И воздастся вам по делам вашим (Работа №6)

— Признавайся, Фицрой! Это ты убил Джонса!

Джеймс Райт, грузный немолодой коп с квадратным оплывшим лицом и мясистым носом, хватил ладонью по столу, заставив меня подскочить на месте.

— Признайся, иначе «техасский коктейль» тебе обеспечен, — зевнув, повторил его более молодой напарник, чернокожий Дэвид Грув.

Они мариновали меня уже битый час. И комната для допросов с её голыми, выкрашенными в болотный цвет стенами без окон вызывала у меня приступ клаустрофобии.

— Я уже сто раз сказал, что не убивал этого ублюдка!

— Вот-вот! Именно, что ублюдка. Сам признаешь, что Джонса ты ненавидел и у тебя был мотив, — удовлетворённо заметил Райт.

— Думаю, мотив убить Джонса был у всех присутствующих на этом проклятом вечере, — возразил я.

— Ага. Но только ты тиснул о Джонсе пару статеек, из-за которых попал под суд за клевету. Не так ли, Фицрой? — с ядовитым сарказмом поинтересовался Грув.

— Детективы, я вам говорю, вы взяли не того. Ищите лучше…

— Куда уж лучше, — перебил меня Райт. — У тебя нет алиби, есть мотив и возможность. Ты первым обнаружил труп.

— Какая возможность, детектив? По-вашему, я пришёл на эту вечеринку с огромными клещами, которыми вырвал сердце у Джонса? Вы видели дырищу в его груди?

— Ты слышал, Дэвид? — Райт повернулся к напарнику: — Фицрой уже признался, чем убил Джонса. Надо искать клещи. Он спрятал их где-то в доме. Вначале придушил. Галстуком. Потом вырвал сердце.

— Идиотизм! Я просто предположил! И я не уверен, что это клещи! Это вообще невесть что! — я старался не впасть в отчаянье, но копы давили и давили на меня. — И если бы его задушили, то столько кровищи не было бы! И на кой черт душить собственным галстуком? Я просто оставил его на перилах.

— Ты смотри, какой он умный, — ухмыльнулся Грув. — А скажи-ка, Фицрой, зачем ты вообще снимал галстук? Тебе было слишком жарко?

Мне осточертел этот разговор. Сложив руки на груди, я откинулся на спинку стула и замолчал.

Никогда бы не подумал, что из-за этого проклятого галстука попаду под подозрение в убийстве, и мне будет угрожать смертная казнь. Когда мой редактор Сэмюэль Мартин предложил мне взять интервью у Альфреда Джонса, который собрался баллотироваться в губернаторы от республиканцев, я подумал, что это идиотская шутка. Я написал цикл статей о махинациях фармацевтической компании, владельцем которой был Джонс. Они продавали просроченную вакцину от гриппа. Люди делали прививку, считая, что это защитит их. Я сумел найти факты о гибели двенадцати детей и нескольких взрослых из-за некачественной вакцины. Но компания тут же подала в суд на наш журнал и, естественно, выиграла дело. Нам присудили огромный штраф. Это не разорило нашего издателя, но сильно подорвало мою репутацию. Кроме того, раньше я был женат на племяннице Джонса, Элизабет, и дядя сделал все, чтобы разрушить брак Лиз с таким голодранцем с левацкими взглядами, как я.

Но Сэм дал понять, если откажусь брать интервью — вылечу из журнала в два счета. Я вынужден был согласиться. И отправился в гости к Джонсу, в его особняк на самой окраине Долины, рядом со скалистой грядой, за которой начинался лес. Это место старожилы за глаза зовут «Логово забытых». Почему будущий губернатор решил устроить встречу с прессой в таком Богом забытом месте, я не понимал.

Погода была омерзительная. По сизому небу ползли тучи, напоминавшие изъеденные молью овечьи шкуры. Проглядывал диск полной луны, смахивающей на засохший, проеденный в нескольких местах крысами сыр. В гараже меня поджидал побитый жизнью «форд». Когда я вырулил на проезжую часть, по крыше противно застучали капли дождя. Даже в солнечной Калифорнии ливень может стать настоящим бедствием.

В задумчивости я чуть не пролетел мимо двухэтажного здания в стиле неоклассицизма из темно-серого кирпича — унылого, с высокими, закрытыми ажурными решётками, узкими окнами. Припарковав машину в пристройке рядом с домом, я направился к украшенному колоннами входу. По краям его, словно часовые, вытянулись зелёные туи.

Я прошёл в фойе, остановился около высокого зеркала в старинной позолоченной оправе. Усмехнулся отражению, поправив мерзкий ядовито-зелёный галстук. Будто со стороны я увидел собственное лицо — продолговатое, скуластое; со светло-голубыми глазами, темно-русыми волосами, которым не помешала бы стрижка. Не голливудский красавчик, но вполне симпатичный. Впрочем, Роберт Андерсон, нынешний муж Лиз, превосходил меня и по внешним параметрам, и по социальному статусу со всеми сопутствующими его положению атрибутами: колумбийский университет, гольф, верховая езда, яхты.

Интерьер особняка с тех пор, как я видел его в последний раз, не изменился. Длинное фойе со стенами, обитыми голубоватым, чуть пожелтевшим от времени шёлком в мелких розах. Слева — дверь в просторную столовую, справа — в библиотеку. В нишах — копии древнегреческих статуй. На стенах в широких рамах картины со сценами охоты, пейзажи.

Тихий гомон переговаривающихся гостей напоминал шелест волн, набегавших на морской берег. Я заприметил три десятка журналистов солидных изданий, парочку известных продюсеров, владельца радиостанции, несколько банкиров. Весь цвет нужных для создания благоприятного впечатления о новом кандидате людей. Среди них я выглядел, как килька среди китов.

Взяв с подноса у официанта бокал с шампанским, я отправился на поиски Джонса. Обошёл гостиную, библиотеку, поднялся на второй этаж по мраморной лестнице и наткнулся, наконец, на героя этой скучной вечеринки. Для будущего губернатора он выглядел невыразительно. Вытянутое лицо, длинный тонкий нос, вялый безвольный рот, тусклые глаза уснувшей рыбы.

Поприветствовав Джонса, я добавил официальную фразу, от которой у меня сводило тошнотой челюсти:

— Поздравляю вас с выдвижением вашей кандидатуры на пост губернатора.

— Благодарю вас, мистер Фицрой, — его бескровные губы скривились, когда он резанул взглядом мой потрёпанный темно-синий костюм и не подходящий к нему галстук.

Выполнив неприятные формальности, я вышел на веранду второго этажа. Облокотившись на перила, закурил. Умиротворяющий аромат влажной земли и посвежевшей травы приятно щекотал ноздри. Дождь утих. Небо почти очистилось, и огромная луна оттенка старого золота висела над лесом, освещая высокий утёс. Казалось, на её фоне появится здоровенная мохнатая фигура волка-оборотня, который задерёт вверх острую морду, чтобы огласить окрестности леденящим кровь воем.

— Тебе совсем не идёт этот галстук, — нежный, мелодичный голос заставил подпрыгнуть сердце до самого горла.

Нет никакого смысла лгать самому себе: в глубине души я надеялся, что увижу Лиз. Эта мысль согревала душу, скрашивая омерзение, которое я испытывал, направляясь в дом Джонса. Те, кто пытается анализировать внешность Лиз с точки зрения соответствия канонам красоты, считают, что у неё слишком широкие плечи, узкие бедра и не такая уж пышная грудь. Но я не нахожу ни малейшего изъяна и считаю Лиз самой прекрасной женщиной на Земле.

Она подошла ближе, взглянув мне в глаза. Я сорвал с шеи проклятый галстук и повесил на перила.

— Как ты посмел прийти сюда? — спросила она строго.

— Сэм послал меня взять интервью у будущего губернатора.

— Ты серьёзно? — в её голосе звучала насмешка. — Не нашёл никого другого? После того, как ты…

— Лиз, пожалуйста, не начинай, — я сложил руки на груди, инстинктивно пытаясь защититься не от её театральной злости, а магических сил очарования. — Я не мог отказаться, а иначе Сэм бы меня выгнал бы…

— И тогда ни одно издание не взяло бы тебя на работу, — продолжила она.

Голос её звучал ядовито, но взгляд абсолютно не соответствовал жестоким словам. Она даже не сделала попытки высвободиться, когда, сжав в объятьях, я впился в её губы. Она сама прижалась ко мне щекой, обвив за талию.

Кровь бушующими волнами забилась в висках. Лиз мягко отстранила меня. Пристально взглянув в глаза, проговорила еле слышно:

— Та спальня, которая в самом конце коридора. Ты знаешь. Я буду там ждать. И, выскользнув из моих объятий, растворилась в проёме двери.

Когда я проходил мимо лестницы, нос к носу столкнулся с Джонсом в сопровождении Роберта, мужа Лиз, который едва заметно хромал, опираясь на изящную бамбуковую трость. Пропустив их, я чуть ускорил шаг и добрался до спальни, еле сдерживая пробегающую по телу дрожь.

Здесь тоже ничего не изменилось с тех пор, как мы занимались любовью с Лиз во время нашего медового месяца. Огромная спальня, оформленная в золотисто-кремовых тонах. Из ламп, стоящих у изголовья широкой кровати, лился тёплый свет.

Лунное сияние обрисовывало мерцающим пунктиром завораживающий безупречностью силуэт Лиз. Она не оглянулась на звук моих шагов. Я оказался рядом и сжал её в объятьях, целуя в шею с крошечной родинкой.

Дикий вопль резанул слух, заставил в оцепенении замереть и нарисовал в воображении инквизитора, подвергающего несчастную жертву адским пыткам. Нет, звук не походил ни на что: ни на крик животного, ни на визг корчившегося в муках человека. Внушая невыразимый, парализующий ужас именно непохожестью ни на один из звуков, который можно было представить.

— Что это такое? — вырвалось у меня.

Широко распахнутые глаза Лиз, в которых бился тот же вопрос, свидетельствовали, что я все ещё нахожусь в реальном мире, хотя звук скорее походил на нечто, пришедшее из другого измерения.

— Не выходи никуда, — предупредил я, сжав руку Лиз, поднёс к губам и нежно поцеловал.

Выглянул в коридор, я осмотрелся и бросился туда, откуда слышался крик. Выскочив на веранду, едва не рухнул вниз, поскользнувшись на чем-то влажном. В быстро увеличивающейся, блестевшей под лунным светом луже распластался на спине Джонс с настолько выпученными глазами, что, казалось, они вывалятся из глазниц. Лицо, прежде такое бесстрастное, лишённое намёков на эмоции, искажала гримаса непередаваемого ужаса. В груди зияла огромная рана с рваными краями, словно мощный зверь вырвал клыками сердце. Или взорвалась тротиловая шашка, оставив огромную воронку.

Внимательно осмотрев тело, я заметил полоску ткани на шее Джонса. Мой собственный галстук, который я неосмотрительно оставил висящим на перилах!

Из-за этого галстука меня и арестовали буквально через пару дней после убийства, когда я сидел в гостиной и сочинял заметку о кровавом происшествии, свидетелем которого стал. Я с огромным удовольствием описывал труп Джонса в самых ярких красках, когда в дверь позвонили и на пороге возникли детективы Джеймс Райт и Дэвид Грув. Так они мне представились.

***

Шум распахнутой двери оторвал меня от мрачных раздумий. На пороге комнаты допросов появилась немолодая дама в сопровождении худощавого мужчины в таком безупречно сидевшем костюме, что я мгновенно понял, это высокооплачиваемый адвокат, из тех, что берут восемьсот баксов за час. Хотя при моей бедности я не мог нанять даже самого дешёвого, и мне полагался защитник от государства.

— Прекращаем разговоры, детективы, — проговорила дама сухо. — Патрик Линдси, адвокат мистера Фицроя.

— Он не просил адвоката, — недовольный тем, что представление было прервано на самом интересном месте, проворчал Райт.

— А сейчас уже просит. Не так ли, мистер Фицрой? Я увожу моего клиента. Встретимся в суде, — объяснил Линдси.

Когда мы вышли в коридор, я с облегчением вздохнул, а Линдси деловито объяснил, что его направила миссис Андерсон. Откуда Лиз узнала о моем аресте, я расспрашивать не стал. Но через несколько дней я покинул камеру в тюрьме предварительного заключения и был свободен. Относительно, конечно. Линдси добился, что меня освободили под залог, который внёс мой редактор Сэмюэль Мартин. Он тоже предлагал прислать адвоката. Моя статья в журнале о таинственном убийстве кандидата в губернаторы должна была поднять тираж, и Сэм жаждал, чтобы я написал её, а не прохлаждался в тюрьме.

Когда Лиз предложила встретиться, я с радостью согласился. Во-первых, хотел отблагодарить за то, что она нашла мне адвоката. Во-вторых, просто соскучился.

Она сама назначила свидание в ресторане «The Sky Room» на юге Локуст авеню. Оформленный в элегантном стиле ар-деко, он навевал приятные воспоминания — здесь мы праздновали нашу свадьбу. Мы сидели за столиком у самого окна, откуда открывалась дивная панорама на яркую россыпь огней голливудских холмов и даль Тихого океана, которая смыкалась с ультрамариновой высью неба. Лампы на стенах, тоже оформленные в стиле ар-деко, окрашивали сумрак небольшого зала в цвет старого золота. В фонарике, матовом цилиндре на столике, горела маленькая белая сфера, напоминающая луну. А рядом сидела женщина, которую я обожал.

— Я хочу попросить тебя пожить в особняке дяди, — сказала Лиз. — Вместе со мной. Ты понимаешь, после того, как там это произошло…

— А как же Роберт? — удивился я.

— Он сейчас в Палмдейле. Вытаскивает очередного кровавого маньяка из тюрьмы, — объяснила она спокойно, в уголках глаз сверкнула гадливость. Вернётся через пару недель.

— Мне кажется, ты его недолюбливаешь, — не удержался я от сарказма.

— Я его ненавижу, — спокойно ответила она. — Жадный, подлый тип. Ему нужны только мои деньги.

— Ты поняла это только что? Зачем выходила замуж за него? — усмехнулся я.

— Крис, мужчины так легко ко всему относятся. А я после развода пребывала в такой депрессии… Тебе трудно это представить. Думаю, ты быстро нашёл утешение в объятьях какой-нибудь проститутки. А я так не могла. Роберт казался надёжной опорой в жизни. Потом только я поняла, что этот ублюдок представляет собой в реальности.

Никто, кроме меня и моего друга Хэнка, в чьём доме я теперь жил, не знал, что в тот день, когда мы с Лиз поставили подписи на документе о разводе, я пришёл домой, выпил бутылку виски, включил газ у плиты и засунул голову в духовку. Хэнк неожиданно рано вернулся и спас меня.

— И почему именно проститутки? — поинтересовался я с усмешкой.

— Дядя показал мне досье ФБР на тебя. Там было написано, что ты пользуешься их услугами.

Эта была главная причина, почему я ненавидел Джонса. Он презирал меня за бедность, левацкие взгляды и сделал всё, чтобы разрушить наш брак с Лиз.

— Скажи, Лиз, почему это место. Ну, где находится дом твоего дяди, называется так странно: «Логово забытых»? — я решил перевести разговор на другую тему.

— Это название общества…

— Масонская ложа? — перебил я её с иронией.

— Крис, не будь так банален. Кроме масонов существовало и существует масса разных обществ. Дядя был главой отделения, а Роберт казначеем или как это называется… Ну что, ты поживёшь у нас?

Я нежно взял её за руку и поцеловал. Лиз прекрасно понимала, что отказаться я не мог.

Когда мы вышли из ресторана, уже совсем стемнело. Редко стоящие фонари плохо рассеивали тьму. И высокий человек, в закрывавших пол-лица солнцезащитных очках, который шёл навстречу, легко опираясь на трость, вызвал у меня подозрение. И не напрасно. Стоило нам поравняться, он сделал выпад в грудь Лиз. Но я успел схватиться за трость, потянул к себе и выдернул из рук мерзавца. Пронзила нестерпимо резкая боль, словно я коснулся раскалённого железа.

Воздух огласил кошмарный крик. Штормовой порыв ветра ударил в меня, швырнув бесцеремонно на землю. С поверхности взвилось и закрутилось торнадо, из которого шагнуло три высоких фигуры в чёрных балахонах. Остроконечные капюшоны прикрывали лица. Неведомая сила подняла меня, буквально распяв в воздухе. Одна из фигур придвинулась ближе, из-под балахона возникла рука, без прикосновения разорвала рубашку на моей груди, и словно длинные раскалённые спицы вонзились в сердце. Я вскрикнул от боли, из глаз брызнули слезы. Передо мной витало в воздухе бледное, удлинённое лицо с огромными, горящими адовым пламенем глазами.

И тут же все закончилось. Фигуры отпустили меня и растворились в воздухе. Я упал на землю, распластавшись безвольно на спине.

Лиз подскочила ко мне, помогла встать. Напавший на нас бандит исчез. Вздохнув с облегчением, я приобнял Лиз, и мы направились к машине. Рядом валялась трость. Я поднял её, повертел в руках. На деревянной поверхности я заметил резной орнамент, похожий на клинопись. Когда я машинально провёл по нему рукой, наконечник трости так ярко зарделся, что я чуть не выронил её от неожиданности. Я подождал, пока свечение исчезнет. Открыв дверцу машины, аккуратно положил странный предмет на заднее сиденье.

— Дорогой, я поведу машину, — предложила Лиз.

— Да, конечно, — согласился я.

***

— Смотри, Лиз! Я нашёл! — воскликнул я радостно, спускаясь по скрипучей лестнице с верхнего яруса.

Одну из самых больших комнат в особняке Джонс отвёл под библиотеку. Кроме камина, мягкого дивана и столика, здесь были только высоченные стеллажи из резного красного дерева, сплошь заставленные огромным количеством книг. Тысячи и тысячи томов в кожаных переплётах с золотым тиснением, с рассыпавшимися от старости жёлто-коричневыми страницами.

Присев рядом с ней на диване, я выложил на столике раскрытый фолиант.

— Видишь? Это жезл, который вызывает трёх демонов. Они вырывают у человека сердце, — торжествующе объяснил я, ткнув в рисунок.

— Да, вижу, дорогой.

— На наконечнике вырезана печать, которой обладатель жезла ставит клеймо на жертве, — я машинально взглянул на забинтованную ладонь. — Потом являются демоны и вырывают сердце. Странно все-таки, — задумчиво произнёс я. — Почему они меня не убили?

Она ничего не ответила, лишь мягко взъерошила мне волосы.

— Наверно, потому что рядом со мной была самая прекрасная женщина на земле.

— Нет, милый, не поэтому, — вдруг очень серьёзно произнесла Лиз. — Это не демоны. Ангелы смерти. Они не убивают тех, у кого чистая душа. Только мерзавцев.

— Откуда ты знаешь? — нахмурился я.

— Мне рассказывал дядя. Этот жезл принадлежал обществу, но потом был украден. Дядя очень боялся, что кто-то воспользуется им.

Я подошёл к высокому окну, закурил. В лазурно-чёрных атласных складках неба висел посеребрённый диск луны.

— Что тебя так мучает, милый? — поинтересовалась Лиз.

Оказавшись рядом, она обняла меня сзади, прижавшись к моей спине.

— Получается, ты все знала, — глухо сказал я. — Ты знала, что твоего дядю убили с помощью этого жезла.

— И что, Крис? Я не могла рассказать об этом полиции. Мне бы никто не поверил.

Тихий скрип рассохшегося паркета заставил нас синхронно обернуться.

— Роберт? Ты должен был приехать только через два дня, — воскликнула Лиз, нахмурившись.

— А я приехал пораньше, чтобы застукать мою жену с любовником, — объяснил Роберт со злым блеском в глазах.

— Это все не так, как ты подумал, — попытался объяснить я. — Лиз попросила меня пожить здесь. Она боится…

— Ах так? — усмехнулся Роберт, спустившись по деревянным ступенькам, он с комфортом расположился в большом глубоком кресле. — Так мне надо было прийти позже, когда вы уже лежали бы в постели? Чтобы уж наверняка. Если сейчас вас убью, — продолжил он, любуясь тяжёлым кольтом, отливающим золотистым блеском, — получу лет пять, не больше. Я был вне себя от горя, когда увидел, что моя жена изменяет мне со своим бывшим мужем, — закончил он, откровенно красуясь.

— Черт возьми, я только что понял! — воскликнул я. — Роберт, это ты убил Джонса! Я видел тебя, когда ты шёл с ним на веранду. Ты вставил жезл ангелов смерти в бамбуковую трость, на которую опирался.

— Умный парень, — не растерялся Роберт. — Верно. Жаль, что эти твари не прикончили тебя у ресторана. Не знаю, что у них там не сработало. Может быть, надо было дождаться полнолуния.

— Каждому воздаётся по делам его, Роберт, — объяснил я. — Ангелы смерти, которых можно вызвать с помощью жезла, вырывают сердце только у мерзавцев. Поэтому убить Лиз тебе тоже не удалось бы. А ты так хотел завладеть всем, что принадлежало семье Джонсов. Не так ли? Зачем это тебе? Ты один из самых высокооплачиваемых юристов.

— Он — азартный игрок, — подала голос Лиз. — Все спускает в Лас-Вегасе. Ты ведь туда ездил, Роберт? А вовсе не в Палмдейл.

— Ладно, хватит, — проговорил в сильном раздражении Роберт, взводя курок. — Быстро жезл.

— Я отнёс его в полицию, — спокойно проговорил я, изучая выражение его лица.

— Нет, ты этого не сделал, Фицрой, — отрицательно покачал головой Роберт. — Я уже узнавал. Жезл где-то здесь, в этом доме. Быстро показывай! — он вскочил с кресла и в прыжке оказался рядом со мной.

— Ладно. Пошли, — вздохнув, согласился я.

— И без шуток. Лиз, пойдёшь с нами. Для страховки. Вдруг твой бывший муженёк передумает.

Мы поднялись на второй этаж и прошли в кабинет Джонса. Я отодвинул картину, за которой скрывался сейф. Открыл его.

Глаза Роберта вспыхнули дьявольской радостью, когда он увидел вожделенный трофей.

— Держи! — воскликнул я, бросая ему жезл.

Он машинально протянул руку и на мгновение отвёл кольт в сторону, позволив мне уйти с линии огня. Молниеносно перемахнув стол, я оказался рядом с Робертом и, двинув ему локтем по физиономии, резким ударом по запястью выбил кольт. Но это лишь разозлило его, он попытался ткнуть в меня жезлом, но я быстро отпрянул в сторону, провёл быстрый приём, мощно вмазав Роберту в нижнюю челюсть. Он пошатнулся, но с трудом удержавшись на ногах, отбросив жезл, налетел на меня, сбив с ног. Вцепился мёртвой хваткой в горло, начал сжимать. Но я собрал все силы и стукнул его лбом. Он ослабил тиски, мы стали перекатываться по полу, смачно молотя друг друга кулаками. Силы были неравны, он явно был сильнее. Нависнув надо мной, схватил за грудки, начал бить моей головой об пол. Перед глазами поплыли разноцветные круги, сознание медленно окутала кровавая пелена.

— Руки вверх, Андерсон! — послышался грозный окрик.

С трудом приподнявшись на локте, я заметил массивную фигуру детектива Джеймса Райта, перегородившую дверной проём.

Роберт побледнел, дёрнулся в сторону окна. Но перед ним возник напарник Райта, Дэвид Грув, с револьвером в руке.

— Осторожно и медленно передай мне эту штуку, — проговорил Грув, протягивая руку за жезлом. — Давай, давай.

— Нет! — вскрикнул Роберт. — Нет!

Он перевернул жезл и коснулся своей ладони. Я заткнул уши, оглушённый, парализованный жутким криком. С паркета, сметая все вокруг, закружился вихрь. Распавшись, он оставил три чёрных фигуры.

Через пару минут все было кончено. Я бросил взгляд на блестевшую под ярким светом лужу, которая быстро расползалась вокруг истерзанного тела Роберта, перевёл глаза на ошеломлённых детективов. Здоровые мужики, явно повидавшие многое на своём веку, были иссиня-бледными, как мертвецы в морге. Я с трудом поднялся, меня повело, как будто перекатался на карусели. И чтобы удержаться на ногах, опёрся о край письменного стола.

Из-за спины Райта выбежала Лиз, сотрясаемая рыданиями, и бросилась мне на шею.