Эпизод 3 (Вика и ее бабушка)

Вика — ученица 2 класса средней школы, подает надежды в шахматном клубе, где ее наставником является Анатолий. Вика очень скромный и тихий ребенок, проявляет недюжий интерес к шахматам, но самое главное, у нее есть воля к победе, что очень нравится Анатолию. А воля к победе — это результат воспитания бабушки. Бабушка Вики, Василиса Александровна, полковник полиции в отставке, всю жизнь проработала с малолетними детьми. В силу своего возраста, бабушка не отличается особой покладистостью, иногда провоцирует скандалы и в итоге делает обиженный вид. Но все всегда заканчивается хорошо.

___________________________________________________________________________

Василиса Александровна не могла жить, не наводя порядка в доме на свой манер. Она была полковником милиции, но мало кто знал, что свою карьеру бабушка начинала с сержанта конвоя в зоне строго режима. Властный характер, строптивый нрав и полное нетерпение к малейшему ослушанию не давали зекам покоя. Бабушка строила всех, начиная от попавшего туда зека и заканчивая начальником тюрьмы. Чтобы избавиться от такого тирана, в свое время начальство зоны отправило бабушку на повышение куда подальше из Сибири. Солнечный Магадан был ей родней заснеженной Москвы. Бабушка скучала по своей прошлой жизни, а с уходом на пенсию, (после чего, надо сказать, с большим облегчением вздохнул министр юстиции), бабушка стала воспитывать всех своих домашних питомцев. Так ласково она называла свое окружение. И первым негодником по ее мнению была Виктория. Та вечно противостояла бабушке. Мало того, она не хотела делиться своими выигрышами в парке с барыгами, прикрывала деятельность Феликса, и вообще, Вика, по ее мнению, была хуже, чем Пеппи Длинный Чулок. Василиса Александровна неистовствовала как демон. Собственно общение с ней Вика воспринимала как способ закалить характер. До пяти лет девочка была уверена в том, что ее имя Засранка. (Бабушка была мастером тонких намеков). Только благодаря шахматной школе Вика с удивлением узнала свое настоящее имя. По мере взросления, Вика давала отпор бабушкиным притязаниям. Холодная война пенсионерки с домочадцами нередко перерастала в настоящие вооруженные конфликты. Когда это случалось, Василиса Александровна чувствовала себя как рыба в воде. Она просто преображалась из сгорбленной несчастной старушки в огромного черного монстра. Главной ее особенностью было умение держать марку не час другой, а целую неделю. Перерывы ругани были только когда бабуля засыпала. Но часто Василиса Александровна страдала старческой бессонницей. В такие моменты не спали не только домочадцы, но и соседи, а порой и весь квартал, совместно с отделением милиции. Бабушка знала, какие темы кому были особенно неприятны, но мишенью номер один для нее всегда была Вика.

Поначалу Виктория не реагировала на издевательства, но постоянные притязания, неприятные намеки и затяжные нотации становились нестерпимее. В таких ситуациях папа убегал из дому и пропадал в каких-то командировках, мама находила неотложную работу, а Вика, в силу своего возраста, была вынуждена принимать на себя весь удар, так как ночной школы еще не придумали.

Нередко перебранка перерастала в настоящую войну. Поначалу бабушка метала в Викторию пешки из своей коллекции шахмат, которые ей выточил какой-то токарь-зек на зоне. Когда пешки заканчивались, в ход шли слоны, кони и ладьи. Те были отлиты из очень тяжелого металла. Виктория только успевала уворачиваться от летящих массивных фигур и, когда те попадали в мебель, пробивая ее насквозь, кричала: «Не попала, не попала…»

Это злило бабушку еще больше. Несносная девчонка была на редкость ловкой и подвижной. Бабушка орала как иерехонская труба на всю округу так, что уши не выдерживали, грозясь убить негодницу, но Вики делала вид, что ничего не слышит и продолжала строить рожи, показывать носики и пританцовывать, раскачивая бедрами.

Когда фигуры заканчивались, бабушка хватала полукилограммового ферзя и с криком «Твою мать!», сметая стоявшую на пути мебель и срывая двери с петель, неслась в сторону Вики. Их баррикады из перевернутых столов и диванов находились по разные стороны коридора. В зону обстрела попадала ванна и маленькая комната. Виктория кричала на бабушку, бабушка на Викторию, во входную дверь стучался ОМОН, не решаясь штурмовать квартиру. По их мнению уж лучше успокаивать бешенного льва, чем разозленную Василису Александровну. Слова бабушки были не всегда оскорбительны. Да и фразы не очень-то замысловатые. Всего 3 этажа. Страшна была мимика бабушки и ее внешний вид. Воспитание внучки приходилось как правило на ночное время. К этому моменту все лампочки и люстры в доме были разбиты и свет в квартиру исходил лишь от луны. Василиса Александровна в своей разодранной белой ночнушке, с накинутым поверх порванным халатом, выглядела словно баба Яга на пляже. А если в выбитые окна влетал ветер, этот халат развивался на сквозняке словно крылья вампира, отбрасывая на выщебленные стены остроконечную тень. Виктория ни за что не хотела хоть раз в жизни так выглядеть. На бабушкины изыски она отвечала прямолинейными посылами в известном направлении, а иной раз и грубыми словами. Во дворе скапливались зеваки — любители ночных скандалов, нередко приезжали репортеры, МЧС и пожарная команда. В укрытии детской площадки во дворе, в маленьких домиках и под детскими горками прятались хохочущие и млеющие от зримого спектакля бомжи и прочие хулиганы, которые с большим удовольствием перенимали опыт общения и записывали речевые обороты, доносившиеся из выбитых окон.

А в квартире в это время происходили следующие события. Бабушка, улыбаясь кривой усмешкой вампира, надвигалась на Викторию, которую уже оборонял ворвавшийся таки в квартиру ОМОН. Буравя их холодными, немигающими глазами, старушка буквально плыла по воздуху, занеся над головой огромную кованную шахматную доску. Ночнушка, зацепившись за обломок дивана, разорвалась и оголила грудь. Василиса Александровна отлично знала, что такого зрелища ничьи нервы не выдержат. Она готова была выйти из под контроля своего раздражения и начать кричать. С этого момента ссора неизбежно достигала точки кипения. Это было хуже всего.

Бабушка была в нескольких шагах от бойцов ОМОНА, когда на нее упал лунный свет. Взвизгнув «атас», тех как ветром сдуло, а на полу осталась небольшая лужа. Только Виктория знала, что такая улыбка бабушки означала конец разговора. Та вырагулась и выматерилась вся.

На этом первый этап инцидента как правило исчерпывался. Василиса Александровна так реагировала практически на все. Начиная от получения мизирной полковничьей пенсии и заканчивая дворовыми играми Виктории.

Следующими этапом было затишье. Виктория давала сигнал перемирия, методом застекленения разбитых окон, и в тот же день из длительной командировки возвращался папа, а мама со срочной работы. Бабушка глядела на всех с изумлением обиженной добродетели, как будто не веря своим ушам и глазам, что ее, воплощенную справедливость и невинность вот так вот оскорбляет ее внучка, что разломала и раскидала все в доме. Она повторяла сказанные Викторией слова, в ходе перебранки «Не попала, не попала» и некоторые речевые обороты, от которых папа впадал в краску. Потом составляла список новоуслышанного и анализировала, что из всего этого более оскорбительно. В это время в квартире шел ремонт, а соседи отсыпались.

Спустя неделю такого затишья, бабушка заканчивала анализировать, плакать за обиды и повторять заученные фразы. Она подходила к Виктории с надменным видом.

— Ты сказала мне страшные слова, — заявляла она, но Вика, как правило не могла что-либо вспомнить.

— Я ничего не говорила, бабушка, — оправдывалась она.

— Жаль, — произносила бабушка. — Настоящему человеку всегда есть что сказать.

Состояние девочки в такие моменты становилось повышенно возбужденным. Она понимала, что начинался целый комплекс неприятных мероприятий, которые должны были произойти. Папа срочно начинал собираться в командировку, мама на неотложную работу.

Но были случаи, когда бабушка болела. В такие редкие дни небо над головой прояснялось и Виктории казалось, что мир тянется бесконечно. Она опасалась, что этакие неестественные отношения бабушки с внучкой будут длиться вечно. У нее начиналась депрессия. Но день ото дня бабулино настроение менялось и скандал повторялся с новой силой. Агрессия, напористость, доминантность были признаками здоровья.

— Бабушка, я не могу так больше. Давай подеремся, — просила Виктория, если перемирие затягивалось больше месяца.

— Глупости — отвечала та. — У тебя еще не дрожат руки и ты не бьешь Анатолия за свои проигрыши. А значит еще владеешь собой.