Тренер

Мы приехали в пансионат в Анапу в середине сентября. Это был пансионат матери и ребенка. В первый же день, когда мы сидели в очереди к врачу, около меня остановился, а потом сел на свободный стул молодой человек в тренировочном костюме.

— Только приехали? — спросил он.

Я кивнула.

— А что с сыном?

Я коротко ответила.

— Ну, это просто, — сказал весело и бодро молодой человек, — закаливать и закаливать.

— Я пробовала, — возразила я, — ничего не выходит.

— А Вы специалист?

— Нет, конечно.

— Тут специалист нужен. Я тренер в детской спортивной школе, ко мне таких слабеньких малышей приводят. Я Вам помогу! Вы тут на месяц?

— На месяц.

— За месяц мы из Вашего сына человека сделаем. Да, малыш? — обратился он к моему шестилетнему сыну.

Тот явно не знал, что ответить и промолчал. Заметив, что на нас стали обращать внимание, он сказал: «Буду ждать вас на улице».

Не помню, когда мы попали к врачу, кто был врач, и что он нам сказал. Я боялась, что тренер уйдёт. Но нет, как только мы вышли из здания, он тут же появился и своим весёлым, бодрым голосом начал рассказывать о своих воспитанниках. Как приводили к нему слабеньких детей, и какими крепышами они становились потом. А многие просто чемпионами. Я слышала такие рассказы и сама по радио, по телевидению, но впервые встретила человека, который мог сотворить чудо с моим ребёнком. Когда-то, когда моему сыну было 4 месяца, а я смотрела какой-то чемпионат по фигурному катанию, я вынула его из коляски и сказала: «И ты так будешь». Но эти времена давно прошли. Я уже не мечтала, что мой сын станет чемпионом. Перед каждым новым днём я жила в страхе за жизнь моего ребёнка. Я чувствовала, что силы мои кончаются, и вдруг встретила человека, который обещал надежду.

Мы проговорили до обеда. После обеда он подошёл к нашему столу. Я представила его соседке, которая была и моей соседкой по комнате. Высокая, полная дама, чуть старше меня, с таким же сынишкой. Когда молодой человек отошёл, она сказала, насмешливо улыбаясь: «А, Вы в первый же день себе кавалера завели».

— Он будет лечить моего ребёнка — сухо ответила я, разозлившись, что она так сказала при ребёнке.

— Видела я, как он на Вас смотрел.

Я ничего не ответила. Этот нелепый разговор надо было прекратить.

С новым знакомым мы встретились перед ужином и снова говорили о том же. Он поинтересовался, где мы живём.

— На севере? Ну, это никуда не годится. Ему нужен другой климат.

Врачи давно говорили мне то же самое, но родители мои тяжело болели, и о переезде не могло быть и речи.

— Вы переедете к нам в Ростов, — сказал наш новый знакомый— У нас климат сухой и тёплый. Поживёте с сыном в общежитии, я устрою, и тем временем обменяем вашу квартиру на Ростов. Все переезжают. Обмен в Ростов я беру на себя.

Я пыталась возразить. Мы жили в своей квартире уже двадцать лет. Нужно было бы брать с собой вещи, книги, старую мебель, поскольку на новую мебель у меня не было денег. Наш тренер ничего не хотел слышать. Он брался сам всё устроить.

— А, если родители не захотят — подумала я с лёгкой обидой, — в конце концов, речь идет об их единственном внуке.

Он почти уговорил меня. После ужина мы опять гуляли, и я была почти счастлива. Закаливание решили начать завтра. Часов в 12 мы вышли в аллею с полотенцами и купальниками. Тренер нас уже ждал.

— Вот досада, — сказал он, — полотенце забыл.

Я удивилась. Оказалось, что живёт он не в пансионате, а на частной квартире, а в пансионате он купил себе только питание. Мне стало не по себе. Но, вообще, ничего плохого здесь не было. И я покупала лечение и питание, когда не могла купить полную путевку. Мы шли достаточно долго, но день был не жаркий, с ветерком. Наконец мы остановились у одноэтажного домика с прекрасным, как лес, садом. Казалось, только одна тропинка и была в саду, та, что вела к дому.

— Хочешь погулять в саду? — спросил наш новый знакомый сына.

— Нет, — ответил сын и покрепче ухватился за мою руку.

Мы вошли в комнату, и меня как будто ударили по лицу. Напротив входа стояла неприбранная кровать с мятым и несвежим бельём. Тренер куда-то вышел, а я наклонилась к сыну и сказала шёпотом: «Никуда не уходи, не оставляй меня». Сын внимательно посмотрел на меня и ответил: «Хорошо». Как и многие дети, которые часто болеют, он был взрослее своего возраста.

Молодой человек вернулся в комнату, оглядел её, как будто видел её впервые, и не найдя ничего другого кроме одного стула, предложил сесть на кровать. Мне было очень неприятно садиться на эту кровать, но обидеть человека, который собирался лечить моего сына, я не могла, а только подумала: «Не опасно ли это для ребенка, ведь у него голые ножки». Что-то сказать я не успела, сын уже сидел рядом со мной на этой омерзительной постели, прижавшись ко мне боком и сжимая мою руку. Тренер снова попытался отправить его в сад, соблазняя фруктами, которые можно самому рвать, но сын в ответ только энергично мотал головой. Мы поговорили несколько минут и отправились к морю. Теперь кое-что для меня разъяснилось. «Зачем же он так?» — подумала я, — «Я ведь готова заплатить любую цену, только бы мой ребёнок был здоров». Отвращение подступало к горлу, но я ещё надеялась, что всё остальное правда.

На пляже почти никого не было. В море на волнах качались 2-3 головы. Я попробовала ногой воду. «Вода холодная и ветер» — попробовала я отложить первый сеанс закаливания. «Ничего», — раздражённо ответил тренер, почувствовав моё изменившееся настроение, — «одна — две минуты и всё». Он подхватил моего мальчика на руки и вошёл в воду. Потом я растирала сына полотенцем, жалея, что поддалась на уговоры.

К вечеру сын заболел. У дежурной термометра не оказалось, ведь это был пансионат, а не санаторий, и я померила температуру, касаясь губами лба, как когда-то делала мама. Лоб был горячий.

Тренер зашел после ужина узнать, почему мы не пришли. Выйдя в коридор, и плотно затворив за собой дверь, я объяснила ему, что сын болен. Он предложил зайти и поговорить с малышом, но я отказалась, сославшись на соседку, которая на самом деле, узнав, что мой сын заболел, сразу переселилась в соседний освободившийся номер и больше в комнату не заходила. Видеть у себя в комнате этого человека я не могла. «Может, пойдём, погуляем?», — спросил он, — «Нет? Ну, ладно, я завтра зайду».

Я вернулась в комнату, сын лежал с глазами, полными слёз. Ему показалось, что мама ушла надолго. Я погладила его, поцеловала, взяла за ручку. Он уснул, а я сидела около ребёнка, который тяжело дышал во сне, и думала: «Почему? Почему я? Что есть такого в моём лице, что меня можно обмануть? Ведь он не полез бы в мою сумочку, потому что украсть стыдно, а обмануть так низко, так подло — можно?» Теперь я знала, никому нельзя верить и ни на кого нельзя надеяться. Только вот на это маленькое существо, которое сидело на той мерзкой постели, прижимаясь к моему боку, крепко сжимая мою руку, готовое защищать меня, даже не зная от чего.