Сказки для самых маленьких бесенят / Армант, Илинар

Снег падал большими, пушистыми хлопьями, налипая на ветки, превратив совсем недавно чернеющий, унылый лес в цветущий яблоневый сад.

Старая чертиха обстучала копытца на пороге, прошлась по поношенному тулупу кисточкой хвоста будто щёткой и вошла в избу, где сразу же была облеплена вновь, но уже шумной ватагой маленьких бесенят.

— Бабушка пришла! Ура! Бабушка пришла! — весело заверещали они.

— Ах, вы мои нечистенькие, ах, вы мои, страшненькие, — ласково заулыбалась чертиха, стаскивая их с себя, — а, ну-ка, дайте бабушке немножко отдохнуть с дороги.

Чертиха сбросила тулуп, вместе с оставшимся на нём самым маленьким бесёнком, и полезла на печь.

— А сказку? — заныли бесенята. — А как же сказку-то? Бабушка, расскажи!

Чертиха лишь вздохнула, спорить с внучатами было бесполезно. А уважения к старости у бесов отродясь не было.

— Ладно, так и быть, — нехотя согласилась она, — но только — марш по кроваткам! — и чтобы ни гу-гу!

— Гу-гу! Гу-гу! — весело засмеялись бесенята и полезли в свои кроватки.

— Сказку… — задумалась бабушка, — а вот вам и сказка!

Жили-были дед и бабка. И испекла однажды бабка большой и румяный колобок. Колобок был горячий, и поставила она его на окошко, чтобы немножко остудить, прежде чем съесть с дедом.

А колобок скатился вниз — да и был таков! Катится по лесной дорожке, и тут ему навстречу выходит заяц. Увидел колобок зайца и говорит:

— Заяц, заяц, я тебя съем!

— Не ешь меня, колобок, — заплакал заяц, — я тебя научу язык показывать!

И научил!

Катится колобок дальше, языком болтает! Вдруг, видит, волк стоит на дорожке. Подкатился к нему колобок, показал язык и говорит:

— Волк, волк, я тебя съем!

— Не ешь меня, колобок! Я тебя ругаться научу!

И научил!

Покатился колобок дальше — языком болтает, ругается, а ему навстречу мишка косолапый выходит. Колобок обругал его, а потом и говорит:

— Медведь, медведь, я тебя съем!

Испугался медведь и стал просить:

— Не ешь меня, колобок! Я научу тебя хулиганским частушкам!

И научил!

А колобок покатился дальше. Частушки поёт, ругается, языком болтает во все стороны!

И тут наскочил на кого-то. Смотрит — лиса перед ним. Колобок ей и говорит:

— Лиса, лиса, я тебя съем!

А лиса ему:

— Не ешь меня, колобок, я тебе песенку спою! — и запела.

Услышал колобок песенку, плюнул даже:

— Плохая, — говорит, — у тебя песенка, ни одного ругательного слова даже нет!

Взял и съел лису, а потом покатился назад в деревню, надавал деду с бабкой за то, что те съесть его хотели, а после стал учить всю деревню дразниться и петь хулиганские частушки!

— Ура! — закричали весело бесенята. — Молодец колобок! Ещё сказку хотим!

— Ладно, — говорит бабушка, — будет вам и ещё.

Жили-были дед и бабка. И была у них рябая курица. И однажды снесла она яйцо — золотое, да и только! Как увидели яйцо дед с бабкой — возрадовались! А потом чуть не подрались из-за него. И решили его пополам разбить. Да только руки у обоих уже дрожат от старости, по яйцу и попасть не могут. А в избе мышей водилось видимо-невидимо! Кошки-то у них не было — только курица и была. И один мышонок залез на стол, смахнул хвостом яичко, а оно возьми, да и упади на пол. Упало яйцо на пол и разбилось на кусочки.

Как пошли тут дед с бабкой рыдать во весь голос!

А курица бегает по избе, хохочет и дразнится:

— Так вам и надо, дураки-простофили! Ишь, губы-то раскатали, понадеялись, что я буду нести вам золотые яйца!

От этих слов пуще прежнего заплакали дед с бабкой — тут их и хватил удар.

— Ой, — подал голосок самый маленький бесёнок, — а что они ревели-то?

— А ты подумай, — усмехнулась бабушка. А остальные бесенята смотрят на него, уже дразнить собрались.

— Понял! — закричал бесёнок. — Понял! Яйцо-то было не золотое! Будь оно золотым — разве бы могло разбиться, упав на пол? Оно, наверное, просто жёлтое было!

— Правильно, — улыбнулась бабушка, — курица может, наклевалась где-то сусаля, вот и позолотила яичко.

— Расскажи ещё сказочку! Ещё! А то все сказки у тебя короткие, расскажи их побольше! — снова стали кричать бесенята.

— Ну, хорошо, будь, по-вашему, — согласилась чертиха, — расскажу, но это будет последняя сказка! А потом — спать!

— Как последняя?! — возмутились бесенята. — Это тогда три сказки будет! А все знают, что три — самое плохое число!

— И то верно… — испугалась бабушка, — тогда — предпоследняя…

Посадил дед репку. И репка выросла просто огромная! Обрадовался дед и стал её тянуть. А она никак не хочет вылезать.

— А я знаю! — крикнул кто-то из бесенят. — Это потому что её снизу черти держали!

— Всё так и было, — засмеялась бабушка, — черти держат, а дед тянет. А куда ж ему одному супротив чертей-то? Он и позвал бабку. Бабка вцепилась в него — стали вместе тянуть. Да только репка не вылезает. Тогда прибежала и внучка — уже втроём тянут, а воз, как говорят, то есть, репка — и ныне там! Позвали они Жучку — это собака у них была, но и Жучка мало чем помогла. Тут и кошка прибежала, уцепилась за жучкин хвост, снова тянуть стали, взмокли все — а репка так и сидит в земле. Пришлось и мышке прибежать на помощь.

— На счёт «три»! — крикнул дед. — Раз… два… три!

И как дёрнули репку! Ботва, за которую тянул дед и оторвалась! Упал дед на бабку, бабка на внучку, та — на Жучку… в общем, попадали все друг на друга, как в том самом домино, где костяшки друг на друга валятся, да и передавили друг друга. Один дед только в живых и остался. Лежит сверху с ботвой в руках.

Хохочут бесенята, аж повизгивают от смеха!

— Ой, какая сказочка весёлая! Бабушка, давай ещё! Ты обещала!

— Расскажу, расскажу, — смеётся и бабушка, — но, как и обещала, последняя будет.

Жили-были сестрица Алёнушка да братец Иванушка. У деда с бабкой жили. И пошла однажды Алёнушка на работу и взяла с собой братца. А братец был очень воспитанным: и капризный, и нытик. Про таких говорят — хоть святых из избы выноси!

И вот идут они по дорожке, а Иванушка и стал ныть. Пить просить. А воды они с собой и не взяли.

«Сейчас, — говорит ему сестра, — дойдём до колодца, там и попьёшь». Но куда там! Стал он реветь и ножками топать! А потом видит — лужица на земле. Кто-то след оставил на дорожке — водичка и набралась в него. Подбежал он к лужице, Алёнушка увидала, испугалась, оттащила братца: «Ты что? — говорит. — Телёнком стать хочешь? Это же коровье копыто!»

Пошли они дальше, а Иванушка ноет и ноет! Не даёт ему пить сестра из копыт — и всё тут! Оттаскивает от лужиц, да ещё и пугает: то жеребёнком станешь, то козлёнком… а сама за руку его крепко держит. А тут и ещё одно копытце на дороге. Укусил Иванушка сестру за руку, вырвался и бегом к лужице!

— Стой! — кричит ему Алёнушка. — Стой! А то…

А след-то и незнакомый, вроде бы и на козлиный похож, да побольше будет.

И пока она придумывала всякие страсти-мордасти, Иванушка и напился! А как напился — сразу чёртом и стал.

Как увидела Алёнушка — в кого братец превратился, побежала на речной бережок, да и утопилась с горя.

— Ура! — заверещала бесенята. — Вот так Иванушка, вот так молодец! И сам чёртиком стал и сестру русалкой сделал!

— Всё! — шикнула на них бабушка. — Теперь спать!

Но куда там! Все снова стали требовать сказки. Бесенята шумели, вопили, плакали… а самый маленький бесёнок, визжа, упал на пол, и стал бить по нему копытцами и даже хвостиком.

Глянула на них бабушка с ужасом, потом обвела глазами стены и сплюнула: «Тьфу ты! И святых-то нет, чтобы вынести…»