Фомальгаут Мария - Книги летят

А когда сонный период на нет пошел, сон с земли отступать начал. Дальше, дальше из мира реальности, дальше, дальше в какие-то мистические глубины, откуда он пришел миллионы лет назад, когда поменялась земная ось. Не та, вокруг которой вращается земля, а другая, соединяющая землю и другие миры.

Да-да, которую охтоскопом меряют.

Вот отходит сон, освобождается земля из-под сна, многовекового, глубокого, тяжкого. Просыпается земля там, где до этого спала, распускаются первые цветы.

А книги?

Как книгам без снов-то жить?

Не живут книги без снов.

Вот и летят книги туда, где сны. Собираются в стаи, стаей-то веселее, и летят. Не клином, как журавли, а как-то по-особенному, загогулиной какой-то, так сразу и не разберешь. Да вы наскальную живопись посмотрите, там показано, как книги летят. Впереди летят такие, которые бессмертные, на века, за ними что поплоше, послабее, а под конец такие, что на один раз, прочитал, и забыл, про что читал.

Летят.

Ну где-то и страницы роняют, летят страницы, кружатся на ветру с осенними листьями.

А люди что?

А людям-то на земле как без книг жить?

Не жить людям без книг.

Вот люди за книгами и пошли. Собираются в стаи, идут, кто копье с собой несет, кто топорик каменный, женщины детей тащат, кто-то отстает, кому-то помогают идти, а кого и не ждут, кто ослаб совсем, сам живи, как знаешь.

Идут люди.

Зорко следят дозорные, смотрят в небо, ищут книжные стаи. Высматривают, где книги на ночлег остановятся, на каком дереве.

Охотники расправляют силки.

Ловят книги.

Шум, хлопанье страниц, взлетает в небо потревоженная стая.

Люди вытаскивают из силков книги, первым делом, конечно, вождю несут, вождь посмотрит, что посерьезнее, то большим, что получше, почище, то детям, а есть и такие книги, что это только мудрецам давать, простому человеку никак.

А книги дальше летят туда, где сон отступает.

Не жить книгам без сна.

И люди за книгами идут. Уже и землю покинули, уже и не помнят толком, что за земля такая была, и старики умерли, что землю помнили, когда детьми босоногими были, и дети их умерли, и дети их детей умерли.

Уходит сон в дальние края, в дальние миры, течет сон по камням, укрывает землю, прячется в расщелинах.

Летят книги за сном.

Идут люди за книгами.

— Ну и вот… а потом книги все истребили… Это была первая экологическая катастрофа.

— Так, — говорит учитель.

— И так говорит, что не поймешь его, то ли согласен он со мной, то ли нет. Этти когда отвечала, он тоже все — так да так, а потом хоп — и на пересдачу.

— И когда книг не стало, люди сами их выращивать стали.

— Это как?

Вздрагиваю. Подвох какой-то в вопросе, понять бы еще, какой.

— М-м-м… буквами.

— Что… прямо так сразу и начали?

— Н-нет, до этого еще темные века были. Две тысячи примерно. Дичали люди, книги забывать стали…

— Верно.

Смотрю на свою зачетку, ну, ну, ну…

— Задержитесь… после экзамена ко мне подойдете.

Мир падает из-под ног, крутится в голове что-то, за что, за что, за что. Вываливаюсь в коридор, кто-то набрасывается на меня, сдал-сдал-сдал, не могу ответить, кто-то из закоренелых двоечников обнимает, а-а-а, с боевым крещением тебя…

Вхожу.

Не вхожу — просачиваюсь.

— Чего вам?

Кажется, учитель уже про меня забыл. Это вот хуже всего.

— М-м-м… вы это… зайти просили.

— А. Ну да. Ну, так вот, мил человек, говорите, сон-то миллионы лет назад с земли отступать начал?

— Ага.

— А книги за сном полетели?

— Ну.

— А люди за книгами потянулись?

— Да.

— Силки на них ставили.

Прошибает пот. Лихорадочно припоминаю, как же ловили книги, силками или чем…

— Силки ставили? — повторяет учитель.

Отвечаю обреченно:

— Да.

— А вы мне скажите… а что случилось с людьми, которые там, на земле остались?

— А что… были такие?

Спохватываюсь. Вот я и прощелкал счастье свое, такого вопроса он мне не простит.

— М-м-м…

— Были, молодой человек. Были.

— Умерли.

— Думаете?

— Ну а как же? Без книг человек…

Хлопаю себя по лбу, живет человек без книг, еще как живет, только дичает…

— М-м-м… не знаю. Этого в учебнике… не было.

— Правильно, кто ж вам в учебнике про такое напишет.

Вспоминаю.

— Там вообще написано, что не осталось на земле никаких людей.

Остались. Еще как остались. Одичали, с ума посходили… потом проклюнулось у них сознание какое-то, книги стали сами выращивать… по буквам, как вы сказали.

— Откуда вы… знаете?

— А я и не знал.

— Не понимаю.

— До сегодняшнего утра не знал. А сегодня слышу, кто-то в окно бьется.

— Книга?

— Ну… истрепанная такая, чуть живая. Ну как смог подлатал.

Учитель выкладывает на стол нечто, в чем я с трудом узнаю книгу.

— На пятой странице открой.

Боюсь прикоснуться, боюсь разрушить искалеченную книжицу. Наконец, открываю, начинаю читать.

— Ночь выдалась безлунная, прекрасная ночь для побега. Я знал, что в половине первого меняется караул, и в это время у западной башни никого не было. Высота от окна…

— Хватит, хватит.

Вздрагиваю. Вот это хуже нет, когда от книги отрывают, как будто обухом по голове, ей-богу…

— Ничего не заметил?

— М-м-м… сбежать кто-то хочет. То ли из замка, то ли из крепости…

— А еще?

— Караул… в полночь… н-нет, в полпервого.

— Молодой челове-ек. Я о вас лучшего мнения был. Неужели ничего не просекли?

Хлопаю себя по лбу.

— Ночь. Безлунная. А чего там, в книжке с луной случилось, что ночь безлунная стала?

— То-то и оно… быть такого не может, чтобы ночь безлунная. Здесь не может. А астрономию земного мира учили?

— На пятом курсе только учить будем.

— А-а-а, а до пятого курса знать не положено, да? Что теперь, будем до пенсии про Колобка читать? Так вот, молодой человек, вот там луна вокруг Земли вращается. Заумно как-то хитромудро вращается… что ночи безлунные бывают.

— Это книга… про Землю?

Выше берите, молодой человек. Никто не может так живо написать про землю. Это самому на земле жить надо, чтобы прочувствовать.

— Хотите сказать…

Многозначительный взгляд.

— Да.

Книга легонько отстраняется от меня, боится.

— Вы на практику-то куда планируете?

— Да куда скажут.

— Так ко мне давайте.

— А делать что?

— Надо нам экспедицию снарядить. На Землю.

— А… дорогу как узнаем?

— Книга покажет. Починим, подлечим её, полетит. Да и древние там шли, не могли ничего не оставить. Зарубки какие-нибудь… знаки…

— Думаете, за лето успеем? Древние-то много веков шли.

— А крылолеты на что?

— Да кто ж нам даст…

— Дадут. Костьми ляжем, выпросим… еды с собой возьмем… книг…

Осторожно спрашиваю:

— А когда вы планируете выступить в путь?

Снова мир уходит из-под ног, когда слышу:

— Завтра.