"Звёздные войны"

Василиса Прекрасная сидела в гримёрке перед волшебным зеркальцем, улыбаясь своему отражению. И даже спрашивать не надо — прекраснее ли всех она на свете. Ответ был очевиден: «Ты всех белее, всех прекрасней, всех милее…» Такие же слова она постоянно слышала и от другого «зеркальца» — жениха своего, Ивана-царевича.

Вспомнив Ивана, Василиса взгрустнула. Опять укатил на Сером волке кого-то спасать. Тут уж ничего не попишешь — работа такая, правда, и доход от неё хороший. Сколько волшебных вещиц натащил уже из командировок: яблочки молодильные, и Жар-птицу, и, вот это, волшебное зеркальце…

Ничего, воротится, услышит её новый хит — «Я звезда». Лукоморцы аж визжали от восторга, когда услышали. Теперь так и зовут её — наша звёздочка.

И чтобы прогнать грусть, Василиса обратилась к зеркальцу. Но каков же был её ужас, когда зеркальце неожиданно ответило: «Ты прекрасна, но живёт в Забугорье дива одна — Василиса Премудрая. И бела, и мила, и голос соловьиный, а ещё и умна — недаром её Премудрой и кличут».

Вспомнила тут Василиса Прекрасная, как Иван не раз смеялся и нежно называл её дурочкой, когда она по его разумению глупость говорила. Ну, так это же его умиляло! Да и зачем, будучи Прекрасной книжки читать? Не может быть такого, чтобы и Прекрасная и умная, а оно вон как выходит!

Значит, помимо неё ещё звезда имеется?

И побежала Прекрасная к дубу заветному, к Коту одному. Тот все книжки перечитал, недаром Учёным нарекли.

Прибежала и просит:

— А почитай-ка мне, Котик, книжку, где бы соперница была. Очень уж мне хочется о страстях разных послушать, да узнать, как соперниц изводят.

Глупая-то вовсе не значит, что и хитрости нет.

— Не может быть двух солнц на небе и двух владык на земле? — усмехнулся Кот, но увидев недоумённый взгляд, лишь лапой махнул и стал читать сказку о Белоснежке и её злой мачехе, а как дошёл до яблочка отравленного, так сорвалась Василиса и в лес побежала.

— Эй! — крикнул Кот ей вслед. — Ты хоть дослушай, чем дело-то закончилось!

Но куда там! Василисы уже и след простыл.

А она, меж тем, к Яге постучалась — благо и у них в Лукоморье своя колдунья есть. Да и ещё и травница, каких поискать. А с собой одно из волшебных яблочек прихватила.

— Ягушка, голубушка, напитай ты мне это яблочко ядом каким, чтобы кусочек лишь откусить — и смертушка пришла.

Почесала голову Яга — отродясь у неё никаких ядов не водилось. Вот лекарства — это да, в избытке на всех полках, но яды… К тому же и просьба нехорошая. Однако и сама Василисиной поклонницей была — как тут откажешь кумиру?

И напитала Яга яблочко снотворным сильным. И убить не убьёт, и Василиса успокоится.

А та у неё ещё и ступу попросила — на Сером-то волке Иван умчался.

— А зачем тебе ступа-то? — спросила Яга.

— Хочу на гастроли слетать, в Забугорье, там-то моих песен и не слыхал никто, — отвечает Василиса.

Достала Яга ступу — всё равно давно без дела пылится, и отдала Василисе.

А та её цветами украсила, да так, что и непонятно стало, что это ступа — как есть облако цветочное, забралась в неё и взмыла в небеса.

…

А тем временем Василиса Премудрая тоже сидела перед зеркальцем, правда, зеркальце было обычным, не волшебным, лишь золотом обрамлено да самоцветами дорогими.

На душе у неё царило веселье. Наконец-то все неприятности остались позади — вот сейчас споёт перед народом, а потом и к свадебке можно будет готовиться.

И не за Ивана-дурака выходит, а за Ивана-царевича.

Ох, и попил из неё кровушки этот дурак! Какие только она ему задания не давала, какие только испытания не выдумывала — а он всё выполнил. Правду говорят в народе, что дуракам везёт. А после выполнения последнего задания, глянула она на него, да и поддалась жалости. Чмокнула в щёку, совсем позабыв о папарацци, коих пруд-пруди.

И попал этот поцелуй невинный в газетки Забугорные. А народ и рад! Мало того, что народ дураков любит, так ещё и их звезда любимая наконец-то в супружестве утешение найдёт. Иван-то пусть и дурак, но парень статный, не урод какой-нибудь.

Отказаться? Поклонников своих подвести, кто уже мечтает обряд свадебный увидеть. Замуж за дурака выйти? От этой мысли Василисе Премудрой аж плохо стало.

И надумала она письмо написать богатырю одному, кто уже многим помог, да так, что слава о его подвигах и до Забугорья дошла…

Вспомнила, как приехал Иван-царевич, как просьбу её выслушал. А она свою просьбу и взглядами нежными подкрепила, и разговорами умными.

Иван-то и растаял: и лицом Премудрая не менее прекрасна, и поговорить можно.

Только как дурака-то убить? Чай не Змей какой — народ возмутится.

И придумали, что Иван-царевич тоже женихом прикинется, а дуэль — это всегда благородно.

Дали Ивану-дураку доспехи, вышел он на ристалище, а как увидел супротив себя особу царскую — так и повалился в ноги и возопил:

— Не губи меня, царь-батюшка! Прости дурака!

У дураков-то почитание чинов шибко развито всегда было.

Вот и вышло всё, как нельзя лучше.

Улыбнулась Премудрая, вспомнив это, как вдруг, услышала гул толпы, а потом и аплодисменты. Что такое?

Выбежала из гримёрки и увидела, как на сцену облако цветочное опустилось, а из него вышла прекрасная дева. А потом и запела:

— Я звезда, я звезда!

С вами вместе навсегда!

Я звезда, я звезда!

Подпевайте.

Да-да-да!

— Да-да-да! — стал подпевать народ.

А у незнакомки ещё и звезда во лбу горит — это Василиса напрокат её взяла у царевны-Лебеди.

А Иван-царевич в первом ряду сидит и… тоже подпевает!

Не выдержали тут нервы у Премудрой, кинулась она на соперницу, вцепилась в косы. Аж звезда покатилась. А та в ответ тоже её за косы схватила. Таскают друг друга, визжат!

Тут же и репортёры набежали… а когда вволю портретов наделали, то разнимать стали.

— Ты кто такая?! — кричит Премудрая.

Отряхнулась Прекрасная, звезду на лоб прицепила, глянула гордо:

— Василиса Прекрасная я — звезда Лукоморская! Прилетела к вам на гастроли, не думала, что тут так гостей принимают.

Благо, что глупая, а слова-то правильные нашла. Завозмущался народ — народ-то всегда гостеприимен был.

— Пусть поёт! — кричат.

А Василиса сопернице яблочко протягивает:

— А тебе я подарочек привезла. Яблочко молодильное, у вас тут таких и в помине нет.

Усмехнулась тут Премудрая, уколола:

— Не нужны мне молодильные яблочки, у меня всё натуральное, как и юность моя, ты его себе оставь, пригодится.

А потом глянула на яблоко, почуяла что-то… вот оно! Сейчас народ враз звезду-самозванку возненавидит!

— А яблочко-то, — снова усмехнулась, — отравленное. Как в Белоснежке, знаем — читали!

Тут народ и загудел:

— Экспертизу провести! — кричат. — Даёшь доказательство!

А кто проводить-то будет? Это ж кусать нужно, а вдруг, яблоко и, впрямь, с ядом?

А Премудрая рукой махнула и говорит:

— Я и откушу. А когда упаду замертво, то пусть меня Иван-царевич поцелует. Я тогда и воскресну.

И с этими словами взяла яблочко, да и откусила.

Смотрят все, ждут что будет…

Только, вдруг, схватилась Премудрая за живот — и бегом со сцены.

Заволновались тут все, уже готовы Прекрасную схватить и осудить, но тут вышла одна из мамок-нянек Премудрой и успокоила всех:

— Жива наша ягодка, только живот у неё прихватило — она ведь с детства на яблочки шибко чувствительно была.

Тут как пошли все смеяться да вздыхать облегчённо. Это Яга склянки перепутала, что и немудрено. Склянки-то рядышком стояли, по-семейному: в одной снотворное для Кикиморы — ей частенько лягушки спать не давали, вторая — для мужа её, Водяного, что от лежачей жизни запорами мучился.

Увидела Василиса, что народ снова подобрел, и продолжила свою песню. Поёт и руками машет: махнула — озеро на сцене появилось, махнула — лебеди по озеру поплыли, махнула — и на сцене караваи сами испеклись — да такие румяные! Закончила песню Прекрасная, караваи народу раздала. Ох, как все тут обрадовались!

— Звезда ты, наша! — кричат. — Звёздочка ты, наша!

А Иван-царевич под шумок вскочил на Серого волка, да и был таков. Василиса увидела, что Иванушка ускакал, взобралась в ступу и попрощалась с народом:

— Я улетаю, — говорит, — но обещаю вернуться!

И исчезла.

…

Конечно, были и после состязания между двумя звёздами. Премудрая в Лукоморье прилетала, песни пела. И такие песни были мудрые, что лукоморцы вздыхали и говорили:

— Эх, вот это песни! Не какие-то там трулюлюшки…

А Иван-царевич, устав от баталий, плюнул на обеих Василис и ушёл к Коту. На дуб. И поговорить всегда есть с кем, а если женщина нужна — то есть Русалка на ветвях. И красивая, и без претензий.