Глава 4. Чувства

Человек создал меч, стрелы и бомбы, но…

Самое страшное оружие человека — невежество!

Чадо и Святогор обосновались в одном из домов деревни. Недавнее побоище позволило обеспечить новых временных жителей деревни защитой. Трупы послужили чем-то вроде пугал, для отпугивания мелких тварей. Лечение Святогора затягивалось, но шло в верном направлении. Раны Святогора более не беспокоили, а иммунная система приходила в норму, а вот сил все равно не хватало. Святогор потерял очень много внутренних ресурсов, а пищи катастрофически не хватало. Несколько убитых тварей пошли на прокорм, но основной рацион состоял из растительной пищи. Помимо карт, в архивах капсулы били данные о местной флоре, где были сведения о съедобных и лечебных растениях нынешней Земной эпохи. Хоть Святогор и шел на поправку, все же нехватка сил заставляла его постоянно лежать. Даже банальный разговор давался Святогору с некоторым затруднением.

Святогор лежал на жестком полу и глядел в потолок. Подушкой служила груда истлевшей ветоши, которая когда-то была одеждой обитателей этого дома. Тело Святогора было заметно исхудавшим, и даже были заметны контуры костей, но в сравнении со вчерашним днем он заметно поправился. Чадо приходилось помогать Святогору усваивать пищу, дабы тот как можно скорее набрал недостающий вес. На восстановление ушло почти два дня и где-то столько же нужно еще. Святогор постоянно молчал и лежал, не отрывая взгляда от потолка, лишь изредка отвечая на вопросы Чадо, касательно самочувствия. Чадо же напротив, много двигалась и когда она не занималась Святогором, пыталась скоротать время. Чадо покидала их укрытие и отправлялась либо искать еду и воду, либо просто прогуливалась на соседних улицах. Улицы в деревне, правда, существовали лишь на старых картах, так как в реальности деревню поглотил лес и дома больше походили, из-за сухих вьющихся растений, что покрывали их, на больших мохнатых созданий с пустыми глазницами окон. Все деревянные дома были перекошенными, а из многих даже пробивались деревья. Каменные же дома, то есть из бетона или кирпича, напротив. Большая часть домов стояла, а деревья их обхватывали, словно пальцы гигантской ладони, что скрыта где-то под землей. Правда, некоторые дома все же уступили натиску леса, но таковых было мало.

Чадо сидела у костра, попивая воду из местного ручья и закусывая жестким как резина, и холодным как вода из ручья, корнеплодом. Корнеплод назывался Armozing Rusticana или просто Хринирь. Хринирь напоминал среднее между имбирем и диким хреном, но пах как коньяк и репа, и был приторно сладким. Святогор лежал и пялился, как обычно, в потолок.

— Ты как? — поинтересовалась Чадо.

— Хорошо, — тихо ответил Святогор.

— Нет желания поговорить? — спросила Чадо, откусывая и хрустя хринирем.

— О чем? — сухо ответил Святогор.

— Слушай, учитывая наше положение, я бы лучше наладила между нами хоть какое-то перемирие, пусть даже деловое. Вернее — лучше даже деловое.

— Деловое? — произнес Святогор. — Тогда, думаю, стоит начать с аргументов в пользу такого мира.

— Согласна, — ответила Чадо.

— Ты… Как там тебя? — задумчиво произнес Святогор.

— Полли, — ответила Чадо.

— Полли… Хм… — произнес Святогор задумываясь. — Ты обещала, что сделаешь меня человеком и отправишь на какой-то остров, где не такая жопа, как тут. Остров, на котором жизнь такая, как и до войны. А где этот остров? Почему он такой? Как много там людей? И главное — не врешь ли ты? Где гарантия, что ты не кинешь меня?

— Первое, — начала отвечать Полли. — Остров, вернее острова, находятся посреди Тихого океана — это Гавайи. Второе: их полная изоляция от прочего мира дала им возможность пережить все напасти от начала войны и до сего дня. Третье: людей там осталось не много. По разным причинам… Четвертое и пятое: да, я лгала тебе, но у этого есть причина и я ее тебе могу объяснить. Но сейчас я не лгу! А гарантии… Увы, но мне нечем подкрепить свои слова, кроме как просьбой поверить мне на слово или собственной жизнью.

— Думаю, в плане лжи я тебя понимаю… — ответил Святогор.

— Не думаю, — ответила Полли.

— Разве?

— Дай угадаю, ты считаешь, что я лгала тебе, потому, что я с Тейи, потомок тех, кто тебя бросил и если бы ты узнал это, то… В общем, мы это уже прошли, но причина в другом.

— В чем же? — заинтересованно произнес Святогор, обращая взгляд на Полли.

— У нас на Тейе никогда не лгут, не предают и никого и никогда не оскорбляют.

— Хм… — слабо усмехнулся Святогор. — Что-то с трудом вериться, — с сарказмом ответил он.

— Погоди, — остановила Святогора Полли. — Мы все это не делаем по причине наличия связи. Это… — Полли задумалась. — Это, скажем так — биологическая технология, которая объединяет всех обитателей Тейи в некое подобие коллективного разума. Когда я сюда попала, не буду вдаваться в подробности как именно, моя связь повредилась. Я пыталась понять причины этого повреждения и даже пришла к некоторым выводам. Правда сейчас поняла, что прежние выводы неточны, но у меня появилась одна мысль.

— Коллективный разум? — пораженно произнес Святогор. — Это как у… — задумался он. — Пчел там, муравьев и так далее?

— Не совсем, — ответила Полли. — Наш коллективный разум куда сложнее, но в целом, если тебе так проще понять, то да. Суть в следующем — когда я сюда попала, то моя связь, из-за полной изоляции от общего разума, начала атрофироваться и моя психическая защита стала слабеть. Наши разведчики проходили через подобное, но проведенное в изоляции время было слишком коротким, чтобы были последствия, а я тут уже несколько недель, из-за чего моя защита ослабела и я… Поддалась искушению. У нас на Тейе, в плане связи, есть одна проблема, которой обладают основатели и первое поколение. Это те, кому связь была привита уже в некотором возрасте, а не передана по наследству. Эта проблема связана с конфликтом личностей — изначальной и той, что порождена связью. Понимаешь?

— Аааа… — задумчиво произнес Святогор. — Не все, но в целом.

— Ну, так вот! Я из первого поколения, со всеми вытекающими. Когда я тебе впервые солгала, моя связь дала сбой. Я обдумывала причины и пришла к выводам, но сейчас у меня несколько иные выводы. Я полагаю, что причиной всему — изоляция! Из-за нее моя защита ослабела, а так как я в радиусе нескольких десятков тысяч километров один единственный тейянец, то моя связь начала атрофироваться и я поддалась искушению. Мой программный код связи с каждым днем теряет все больше и больше данных, от чего заложенные правила и критерии переставали давать мне четкие указания и я попала под влияние искушений. Я не могла выдать себя, а ты вопросами настаивал, от чего желание солгать только росло. Потому, когда я поддалась искушению и солгала, моя связь — моя защита дала трещину и я испытала стыд… Из-за мощного чувства, которое я ранее никогда не испытывала, я сломалась и проблема начала расти как снежный ком, что дало дорогу и другим вещам, как например — оскорбления.

— Знаешь, — произнес Святогор, задумчиво глядя в пустоту. — Если бы я не вытащил тебя из той капсулы, которая явственно давала понять, что ты не с Земли. Если бы я не видел своими глазами то, как ты исцелила свои и мои раны, я бы счел все, что ты сказала абсолютным бредом! Но…

— Да… — произнесла Полли, глядя на Святогора. — Слушай, я должна перед тобой извиниться, но прежде позволь оправдаться.

Святогор уже лежал на боку и непонимающе глядел на Полли.

— Я о нас, вернее о том, что сделали мои родители и основатели в целом.

Святогор цыкнул и вернулся в исходное положение, разглядывания потолка.

— Леша, пожалуйста! — настойчиво произнесла Полли. — Я понимаю тебя. По специфике моей профессии я хорошо знакома с историей Земли и землян. Я хорошо знаю, что сделали основатели и каково вам…

— Да неужели? — ядовито ответил Святогор, не отрывая взгляда от потолка.

— Я хочу извиниться перед тобой, но, чтобы ты принял мои извинения — ты должен понять меня, нас! А для этого мне необходимо объяснить то, что ты ни коем образом не мог знать! Нашу историю!

Святогор промолчал.

— Знаешь… — сокрушенно произнесла Полли. — Есть такое слово — рефлексия. В малых дозах она полезна, так как помогает подумать и взвесить. Но стоит увлечься и чрезмерное накручивание, и самокопание приведет лишь к ненависти всего подряд, не желанию понимать и слушать. А мне нужно, чтобы ты услышал и понял.

— Да валяй уже, — злобно ответил Святогор. — Как видишь, я не в том состоянии, чтобы тебя не слушать. Мне только слушать и остается…

Повисла тишина…

— Один мой друг, — произнесла Полли после небольшой паузы. — Однажды сказал: «Если бы наша жизнь была книгой, а ее автор был бы человеком — история, бесконечные праздники и трауры, в книге были бы сатирой, что отражает рефлексию мира». Мы — тейянцы, рефлексируем по поводу того, что сделали, а вы, земляне, рефлексируете по поводу того, что сделали с вами. Сейчас… Сейчас я это так отчетливо поняла, что больше не желаю, чтобы так продолжалось. Прошлого не исправить и накручивать себя… Это глупо. Проблему надо не мусолить, а решать, а для ее решения, ее нужно понимать, понимать с обеих сторон. Нужно не праздновать или скорбеть, а понять, извлечь урок и прошлое занести в учебник как краткую аннотацию, чтобы на вопрос «почему так?» был ответ.

Святогор молчал.

— Чтобы ты понял, вот тебе наша история.

И Полли начала рассказывать историю того, что же произошло с миром за последние несколько десятилетий. История брала начало задолго до войны, когда людям стало известно, что миру грозит страшный катаклизм, причиной которого был человек. Гуманизм вещь правильная, но без четкого представления его сути, это грозное оружие для самоубийства. Человечество плодилось в бешенном темпе и к середине века численность Земли должна была достигнуть критической массы. Война… Война была неизбежна. Война произошла бы в любом случае, но если в первом она помогла людям спастись и перебраться на Тейю, то во втором случае, она смела бы всех и вся. Голод и нехватка ресурсов, в сочетании с перенаселением планеты… Планета пострадала бы в разы сильнее и тогда ни о каком будущем и речи бы идти не могло. Глобальное вымирание вычленило бы гораздо больше жизни, но… Увы, но спасти всех было невозможно. Необходимо было сделать выбор и выбор этот был страшен! Приходилось выбирать — кому жить, а кому нет. Проблема заключалась в том, что большая часть людей — это бедные, необразованные, дикие, ненасытные, убийцы, маньяки и так далее… Большая часть людей — это как гниль и плесень, как рак! Все это нельзя было вырезать, ибо метастазы этой опухоли проникли в здоровых людей. Необходимо было спасать тех, кто не был поражен этой болезнью. Да, таких людей было куда больше, чем удалось спасти, но причиной тому был энергетический вопрос и ограниченность по времени.

— Как ты сам думаешь, кого стоит спасать? Мать, ребенка, военного или ученого? — произнесла Полли, обращаясь к Святогору.

Злость на лице Святогора сменилась задумчивостью и какой-то обреченностью.

— Не знаю… — ответил Святогор.

— Вот и основатели не знали, а потому выбор исходил исключительно из расчетов. Строгие, безнравственные, бесчувственные, холодные расчеты… Спаслись лишь те, кто мог новому миру дать будущее, а не загубить его. Основателям пришлось от многого отказаться. А что касается войны, спроси себя сам, а отпустил бы ты их, если бы знал, что они затеяли?

Святогор задумался.

— Я… Я бы… — неуверенно произнес Святогор.

В голове его выстроилась логическая цепочка, в которой он видел, как убивает основателей, лишь ради спасения собственной шкуры.

— Думаю, мы убили бы вас, ради собственного спасения.

— Вот именно… — сокрушенно произнесла Полли, ставя на пол недоеденный хринирь и недопитую воду. — Неизбежная война, которую просто начали раньше ее естественного срока, послужила делу, заставив вас отвлечься и позволив основателям сбежать. Подло? Да… Но ведь старый порядок, законы и все-все прочее, что было создано за тысячи лет, просто лишали выбора. Да и война была не такой страшной, как последняя. Основатели вас лишь подтолкнули к войне, а развязали ее уже вы, но эта война была… Как бы это сказать — на камнях и палках! А вот все остальное, уже было не по нашей вине. Люди могли остановиться, но что вы сделали?

— Продолжили… — произнес Святогор, словно маленький ребенок, что нашкодил и получил за это выговор.

— Я не пытаюсь свалить вину за основателей на вас… Тут… Тут все виноваты. Это как с запущенной болезнью, суть которой человек понял лишь, когда уже было поздно. Человек много оружия создал, начиная от палок и камней и заканчивая ядерным, но самое страшное, которое было у человека всегда — это его невежество.

Святогор промолчал. Его глаза покраснели и наполнились слезами. Святогор понимал. Сейчас странное чувство стыда захватывало его с головой.

— Прости… — произнес Святогор. — Прости, что сделал тебе больно. Прости, что я…

— Прощаю, — произнесла Полли. — И ты прости, нас прости… И меня. Прости, что называла тебя чудовищем, что лгала тебе. Прости… — Полли ощутила горечь и ее глаза тоже заслезились.

— Прощаю, — произнес Святогор, поворачивая свое лицо к Полли и заглядывая ей в глаза.

Святогор слабо улыбнулся, а Полли улыбнулась в ответ. Оба они плакали, но не от боли, а от странного, щекочущего ощущения, что все хорошо и что все будет только еще лучше. Полли и Святогор глядели друг другу в глаза и там, за бездонной пропастью звериного обличия, Полли увидела человеческий взгляд. Она увидела в Святогоре человека, доброго и хорошего. Полли глядела на Святогора уже не так как раньше. Она ощутила, как у нее засосало под ложечкой, но чувство это было не тревожным, а приятным, словно смотришь на любящего отца или любящую мать, на любимого брата или друга. Когда до Полли дошла эта мысль, она слабо прикусила нижнюю губу и смущенно отвела взгляд. Стокгольмский синдром? К дьяволу!

— Слушай, — смущенно поинтересовалась Полли. — А почему ты тогда назвал меня Белль?

— Белль? — переспросил Святогор. — Даже и не знаю… — он задумался. — Это первое имя, что пришло в голову. Я ведь не знал, как тебя зовут и просто выкрикнул первое, что пришло на ум, просто, чтобы привлечь твое внимание.

— Просто, я вспомнила одну сказку, что читала в детстве… — Полли немного смутилась. — В данной ситуации — это немного странно и даже глуповато.

— Ты про красавицу и чудовище? — спросил Святогор. — Да, я тоже, вернее мне, моя мама в детстве ее читала. Она очень любила книги и особенно о любви и часто читала мне сказки перед сном.

Святогор приятно заулыбался, вспоминая теплые воспоминания.

— Слушай, а можно вопрос? — произнес Святогор. — Раз уж, к слову пришлось.

— Какой? — отозвалась Полли.

— Почему я такой? В смысле… — Святогор задумался. — Я долго живу и многое видел, я точно знаю, что радиация со мной такого не могла сделать. Я видел людей, пострадавших от радиации, видел их детей, но ни разу не видел, чтобы радиация делала нечто вроде меня. Почему я такой?

— Честно говоря… — задумываясь, произнесла Полли. — Я не знаю, но у меня есть предположение!

— Какое? — заинтересовался Святогор.

— Еще до войны ученые из Китая занимались разработкой трансмутационного вируса, который мог перестраивать ДНК живых существ, то есть превращать одно живое существо в другое, на манер доктора Моро, Герберта Уэллса. Только тут на оборот — не животное в человека, а человека превращали в животное. Осмелюсь предположить, что данная процедура проходила в сочетании с психотропными препаратами и кодированием сознания, чтобы превращать грозное создание в оружие.

— Так это вирус? — поинтересовался Святогор.

— В целом да, но его функционирование отличается от обычных вирусов. Этот вирус сперва использует клетки носителя, чтобы размножиться, а после, используя вещества организма и разрушенных клеток, трансформирует ДНК. Носитель умирает, но после трансформации возвращается, а тело начинает постепенно, по мере набора веса, изменяться, приобретая тот вид, который был запрограммирован в вирусном коде. Но… Вирус использует все, что есть в организме, в том числе и шлак вроде радиоактивных частиц, токсинов, тяжелых металлов и прочее. Это отражается на внешнем виде. Если принять во внимание то, что ты говорил о себе, то есть то как ты стал таким и то, что в твоем организме должен был быть гремучий коктейль из опасных для жизни веществ, — Полли задумалась. — Думаю, твой вид — это результат воздействия этого вируса, но это при условии, что все это именно то, что я думаю.

— Погоди… — задумчиво произнес Святогор. — Ты думаешь, что я подцепил этот вирус? И где же я мог заразиться?

— Ты вроде говорил, что с тобой это произошло в Белореченске?

— Да.

— Дело в том, что одна из наших групп изучала один вид существ, что обитали в Москве, в ботаническом саду. Да… Москва и Белореченск удалены друг от друга почти на тысячу километров, но это гораздо ближе, чем лаборатория в Китае. В общем, суть в том, что там обнаружили подземную лабораторию, недалеко от сада, в котором были наработки Китайского вируса. В этой лаборатории выращивали некое подобие гибрида собак и людей. Эти собаки должны были быть также преданы, как и обычные собаки, но при этом они способны к человеческой речи. Лаборатория была разгромлена и для собак служила гнездом. По всей видимости, они прорыли лаз между лабораторией и ботаническим садом, который для них был охотничьим угодьем.

— А как им можно заразиться? — поинтересовался Святогор.

— Либо искусственно ввести, либо с некоторым шансом через кровь от носителя, — пояснила Полли.

— Кровь значит… — задумчиво произнес Святогор.

— Ты знаешь где заразился? — полюбопытствовала Полли.

— Думаю, я знаю от кого и когда… — произнес Святогор, припоминая чудовище Белореченска.

— Моя очередь спрашивать, — произнесла Полли.

— Спрашивай, — с готовностью произнес Святогор.

— Можешь рассказать о своей маме?

— Маме? Ну… — Святогор несколько застенчиво задумался. — Она была учителем литературы, любовь к книгам сказалась… Она была понимающим человеком, отзывчивым и чертовски жизнерадостным.

Святогор улыбался, а Полли почувствовала, что взяла правильное направление разговора.

— Она здорово готовила и обожала во время готовки петь или читать стихи. Особенно она любила стихи Бродского. О Боги… Ее любимым стихом был «Не выходи из комнаты». Ужас… Она так любила этот стих, что я его в свое время наизусть выучил, правда, сейчас уже почти не помню…

Полли усмехнулась и задумалась, а после произнесла:

Не выходи из комнаты, не совершай ошибку.

Зачем тебе Солнце, если ты куришь Шипку?

За дверью бессмысленно все, особенно — возглас счастья.

Только в уборную — и сразу же возвращайся.

О, не выходи из комнаты, не вызывай мотора.

Потому что пространство сделано из коридора

и кончается счетчиком. А если войдет живая

милка, пасть разевая, выгони не раздевая.

Не выходи из комнаты; считай, что тебя продуло.

Что интересней на свете стены и стула?

Зачем выходить оттуда, куда вернешься вечером

таким же, каким ты был, тем более — изувеченным?

О, не выходи из комнаты. Танцуй, поймав, боссанову

в пальто на голое тело, в туфлях на босу ногу.

В прихожей пахнет капустой и мазью лыжной.

Ты написал много букв; еще одна будет лишней.

Не выходи из комнаты. О, пускай только комната

догадывается, как ты выглядишь. И вообще инкогнито

эрго сум, как заметила форме в сердцах субстанция.

Не выходи из комнаты! На улице, чай, не Франция.

Не будь дураком! Будь тем, чем другие не были.

Не выходи из комнаты! То есть дай волю мебели,

слейся лицом с обоями. Запрись и забаррикадируйся

шкафом от хроноса, космоса, эроса, расы, вируса.

После того, как Полли закончила стих, в помещении повисла тишина, и лишь треск костра нарушал покой. Святогор смотрел на Полли, как сын смотрит на мать, а Полли глядела на Святогора, как дочь на отца. Оба ощутили странное чувство, после которого оба смутились.

— Да… — улыбаясь и заливаясь краской, произнес Святогор. — То самое стихотворение.

Святогор хихикнул, потом еще и залился смехом, не раскрывая рта, щурясь от щемящего чувства какого-то наслаждения. Словно бы мир не проваливался в пропасть и все вокруг так здорово и прекрасно. Полли тоже не устояла и тоже засмеялась. Оба смеялись, словно дети.

— Она была замечательным человеком, — произнес Святогор, заканчивая смеяться и возвращаясь в привычную позу, уставившись обратно в потолок, но уже с улыбкой на лице.

— Слушай, меня тут один вопрос мучает, — произнесла Полли. — В ту ночь, позавчера, ты бредил, но… Ты сказал странную вещь и она мне покоя не давала.

— Какую? — задумчиво произнес Святогор.

— Ты сказал, что не хочешь быть одним из них. Когда я переспросила, ты ответил «призраком», а потом еще и на что-то указывал.

— А это, да так… — произнес Святогор, делая жест рукой, мол ерунда. — Есть у меня один не то дар, не то проклятье.

— Можно подробнее? — настаивала Полли, с интересом глядя на Святогора.

— Это случилось как раз после того как я стал таким. Это как-то связано с моими глазами. Короче, я типа духов и призраков видеть могу, — произнес Святогор, поворачивая голову в сторону Полли.

Святогор испугался. Полли сидела и буквально таращилась на Святогора безумными глазами.

— Что с тобой? — с тревогой произнес Святогор. — Тебе плохо? Полли!

— Нет-нет-нет! — затараторила Полли. — Со мной все хорошо, но меня посетила одна мысль! Ты постоянно их видишь? — произнесла Полли щурясь.

— Нет, — честно ответил Святогор.

— А когда?

— Ну… — Святогор задумался. — По-разному… — неуверенно ответил он.

— А глаза, как они связаны? То, что они порой меняют цвет, это связано?

— Даже не знаю, наверное…

Полли ощущала себя на пороге чего-то большого и грандиозного, словно вот-вот что-то произойдет и ей выпадет честь это открыть.

— А можешь сделать эти глаза?

— В смысле? Прямо сейчас?

— Да! — звонко произнесла Полли, в ожидании.

— Ну… Ладно, сейчас.

Святогор попытался сесть, оперевшись о стену с окном. Закрыв глаза, Святогор глубоко вздохнул, сощурился и на очередном глубоком вздохе распахнул глаза, которые горели в свете костра, словно два золотых шарика. Глаза были именно что золотыми, а не желтыми или оранжевыми. Они выглядели неестественно, словно действительно два металлических шарика. Полли с неприкрытым любопытством разглядывала Святогора, от чего ему стало даже неуютно.

— Ты сейчас кого-нибудь в комнате, кроме меня, видишь? — спросила Полли с видом эксперта, не отрывая взгляда со Святогора.

Святогор огляделся и, уставившись в угол, слева по отношению к себе, где стоял истлевший диван, произнес:

— Там, — кивком указывая на диван. — Там что-то сидит, вроде кошки, не знаю, слишком сильно смазана.

Полли обернулась, но ничего кроме дивана, разумеется, не увидела.

— Только кошка? — спросила Полли деловым тоном.

— Да, — ответил Святогор. — Но за окном что-то еще маячит.

Полли повернулась обратно и поглядела на Святогора. Что-то в его облике привлекло Полли и она, чуть приблизившись, стала разглядывать его.

— Прости, можно твою руку? — произнесла Полли, протягивая свою.

Святогор нерешительно дал Полли руку. Та взялась за нее и провела пальцами по коже, по шерсти, внимательно и с любопытством оглядывая каждый сантиметр руки, ощупывая вены и артерии. Святогор ощутил ее нежное прикосновение, как ее пальцы скользили вдоль по руке. Что-то внутри Святогора встрепенулось, но ощущение было чертовски приятным. Рука Полли скользила дальше, вверх, к плечу, а после к шее, к груди, а оттуда снова к шее и к затылку. Сердце Святогора забилось чаще, а шерсть встала дыбом, по коже пробежали мурашки, а дыхание поравнялось с ударами сердца. Все вокруг становилось ярче, словно вокруг включили сотню ламп. Полли внимательно зачем-то следила и смотрела на Святогора с каким-то странным выражением лица, словно подозревала, что Святогор смертельно болен и она понимала в чем причина. Полли дошла до глаз и уставилась в них, словно смотрела в замочную скважину.

— Сейчас ничего не изменилось? — поинтересовалась Полли.

— Изменилось? — не понимая произнес Святогор. — Что именно?

— Мировосприятие изменилось? — пояснила Полли.

— А… Даже не знаю. Все стало ярче, звуки слышаться лучше, запахи сильнее и прочее…

— Вот оно как… — произнесла Полли, не отрывая взгляда от чего-то неведомого для Святогора.

— Что? Что там? — поинтересовался он.

— Можешь сделать так, чтобы глаза снова были нормальными?

— Нет, это чуть позже само пройдет, — ответил Святогор.

— А после того, как пройдет, ты первое время можешь еще видеть фантомов?

— Кого? — ответил вопросом на вопрос Святогор.

— Фантомов, ну призраков! — пояснила Полли.

— Да, а что стряслось то?

Полли встала и задумчиво заметалась по помещению. Она губами прикусила костяшки пальцев, глядя в пустоту. Она металась из стороны в сторону, что-то бурча под нос. На ее лице отражалась сильная озадаченность. Глаза Полли были такими, словно она была слепа или без сознания, а тело просто монотонно выполняло какие-то действия, как лунатик, только более активный. В таком состоянии Полли находилась достаточно длительное время, чтобы Святогор забеспокоился.

— Полли! Что? Что не так? Я что, умру? — беспокойно произнес он.

— А? — оторвалась Полли от размышлений, возвращаясь в действительность. — Нет-нет… Дело в другом. Ох… — нервно выдохнула Полли. — У меня сейчас голова взорвется от такого объема мыслей!

— Так что со мной?

— Помнишь, как я сюда попала?

— Ты упала. В той капсуле, — неуверенно произнес Святогор.

— Верно! — воскликнула Полли. — А где была эта капсула? Хотя не утруждайся, нечего загадками говорить… До всего этого, я работала на станции, что была на орбите Земли. У нас произошла авария и я разбилась.

— А… — протянул Святогор. — Что-то ты слишком разоткровенничалась.

— Да, а знаешь почему?! — воскликнула Полли.

Святогор поднял бровь в недоумении.

— Потому! — воскликнула Полли. — Хотя я точно не уверена, — произнесла она, щурясь и отрицательно махая руками перед лицом. — Но факт слишком очевиден, чтобы быть чем-то иным!

— Так что со мной? — нетерпеливо вопросил Святогор.

— Ты, ЛЕША! ТЫ КЛЮЧ К НАШИМ ИССЛЕДОВАНИЯМ! — сокрушительно заявила Полли.

Святогор вытаращился на Полли в абсолютном недоумении.

— Кто?! — произнес Святогор, сдвигая обе брови в недоумении.

— Слушай, — торопливо произнесла Полли. — Кажется я смогу забрать тебя с собой! Понимаешь? Не на остров, а с собой! На Тейю!

Святогор сидел с вытаращенными глазами, ошеломленный услышанным.

— Каким еще исследованиям? — непонимающе спросил Святогор.

— Мы несколько той… А то есть лет, искали носителя особого генетического ключа и катализатора, человека со способностью видеть фантомов — излучение разума, понимаешь?

— Нет, — решительно произнес Святогор. — Какой еще ключ? Какой еще катализатор?

— Ключ — это набор генов, а катализатор — это вещество, что запускает скрытое свойство ДНК.

— То есть моя способность — это та хрень?

— В общих чертах! — произнесла Полли, жестикулируя руками. — Но это не главное… — произнесла она, продолжая метаться из стороны в сторону. — Есть один нюанс.

— Какой?

— Погоди… Сперва по полочкам разложим.

— Хорошо, — решительно произнес Святогор.

— Первое! Ты когда активируешь эту способность, твои чувства обостряются, так?

— А… — Святогор задумался. — Да.

— Отлично! Это означает, что в твоем организме вырабатывается стимулятор! При его выделении срабатывает способность, а это значит катализатор — стимулятор!

— Не понял?

— То вещество, что делает твои глаза золотыми, словно лампочка индикатора, повышает силу и обостряет чувства — это стимулятор, он же является катализатором! В сочетании с генетическим ключом, ты получаешь возможность видеть фантомов! Так яснее?

— Да. Хорошо, а второе что?

— Второе то, что наша теория касательно людей со способностями оказалась близка, но неверна… Мы искали не то! О великие умы! МЫ ИСКАЛИ НЕ ТО!

— По-человечески можно?! — гаркнул Святогор.

— Смотри! Мы искали людей с известными нам генетическими ключами, но это так же, как искать планету, что похожа на Землю, то есть где есть вода и кислород, в уже готовом виде. Шанс найти такую планету такой же, как и найти нужного человека с нужной комбинацией.

— То есть это я?

— В этом то и дело, что нет!

— Стоп, но ты ведь?

— Погоди! — перебила Полли. — О великий Ньютон! Да это прямо судьба какая-то! — радостно воскликнула Полли. — У нас есть один человек, профессор Жан Жак Гюсто, который выдвинул гипотезу относительно жизни и условий ее зарождения. Так вот! Я только что, когда размышляла на эту тему, провела параллель, то есть интегрировала свои данные, по данному исследованию в данную теорию и получила схожий результат! Мы искали не то! Вернее то, но находили и отбраковывали множество вариантов, которые считали неподходящими, а они оказались напротив — подходящими! Понимаешь? Вернее не все, но возможно многие. Ты, вернее возможно ты, с учетом наблюдений за данным районом, один из таких забракованных, а все потому, что мы искали поверхностно, а не углубленно! То есть мы не наблюдали за их жизнью, а потому не замечали того, что нам было нужно. Мы за все годы исследований нашли сотни людей, их проверка занимала от силы пару дней. Как ты мог заметить, у меня на то, чтобы понять, вернее даже просто увидеть! Что ты возможный претендент, ушли недели!

— Погоди, что значит — возможно? — перебил Святогор.

— Возможно? — непонимающе переспросила Полли. — Что именно?

— Ты говоришь, что возможно я, с учетом…

— А! Поняла. В одно время, мы фиксировали два сигнала, но решили, что это системная ошибка. Хотя я подозреваю, что в окрестностях Питера есть еще кто-то, вроде тебя, но сейчас это не важно, ибо ты, я более чем уверена, ответ на наши исследования и я обязана тебя вытащить отсюда! Обязана!

Полли сияла от ошеломившей ее мысли, а вот Святогор сидел в полной прострации и удивлении.

— Ох… Если бы не профессор. Его теория, если бы я ее так хорошо не знала, это… Это прямо судьба! Я просто не могла не провести эту параллель! — радостно произнесла Полли, разводя руками. — Это потрясающе… Потрясающе!

Полли села, подняла хринирь и воду и разом все съела и выпила. Радости Полли не было границ. Она сияла, а Святогор медленно отходил от пережитой бури эмоций Полли.

— А как же… — неуверенно начал Святогор.

— Что? — чуть успокоившись, произнесла Полли.

— Я ведь далеко не благочестивый, ты сама говорила, что вы… Как я там приживусь?

— Не переживай, один человек вроде тебя вряд ли сможет повлиять на сотню другую тысяч людей. Плюс тебе можно привить связь, а учитывая мои наблюдения, я думаю, я сумею найти ответ, как избавиться от недуга основателей и первого поколения, ну или найти более надежный способ это сдерживать!

Полли улыбалась, но ее улыбка вдруг застыла. Святогор тоже улыбался, но видя, что Полли выглядит как-то странно, улыбаться перестал и поинтересовался:

— Что такое? — обеспокоенно произнес Святогор.

Лицо Полли перекосило и ее вдруг вырвало прямо на пол.

— Полли! — выкрикнул Святогор, пытаясь встать.

— Все… Все хорошо… — выдавила Полли.

— Что с тобой? Ты отравилась?

— Нет-нет… — произнесла Полли, отмахиваясь рукой, тяжело дыша и останавливая Святогора от попытки встать.

— Чем помочь? — взволнованно произнес Святогор.

— Я справлюсь, не беспокойся.

— Уверена?

— ДА! Все хорошо… Это все из-за истощения и… Думаю излишек эмоций. Плюс, я не уверена, но думаю что и в самой связи дело.

— То есть? — обеспокоено поинтересовался Святогор.

— Ну, как у наркомана — ломка. Последствия долгого пребывания вне общего разума. Симптомы другие, но суть та же. По крайней мере, я так думаю.

— С чего такая уверенность?

— Можно сказать, я ожидала чего-то подобного…

— Может воды? — произнес Святогор, пытаясь проявить заботу.

— Нет, я справлюсь. Все хорошо, — успокоила его Полли.

Святогор удивился, что за короткое время, сильно изменил свое отношение к Полли, но такая перемена его лишь порадовала, а желание помочь Полли лишь усиливалось. Святогор ощутил странную привязанность и чувствовал, что теперь ради нее ничего не пожалеет. Быть может дело в другом? Может это говорит за него кто-то другой? Или другое? Чувство? Корысть? Желание покинуть эту Богом проклятую планету? Или что-то иное? Что-то… Что-то, что она пробудила? Что?

Остаток дня Полли и Святогор провели, поглощая припасы и беседуя на отвлеченные темы. Святогор больше спрашивал и заимел любимое выражение «А как ты это объяснишь?», а Полли охотно отвечала. Но некоторые темы они оба интуитивно старались обходить, особенно касательно самочувствия.

Утро началось с процедур. Полли помогала вернуть Святогору силы и тот уже мог спокойно ходить и ощущал себя более чем хорошо. События прошлых дней было решено забыть и лишний раз не ворошить, а поставить перед собой одну цель — дойти до Выборга и покинуть Землю. Полли и Святогор решили, что стоит наладить между собой понимание и дружелюбие, а в сложных ситуациях не бросаться в крайности, а интересоваться и обсуждать проблему. Дружественные отношения с каждым диалогом только росли, а потому, после очередного сеанса лечения, Полли решилась на одну просьбу.

— Леша, ам… Можно тебя кое о чем попросить? — неуверенно произнесла Полли.

— Да, что такое? — ответил Святогор, ломая ветки для костра.

— Помнишь, я говорила про изоляцию и связь?

— Вроде бы да, а что такое?

— Я тут подумала… — смущенно произнесла Полли. — Я бы хотела испытать твои чувства.

— Как это?

— Я могу подключиться к тебе и считать твои мысли.

— Ты умеешь читать мысли? — удивленно произнес Святогор.

— Да, но не только мысли и только путем тактильного контакта, то есть мне нужно коснуться тебя, чтобы считать информацию. Просто… Я уже очень давно в дали от всех, вроде меня, это… Это похоже на одиночество… Ты вроде бы и рядом, но… Это не то, словно бы тебя тут и нет. Не знаю, странное чувство, не могу описать.

— Понимаю, — сочувственно произнес Святогор.

Он накидал несколько палок в костер, а остальное сложил рядом. Отряхнул руки и подошел к Полли.

— Что мне делать?

— Сядь, — спокойно произнесла Полли.

Святогор присел на колени. Из-за своего роста в таком положении он был Полли где-то по грудь. Полли приложила руки к вискам Святогора, так что большие пальцы легли Святогору на брови. Полли нервничала и даже прикусывала нижнюю губу.

— Это больно? — произнес Святогор.

— Нет, это… Странно, — как-то неуверенно произнесла Полли.

Святогор ощутил, как руки Полли коснулись его лица и ощущение было чертовски приятным. Святогор ощутил прилив чего-то волнующего и трепещущего, от чего вся шерсть встала дыбом, а по коже пробежались приятные мурашки. Святогора потянуло в какой-то не то сон, не то транс. Полли ощутила то же самое. На короткое мгновение разум Полли слился с разумом Святогора и они оба погрузились в океан, в котором водами были чувства и эмоции. Полли задышала чаще, ее сердце билось быстрее, а разум захватывали волны. Чувства превращались в бурю, что грозила обрушиться и поглотить Полли, но она стойко сносила удары. Полли испытывала страх, ужас, боль и страдания, что довелось пережить Святогору за свою жизнь и лишь крохотные обрывки чего-то светлого и ясного. Святогор же ощущал иные чувства: любовь, радость, счастье и покой. Святогор увидел образы, они привлекли его внимание и Святогор попытался за них ухватиться. Полли же этого не делала, полностью погружаясь лишь в чувства.

Все это продолжалось недолго и когда Полли попыталась остановиться, Святогор не дал этого сделать. Полли хотела прекратить, но ощутила сопротивление. Пытаясь понять, в чем дело, она с ужасом осознала, что Святогора затянуло в ее воспоминания. Полли поняла, что забыла главное — предупредить Святогора… Из-за того, что для Полли чтение мыслей — это, хоть и редкая практика, но привычная и даже обыденная. Подумать о безопасности того, кто никогда не пробовал пси-перенос, Полли даже в голову не приходило. Святогор же увязал в памяти как в болоте. Воспоминания проносились перед взором Святогора, словно вид из окна поезда. Мозг Святогора получал огромнейшие объемы информации, к которой он не был готов. Мозг Святогора перегружался, но он не мог оторваться. Все, что Святогор видел, поражало его с каждым образом все сильнее и сильнее. Святогор видел мир, в котором жила Полли, видел чистые города, видел их благополучие и процветание, видел счастье и понимание! Все это Святогор с жадностью впитывал в себя и когда Полли попыталась силой отнять руки, Святогор схватил их и не дал этого сделать. Полли рубеж не пересекала и потому испытывала лишь чувства и эмоции Святогора, а он испытывал все и сразу! Мозг Полли сейчас говорил со Святогором на био языке. Святогор понимал и не мог остановиться. Ему хотелось больше, хотелось знать и ощущать. Образы, звуки, ощущения, все это разгонялось и сливалось. Святогор закричал. Процесс причинял боль, но оторваться Святогор не мог. Полли, ощущая чудовищную боль Святогора, закричала тоже, но сумела найти силы, дабы оборвать связь.

Святогор взревел и потерял над собой контроль, принявшись крушить все, что попадалось на пути. Святогор схватился за голову, словно страдал от сильнейшего приступа мигрени. Полли упала на спину и чувствовала себя, словно при контузии. Святогор распалялся. Глаза его горели, изо рта шла пена, а все тело было взлохмачено, словно от удара током. Святогор с силой ударил спиной и вынес стену, после чего принялся крушить двор, раскидывая разлагающиеся трупы тварей, что недавно были им убиты. Перед Святогором проносились образы, от которых он пытался сбежать, отмахнуться! Словно от роя жалящих пчел. Но они не оставляли его в покое. Святогор не видел перед собой ничего, кроме образов, которые сводили его с ума. Какофония звуков оглушала, а эмоции били через край. Полли пыталась прийти в себя и подняться, но выходило это с трудом. Святогор уходил вглубь, в сторону ручья. Когда Полли пришла в себя и сумела догнать Святогора, тот уже боролся с невидимым противником в ручье. Полли попыталась приблизиться к Святогору, но тот размахивал ручищами так, что мог сильно ударить Полли. Когда же у нее появился шанс, она воспользовалась им и, подбежав к Святогору, приложила руки к вискам, погружая себя и Святогора в подсознание.

Вокруг Полли царил абсолютный мрак. Она стояла посреди черной пустоты, которая источала страшный холод. Вокруг не было ни домов, ни дороги, одна лишь пустота. Полли стояла и пыталась оглядываться, но ничего кроме мрака не видела. Позади себя Полли ощутила тяжелое дыхание и холодящий гул. Полли осторожно обернулась и увидела… Позади нее возвышался великан. Кожа великана была чернее мрака, а его глаза горели пламенем. Тощее тело, длинные конечности и голова… Голову великана украшали огромные оленьи рога, а из пасти доносилось тяжелое дыхание. Полли подняла взгляд и уставилась в глаза существа.

— Ооооонннннн — произнес великан, словно тяжелый порыв ветра. — Мммммоооооооййййй! МОООЙЙЙ! — выкрикнул великан подобно урагану, что вырывает дома и деревья с корнем.

В голосе великана слышалось пламя и треск, словно говорил смерч.

Полли глядела на великана, на этого демона подсознания Святогора. С последней встречи он сильно изменился и причиной тому — Полли. Из-за пси-переноса, из-за того, что Святогор увяз в воспоминаниях и потерял контроль, этот демон получил власть и силу над Святогором, раздувшись до немыслимых размеров. Перед Полли отчетливо встало воспоминание разговора с отцом. Полли отчетливо и ясно поняла, что сейчас перед ней. Существо — демон, которое словно генетическая болезнь, что передается по наследству из поколения в поколение, разъедал суть Алексея. Демон — это порождение, которое создала сама жизнь. С первых минут борьбы жизни за свое существование, с первых минут появления закона природы — жри или будь сожранным, эта тварь росла и развивалась. С появлением разума, закон трансформировался — выживает сильнейший! Сила и борьба питали демона, заставляя все живое убивать ради пропитания и выживания. Но когда появился человек, который сказал — хватит! Перестав убивать и сделав убийство преступлением, подавляемые инстинкты, в которых скрывался демон, находили иной способ питать этого демона. Злость, ненависть, жадность, ложь и прочие пороки — это инструменты, с помощью которых демон жрал! Не было первого греха. Человек — это животное и так же как человек перенес из звериного царства в свое законы, порядки и обычаи, так и вся жестокость перешла из того же звериного царства в царство людей. Вся жестокость дикой природы человека превратилась в яд, что медленно отравлял его. Желание сплотиться и общая ненависть перед ущербным человеком, ненависть перед теми, кто отличается, жадность и зависть перед успехом и достижением соседа, коллеги, друга… Желание убить, отомстить, за то, что человека что-то не устраивает. Гонения, принижения, разделения на культы, религии… Тысячи лет человек кормил этого демона. Демон — не материален, он не имеет воплощения или разума. Демон — это безотчетное чувство, стихия, явление! Которое у Святогора, вследствие его психологических проблем, обрело форму отдельной личности.

Кто-то боролся, а кто-то сдавался, но демон побеждал всегда. Не человек его породил, но человек принес его с собой из дремучей животной древности. Демон не зло, не добро — это закон природы. Человек проигрывал, ибо был с рождения отравлен. Человек проигрывал, ибо не имел сил бороться и до конца не понимал с чем стоит действительно бороться. Основатели — это те, кто сумел не дать яду отравить самое важное — человечность! Основатели — это те, кто успел собраться и покинуть этот мир, начав борьбу с демоном. Основатели не имели силы тогда, а потому могли лишь бежать! Сейчас эта сила есть! Здесь и сейчас этой силой обладает Полли! Как и тогда, в далеком детстве, когда она, будучи ребенком, сумела интуитивно понять причину того, почему самый страшный человек современности Земной истории стал таким, Полли понимала Святогора. Вместо того, чтобы дать ребенку знания, старый человек давал лишь боль, кормя тем самым очередного демона. Гитлер, как и прочий человек, обладал человечностью, которая боролась в нем с демоном. Но под влиянием соблазнов и демонов других людей, его человечность была убита, а демон захватил власть. Человек Гитлер умер подростком, будучи загнанным и забитым, никому ненужным и не понятым. Демон Гитлер был вскормлен ядовитыми идеями других демонов и ядовитой политикой, что была создана теми же демонами того времени. Демон Гитлер — это рукотворное чудовище, что создали сами люди. Демон Гитлер умер в сорок пятом, на дне своего убежища, от собственных рук, будучи загнанным все теми же демонами людей, что еще боролись. Беда всякого человека, в ком еще жива человечность, в том, что демон ослеплял. Демон заставлял верить в то, что человек борется за правое дело. Демон подарил людям оружие, от камней и палок, до атомного и биологического, но самое страшное оружие, что было всегда и у всякого человека, убившее в разы больше, чем все прочее оружие — это невежество! Слепой и невежественный человек, вместо того, чтобы помочь собрату, пройдет мимо или хуже — ударит… Слепой и невежественный человек, вместо того, чтобы подумать, отдает или исполняет приказ! Слепой и невежественный человек не учится, а учит. Учит своей слепоте и невежеству, плодя таких же слепцов и невежд…

Сейчас Полли осознавала, что она поступает как обычный человек, что видя страдающего проходит мимо. Сейчас Полли осознавала, что она отдала Алексея в лапы демона и если она его не одолеет, то он пожрет человечность Святогора. Человек Святогор умрет, а его место займет демон Святогор. Демон Святогор — это тварь, которая ненавидит Полли, тварь, что будет желать ее смерти. Полли осознавала, что не может бросить Святогора… Бросить Алексея! Не может допустить рождение демона Алексея!

— Я знаю, кто ты, тварь! — с ужасом и страхом в голосе выкрикнула Полли.

— Хааааа Хааааа Хаааааа! — громогласно смеялся демон.

— Я тебе не позволю! Слышишь! — решительно выкрикнула Полли.

— МООООЙ! — грозно взревел демон, обдавая Полли ураганным ветром.

Полли устояла и в ответ нанесла твари сильный пси-удар. Мрак взорвался мириадами ярких белых, желтых, оранжевых и красных частиц, словно расплескали расплавленный металл. Демон пошатнулся, словно от гигантской пощечины и взревел. Демон разразился ужасающим ревом. Плоть демона принялась источать густую копоть и маслянистую черную слизь.

— Возвращайся обратно в свою стену гадина! — кричала Полли, нанося пси-удары.

Мрак взрывался тысячами огненных капель. Копоть заполняла все вокруг демона, а слизь расплескивалась по сторонам.

— Тыыыыы ннннееее вввсиииилааааааах ммммееееняяяяя оооосссссттттааааанооооовиииииить! — протянул демон.

— НЕ ОТДАМ! — выкрикнула Полли, нанося удар.

Демон увернулся от удара и наотмашь ударил Полли. Для Полли это было сравнимо с ударом молота, но Полли выдержала удар. Демон поднял огромные тощие руки и попытался обрушить свой гнев на Полли, но удар огромных лапищ наткнулся на свет Полли. Она гордо и решительно держала поднятую руку, которая горела ярким светом. Демон взревел от боли, который наносил ему свет. Но его этот свет не останавливал. Желая уничтожить надоедливую букашку, демон сжал кулаки и, вздымая руки, прикладывая все силы, нанес по Полли сокрушительный удар. Полли не увернулась, а приняла удар. Она зажмурилась и отвела взгляд. Но вместо боли, она ощутила тепло. Открыв глаза, Полли увидела полупрозрачных Алека и Сея, которые держали Полли за руку и горели ярким светом, так же как и сама Полли. Демон ревел еще яростнее.

— Найди Алексея! — выкрикнул Алек.

— Скорее! — шипя кричал Сей.

— Что?! — не понимая, что происходит, кричала Полли в ответ.

— Леху найди! — гаркнул Сей, отталкивая Полли.

Полли вдруг покатилась, словно по уклону, лишь видя, как свет Алека и Сея меркнет. Демон нанес новый удар, от которого Алек и Сей стали частью демона. Когда Полли остановилась, она вскочила и бросилась бежать. Демон, используя руки, принялся преследовать Полли, волоча свою непомерную тушу. Пустота превратилась в город, но Полли даже не заметила, когда это произошло. Она бежала по лабиринту, а демон крушил дома. На стенах домов появлялись тени, и все они просто стояли и глядели, не шевелясь, лишь шепча что-то. Демон позади Полли ревел и полз через город, словно ураган, сметая все и вся. Полли бежала, видя, как тени превращались в смолянистую жижу. В какой-то момент она остановилась, словно вспоминая что-то и тут же все ее тело зажглось ярчайшим светом. Демон замешкал. Свет причинял нестерпимую боль и Полли принялась делать свет ярче. Она обернулась к демону и твердым взглядом уставилась в него. В ее глазах горела решимость и странное понимание что делать. Полли не понимала, а чувствовала, что ей нужно сделать. Она не думала, а просто отдавалась воле своих ощущений, своей интуиции.

— Яяя — эээто ооон! — громогласным эхом проревел демон. — Ооон умрееет бееез меення!

Демон произносил слова с трудом, но уже гораздо отчетливее.

— А я тебя и не убью гад! Я запру тебя, чтобы ты больше никогда не выбрался!

— Хаа… Хаа… Хааааа… — громогласно смеялся демон. — Тыы и свввооегооо неее споосообнаа украаатииить!

— Я найду способ! Слышишь тварь! Я найду! — выкрикнула Полли.

Полли горела ярким пламенем. Позади демона рассеялся мрак и появилась исполинская, уходящая в бесконечность, желтая твердь, к которой Полли своим светом принялась припечатывать демона пси-ударами. Она наносила удары, один за другим, один за другим. Один, два, пять, десять, сорок! Сорок два! Сорок два удара нанесла Полли, пока демон не оказался связан со стеной. Стена впитывала демона, словно исполинская губка, что впитывала грязь.

— Ты слабая, жалкая, раздутая гадина! — грозно выкрикивала Полли.

— Пооокааа… Поокааа… Ээтоо тоолькоо поокааа… — произнес демон.

Стена висела в воздухе и поглощала демона. От демона отваливались куски и стекала слизь. Полли вкладывала все силы, чтобы вмуровать демона в стену. Когда же стена поглотила демона полностью, она исчезла, оставив лишь мрак и разрушенный город. Полли понимала, что это не убьет демона, но усмирит его! Пусть, вероятнее всего, и на время, но хоть что-то! Полли повалилась в бессилии. Она попыталась встать, но силы возвращались неохотно. Полли лежала посреди улицы и видела, как тени и мрак, склизкой субстанцией заструились из окон домов, трещин и развалин. Черная шевелящаяся жижа приближалась и обступала Полли, желая ее поглотить. Она попыталась убраться подальше, но ноги не слушались. Слизь метнула в Полли щупальца и тьма принялась жадно поглощать ее, больно обжигая. Полли закричала от боли и попыталась освободиться, но слизь уже сковала ее и засасывала словно болото, погружая в себя с головой. Полли боролась из последних сил, но сил хватало лишь, чтобы закричать и Полли закричала:

— СВЯТОГООООР!

Тени облепили Полли и душили. Она сопротивлялась, но все было без толку. Из последних сил Полли вскинула руку вверх, словно желая хоть за что-то уцепиться, но вместо этого, зацепили ее. Руку Полли обхватило что-то теплое и нежное, а потом дернуло и вырвало из объятий мрака.

— За мной! — выкрикнул Святогор, глядя Полли в глаза.

Он держался впереди и держал Полли за руку. Мрак и тени густой и липкой слизью текли следом, сочась из подвалов и окон. Впереди Полли увидела слабый лучик света. К этому лучику Святогор и бежал. Ноги Полли гудели. Дорога словно бы удлинялась, а время затормаживалось, но Святогор лишь больше прикладывал усилий. Сила Святогора заструилась по руке, перетекая в руку Полли. Тяжесть в ногах проходила, и бежать становилось легче. Мрак тянул свои щупальца к убегающим, пытаясь схватить и поглотить, но Святогор и Полли оказались быстрее. Оба беглеца ввалились в дверь и попали в недра знакомой квартиры. Святогор сразу же запер дверь, в которую тут же настойчиво принялись колотить, стараясь ее выбить.

— Не бойся! — произнес Святогор, прижимая к себе Полли и не сводя взгляда с двери.

Удары становились сильнее и настойчивее, от чего дверь все больше и больше деформировалась. Святогор лишь крепче прижал Полли к себе.

— Ты веришь мне? — произнес Святогор, обращая свой взгляд к Полли.

— Да! — решительно ответила Полли, глядя Святогору в глаза.

Святогор глядел в глаза Полли, а Полли глядела в ответ. Проскочила слабая искра и Святогор, без всякого предупреждения и разрешения впился Полли в губы.

Дверь выбило. Свет померк. Мрак тысячами щупалец поглотил все вокруг, вместе с Полли и Святогором…

Какое-то время царила тьма, но вскоре она начала рассеиваться. Сквозь тьму пробивались лучи света, которые исходили от Святогора и Полли. Тьма сменялась мягким светом пастельных тонов, словно первые мгновения заката на море. Полли и Святогор парили в этом закате. Святогор крепко держал Полли одной рукой за ее талию, а второй рукой придерживал голову. А Полли крепко держалась за Святогора, обхватив его спину. Их глаза были закрыты, а губы нежно соприкасались в поцелуе. Свет их тел рассеивал мрак, неся тепло и покой.