1 (1, 2)

Часть 1. ВСТРЕЧИ.

1. Time Waits For No One. Rolling Stones.   

www.youtube.com/watch?v=vC0Qt1lvLq8

Это случилось в самый разгар весны — в конце апреля. Моя практика заканчивалась. Где-то через два месяца — диплом, и осенью в армию.

Я изнывал в душном помещении мастерской, подсчитывая каждый прожитый день, как вычеркнутый из жизни. Хотелось домой, к друзьям, к маме…

В этом городе — унылом, скучном, неинтересном, несмотря на прожитые в нём полгода, я так и не обзавёлся ни другом, ни подругой. Мой напарник, наставник, учитель и шеф — Анатолий, ввиду своего «преклонного» сорокалетнего возраста, являлся для меня не очень интересным собеседником. Да и сам он чаще предпочитал подкалывать, а не разговаривать и, хотя мы были на «ты», дружба между нами не завязывалась. Каждый вечер мой шеф уезжал на поезде в соседний посёлок к семье. В этих его отъездах существовала немаловажная для меня закономерность. Подстраиваясь под расписание электрички, он покидал рабочее место за час до официального закрытия мастерской, ну а утром приезжал раньше. Начальство не возражало, я, конечно, тоже. Этот последний час был любимым, поскольку клиенты при отсутствии наставника относились ко мне не как к мальчишке практиканту, а как к полноценному специалисту и даже разговаривали уважительно.

Итак, я сидел за столом и под колючую музыку группы «Rolling Stones» колупал старинный телевизор. По-видимому, он прошёл через горнило, вернее, плеяду специалистов алкоголиков, каждый из которых в надежде заработать на вожделенную бутылку, привнёс в схему данного аппарата собственную мудрость. Выдирая все эти радиоэлементы, устаревшие почти полвека назад, приваренные сваркой, припаянные чёрт знает чем и с помощью чего, прикрученные проводами от высоковольтных электрических линий с помощью кузнечных клещей, я нещадно матерился. Большей частью про себя, конечно. Измученный этой непродуктивной работой и увлёкшись изобретением в уме новаторских ругательных выражений, я не заметил, что в мастерскую вошёл клиент. Закинув в мусорное ведро старинный электролитический конденсатор гигантских размеров, прикрученный к схеме шнурком от ботинка, я пробормотал что-то неприличное вслух и неожиданно услышал:

— Вы со мной так разговариваете?

Я поднял голову и обомлел. Перед столом стояла девушка, с магнитофоном в руках, серьёзная и очень… очень… интересная.

Вы, наверное, обращали внимание на тот факт, что женская красота бывает разная. Иногда, на совершенно правильном личике расположены симпатичные глазки, отличной формы носик, приятный ротик и… всё. Да, девушка хороша, красива, но душу не цепляет. Отсутствует какая-то изюминка, не запоминается такое лицо, оно стереотипно при всей своей безупречности. А бывает!.. Есть отличное слово шарм. Куча маленьких отклонений от идеала, а результат — обалдеваешь! Да ещё — харизма: в улыбке, повороте головы, взгляде, движениях… Настоящая магия.

Вошедшая в мастерскую и ожидавшая моего внимания девушка была как раз из такой породы (ладно, пусть останется это дикое слово). Тёмненькая, с голубыми глазами, чуть выше среднего роста, стройная, нет — изумительно гармоничного телосложения. Тонкая талия, попочка — аж руки ноют, как хочется потрогать, ножки в джинсах не видны, но башку на отсечение, что при такой фигуре, они кривыми быть не могут. Иначе долой гармонию и всю красоту мира!

Девушка заметила как я околдовался, но не придала моему эстетическому потрясению никакого значения. Она поставила на стол магнитофон и перечислила все его причуды: звук прерывается, кассету заедает и, пока не постучишь по нему — вообще не включается.

Я зачарованно слушал её голос. Надо же — и это в придачу! А то однажды познакомил меня приятель со своей новой девочкой. Я так же стоял, рот разинув, а она прекрасные уста разомкнула, да как каркнула, что ворона, так вся её прелесть сразу и улетучилась.

— Что же мне с ним делать? — спросила посетительница, имея в виду магнитофон, конечно.

Вот тут меня и «сорвало с петель»…

— Покажите руку, — сказал я деловито.

Девушка недоумённо протянула ладонь.

— Сожмите в кулак.

Она подчинилась.

— Вы говорите стукнуть надо, чтобы включился?

— Да…

— Кулачок у вас маловат. Позовите меня, я так стукну, долго не будет выключаться.

— А сейчас можете?

— Что сейчас?

— Стукнуть его прямо сейчас. И мне не придётся отвлекать вас от работы.

— Хотел бы я так отвлекаться, — сказал я.

— А, может, всё-таки лучше починить?

— Ну, это не хуже, но ведь ремонт денег стоит, а вот стучать я согласен совершенно бесплатно, с удовольствием и в любое удобное для вас время.

— Ремонт я оплачу, — быстро проговорила девушка таким тоном, как будто я сомневался.

— Тогда будем заполнять квитанцию! — сказал я серьёзно.

— Надеюсь, это не связано с риском для жизни?

— Для жизни — нет, а вот для психического спокойствия — пожалуй. — Я достал пачку квитанций, бухнул на стол, деловито заложил под верхний лист копирку, взял ручку, постучал ею о стол и, старательно подражая голосу профессионального чекиста, произнёс:

— Фамилия?

— Петрова, — сказала девушка.

— Простая русская фамилия. При такой, извините, пикантной внешности…

— Вас что-то в ней не устраивает?

— Меня? М-м-м… Внешность конечно симпатичная. Так и отметим. Лично меня в ней устраивает всё и даже более, но, фамилия… Все сначала говорят Петров, а копнешь поглубже… Имя?

— Ирина.

— Так-так. Ирина Петрова. Другого варианта я, признаться, и не ожидал. Наверное, и отчество соответствует имиджу?

— Конечно. Там тоже не дураки сидят.

— По-нят-нень-ко. Адрес?

Девушка назвала.

— Возраст?

— Чей? Магнитофона?

— Ваш.

— Выдумываете?

— Вот — специальная графа, — соврал я. — Не сам придумал, не мне отвечать. Но ведь предупреждал?

Ирина посерьёзнела. Вероятно, ей надоело моё кривляние.

— Ладно, в виде исключения, возраст оставим, — сказал я сухо. — Телефон?

— А это ещё зачем?

— Когда починим — сообщим. Логично? Впрочем, можете прибегать и интересоваться. Каждый день. Мне это будет даже приятно. Только тогда я его целый месяц ремонтировать буду. Или полтора. До окончания практики.

— По-нят-нень-ко, — передразнила меня девушка. — Нет уж, лучше телефон запишите…

Она ушла. А я, оцепенев, застыл на стуле и, наверное, просидел бы до утра, но меня выгнала уборщица.

Купив в магазине батон с изюмом и пакет молока, я направился «домой» ужинать. Мой дом — это комната, которую удалось за чисто символическую плату снять у одинокого старика. Государство предлагало место в общежитии, но я пренебрёг, решив, что иметь отдельное жильё намного удобнее.

Закончив трапезничать, я лёг на диван и стал вспоминать. Конечно, её — Иру. Других интересных воспоминаний в моей жизни ещё не накопилось.

2. Miss you. Rolling Stones.

www.youtube.com/watch?v=sP_IrLOee5A&feature=related

На другой день, впервые за полгода практики, я взялся за работу с энтузиазмом. Положил на стол Ирин магнитофон и стал с нежностью выкручивать его винтики, ласково разбирать механизм. Я надеялся превратить этот дешёвенький магнитофон в шедевр, и только отсутствие соответствующих комплектующих, как и соответствующих способностей, помешали осуществить задуманное. Тем не менее, всё было тщательно отрегулировано, движущиеся детали смазаны и вполне пригодная к эксплуатации головка заменена на новую — сендастовую. Оставалось лишь одно — проверить в работе результат моего энтузиазма. Я сунул в подкассетник «Some Girls» Роллингов, опробовал перемотку и, отловив «Miss You», спросил Анатолия:

— Тоже не нравиться?

Мой шеф поморщился. Роллингов он скрепя сердце терпел, но скорее из страха, что я могу поставить «AC/DC». Почему люди так по-разному воспринимают музыку? То, что одним доставляет наслаждение, у других вызывает рвотный рефлекс. Особенности мозга или… Кто знает ответ?

И тут мне пришла в голову идея заменить корпус магнитофона на новый. Анатолий опять скривился и сказал, что это уже перебор. Девушка может не оценить.

— Но я же деньги брать не собираюсь. Свои внесу. Главное — привлечь её внимание.

— Деньги можешь не брать, только поверь: события могут развиться совсем не так, как ты планируешь.

— Не понял. Мне кажется это верный путь, чтобы заинтересовать девушку.

— Видишь ли, возможно она примет подарок спокойно, но тебе лично ничего с этого не обломится. Второй вариант, — она настоит на полной оплате ремонта и подумает: вот, мол, жлобы — ободрали. Третий — магнитофон она заберёт, но с мыслями, что чем-то тебе обязана и это, поверь, не поможет дальнейшему развитию отношений. Скорее всего, она их будет избегать.

— Мудр ты, однако, — заметил я и не стал выпендриваться.

После обеда к нам в мастерскую ворвалась уборщица. Я уж было полез под стол, думая, что где-то нечаянно насорил и сейчас меня исхлестают грязной тряпкой, но нет: наша тётя Валя всего лишь искала ведро. На самом деле женщине просто хотелось выговориться — её зашкаливало от эмоций. С утра она зашла к сестре, желала взглянуть на племянника, недавно вернувшегося из нашей победоносной армии, и на тебе…

Тетя Валя говорила, взмахивала руками, ойкала, охала, восклицала, опять говорила… Поэтому пересказываю её сумбурный рассказ кратко. Вчера на танцах её племянника Олега избили, причём не просто хулиганы, а представители самой настоящей банды возглавляемой неким Никитиным, который, как «реальный чувак», вот уже несколько лет ставит жителей  Города  раком.

— А ещё они носят золотые цепочки, — добавила тётя Валя, считая последний аргумент убийственно весомым. — Весь город в страхе.

— Что-то не замечал я испуганных людей на улицах, — сказал Анатолий.

— Так ты на танцы в ДК сходи, — посоветовала уборщица таким тоном, как будто являлась завсегдатаем этого достойного заведения.

— Делать мне больше нечего. На танцах всегда дрались, — парировал мой шеф.

— Дрались, да не так. Говорю вам: в Городе самая настоящая банда.

— Ух-ты!.. Хотя у вас, где двое с гитарой — там и банда.

Тетя Валя возмутилась, схватила своё помело и улетела, громыхая на поворотах ведром, как церковным колоколом.

Однако не прошло и часа, как она вернулась и не одна, а вместе с тем самым племянником — Олегом. Мы приготовились, что сейчас нам продемонстрируют вещественные доказательства злодеяний местных мафиози в виде многочисленных ссадин, фингалов, укусов и, упаси боже, проникающих ножевых ранений. Но ничего подобного не случилось. С точки зрения телемастера, представленное к обозрению тело можно было оценить, как совершенно исправное, да и душа его хозяина пребывала в прекрасном настроении. Молодой человек посетил нашу мастерскую, потому что у него сломался старенький приёмник «Спидола», который был с гордостью водружён на мой стол со следующими комментариями:

— Раритет. Всё ловит!

— Наверное, продать хотите? — спросил Анатолий, по опыту знающий, что подобные восхваления заканчиваются банально: «на бутылочку дадите? »

— Нет, продавать не буду, — разочаровал моего шефа Олег. — Починить надо. Звук хрипит, ни одного слова не разобрать.

— А если украдут?

— Как это?

— Вещь, надо полагать, редкая. Но если пропадёт, мастерская выплатит вам только остаточную стоимость. Не боитесь?

Олег молчал. Он не знал моего шефа, который обожал таким образом ставить клиентов в тупик.

— Вам бы обратиться в мастерскую при каком-нибудь музее. Там его сначала оценят, а потом за восстановление сдерут солидную сумму.

— Издеваетесь? — сообразил Олег.

— Почему же. Как представитель официального учреждения, я обязан быть серьёзным. Раз вы говорите: раритет…

— Ладно, будет вам. У нас в армии прапорщик такой же приколист был. Спрашиваем его: «почему в борще вместо мяса одно сало? ». А он: «вопрос понятен, отвечаю. Ваша рота обедает первой, а поскольку сало плавает сверху, оно вам и достаётся».

— Логично, — согласился Анатолий.

— Мы с другой ротой поменялись. Опять одно сало. Возмущаемся, а прапорщик: «я, в связи с вашими претензиями, распорядился, чтобы повара первые порции со дна зачерпывали, таким образом, сало теперь достается последним.

Моему шефу рассказ понравился и он выписал Олегу квитанцию, пообещав, что в виде исключения, определит «Спидолу» на хранение в личный сейф.

— А ты в армии ещё не служил? — спросил Олег меня.

— Неужели есть по этому поводу сомнения? — удивился я.

— Нет, конечно. Морда молодая, детская — сразу видно: не служил.

— Да, с мордой у меня вечные проблемы, — усмехнулся я. — Никто всерьёз не принимает. В кино, если «до 16», до сих пор паспорт спрашивают.

Потом Олег принялся расспрашивать меня о житье-бытье: кто, откуда, как сюда попал и надолго ли. Возможно, его преследовала старая сержантская привычка кого-нибудь опекать или иметь подчинённого. «А может быть человек такой коммуникабельный», — подумал я и решил, что завязать новое знакомство совсем не помешает. Мы разговорились. Олег сказал, что живет с матерью, отец умер три года назад.

— У нас тоже отца нет, мы от него ушли.

Почему-то это настроило парня на ещё более дружелюбный тон, из его голоса исчезли покровительственные нотки, и он неожиданно спросил: «Девушка есть? ». Я замялся и тут же услышал торжественное обещание, что буду познакомлен с самыми симпатичными девочками в Городе.

Когда Анатолий уехал домой, я подсел к сейфу, на котором у нас стоял телефон и набрал заветный номер. Гудки, гудки. Такие длинные, унылые, безнадёжные. Прошёл час. Я уже перестал волноваться, набирая номер, но там вдруг ответили:

— Слушаю, — раздался в трубке мужской голос.

— Петровы?

— Да…

— Здравствуйте. Позовите, пожалуйста, Ирину, — сказал я, вкладывая в интонацию всю возможную вежливость.

— Зачем? — ответили мне довольно-таки грубо.

— Ваш магнитофон уже отремонтирован, — доложил я официальным тоном.

— Так быстро? — удивился голос. — Соседка сдавала, две недели ждала.

— У нас сейчас нет завала.

— Я передам, — бросили мне сухо, и разговор прекратился.

М-да-а. Откровенно говоря, ожидалось большего.

И вечером я уехал домой. На выходные. Впервые за полгода практики.

Дома было скучно почти так же, как и в Городе. Я даже на танцы не пошёл. Не потому что не с кем, а просто не хотелось.

Мама всё поглядывала на меня такого отрешённого, пока я не буркнул: «Влюбился». Сестра попыталась выпытать, в кого же это, наконец-то, но я решил оставить ей возможность самой пофантазировать, отрезав: «В инопланетянку». Потом, смягчившись, добавил:

— Пока только имя знаю.

— А фамилию?

Вот дура. Как будто знание фамилии каким-то образом могло улучшить ситуацию.

— И фамилию. И адрес. И телефон.

— Тогда в чём дело? Позвонил бы…

— Её отец трубку поднимает. Она — нет.

— Принципиально?

— Откуда я знаю. Может у них так заведено.