался неуверенный голос приходящей в себя Полли.

— Обхвати меня! — выкрикнул Святогор.

— Что? — произнесла Полли, словно спросонья.

— Обхвати меня и держись крепче! — гаркнул Святогор.

Полли повернула голову и увидела, как город изменялся и как за ними гнались тени и нечто, что гналось и извивалось, словно тряпичная кукла, выкрикивая что-то неразборчивое. Полли в ужасе воззрилась на эту картину и, обхватывая Святогора ногами и руками, повисла на его спине, словно рюкзак. Святогор, ощутив, что Полли держится крепко, бросился бежать словно подгоняемый плетьми адский пес — по-звериному, на всех четырех конечностях. Скорость возросла значительно и весь кошмар позади резко отстал. Раздался душераздирающий рев, словно от чудовищного зверя, упустившего добычу, который постепенно, по мере удаления Полли и Святогора, стихал. Святогор, гонимый страхом, гнал так до границ Медного леса.

Святогор, преодолев порядка семи километров в бешенном темпе, остановился на перекрестке старой дороги. Вправо уходила дорога, которую покрывали, словно гравий, куски асфальта и сухая трава. Эта дорога вела к деревне Медный завод и озеру Меднозаводской разлив или проще — Медное. А вот между шоссе и деревней, начинался Медный лес. Лес этот имел четкую границу и имел уникальную особенность. Несмотря на то, что на дворе лишь весна и почки еще не распустились, Медный лес уже, а вернее он всегда такой, был покрыт густой листвой: желтой, красной и рыжей расцветки.

— А как ты это объяснишь?! — произнес Святогор, пытаясь выровнять дыхание. — Что за хрень это была?! — с чувством страха в голосе гаркнул он.

Полли и Святогор стояли и приходили в себя от пережитого. Столь поспешное бегство из города, который так любезно приютил парочку, обернулся диким кошмаром. Святогор пытался отдышаться, а Полли, с закрытыми глазами, массировала виски, которые дико ломило.

— Не знаю… — выдавила Полли.

— Даже предположения нет?

— Честно? — неуверенно произнесла Полли, с трудом открывая глаза. — Понятия не имею… Но ощущение было такое…

— Словно это что-то живое, да? — закончил за Полли Святогор.

— Да, — подтвердила Полли. — И это что-то или кто-то имел ментальные способности…

— То есть? — не понял Святогор.

— Галлюцинации, — ответила Полли.

— Галлюцинации? Что ты видела?

— Дверь… Красная дверь и… Квартира, а там… Там мама… — с трудом произнесла Полли.

— То есть мы видели одно и то же? — поинтересовался Святогор.

— Ты тоже все это видел? — удивилась Полли.

— Думаю почти все, но в сущности то же… — задумчиво произнес Святогор, восстановив дыхание.

Полли и Святогор уже приходили в себя.

— Если это нечто действительно живое, то оно умеет наводить одну и туже галлюцинацию на живых существ. Думаю, это нечто заманивает так жертв, одурманивает и поедает.

— Удобно… — произнес Святогор. — Самому ходить не надо. Сидишь. Ждешь. Появилось что? Заманил и жрешь. Боже… Я чуть коня не двинул, когда увидел, как эта галлюциногенная гадость за мной побежала, — произнес Святогор, вытаращив глаза от воспоминания.

— Давай уже уйдем отсюда, а то мне не уютно… — недовольно произнесла Полли.

— Знаешь, а ведь в Медном лесу уютнее не будет.

Полли обратила внимание на лес, который начинался после перекрестка старой дороги. На общем фоне лес сильно выделялся, словно тут встретились два времени года — весна и осень. Вот только весенняя половина, которую покрывали голые деревья, была усеяна листвой, а вот земля в Медном лесу была чиста. Ни единого опавшего листочка, ибо все до последнего висели на деревьях.

— А почему этот лес такой? — отвлеченно поинтересовалась Полли.

— А черт его знает… — ответил Святогор. — Говорили, что тут еще до войны эксперимент какой-то ставили, может че сделали?

Полли задумалась.

— А лес большой?

— Очень, — ответил Святогор, — Сотни гектаров. Но сам лес ерунда, ничем не опасен. А вот голоса его, вот это действительно страшно. Почти так же страшно, как и сейчас было… Надеюсь пройдем быстро и не услышим их.

Святогор поднялся и, сделав небольшую гимнастику произнес:

— Готова? Валим отсюда к чертовой бабушке…

Полли кивнула и они оба неспешно направились вглубь леса. Пока они шли, Полли глазела во все глаза, не веря в то, что видит. В лесу отчетливо пахло какой-то медициной. После того, как они прошли рядом с насквозь проржавевшим поездом, который лежал среди деревьев, неведомо кем сюда заброшенный, Полли попыталась сорвать один лист. Сорвать удалось с некоторым усилием. Лист был словно резиновый, а из ветки дерева и черешка листа сочилась жидкость, походившая на сироп. От жидкости тянуло той же сильной медициной. Полли посетила догадка, касательно того, почему лес такой. Аномалия леса, вероятно, заключалась в том, что его жидкости заменял этот неизвестный сироп. То есть все деревья были словно забальзамированы или говоря проще — мумии! Огромный мумифицированный лес! КАК?! Полли пораженно глядела на лист в руке. Когда она работала на станции, она изучала Красноярский край и в частности Путоранское древо. Питер был зоной исследования других специалистов, порой она слышала от других о Питере и о том, что что-то нашли, что-то произошло, но за все время Полли ни разу ни от кого не слышала об этом лесе.

Полли подняла взгляд на поезд и разглядела на нем надпись, которую словно кто-то вытравил кислотой: «Кто такой Джон Голт?». Надпись была взята из книги и была вопросом, ответа на который никто не ждал. Полли посетила мысль то том, как земляне и тейянцы воспринимают этот мир. Тейянец ищет ответы, но если фактов нет или они поверхностны, то он дает догадку. А земляне? При отсутствии фактов и домыслов, люди придумывают мифы легенды. Зачем? Тейянец и землянин хочет объяснить, но тейянца не устраивают мифы, а землянина вполне. Вот как это объяснить? Скажем, город? Лес? Этот вот поезд, взявшийся тут неведомо от куда! Зачем мы это делаем? Зачем ищем? Почему нас это интересует? Почему нам это так важно? Хотя нет… Второму поколению это интересно, но не важно, важно землянам, основателям и первому поколению. А почему нам это важно? Какой прок от этих знаний? Старый человек может эти знания даже заменить легендами и успокоиться. Новый человек их так не заменяет, а идет до конца. Мы все ищем, но успокаиваемся по-разному. Старый человек, если уткнется в тупик, придумает что-нибудь и хорошо. Новый человек, да в прочем и вся галактика, если упираются в тупик — значит так и должно быть. Но есть еще один человек, не старый и не новый. Старый — это земляне. Новый — это второе поколение. Основатели и первое поколение — это человек, застрявший посередине, словно переходное звено. Старому человеку важен смысл, а там где его нет, он его придумывает. Новому человеку смысл не важен и все объясняет просто и рационально. Старого человека терзает пустота, а новый человек принимает все как данность. Старого человека не удовлетворяют неудобные ответы на вопросы. Потому, старый человек создает легенды, что дополняют ответ и делают его удобным. А новый человек воспринимает любой ответ как ответ. Не важно удобный или нет, ответ есть ответ и он не требует дополнений. Старый человек делает это ради заполнения внутренней пустоты, порожденной верой в нечто грандиозное, а новый человек во все это не верит. Но средний человек, вобравший в себя оба качества, не может закрыть дыру мифами и легендами, при отсутствии фактов. Но и принять все как есть, тоже не может. Средний человек, словно канат, который перетягивают в обе стороны, однако силы сторон равны. Средний человек еще верит в грандиозность, которую можно объяснить. До тех пор, пока все ответы на вопросы всех устраивают, все хорошо. Но во что выльется, если именно средний человек, вдруг столкнется с таким вопросом, который сможет решить, но не сможет принять?

Полли поглядела на поезд и надпись, что ярко красовалась на его металлическом теле. Святогор ушел вперед, а Полли приблизилась и коснулась холодного металла.

— И как это объяснить? — шепотом произнесла Полли.