Вот и проводили...

— О-ох, черт!

Картонка вильнула в сторону. Женя вылетел из-за «седла» вперед и врезался в сугроб, оглашая все соседние дачи своим истошным воплем.

Картонка постепенно затормозила и виновато замерла рядом с торчащими из-за снега ногами Жени.

— Ну чего ты орешь, ну чего ты орешь! — поспешила к нему Катя. — Жень! Живой?

Женька вылез из-под снега, сердитый и недовольный. Оглядевшись, он подошел к картонке и от души пнул ее.

— Вот я же знал, что не стоило мне садиться на эту дребедень! — пробурчал он. — А ты вон тоже хороша. Не могла сказать, что картон виляет по снегу туда-сюда?

— Ну извини, братюня, — развела руки в стороны Катя. — Я же вроде без приключений съехала. Это ты свой центр тяжести не уравновешил, или как там…

— Женя, Катя! — высунулась голова папы из-за открытой форточки. Лицо у предка было раскрасневшимся, но предельно довольное. — Вы куда, бандиты, убежали? Курица уже готова. Мама на стол накладывает.

— Это ты во всем виновата, — тихонько ругался Женька, топчась в сенцах и стаскивая с себя пуховик. — Если бы не ты со своими картонками, мы бы уже давно курицу мамину лопали. Знаешь, какая вкуснятина?

— Можно подумать, что я это картонки нашла! — фыркнула в ответ Катя. — Если бы их у папы под навесом не раскопал, то я бы и не предложила нам покататься!

— «Покататься», «покататься»… Пошли уже. — Женька, махнув рукой, первым бросился в дом, радостно крикнув: — Чур, я на кресле сижу! У телика!

— На кресле уже папа сидит, — посчитала своим долгом напомнить мама, поставив на стол тарелку с фруктами. — У него там, по телевизору, новости какие-то идут.

— Какие новости в Новый Год? — не поверил Женя, бухнувшись на табуретку возле папы. — Пап, че там идет?

— Во-первых, не «че», а «что», а во-вторых, новости закончились буквально две минуты назад. — Папа мельком взглянул на свои наручные часы. — Через восемь минут будет Новый Год.

— Какой там следующий? — улыбнулась мама.

— Год Змеи, — ответил Женя, с сожалением глядя на свою тарелку. — Жрать уже можно? Я аппетит нагулял.

— Не «жрать», а «кушать», — вновь поправил сына папа, настраивая антенну телевизора и поворачивая его так, чтобы за столом экран видела вся семья. — А кушать нельзя, так как еще меньше семи минут осталось. Потерпи. Пусть твой аппетит угомонится.

— Ой! Толя! — схватилась вдруг мама за голову.

— Что? — сразу принял боевую стойку папа. — Что, Галя?

— Я шампанское оставила на улице. Сбегай возьми, а, Толя?

— Ну зачем? — взвыл папа, так же схватившись за голову. — Оно же и так было холодное! А мне теперь на улицу идти. Ладно, я быстро. — Папа уже было направился на сенцы, как вдруг на ноги вскочил Женя:

— Я пойду!

— Иди, сынок! — одобрил папа, круто разворачиваясь назад. — Ты побыстрее меня будешь. Только поторопись, шесть минут.

Женька сломя голову побежал на сенцы. Кое-как натянул пуховик, нахлобучил на голову шапку, быстро одел сапоги и выскочил на крыльцо.

Бутылка шампанского одиноко лежала в сугробе у кустов, тускло отсвечивая свет луны. Женя, хрустя снегом и с наслаждением вдыхая морозный воздух, направился к ней. Наклонившись, он покрепче ухватился за горлышко бутылки и выпрямился. Повернулся к луне лицом и попытался рассмотреть надпись на этикетке.

— Шампанское, — прошептал он. — Завод «Золотая бочка».

Женька поднял голову, чтобы посмотреть на луну, прежде чем вернуться домой, как вдруг его острый слух уловил какой-то шорох в лесу.

Руки под варежками сразу вспотели. Женька лихорачно задумался, стоит ли идти посмотреть, что там двигается. Пока он думал, бутылка выскользнула из его рук и мягко приземлилась обратно в сугроб.

— Я сейчас, — пообещал бутылке Женя. — Я скоро. — И, вооружившись палкй, он, стараясь не шуметь, быстрыми шагами направился в лес.

«Пять минут точно есть, — размышлял он, перейдя на бег. — За это время я успею посмотреть. Взгляну только и сразу домой».

В лесу было темно. Осторожно петляя между черными стволами сосен, Женя двигался на негромкий звук. Кроме таинственного шуршания ничего не было слышно. Лес спал в новогоднюю ночь.

Неожиданно звук оборвался.

В первые мгновения Женьку охватила паника. Он никак не ожидал, что звук исчезнет. А вдруг обладатель шуршания заметил его, Женю, и сейчас бешумно шел к нему, такому беззащитному человечку?

Но потом Женя одумался. Он огляделся и понял, что никто никуда не идет. Лес спал и проснуться от одного мальчишки не мог.

Зато стало обидно. Получается, Женя зря волновался и шел сюда? Он уже было развернулся, но тут за его спиной что-то захрустело.

Женьку охватил ужас. Ужас сковал его тело и не позволял двигаться. Женя попробовал закричать, на тщетно — истошный крик застрял у него в горле, создавая лишь еще больше ужаса и паники.

Хруст приближался. Но и он вскоре замер, когда добрался до Женьки позади. «Конец», — понял тот и уже приготовился к быстрой расправе.

Неожиданно позади раздался озорной, веселый юный голос:

— Чего встал, как пень? Идем, поиграем в прятки! У меня осталось совсем мало времени.

Женька резко развернулся и увидел перед собой… дракона.

В первые секунды Женя не мог вымолвить ни слова и только молча таращился на это чудо. Дракон был небольшого роста — только в полтора раза больше роста Женьки. Он был словно нарисованный — большие синие глаза с озорным огоньком, длинные когти на лапах, хвост, длиной больше тела дракона, с какой-то странной фуфыричиной на конце, напоминающей потрепанный лист… У дракона была некая «грива» из множества иголок, между которыми росли перепонки. Два огромных крыла были расправлены во всей своей красе. Синий дракон был поджарый и мускулистый.

— Ну что?

Голос дракона привел Женьку в чувство. И он заорал.

Дракон испуганно отпрянул назад, потом, грозно зашипев, взмахнул крыльями, оттолкнулся от земли лапами и взлетел ввысь. Луна зашла за облака, и дракона поглотила тьма.

Женька, не помня себя, бросил палку, развернулся и помчался домой.

«Пять минут!.. — вертелось в голове. — Пять минут. Осталось только две, наверное...»

Он пулей влетел на крыльцо, сбросил с себя обувь и одежду и распахнул дверь в дом.

— Евгений! — встретила его мама. — Почему ты так долго? Две минуты! А где бутылка? — будто проснулась она.

Женька хлопнул себя по лбу, развернулся, выбежал из дома, поднял шампанское и вернулся обратно.

— Молодец! — похвалил папа, забрав бутылку. — Осталась минута!

Катя, мама и папа уже сидела за столом. Женька, выключив свет, сел на свое место и вместе со всеми уставился в телевизор, откуда были слышны приглушенные звуки курантов, а на экране мелькали разные площади Москвы.

Бом…

Бом…

Бом…

— Осталось пять раз, — прошептала Катя.

Бом…

Бом…

Бом…

— Три раза, — пробормотал папа.

Бом…

— Два раза, — вздохнула мама.

Бом…

БОМ!

— Ура-а! — хором заорала семья, встав на ноги и дружно чокнувшись бокалами-стаканами.

Женька поставил свой стакан с соком обратно на стол и подошел к окну.

Луна выглядывала из-за облаков. В свете ее бледного цвета по небу пронеслась небольшая тень с огромными крыльями и длинным хвостом с листом на конце.

— Прощай, — сказал Женька. Он повернулся обратно, и, улыбнувшись, произнес: — Вот мы и проводили дракона.

«И все же дракона проводил только я...» — не без удовольствия отметил он.