Осень Нея - "Дура"

Холодная капля упала на нос. Другая — на закрытое веко, скатилась по щеке, скользнула в рот тонкой змейкой. Хор содрогнулся, шумно выдохнул и открыл глаза. По тёмной стене пещеры метался блёклый солнечный зайчик. Снаружи звенела капель, оживлённо перекликались птицы и ветер — влажный, озорной, рвался в щели, возвещая о приходе весны.

Хор потянулся, зевнул, потер ладонями лицо. Выпрямился, разминая затёкшее, исхудавшее за зиму тело. Осторожно выглянул, принюхиваясь. В лицо пахнуло талым снегом, сырой землей, теплом древесной коры и будоражащим, обостряющим чувства ароматом жизни. Лес пробуждался, стряхивая с себя льдистую дрёму. Вернувшись в дальний угол пещеры, Хор склонился над сладко посапывающим братом. Тёмные кудри смешались с коричневым ворсом медвежьей шкуры.

— Тэс, проснись, пора… — тронул за плечо и тут же свалился от неожиданной подсечки.

Тэс, победно ухмыляясь, уселся на него верхом.

— Долго просыпаешься, брат!

— Осторожней с когтями, — сбросил Хор со своей шеи ладонь Тэса.

— Пойдем, я ужасно голоден!

— Уиииихаааааа!

Брызги мокрого снега взрывались из-под ног, ветви деревьев стонали, прогибаясь под тяжестью тел, двое мчались по лесу, как смерчи, играючи обходя препятствия, наслаждаясь силой, свободой, опьяненные сочившимися отовсюду запахами. Птицы и звери шарахались, разбегались врассыпную.

На краю леса земля, прогретая, свободная от снега, уже покрылась первой зеленью. За опушкой можно было разглядеть крайние домики деревни.

Тэс отыскал родник, напился и лукаво посмотрел на брата.

— Слышишь?

Хор кивнул и широко улыбнулся, обнажив длинные клыки. Женский голос выводил мотив протяжной песни. Подснежники ищут.

— Сейчас? — взволнованно спросил Хор.

— Давай ты?

— Неее… у тебя лучше получается. Я однажды наморочил — только перепугал до смерти, помнишь?

Тэс залился беззаботным смехом.

— Ладно, жди, я пошел.

— Постой… выбери пострашнее, не могу я красивых, ладно? — Хор смущенно потупился.

— Хорошо, ради тебя выберу самую невзрачную, — хихикнул Тэс.

Хор смотрел ему вслед с возрастающим чувством неприятия и вместе с тем понимания неизбежности того, что должно произойти.

Каждый год по весне, после пробуждения, они остро нуждались в свежей человеческой крови. Это было необходимым условием выживания. Тэс, непревзойденный мастер морока — мог соблазнить любую девушку, независимо от возраста, характера, положения и вероисповедания. А кровь должна быть именно девичья и желательно девственницы. Тэс всегда настаивал на этом, говорил, что её тонкий аромат и чистый вкус дарит особое, ни с чем несравнимое наслаждение. И он всегда безошибочно мог определить нетронутую. А для Хора отнять жизнь человека — каждый раз жестокое испытание. Сначала он пересиливал себя, но потом дикая жажда брала верх, одурманивая, лишая рассудка и затягивая в плен неистового восторга, а после — чувствовал вину и стыд. «Брось, Хор! Это всего лишь люди» — увещевал его брат, стирая с губ липкую красноту. Хор закрывал глаза, чтобы не видеть распростёртого на земле тела, которое дышало ещё несколько минут назад. После того, как они прожили в одном месте три года и мужики из ближайшей деревни объявили на них охоту, братья кочевали по свету, нигде не задерживаясь. Люди не могли причинить им никакого вреда, но Тэс бесился, когда они постоянно путались под ногами.

Заслышав шаги, Хор почувствовал, как ускорилось биение сердца. И сразу же его глаза поползли на лоб — девчонка, маленькая, тонкая, с огромными глазами цвета мёда и длиннющими рыжими косами вела Тэса за руку! И что самое странное — она не была под мороком. Абсолютно осмысленный, ясный и сердитый взгляд. И ни капли страха! А Тэс, как обычно, беспечно ухмылялся.

— Не повезло нам сегодня, брат. Столько сладких девчонок бродит по тропинкам в лесной глуши, а с ними вот это, — Тэс брезгливо покосился на худенькую фигурку, застывшую между ними. — Недоразумение…

Хор недоумённо вытаращил глаза, вопросительно глядя на брата.

— Ведьма, — мрачно пояснил тот. — Морок её не берет, дичь спугнула, сама в жертвенного агнца решила поиграть, чокнутая. Ещё и всю дорогу нудила про геенну огненную, — Тэс в сердцах сплюнул и толкнул девчонку к брату: — Будешь?

Та отпрянула в сторону, не сводя с Хора пристального взгляда. Бледные губы едва заметно шевелились, что-то шептали.

— Что она бормочет?

— Колдует! — захохотал Тэс. — Не старайся, на нас тоже не действует!

— Бесовское племя, — презрительно бросила девушка, беззастенчиво разглядывая Хора.

Тэс рывком прижал её к себе, обхватив рукой хрупкую шею, провел кончиком языка по скуле. Острые когти царапнули тонкую кожу. Ведьма не пикнула, лишь побледнела, и жилка на виске трепетала, как сердце пойманного воробья.

— Пошли, — он оставил девчонку и легонько ткнул брата в плечо.

— А с ней-то что делать?

Тэс смерил ведьму уничтожающим взглядом и скривился.

— Да ну её. Не плачет, не сопротивляется, лягушка пучеглазая, и пахнет от неё полынью, весь аппетит испортила, дура! — он снова сплюнул и потащил брата за собой. — Найдем место, где ведьмы не водятся.