Судейский отзыв Сергея Чепурного - "Сказка Купальской ночи" и "Дворник"

Судейские отзывы Сергея Чепурного (проза)

Сказка купальской ночи

Не знаю, будет ли это комплиментом автору, но когда я начал читать рассказ, на какую-то минуту захотелось произнести: «Здравствуйте, Николай Васильевич!» Связь рассказа с ранними гоголевскими произведениями настолько сильна, что поначалу затмевает собой всё. Но потом кое-что удаётся всё же рассмотреть…

1. Название — удачное, работает, сразу подготавливает читателя к тому, что его встретит. Заявленной теме рассказ соответствует: душа здесь обнажена настолько, насколько это вообще прилично в приличном обществе.

2. Идея… В принципе, основная идея — мол, надо верить в любовь, искать её, не отступая перед трудностями, и вообще, как говорил один человек, «сбываются только те сказки, в которые веришь» — считывается именно из рассказанной одним из героев сказки, так что даже может создастся впечатление, что рассказ написан лишь для этого — чтобы в реалистическую рамку вставить сказочное полотно. Идея симпатичная, вызывающая душевный и эмоциональный отклик, изложена легким слогом.

3. Стилистика и язык. Полностью соответствуют общему настроению повествования и тому стыку нескольких жанров, на котором написан рассказ. В нём есть элементы поэтической прозы, личного дневника (второе и третье предложения рассказа), фольклорной мистики, собственно сказка — и всё это обрамлено в авторское восприятие реальности. Можно даже сказать, что автор пытается соткать из всех вышеупомянутых элементов свою реальность, в которую вход будет только избранным — тем, кто сможет настроиться на волну этого рассказа. Я не назову язык произведения излишне богатым, но он образен, в меру чувственно-метафоричен (ровно настолько, чтобы у читателя сложилось нужное представление о рассказываемом) и при этом умеет быть лаконичным и точным в своей образности. В общем, язык рассказа можно назвать отточенным.

4. Персонажи. Здесь у рассказа та же самая проблема, что и у «Солнца во ржи», поскольку главный его персонаж — это эмоция, состояние влюблённости, которое передаётся определённым набором языковых и литературных средств. За этим состоянием даже нельзя увидеть самого автора как личность, не говоря уже о его героях, поскольку главная цель рассказа — не рассказать о чём-то, а поделиться чем-то. Хорошо ли это? Если не считать того, что в этом случае рассказ следует читать, находясь на определённой волне, потому что иначе можно принять его за обработанную диктофонную запись — то да, хорошо… А если же оценивать этот рассказ с точки зрения классического литературного произведения, в котором должны быть в числе прочего полнокровные живые герои со своими характерами — то это плохо, потому что героев-людей здесь нет. Здесь есть лишь герои-состояния, герои-эмоции, которым тесно в собственных рамках даже несмотря на свою изначальную камерность и хочется найти единомышленников. Единственное что можно сказать по этому поводу — единомышленников-то они найдут, потому что, думаю, очень многие читатели точно так же, как эти невидимые персонажи, водили хороводы со звёздами и крали их для себя…

5. Сюжет. То же самое, что и у «Солнца во ржи»: сюжета и его составляющих нет (я не считаю двигающим сюжетным элементом рассказанную сказку, потому что это всего лишь пересказ, вписанный в более-менее реалистическую рамку), поэтому оценивать тут особо нечего.

Вывод. В своём роде и в своём жанре рассказ хорош. Он хорошо, вкусно, сочно, образно и чувственно написан, даже если не обращать внимания на некоторые грамматические ошибки (а отсутствие знака прямой речи временами сильно бросается в глаза, потому что неясно, кто же реплики произносит — автор или один из героев… Хотя, может, это сделано специально, чтобы в какой-то момент автор становился единым целым со своим героем?). В нём чувствуется дань уважения к классике и в то же время он самостоятелен. Однако благодаря своей манере повествования он слишком интимен и адресен, из-за чего похож на литературно обработанный в духе раннего Гоголя дневник. Собственно говоря, этой своей дневниковостью он и напоминает «Солнце во ржи», отличаясь от него лишь направленностью и стремлением.

Дворник

Ещё один мой старый знакомый — на сей раз с конкурса «Зеркало мира» 2017 г с темой «Скелет в шкафу». Я познакомился с этим рассказом на преноминации, затем комментировал его в конкурсе, чем вызвал неудовольствие у автора, сейчас перечитал его ещё раз… Поскольку рассказ ничуть не изменился, как и «Точилка для карандашей», я для начала процитирую свой комментарий из конкурса.

Ну что… Вполне хороший добротный микс, имеющий в качестве источника вдохновения современные российские сериалы про негодяев-бизнесменов, начавших свой путь в 90-е годы, и продажных чиновников, которым пожелание «Чтоб ты жил на одну зарплату!» страшнее Страшного суда, про красивых интеллигентных женщин, которые почему-то всегда любят «плохих мальчиков», когда они ещё не плохие, а лишь привлекательно-хулиганистые, и рыцарей без страха и упрёка, взращенных в любимом КГБ. Не, серьёзно, экскурс по теле-масс-культуре, показанный в этом рассказе, очень даже убедительный. И написан хорошо, в том духе, который, в принципе, и должен соответствовать данной тематике. Помню, когда-то давно читал я одну интересную статью, где автор разбирал причины успеха фильма «Брат». И была высказана в той статье хорошая мысль, суть которой такова: для жителя СССР распад его страны и последующие события (ельциновщина, Чечня и т.д.) были таким шоком, что он подсознательно мечтал о том, чтобы явился когда-нибудь такой вот Брат Данила (в смысле, Тимофей) — осовремененный Стенька Разин или Емеля Пугачёв, — желательно из низов, и разобрался бы со всеми беспредельщиками по правде. Не по понятиям, прошу заметить, а по правде — по той самой, мужицко-рабоче-крестьянско-дворовой, которая запрещала обижать слабых, красивых, малых и убогих. И Бодров своим фильмом просто попал в струю. «В чём сила, брат?..» И вот эта тоска по защитнику — она ж ведь жива до сих пор. И «Дворник» очень хорошо попал в эту подсознательную тоску, порождённую бессилием что-либо изменить. В нём даже слова похожие имеются:

… в данный момент сломалось что-то внутри, до безобразия опостылел гнусный мир с его выкрутасами: когда человечность принимают за слабость, а сволочизм и лёгкую степень дебилизма — за волевой и сильный характер.

Жаль только, что не вышли мы все из КГБ и нет у нас в кладовке стреляющей метлы. Наверняка у каждого найдётся хоть кто-нибудь, кому с большим удовольствием мы бы разнесли черепушку на составные части… Так что «Дворник» свою роль играет хорошо и будет играть до тех пор, пока существует в нашем мире то, что мы называем несправедливостью.

И какая разница, что персонажи в этом рассказе такие же одноцветные, как и в российских сериалах или, допустим, в книгах Жюля Верна? Суть — в воздействии…

И, видимо, погоня за воздействием привела автора к жуткому психологически-жизненному ляпу, после которого рассказ лично для меня вполовину потерял в своей жизненности. Какому? Сейчас покажу.

Итак, цитата:

За дверью, на улице, выясняли отношения.

— Вадим, я же тебе все подписала! Что ещё нужно?! Оставь меня в покое!

— Нет. Просто так не отпущу.

Раздался вздох.

— Я устала, Вадим. Перестань меня преследовать!

— А как ты хотела?! Ты меня бросила, а меня никто не может бросить, пока я сам не захочу.

— Послушай, мы с тобой развелись. Я подписала все бумаги, которые ты хотел. Отдала тебе все украшения, что ты мне дарил, все вещи, что покупал. Нас больше ничего не связывает, дай мне жить спокойно!

— Ты чего-то не догоняешь, Алла! Я оставлю тебя только тогда, когда сам этого захочу. А давай прямо сейчас, в машине? Ну, чего ты ломаешься? В первый раз, что ли?

Послышалась возня, сдавленный стон, звонкий шлепок пощёчины.

— Уйди! Ты, как животное! Деньги и власть сделали из тебя монстра!

— Ты за языком следи, тварь! Ты кто такая, чтобы руку на меня поднимать?! У меня сегодня дела, а завтра, Алла, меня жди…

С улицы донесся звук шагов, будто кто-то уходил, и приглушенный расстоянием крик:

— Слышишь, Алла? Ты меня жди!

А теперь вот какая картина:

… он влюбился. А возлюбленная оказалась бывшей женой одной… сволочи, который раз в год её насиловал и избивал. Причем в её день рождения.

Что мы имеем. Каждый год — предположим, 31-го числа — некий бизнесмен вместо того чтобы с друзьями идти в баню, приезжает к своей бывшей жене на день рождения и вместо подарков и тому прочего насилует её. И после этого она ему на очередной встрече говорит, что она всего лишь от него устала! Это, на минуточку, после ежегодного насилия. В день рождения. Вот интересно, в реальности женщина может просто устать от того, что её неизбежно, неотвратимо насилуют каждый год в одно и то же время? Да, как мне кажется, она уже на третий год такой «радости» будет покупать билет на Луну в ближайшей психбольнице, потому что 364 дня в году она ложится спать и просыпается с одной мыслью: ещё один день прошёл… ещё один день… это всё ближе, ближе… Так ведь можно и свихнуться, и никакие переезды ни в какую Тьмутаракань не помогут, если человек поставил себе что-то за цель… Все помнят «Женщину в белом» Уилки Коллинза? Помните, какой фразой начинается роман? «Это — история о том, чего может добиться мужчина и что может вынести женщина» (цитирую по памяти, если что, прошу прощения за неточность). Спору нет, Вадим отличный способ выбрал для своей мести, только вот реакция его жертвы не совсем адекватная. В конце концов, можно додуматься до того, что Алле подсознательно нравится, когда её насилуют в определённый день года, и все её разговоры в духе «Ты как животное» — это лишь извращённое кокетство со своим насильником… Ну а почему бы и нет? Психология уже давно знает «стокгольмский синдром», и где гарантия того, что не появится (или уже не появился) другой синдром, похожий, впервые описанный в «Дворнике»?

Но почему-то мне думается, что автор вовсе не это хотел показать. А получилось как раз это. И вот честно скажу — жаль мне стало благородного рыцаря Тимофея с его метлой, которая больше никогда не выстрелит. Ну и уже как-то само собой воспринимаются чёрно-белые персонажи «Дворника» или вполне порядочный полицейский, которому три года до пенсии осталось и — «Ах, как бы чего не вышло за это время...».

Я бы ещё признал этот рассказ за умелую пародию на те же сериалы, которые так в чести у многих и многих из нас. И, автор, если бы это было так, я бы зааплодировал первый. Но написан-то рассказ вполне серьёзно…

Ну а так — всё остальное нормально. Грамотность на уровне, неплохой лёгкий слог и стиль (убрать бы только всякие канцеляризмы типа «в данный момент» и прочее), ошибки количеством около двух десятков легко исправимы, скелет в наличии и даже ведёт себя прилично, нигде не болтается и не высовывается, когда его об этом не просят… Всё хорошо.

Теперь, наверно, имеет смысл кое на чём остановиться более подробно.

1. Название вполне отвечает духу рассказа: коротко, скромно, незаметно, как и положено дворнику-агенту, у которого должна быть такая внешность, чтобы он смог легко раствориться в толпе.

2. Идея — в принципе, понятна тоже, и я не зря вспоминал бодровского «Брата» (а на конкурсе вспоминался ещё и «Ворошиловский стрелок»). Идея «бога из машины», который воздаст всем и вся, известна ещё со времён древнегреческого театра и до сих пор близка, наверно, всем людям. Именно она тиражируется в сериалах, о которых так часто вспоминали и я в своём отзыве, и другие комментаторы «Зеркала мира»; именно вера автора в эту идею придаёт рассказу оттенок сериальности и наивности, потому что в это хочется верить эмоциями и сердцем, но разум-то в это не верит и смотрит на такие вещи достаточно скептически и даже цинично. В самом деле, что в реальности ждало бы такого вот себе рыцаря Тимофея, вздумавшего убить обидчика женщины, в которую он влюбился? С учётом того, что по ТВ временами можно услышать рассказы об уголовном преследовании тех, кто просто заступается за оскорбляемых девушек, а в результате получается то, что называется «несчастный случай», мысли на этот счёт приходят самые нерадостные. А ведь эти ребята не служили ни в КГБ, ни в ФСБ, ни в СБУ, а просто обладают человеческими качествами, которые не чужды герою этого рассказа. И тогда получается, что автор не просто выдаёт желаемое за действительное, но и подготавливает почву для возможной личностной трагедии. Если какой-нибудь излишне впечатлительный подросток прочитает этот рассказ и, поверив в него, поступит так, как поступил Тимофей, что его ждёт в реальности?.. Или, может, для начала он должен стать «своим» в органах госбезопасности или хотя бы полиции, чтобы мог вершить свой справедливый суд без опаски, что его за это посадят?

Кстати, я бы очень хотел узнать, что по этому поводу думает автор, который считает, что в любом произведении обязательно должна быть мораль и что оно должно учить только хорошему. К чему может привести мораль и идея данного рассказа, если её применить в реальности?

3. Персонажи. Ещё один элемент рассказа, из-за которого на него навесили ярлык сериальности. Поскольку я был одним из авторов этого ярлыка, попробую объяснить, что имелось в виду — хотя и без особых объяснений всё ясно-то…

Так вот. Когда я говорил о чёрно-белых персонажах рассказа и об их сериальности, я имел в виду их предсказуемость в поведении и в характере. Понятное дело, что если в рассказе появляется герой, который уже в первых строках расчищает от снега чужой участок возле музыкальной школы, то в конце рассказа он проявит точно такое же рыцарство и защитит прекрасную даму. Понятное дело, что если в рассказе появится его антагонист, то он будет наделён всеми отрицательными качествами, какие только можно отыскать в человеческой Вселенной, вкупе с грехами, упоминавшимися ещё в Библии: жадность, похоть, мстительность, скупость, глумление над теми, кто ниже тебя (и это не только Аллы касается: чем не глумление — отказ в финансировании музыкальной школы?)… Понятное дело, что женщина, в которую влюбится КГБшный Робин Гуд, будет прекрасна настолько, что с неё можно заново писать боттичелевскую Венеру. Понятное дело, что если появится второстепенный персонаж в виде дворничихи, то он будет сделан по лекалу «на лицо ужасные, добрые внутри», чтобы придать хоть какой-то оттенок жизненности этому рыцарскому роману современности. Понятное дело, что бывший работник КГБ, который открывает следователям страшную тайну сверхсуперсекретнейшего подразделения, будет открывать её только после двух бутылок водки, потому что, если верить Александру Галичу, «Столичная» очень хороша от стронция»… И вот разве это всё — не заштампованные «телемылом» образы? А парадокс в том, что эти образы известны нам как минимум из рыцарских романов средневековья и средневекового же фольклора, но мы — не только читатели, но и авторы — воспринимаем их уже опосредованно через те самые сериалы. Почему так? Кто-нибудь знает ответ на этот вопрос? Я — нет. А интересно было бы порассуждать на эту тему…

4. Язык и стиль рассказа. Кое-что сказано об этом в отзыве, я могу добавить лишь вот что.

Условия преноминации «Зеркала мира» допускали наличие в рассказе до двух десятков ошибок любого рода. По этим параметрам «Дворник» мог считаться достаточно грамотным произведением. Однако объективно… Я не могу назвать грамотным рассказ, в котором мысли героя оформлены как прямая речь, а не взяты в кавычки. Я не могу назвать грамотным рассказ, в котором наличествуют неоправданные предложения без подлежащих, превращающие его в подобие студенческого конспекта или схемы. Я не могу назвать грамотным рассказ, где автор разрывает нормально построенные предложения на составные части как сам хочет и где он временами сползает в самые обыкновенные объяснялки, словно подсказывая своим читателям, как именно надо понимать происходящее в рассказе. Про запятые я, так уж и быть, молчу. И я также молчу о том, что автор этого рассказа ещё не так давно предлагал себя в качестве «стилиста»…

Что же касается стиля в общем, то если продраться через все его минусы, которые очень желательно бы исправить, то можно увидеть, что он вполне подходит названию и общей атмосфере произведения — скупой на образы и метафоры, лаконичный в изложении, сдержанный в проявлении эмоций. Это — не язык поэзии, как в «Сказке купальской ночи», и не язык состояния, как в «Солнце во ржи», а язык действия, призванный воздействовать на читателя именно своей строгостью и приближённостью к реальности. При всём этом герои иной раз выражаются как персонажи шекспировских трагедий, только что руки не заламывают, и самый яркий такой пример я привёл в цитируемом комментарии.

В то же время надо сказать, что язык второстепенных персонажей — как, собственно, и они сами — и даже речь Тимофея удались автору намного лучше. Скажем так: они более цельны и лучше им подходят. Если бы не досадный ляп с Аллой, то и с её речью было бы всё в порядке…

5. Сюжет. С этим критерием всё в порядке: при том что рассказ следует известной схеме, надо сказать, что он следует ей весьма правильно и точно. В этом автору надо отдать должное.

Вывод. Первое. Над рассказом всё же следовало бы поработать.

Второе. Автору наверняка казалось, что он написал однозначное произведение, в котором он чётко рассказал всем отравленным ядом постмодернизма, что есть зло, а что добро, при этом сделав ставку ровно на то самое, на что ставили его жанровые оппоненты «Солнце во ржи» и «Сказка купальской ночи» — а именно, на эмоции. Судя по реакции читателей этого конкурса, в этот раз автор угадал с нужной волной. И в этом я вижу интересный феномен, который снова заставляет меня вспомнить о реакции постсоветского общества на «Брата». Я сравниваю ту реакцию с реакцией на «Дворника» и вижу очень много общего. Пожалуй, определённую пикантность такой общности добавляет тот факт, что тут собрались всё же братья-литераторы…

Третье. Интересно, а зачем надо было заставлять старика раскрывать страшную тайну сверхсуперсекретнейшего подразделения только после того, как его купили двумя бутылками водки? Не слишком ли дешево продаются такие тайны бывшими сотрудниками КГБ? И самое главное — видит ли автор, насколько это получилось карикатурно?

Четвёртое. Собственно говоря, а где в рассказе обнажённая душа и перед кем она обнажается?

Постскриптум.

На том же «Зеркале мира» автор, крайне обиженный моим отзывом, обращаясь к одному человеку с просьбой дать обоснование своему отзыву на «Дворника», оставил такой вот комментарий:

«Вон, Сергей Чепурной, хоть постарался что-то подвести под свои выводы, хоть через пень колоду, но постарался.

Такое нагородил, даже фильм «Брат» примером привел, хотя постановка Балабанова и боком не прикасается с рассказом. Ни сюжетом, ни смыслом. И даже в оригинальный текст рассказа слова лишние вставил, чтобы оправдать свои умозаключения».

Бог с ним, с Балабановым — мы и ценны в числе прочего тем, что у нас могут возникать разные ассоциации. Интересно было бы узнать, где именно я вставлял в оригинальный текст рассказа лишние слова… Уж простите мне эту щепетильность, недостойную судьи, но автор сам слывёт за достаточно щепетильного человека, который иной раз задаёт своим оппонентам вопросы в духе «Покажите мне место, где это мною сказано». Почему бы и мне не проявить такую же щепетильность?