Вредная работа / Зауэр Ирина

Грымаг настраивал кинчу, а она сопротивлялась. Для столь сложного дела явно было мало шести рук. И голос, пожалуй, тоже стоило настроить.

— Давно потерянная Лила,

Зачем меня ты удалила?

Звучало не очень, но зато по ту сторону двери Судной Залы наконец стало тихо. Грымаг отложил инструмент и посидел в тишине… примерно три с половиной секунды. Потом в дверь постучали — мелко, но настойчиво. И сразу повторили, чтоб наверняка. Грымаг вздохнул. Одна вредная работа и никакого удовольствия. Поправил хламиду и приказал:

— Откройся.

— А право имеете нас судить? Вы даже одеты не по Норме! И почему прячете лицо? Какая Норма разрешает прятать? Нет лица — значит нет прав, потому что нет личности, потому что…

Грымаг перебил:

— Инструменты настраивать умеешь?

— Не умею. И не заставите!

Грымаг со вздохом поднял обе Взвешивающие руки. Одна тут же перевесила и упала. Болтливая душа съежилась и превратилась в простой тупой предмет — в качестве него она служила всю жизнь и Грымаг не нашел причины что-то менять. Предмет повалялся на полу еще немного, словно в укоризну, и исчез, отправившись назад, в жизнь.

— А знаете ли вы, что имя бога состоит всего из шести букв? — спросила новая душа. Грымаг посчитал — точно, шесть. Остался доволен и присудил душе вернуться в виде настойчивой птички с большим острым клювом.

— Только сегодня, только для вас! Особое предложение!

Этого Грымаг сразу вернул в мир свечой от геморроя.

— А может, договоримся? Мы же цивилизованные люди и вполне можем прийти к консенсусу через конфронтацию…

Этот сделался словарем непроизносимых в обществе слов. Грымаг проверил — «конфронтации» и «консенсуса» там не было. Странно.

Он сделал перерыв и снова взял кинчу. Вроде бы стало лучше получаться. В конце концов играть — не работать.

Кто-то громко откашлялся. Грымаг увлекся и не заметил, что в Залу впёрлась новая душа. Она стояла с таким видом, словно мир, тот или этот, ей что-то должен.

— Фу. Живете в пещере, на хату поприличнее бабла пожалели? И темнотища как в…

Такого Грымаг еще не слышал и слушать не собирался. Он поднял Взвешивающие руки и ехидно ухмыляясь отослал нахала в жизнь в виде самого мелкого, что смог представить.

Через пару дней ему резко прибавилось работы; нельзя было забывать, как мало надо людям, чтобы поменять тот свет на этот. К тому же и наглец быстро вернулся.

— И прикид отстой. Хоть бы погладили…

Грымаг уже понял свою ошибку и вернул его назад в более крупной форме. Не сильно помогло.

Нахал повадился возвращаться, так часто, что Грымаг узнавал его не глядя. В последний раз вышвырнул его назад с воплем «Да чтоб ты ожил!», даже не удосужившись придать форму. Потом ему все же стало интересно. Грымаг глянул, что вышло, не понял, почему гад сделался приятной в общем-то песенкой, но смирился.

…И только дня через три, когда «приятная песенка» почти свела его с ума, когда он разбил о стену кинчу, чтобы не играть и не напевать про «Лила, Лила, Лила, как ты не вкурила», до него дошло.

Поистине, это была вредная работа.