Глава 6.

На закате, когда край солнца скрылся за горизонтом, к Олегу, который со стены обозревал вражеский лагерь, примчался гонец от Великого князя. Поклонившись, он передал ему желание Святослава видеть своего старого друга.

Не медля ни минуты, Найденов поспешил в княжеские палаты. За время, проведенное в новом, для себя мире, он уже настолько свыкся со своей второй сущностью, что воспринимал ее как неотъемлемую часть своей натуры. Олег воспринимал как само собой разумеющейся боевые навыки старого владельца, и его память. Благодаря чему, он отчетливо помнил, что младше князя на пять лет. Но росли они вместе, потому сдружились навек.

Перед дверью, в княжеские покои, Олег остановился. Чтобы войти ему пришлось пригнуться.

Князь киевский встретил его в простой рубахе на выпуск, украшенной лишь вышивкой возле глухого ворота и на рукавах; широкие штаны грубой ткани, и ромейские сандалии на босу ногу.

Был правитель Руси умеренного роста, не слишком высок, но и не низок. Крепок телом. Курносый, безбородый, с густыми, свисающими усами. Голова была брита, но из темечка рос, как конский хвост, клок густых волос, свисающий кистью до самых плеч. Под излишне мохнатыми бровями светился пронзительный взгляд светло синих глаз. В общем, он сильно напоминал Олегу казаков Тараса Бульбы.

И хотя Сфенкел, в теле, которого теперь Найденову приходилось жить, был на целую голову выше его и шире в плечах, но под взглядом князя, он ощущал себя как первоклашка перед выпускником вуза. В его осанке и движениях, было что-то львиное, отличающееся важностью, достоинством, уверенностью в своих силах. Не многие хотели ссориться с ним. К своим врагам Святослав был беспощаден.

Лицо князя было спокойным. На губах застыла приветливая улыбка. Весь его облик излучал неподдельное радушие.

— Здравствуй друг дорогой, — Святослав обнял Олега, постучав ладонями по его широкой спине.

Обстановка княжеских покоев не отличалась роскошью. Сверкающие белизной, хорошо отштукатуренные стены, украшало лишь оружие. То было не новое, только что из кузни снаряжение. А познавшие во многих битвах мечи, сулицы, щиты, копья и доспехи.

Вдоль стен стояли длинные дубовые лавки. Массивный стол занимал место посредине. За ним, в дальнем углу, топчан покрытый шкурами. Не любил правитель Руси излишеств и жил везде в походных условиях.

— Здрав будь князь, — ответил на приветствие Найденов. — Вижу, одного ты меня позвал. Неуч-то, надобность во мне возникла?

— Возникла, — еще шире улыбнулся Святослав. Буд-то хищник, увидавший добычу. — Знаемся мы с тобой с детства. Да вышел из тебя богатырь знатный. Врагов не жалеешь. В бою раскидываешь недругов налево и направо, даже смотреть приятно. Но вот…— князь развел руки, одновременно пожав плечами, — способности прорицать за тобой не наблюдалось.

— О чем, это ты княже, — сделал изумленное выражения лица Найденов.

— Так, наслышан я про дела твои в Преславе. Люди говорят, что ты дал команду к отходу еще до того, как ромеи получили сигнал к отступлению. Будто заранее знал, что Цимисхий откажется штурмовать детинец, а решит сжечь его вместе с защитниками. И горшки с «греческим огнем» на дворец посыпались, когда последние суда от пристани отчалили.

— Не знал, а предполагал, — уточнил Олег. Он сделал паузу, взглянув на князя. Но тот, усевшись на свой топчан, молча, смотрел на своего старого друга. — Знаешь ли ты, княже, что такое логика?

— Это, что-то из древнегреческого языка, — сморщил лоб Святослав, — способность к рассуждению, кажется.

— Именно, — кивнул Найденов, — еще в конце пятого века афинский философ Аристотель, систематизировал основные законы мышления. Следуя им и основываясь на происходящих событиях, можно с определенной точностью предугадать будущее.

Олег бросил взгляд на князя. Видя, что он с интересом слушает, продолжил.

— Так вот, — Цимисхий хорошо знал о том, что в Преславе оставлен небольшой гарнизон. Потому он решил взять его первым. Он не рассчитывал на такое ожесточенное сопротивление. Вначале я потрепал его войско в открытом поле. Потери при взятии города были тоже значительными. А штурм детинца ни чего не дал. Басилевс терял воинов, необходимых ему для сражения с основными силами. А самое главное он терял время. Когда ромеи перестали лезть на стены, я предположил, что для Цимисхия, будет выходом, просто забросать нас зажигательной смесью. Я велел уходить по воде. И как видишь, оказался прав.

— Интересно, — усмехнулся Святослав, — это что же, так всякое событие можно предугадать?

— Почти, — не стал обнадеживать князя Олег, — слишком много факторов влияет на это.

— Ну, вот, к примеру, — хитро прищурился Святослав, — ромеи уже более двух месяцев торчат под стенами Доростола. Что нам теперь от них ожидать.

— Цимисхий мириться будет, — предрек Найденов.

— Уверен? — засомневался князь.

— Абсолютно. Я высказал лишь результат своих размышлений, упустив всю логическую цепочку. Хочешь ее услышать?

— Говори, — кивнул Святослав.

— Давай рассуждать логически. Флот ему к стенам города не подвести, тараны не подтащить, подкопы не сделать. От метательных машин пользы мало. При штурме города, потери будут огромными. И еще не факт, что он увенчается успехом. А между тем, войско ему, ох, как нужно на юге. Что-то мне подсказывает, что арабы и сельджуки не упустят шанса потрепать границы империи. Время идет. Что же ему остается делать? Только предложить мир. И он абсолютно уверен, что ты согласишься.

— А мне-то, какой резон в этом?

— Прямой, князь, прямой. Как ты уже сказал, мы сидим в осаде больше двух месяцев. Гонцы разосланы, а подмоги все нет. Почему?

— Ты и это знаешь? — прищурил глаза Святослав.

— Только предполагаю, — засмеялся Олег, — только предполагаю. Печенеги, народ гнилой. Они за хорошую плату и мать продадут. Думаю, что ромеи их просто купили. Венгры, мужественны, но легковерны. Стоит им сказать, что война ведется не против них, а против «варваров» поработивших бедных Болгар. Да подкрепить слова богатыми дарами, да обещаниями участия в дележе плодов победы, и венгерский король с места не сдвинется. Так, что думаю, что помощи нам ждать не откуда. Сидеть вечно за стенами, мы тоже не можем. Своими силами нам с ромеями не справиться. Остается лишь согласиться на перемирие.

— Есть еще один выход, — нахмурил брови Святослав, — умереть в бою. Погибнет слава Руси, если будем устрашаться смерти. Не будет жизнь в радость, тому, кто спасается бегством. Не потеряем ли мы всякое уважение, у народов, которые ужасаются лишь от слова Русь?

— Для того, чтобы умереть, много ума не надо, — вздохнул Олег, — а что насчет уважения, так думаю, что все только рады будут, если погибнет князь Киевский, со всем своим войском, а государство погрязнет в междоусобицах. Если перефразировать слова очень уважаемого человека, болгарские земли, это еще не вся Русь. Лучше потерять пару городов, но сохранить войско. А там, с божьей помощью, и рассчитаемся со всеми по делам их. Собрав новое войско, снова найдем путь к Царьграду. Так, что принимай князь посольство…