Глава 15

Солнце уже разогнало туман. День обещал быть по-летнему жаркий. Зеленые листья вязов, окружавшие поместье «Тауэр», в небольшом бассейне перед домом, отражалось голубое небо. Садовники с граблями терялись на огромных просторах сада. Все дышало и жило вокруг, только в душе Эмилии была кромешная тьма, словно в лабиринте подземного туннеля.

Мысли в беспорядке метались в ее голове, накладываясь одна на другую. Чувства смешались в ней, как овощи в салате. Гнев, надежда, страх свинцовым грузом лежали на ее сердце.

«Что-то, безусловно произойдет», — думала она, — «и это будет хорошая новость… — А если, плохая… а если, произойдет что-то ужасное, подавляющее, после чего я уже не смогу оправиться… Но, почему? Почему Чарльз мне ничего не рассказал? Какой упрямец! Он сделал это намеренно, чтобы заставить меня нервничать и переживать! Если бы только узнать, куда он направился»!

Эмилия в отчаянии металась по роскошной гостиной дома, лишь распугивая своим встревоженным видом молчаливых слуг, не решающихся к ней обратиться. Но, внезапно застыв на месте, что соленной столб она оставалась в таком положении несколько секунд, затем резко сорвавшись, вихрем влетела по лестнице вверх к себе в комнату, и усевшись возле зеркала, на обитый бархатом пуфик, уныло уставилась на свое отображение.

Через несколько минут в дверь постучались, и на пороге появилась служанка. Недоуменно пожимая плечами, следом за ней мелким шагом в комнату вошла Манон.

— Я предупреждала мисс, что вы никого не желаете видеть, но леди, настаивала, — как бы оправдываясь, заговорила негритянка.

Эмилия снисходительно махнув рукой, попросила ее выйти, и когда закрылась дверь, надменно с недоумением окинула незваную гостю.

— Вы уверенны мисс, что именно меня хотели видеть? Дело в том, что Гарри по-прежнему без сознания, а кроме нас двоих, в доме больше никого нет.

Манон молчаливо качнула головой.

— В таком случае проходите, я вас выслушаю, — ее надменности, могла бы позавидовать и королева. Она не понимала, чем мог быть вызван визит той, и молча, смотрела на женщину, ожидая объяснений.

Неожиданно Манон, будто лишившись последних сил, упала на колени и обхватила руками талию Эмилии, прижавшись головой к ее груди. Та в растерянности застыла, ничего не понимая и хлопая ресницами. От судорожных вздохов женщины, она непроизвольно вздрогнула, чувствуя через тонкую батистовую рубашку, что руки Манон обвились вокруг нее как тропические лианы, гибкой, неумолимой и обжигающе горящей хваткой. Тяжесть головы, прижатой к ее телу, вызывало у Эмилии странное чувство, в котором сочеталось удовольствие и неприятное напряжение.

Этот длинный занудный вопль, который исходил от Манон, заставил в очередной раз содрогнуться девушку. И в голове Эмилии промелькнула мысль, разве похожа эта стоящая перед ней женщина, на ту жесткую и казалось безжалостную Манон, которую она видела не далее чем вчера вечером. Ну, нет! Неотрывно смотрящие на нее, зеленые глаза женщины, были необычайно прекрасны, излучаемый ими свет, пронизывал Эмилию в самую глубину сердца, поражая своей нежностью, немой мольбы. Эмилия не зная, что сказать, хотела было встряхнуть Манон, привести ее в чувства, понимая что та явно не в себе. Непрошенная гостя все еще стояла на коленях, но уже начала приходить в себя, сознавая нелепость своего поведения.

— Простите меня! — наконец-то вымученно произнесла она. — Что я наделала, я не хотела с вами ссориться.… О, Боже, сколько же глупостей, я наговорила! Вы меня за это, никогда не простите! Я не знаю, как это получилось, ревность лишила меня разума. На меня напало безумие, когда я увидела вас.

Такое зрелище было не для глаз Эмилии, тягаться в силе, она могла лишь только с мощным противником, а Манон, теперь была беззащитна и слаба, на какой-то миг на Эмилию даже накатило раскаяние, что она так чопорно и безжалостно держится с ней. Смягчившись душой и сердцем, она мягко понимающе заговорила.

— Постарайтесь успокоиться Манон, и тогда мы все обсудим. Я ведь ничего не имею против того, чтобы вы виделись с Гарри. Успокойтесь, и я провожу вас в его комнату. Пока кузен без сознания, но доктор сказал, что скоро он придет в себя.

Проводив женщину к креслу, Эмилия предложила ей сесть, и поднесла фужер с водой. Сделав несколько больших и жадных глотков, Манон поставила его на столик, стоявший рядом, и заговорила, но уже более спокойным голосом.

— Вы такая спокойная, такая неприступная. Откуда вы черпаете свое мужество или оно досталось вам по наследству? Я наслышана, что ваш отец был Английским послом в Сиаме, я уверенна, он мужественный человек!

— Вот и хорошо, вижу вы успокоились, — как можно мягче произнесла Эмилия, уходя от этой темы, грозившей привести к неприятным воспоминаниям. Ласково поглаживая влажный лоб гости, она попыталась направить разговор в другое русло.

— Говорите, говорите, что вас беспокоит, вы должны высказаться, а когда это произойдет, наступит облегчение.

— Вы очень добры ко мне, хотя я этого не заслуживаю. Еще вчера я обидела вас, оскорбила. Но, это произошло оттого, что я вас плохо знала, точнее совсем не знала.

— Все мы иногда поступаем не обдуманно, а потом жалеем и раскаиваемся. Мне бы не хотелось, чтобы вы думали, будто я пытаюсь увести у вас Гарри. Очень долгое время я принимала его за Клайда, и этим объясняется наша близость. Клайд для меня как родной брат, мы вместе с ним выросли и всегда были очень дружны. Я любила Гарри, но по-родственному, и у меня даже в мыслях не было, удерживать его возле себя, или хуже того, обольщать своего кузена, — как бы, оправдываясь, заговорила Эмилия.

— Да, я теперь знаю, но Гарри уже не мой, и никогда моим не был. Я не смогла его заставить полюбить себя, и никогда это сделать не смогу. Кто знает, может это и к лучшему. Теперь я встретила Клайда, и кажется поняла, что он именно тот человек, которого я хотела видеть в Гарри, но так и не смогла. Если вы когда-нибудь сможете простить меня и забыть о нашей ссоре, то я смогу надеяться на счастье, которого не знала никогда.

— Считайте это произошло, я все забыла, и кто знает, может в дальнейшем, мы станем хорошими подругами. В словах Эмилии не было притворства, она вполне допускала такую мысль. Все в жизни бывает, почему бы ни случиться этому.

Манон услышав эти слова, вскочила с кресла и подбежав к Эмилии, крепко обняла ту. Искренность ее эмоций не вызывала никаких сомнений, глаза женщины просто сияли от радости.

— Вы возвращаете меня к жизни. Вы возродили в моей душе надежду. Вы благородны и добры, теперь мне понятно, почему вас любят все! Любовь придет и к вам, когда наступит время, но а пока вы слишком молоды и не думаете о ней.

Все еще пытаясь загладить свои вчерашние ошибки, говорила Манон, преданно вглядываясь в глаза Эмилии.

— Любовь? Зачем, она мне нужна. Это малодушие и изнеженность. Другими словами то, что делает человека уязвленным, незащищенным. Любовь к сестре, принесла мне боль и немало страданий, но любовь к родственникам, это вещь неизбежная, и не о какой другой любви, я не хочу слышать! С прорывающимся наружу гневом, выпалила Эмилия, и отстранив Манон, рухнула в кресло.

Женщина вновь подошла к ней, и расправив складки платья, опустилась на одно колено, нежно понимающе поглаживая Эмилию по голове, ведь все о чем, та думала в те минуты, красноречиво отражалось на ее лице.

— Но, почему вы так расстраиваетесь милая, ведь Чарльз пытается вам помочь. Он самый упрямый, непробиваемый ублюдок в этом мире, уж поверьте, и он обязательно сделает то, что обещал. Я его очень хорошо знаю, ведь до того, как влюбиться в Гарри, я любила его, но наши отношения с самого начала были обречены на провал. Он видел во мне лишь женщину, а мне хотелось большего. Поэтому мы и расстались, оставшись добрыми друзьями. Гарри же был совсем другим, более серьезный и деловой, не менее привлекательный чем Чарльз, вот я…

Внезапный истерический хохот Эмилии, прервал Манон, она недоуменно захлопала глазами, уставившись на ту. Угомонившись, Эмилия виновато пробормотала.

— Извините, но Чарльз красавец, эти слова звучат просто смешно! — сказав, она опять захихикала.

— Вы говорите так, потому, как совсем его не знаете. Да будет вам известно милочка, что поцелуи этого человека, были причиной повышенных температур у половины женщин нашего округа. Не стану от вас скрывать, Чарльз был редким повесой. Он мог заставить себя полюбить кого угодно, а потом с насмешкой наблюдать, за страданиями своей жертвы. Я думала, что его ничто уже не изменит, но вот появились вы, и все перевернулось с ног, на голову, теперь страдает он, а вы смеетесь.

— Все это, довольно тошнотворная штука, Манон. Я ничем не отличаюсь от остальных. Также, как все, я для Чарльза могу стать лишь очередным завоеванием, объектом глупого, пустого, бессмысленного флирта, но не более, — с непоколебимой уверенностью говорила Эмилия.

Манон закачав головой, поспешила ей возразить.

— Нет Эмми, вы не правы, он сам говорил мне, что любит вас, а такими словами он не бросается.

Ни один мускул не дрогнул на лице Эмилии, оно явно указывало на то, что она придерживается совершенно иного мнения.

— Неужто вы считаете меня настолько глупой, чтоб я могла поверить в его любовь? Вы верите ему, ну и напрасно. Чарльз говорит правду, лишь на один вопрос, «который час» и только. Не думаю что он вообще способен любить, поскольку у него отродясь, не было сердца!

— Что заставляет вас думать, будто… взволнованно начала Манон, видя непоколебимое упрямство в глазах девушки, но Эмилия ее на полу слове перебила.

— Манон, я слышала собственными ушами, как он поспорил с Гарри, что первым уложит меня в постель, он поклялся могилой своей матери, и теперь пытается выполнить то, что обещал. Нет, не подумайте, я на него не сержусь, да и как я могу, Чарльз немало сделал для меня, по моей вине он был ранен. Я люблю его как друга, и мне очень жаль, что у него иного рода чувства ко мне.

— Ах, Эмми, Эмми, не бывает тот так слеп, как тот кто, не хочет видеть. Не стану спорить с вами. Жизнь покажет, кто из нас прав, но в любом случае вы вполне можете положиться на Чарльза, если он пообещал, он найдет вашу сестру, прежде чем, это сделают сыщики, нанятые вашим отцом — тон Манон, был схож с тоном заботливой няньки. Эмилия выслушав ее, в неуверенности пожала плечами.

— Самоуверенность, это первый признак поражения! — с умным выражение лица, изрекла она, не допуская, что это изречение в большей мере касается ее. — Чарльз слишком самоуверен, он только и твердит, мы найдем Камиллу, найдем, а вместо поисков, только тем и занят, что вертится возле меня, вызывая на ссоры.

— То, что вы с ним часто ссоритесь, это я знаю, — улыбнувшись, невозмутимо продолжала Манон. — Я это поняла, когда вчера вечером, он пришел ко мне в гостиницу мертвецки пьяный. Мне даже пришлось его оставить у себя в номере. Конечно, после того, как он допил все запасы моего спиртного, и уснул на моей постели. С утра, когда я собиралась к вам, он уже встал, и как я поняла, собирался ехать по вашему делу. О своих намерениях навестить вас, я ему не говорила.

Глаза Эмилии заинтересованно блеснули.

— Но, почему вы так решили?

— Чарльз обычно не говорит о делах, но вчера, как я уже говорила, он был слишком пьян, вот и развязался его язык. Услышав это Эмилия расширив глаза, нетерпеливо заерзала в кресле.

— А он не говорил куда намерен ехать? — осторожно спросила она, словно боялась, что не получит ответа.

— В поместье Вильяма Тереча в Вест-Норт, отца Тома и Рика. Я не знаю где они, но слышала, что уже полгода поместье пустует, — откровенно ответила та, не подозревая, что будет далее.

« Дом пустует? Ну, конечно же, Камилла там, кто бы мог догадаться», — подумала Эмилия, а сказала.

— Вы оказали мне неоценимую услугу, я даже не знаю, как вас отблагодарить. Видно сам Бог послал вас сегодня ко мне — оживленно защебетала она, вскочив с кресла.

Подбежав к гардеробной, она достала широкий кожаный пояс с кобурой. Надев его на плотно облегавшие тело кожаные бриджи, затянула на поясе. Затем подбежала к кровати, и запустив руку под матрас, вытащила оттуда небольшой аккуратный револьвер, тут же засунула его в пустую кобуру. Обежала кровать с другой стороны, опять запустила руку под матрас, на этот раз вытащила охотничий нож. Задвинув его в голенище сапога, вздохнула, затем побежала к двери, открыла и громко закричала

— Чарроки! Передай на конюшню пусть седлают Дьявола, и побыстрее, после чего, закрыв дверь рухнула на пуфик возле зеркала. Одной рукой надевая широкополую шляпу с пером, другой, пытаясь заправить под нее густую длинную косу.

Манон с изумление следя за ее действиями, непроизвольно открыла рот и оставалась в таком положении пока Эмилия не обратилась к ней.

— Манон, я должна поспешить, Чарроки проводит вас к Гарри, а Клайд скоро появится.

Манон перехватила ее за руку, уже в тот момент, когда девушка намеревалась выйти из комнаты.

— Извините, но я не пойму, что вы намерены делать? Ведь до разговора со мной, вы никуда не спешили! — запинаясь, пробормотала она, поглядывая на торчащий из кобуры револьвер и чувствуя на душе какую-то страшную тяжесть, что-то вроде вины.

— Ну, … — протянула Эмилия, понимая, что ее намерения чересчур очевидны, чтобы их скрывать

— О, Боже! Что же я натворила! — отчаянно взвизгнула Манон, очевидно обо всем догадавшись и обхватив руками голову, закачала ей. — Чарльз мне это никогда не простит! Умоляю, одумайтесь! — взмолилась она, как бы для убеждения, протягивая девушке руки.

— Ради Бога, Манон, кто же ему об этом скажет, я буду нема как рыба, обещаю! Ну, все я ухожу! Если вы не дождетесь меня, то помните, я всегда рада вас видеть в нашем доме, — с этими словами она выскочила из комнаты, не обращая внимания на просьбы и уговоры Манон.

В считанные секунды спустилась вниз по лестнице. Во дворе, вскочив в седло, выехала из ворот поместья.

Ее путешествие длилось не долго, но и коротким его тоже нельзя было назвать. Дьявол несся во весь опор, и где-то к полудню девушка въехала в Вест-Норт, обычный город типа Сан-Антонио.

Поиски поместья Вильяма Тереча не заняли много времени. Это было самое большое поместье этого места. Местность окружавшая дом была очень живописной, в милях десяти от которого находились скалы, покрытые вечно зеленым кустарником и деревьями. Свежий влажный воздух свидетельствовал о том, что где-то неподалеку река.

Привязав мустанга поблизости к дому, но в укромном месте, она медленно и осторожно направилась к дому. Эмилия не отдавала себе отчета в том, как рискует. Все вокруг было спокойно, и на первый взгляд казалось, что он пустует, как говорила Манон. Ее окружила тишина, и невидно было никаких признаков жизни. Но, не смотря на это, Эмилия вошла в дом из двери заднего входа, та, которая для слуг, и которая почему-то оказалась открытой.

Из двери ведущей в подвальное помещение, доносился едва уловимый шум, девушка не задумываясь направилась к ней. Массивная дверь, легко и бесшумно открылась, от нажатия на маленькую ручку. Прижав ладонью рвущееся наружу сердце, Эмилия вступила в темный проход. Тихо бесшумно, словно кошка, она прошла несколько шагов, доносившиеся до ее слуха слова, уже были гораздо отчетливее. Вскоре она увидела смутно освещенные ступеньки, ведущие вниз. Доносившиеся слова были все отчетливее и отчетливее.

Спускаясь, она пыталась прислушаться, но смысл слов уловить не могла. Вскоре ее взору открылось большое помещение, слабо освещенное горевшими углями в камине, вокруг которого сидело шестеро человек. Затаив дыхание, Эмилия прислушалась к словам, более внимательно.

— Ближе к вечеру Сем и его люди должны отправиться в Арт-Крик, а мы с ребятами поедем в форт Гринен. Босс негодует, ему нужна вторая девчонка. Пожалуй, только от нее зависит, как скоро мы получим свои деньги.

Эмилия так внимательно вслушивалась в слова бандита, пытаясь постичь их смысл, что не заметила, как сзади подкрались к ней несколько человек, и пришла в себя, только тогда, когда чьи-то сильные руки схватили ее и понесли. Испуганная и возмущенная насилием, она пыталась бороться, но было бесполезно. Вскоре представ перед горсткой бандитов, она гордо вскинула голову, окинув их презрительным взглядом.

— Повезло тебе Кейн, нет нужды отправляться в форт, девчонка сама прибыла. Интересно, какого черта ее сюда занесло, видно не сидится дома!? С такими, любо дорого дело иметь! Бери ее дружище, но смотри не упусти, иначе твой босс, сдерет с тебя шкуру живьем.

Черты говорящего мужчины были правильны, исполнены достоинства. Живые глаза, высокий лоб, говорили о незаурядном уме, и принадлежности к высшему обществу. Сделав знак рукой, он успокоил галдящих бандитов, и повелительно произнес, подойдя к Эмилии и удерживающим ее людям.

— Чак и Тед, уведите девчонку наверх и охраняйте ее. Не знаю, что вам приказал ваш хозяин, но в этом доме, вы должны помнить, что она леди, а за его пределами, это уже ваше дело. Дождитесь Герберта, и утром убирайтесь отсюда.

Несмотря на весь трагизм своего положения, Эмилии все же удалось сохранить самообладание, и не выказать, что она смертельно перепугана. Высоко подняв голову, настолько высоко, что лишь слегка, захватывала зрением ступеньки и то, сильно косясь вниз, она поднималась наверх в сопровождении бандитов, ругая себя на чем свет стоит.

« О Боже, ну надо же, какая я дура! Так мне и надо! Еще и возмущалась, что Чарльз не хотел меня брать с собой. Вот и правильно. Умный мужчина! Вечно влезу куда-нибудь, чертова неудачница»!

Вскоре ее ввели в большую просторную комнату, выходящую на большой балкон, выполненный в европейском стиле. Медленно подойдя к окну, Эмилия заглянула в него.

Внизу, раскинулся роскошный сад, с беседками обитыми плюшем и заросшими виноградом. Всюду виднелись цветы, радуя глаз. Их благоухающий аромат достигал даже такой высоты, сквозь приоткрытую балконную дверь. Вдыхая аромат цветов, Эмилия подумала, что дом и сад слишком ухожены, и не похоже на то, что прислуга отсутствует, а хозяева не появляются уже полгода. Странно, но ведь она сама убедилась, что он пуст, хотя, скорее всего это временно.

Внезапно нахлынувшее ощущение неожиданной беды, оказалось настолько сильно, что у бедняжки закружилась голова. Кажись только теперь, она до конца поняла, что на этот раз натворила. Завалившись в кресло стоящее перед окном, она в отчаянии вздохнув, закрыла глаза.

Двое бандитов бдительно охраняли ее, поставив стулья возле двери и не сводя с нее глаз. Прошло несколько часов, Эмилия оставалась все в том же состоянии, лихорадочно работающий мозг от перезагрузки уже истощился, и задавал вопросы те, на которые она не могла ответить.

« Что делать»? — думала она, не первый раз ощупывая голенище сапога. Ее обезоружили, как только она попалась в руки, но нож, по-прежнему в ее сапоге. Нож, один, а бандитов двое.

Внезапно со стороны балкона донесся слабый шум, он то, и нарушил замкнутую цепь однообразных мыслей Эмилии. Его услышали и бандиты. Дальше события развивались, так быстро, что девушка не сразу поняла, что к чему.

Один из охранников подойдя к балкону, обхватил руками свое горло, из которого торчал нож, а через секунду с хрипом рухнул на пол. Другой был сбит одним мощным ударом. Эмилия с завороженным ужасом увидела, как рука не откуда появившегося Чарльза, сжала горло бандита. Тот попытался высвободиться, сделав несколько конвульсивных движений, потом затих с открытым ртом. Медленно разжав руки, Чарльз опустил на пол бандита, лицо которого приняло пурпурный оттенок.

От удивления Эмилия прикусила губы, чтобы не вскрикнуть от радости. Не медля, бросилась к Чарльзу. Как раз в этот момент дверь открылась, и на пороге появился еще один бандит. Окинув комнату взглядом, он в растерянности застыл на пару секунд. Этого времени Эмилии было достаточно, чтобы вытащить из голенища сапога нож и метнуть в горло бандиту. Тот, захрипев, рухнул на пол. Девушка с проворностью подбежала к двери, и оттолкнув ноги мертвого бандита, закрыла дверь.

Потрясенный взгляд Чарльза, просуществовал на лице не более полу минуты, затем резко сменился осмысленным, к тому же, исполненный откровенной насмешкой.

— Кошечка моя, да вы пользуетесь ножом с ловкостью мясника на бойне! Боже мой, с какой же преисподней, вы на меня свалились?

— Опять вы, со своими шуточками Чарльз! Оставьте их на после, сейчас не место и не время! — повелительно произнесла Эмилия, надеясь, что ее тон, хотя б на время выбьет из головы Чарльза вопрос «как она здесь оказалась», так как ответить на него, она была еще не готова.

— Да, моя амазоночка, пожалуй, вы правы! Нам необходимо уносить отсюда ноги. Хотя я не совсем уверен в том, что мы выберемся из этой берлоги в целости и сохранности — следуя на балкон, шепотом произнес он, совсем неуместно, по мнению девушки, премило улыбаясь.

— Ну, спасибо Чарльз. Большое спасибо, черт бы вас побрал, утешили! Если бы не вы, у меня была б возможность дожить до глубокой старости, — настигнув его шепнула Эмилия, мужчине на ухо.

Благодаря силе рук Чарльза и крепости веревок, спуск с балкона происходил благополучно. Сказав Эмилии крепко держаться за его плечи, мужчина с драгоценной ношей за плечами, медленно и тихо спускался. Почувствовав ногами землю, он облегченно вздохнул и настороженно огляделся. Эмилия разжала судорожно сжатые пальцы и устремила вопросительный взгляд на него. Тот, молча, ухватил ее за руку и побежал к воротам. Скрывшись за ними, они направились в сторону леса, где в тени деревьев стояли две лошади, в одной из которых, она узнала своего Дьявола.

Скакать через лес было наивно и глупо, ведь в первую очередь, их именно там стали бы искать, долго не думая, всадники решили скрыться в скалах и ущельях, путь через которые был не прост, но в случае погони более безопасный.

Их кони, неслись во весь опор, пока не достигли скал. Затем, замедлили ход, так как дорога, была тяжелой и опасной. Чарльзу часто приходилось слезать со своего коня, что бы помочь взобраться наверх по особо крутому склону Дьяволу, на котором сидела Эмилия. Часть тропы шла по узкому каменистому карнизу, ограниченному с одной стороны пропастью, а другой отвесной каменой стеной, уходящей ввысь.

Лошади беглецов пугливо косились в бездну, всхрапывали и отказывались идти. И тогда, Чарльз опять сходил со своего коня и проводил их по особо опасным местам. Эмилия закрыла глаза, чтобы не видеть ужасающий обрыв, куда с грохотом срывались камни, из-под копыт лошадей.

Наконец-то тропинка подошла к развилке, обе разделяющие дорожки, шли к побережью реки. Одна тропинка на много сокращала путь к цели, но она была опасна для них, так как в случае погони их легко могли обнаружить, она хорошо просматривалась со всех сторон. А другая, долго петляла по скалистым ущельям, лишенные воды, они с большим трудом могли бы преодолеть ее.

Молчаливо переносящая все тяготы Эмилия, периодически облизывала пересохшие от жажды губы, это зрелище для Чарльза оказалось невыносимое, решение было принято им. Но прежде чем направиться по этой дороге, мужчина решил разведать ее. Высмотрев недалеко от развилки, укромное местечко. Они направились туда, а когда Эмилия поняла для чего, уставилась на мужчину. Чарльз ей терпеливо и доступно объяснил.

— Передохните, кошечка моя, я отправлюсь в разведку по правой дороге. Если попаду в засаду, выстрелю в воздух.

Эмилия не успела открыть рот для возражений, как он продолжил, но уже повелительным тоном, — и не думайте спорить!

Выехав из укрытия, он направил коня по правой тропинке. Эмилия тяжело вздохнув, опустила голову, понимая, что именно она обрекла на муки и страдания этого человека, при этом, твердо зная, что не в состоянии будет ему отплатить.

Долгую и тягостную паузу ее ожидания, прервал отдаленный выстрел револьвера, и через несколько минут, Чарльз схватив поводья лошади Эмилии, пришпорив своего коня, направился по левой тропинке, петляющей между скал, оглядываясь назад, опасаясь, погони.

Прошло несколько часов изматывающей гонки, лошади беглецов пошатывались от усталости. Бока животных были испороты острыми шпорами всадников, постоянно торопивших их, но они почти не реагировали на боль и плелись шагом. Неожиданно за скалами, засверкала полоса голубой воды. Лошади, учуяв влажный воздух, сами ускорили шаг. Вскоре перед глазами утомленных беглецов открылась голубая равнина реки.

Солнце к тому времени уже скрылось за горизонтом, и неумолимо надвигались сумерки. Чарльз приблизившись к самому берегу, спрыгнул с коня, опустился на колени и хохоча от радости, стал плескать себя водой, поднимая кучу брызг.

Эмилию, так же как и его, захлестывала бурная радость, но в ее чувствах присутствовало, что-то еще. Очень похожее на тягостное предчувствие, и оно не подвело ее, моментально среагировав на посторонние шумы, она оглянулась, и сердце девушки сжалось от ужаса, на потемневшем фоне неба из-за поворота появились две фигуры всадников.

Ее реакция моментальная, что у гремучей змеи, никогда не подводила Эмилию, отрывисто вскрикнув.

— Чарльз! — она выхватила из кобуры револьвер, который ей вручил Чарльз, так на всякий случай. Ее тонкая рука заметно напряглась, поднимая вверх оружие. Прозвучали два выстрела. Всадники замертво свалились с лошадей.

Чарльз услышав голос девушки, сразу же оглянулся, лицо его побледнело, и камешки посыпались из опущенных рук, но он этого не заметил, расширив глаза ошеломленно глядел на нее, в безмолвном шоке. Но как обычно состояние удивления у него длилось недолго, и на смену ему, на лицо наползла добродушная насмешка.

— Кошечка моя, вы яркий пример классического убийцы, спокойного и хладнокровного! — со всей серьезностью, на которую только был способен в этот момент, изрек он, а затем несдержанно широко улыбнулся.

— А вы что, возвели себя в ангельский стан? — ядовито поинтересовалась Эмилия, не зная как воспринимать эти слова, толи как укор, толи как похвалу.

— Да! — хихикнул Чарльз, — Именно поэтому, я сегодня с утра лишил жизни двоих, но тем не менее, я все равно в проигрыше, на вашем счету уже трое, и это только за один день, — хихикая, он сокрушительно замотал головой.

— Да идите вы к черту, Чарльз, вы замучили меня со своими шуточками! — пробурчала Эмилия, намериваясь спешиться, Чарльз ее остановил жестом руки.

— Как скажите милая, но сейчас, вы во мне нуждаетесь больше, а он может подождать! Думаю, нам не стоит терять время, эти люди могут вернуться, и они знают, где нас искать. Ночь уже близка и мы не должны мешкать, давайте подальше уберемся из этих мест, пока еще что-то видно, — договорив, он вскочил в свое седло, и пришпорив коней они тронулись вниз по реке. Вскоре найдя укромное местечко, въехали туда.

— Здесь мы переночуем, лошади дальше не пойдут, им так же как нам, нужен отдых, чтобы набраться сил.

Подойдя к Эмилии, он помог ей спешиться, и инстинктивно привлек к себе, желая успокоить и обнадежить. Она тяжело вздохнув, утомленно и доверчиво, положила голову ему на плечо. Легкое дыхание мужчины, едва касалось ее лица, он утишал ее тихо, почти шепотом.

— Все хорошо девочка моя, не надо ничего бояться. Вы такая красивая и смелая. Бог любит вас, он охраняет вас, и я тоже.

Согретая дружеским теплом, Эмилия расслабилась, но на последних словах Чарльза, хмыкнув, отстранила его. Вновь не зная, как воспринимать его слова. Шутки и издевки Чарльза были так замаскированы, что не мудрено было попасть впросак, а потом выглядеть полнейшей дурой.

— Вы опять смеетесь надо мной!? Решила она проверить, правильно ли, поступила.

— Что вы, девочка моя, я как всегда говорю правду. Пряча улыбку, проговорил он, доставая из внутреннего кармана флягу.

— Не желаете промочить горлышко, мое сокровище? — неудачно строя серьезное лицо пролепетал он, протягивая девушке флягу.

Эмилия нахмурив брови, вздохнула.

«Он не исправим»! — подумала она, и пытаясь быть сдержанной, ответила.

— Вы чертовски любезны Чарльз, но я не злоупотребляю спиртным в отличие от вас.

Гордо вздернув голову, она прошествовала вглубь небольшой поляны.

— В таком случае прелесть моя, мне нечего вам предложить, кроме своей нежной заботы.

Пожимая плечами, и корча гримасы за ее спиной, хихикал Чарльз, плетясь за ней, и в такт движениям девушки, повиливал бедрами.

Прошло не более получаса, а Чарльз уже успел разжечь костер и соорудить два ложе из веток, затем устало вздохнув, он завалился на одно из них, предложив Эмилии присесть на другое, и опять достав флягу, медленными глотками принялся осушать сосуд. Эмилия с неодобрением наблюдая, как движется, вниз, вверх его кадык, с откровенным недовольствием пробормотала.

— Очень предусмотрительно, что вы сделали два настила, но почему так близко Чарльз? — и заерзала на ветках.

— Это только для вашей безопасности, моя девочка. Хотя если честно, было б гораздо удобнее спать на одном, так и теплее и безопасней. Ночи в лесу достаточно прохладные, а ваш изнеженный организм, может подвергнуться болезни. Так что, подумайте. Ведь если мы ляжем вместе, я смогу согреть вас своим теплом и уберечь от простуды, — сделав очередной глоток, мужчина вопросительно на нее уставился.

У Эмилии, что-то екнуло внутри, и не смотря на полное доверие к этому человеку, мурашки страха пробежались по коже.

— Что за ересь вы несете Чарльз? Что слишком много выпили? — возмутилась она, переборов в себе предыдущие чувства.

— Ах, девочка моя, вы как всегда искажаете ситуацию в угоду своему мнению. Подумайте, разве мои слова лишены здравого смысла. Вы ко мне не справедливы, я так забочусь о вас.

Чарльз обиженно ахнув, сокрушительно замотал головой, явно переигрывая обиду, Эмилия утомленно и раздраженно вздохнула, и после такого тяжелого дня, у него еще хватает сил над ней издеваться. Да, что он за человек — подумала она, а сказала.

— Безусловно я благодарна вам за заботу, которую вы, почему-то с особым рвением проявляете. Но запомните одно Чарльз, лежать с вами вместе мы будем только в одном случае, если нас вместе пристрелят.

Странно сверкающие глаза мужчины, наполнили сердце девушки непонятной тяжестью, а необоснованное раздражение, явилось результатом этого чувства.

— Да! — тяжело, разочарованно вздохнул он. — Несмотря на все мои страдания, вы по-прежнему смотрите на меня как на врага, неужели моя сомнительная вина перед вашим любимым братцем настолько велика, что вы никак не можете меня простить? В таком случае, моя маленькая мегера, вот вам нож, это оружие молчаливое, если пожелаете прирезать меня, помните, я сплю рядом, — бесстрастно произнес он и положил оружие возле ее ложа. Сделав несколько глотков из фляги, рухнул на свой настил и закрыл глаза. А Эмилия осталась гадать, издевался он над ней очередной раз, или на что-то обиделся.

Этот человек, был для нее сплошной загадкой. Ей нравилась его уверенность в собственных силах, она вызывала в ней ощущение покоя и безопасности, хотя иногда сопровождалась жутким раздражением. Этот человек, которого она еще недавно ненавидела всем сердцем, приходил всегда вовремя, и не задумываясь, вставал между ней и опасностью. Он защищал ее, ради нее совершал убийства. Она не знала, что чувствовала к нему кроме благодарности и признательности, но ясно было одно, что его присутствие, вносит в ее жизнь, какое-то разнообразие, остроту ощущений, в которой так нуждалась она, сама не понимая этого. Ее заводили и ободряли их бесконечные ссоры, они давали ей возможность почувствовать себя живой.

Сквозь свет костра, она украдкой смотрела на него, смотрела оценивающе и за густой шерстью лица пыталась разглядеть того красавца, о котором говорила Манон. Так глядя на него, она и уснула. Но, вскоре проснулась вся в поту, испуганно прижала руку к груди, в попытке унять рвущееся наружу сердце. Такого с ней не было никогда. По всей видимости, это сказывалось напряжение предыдущего дня, на ее усталых нервах. Так подумала она и, найдя в себе силы, приподнялась и огляделась вокруг.

Сквозь слабый свет потухшего костра, и яркий свет полной луны, она в ужасе различила у своего изголовья, стоящий на коленях огромный силуэт. Испуганно вздрогнув, еще не понимая, кто это, она взглянула на пустующее ложе Чарльза, и заскрежетав зубами, спросила.

— Что вы здесь делаете Чарльз? Нигде нет, от вас покоя! — присев буркнула она, злобно таращась на мужчину.

— Я слышал, как вы стонали во сне, вот и решил подойти — в момент выпалил мужчина, словно заранее приготовил ответ.

Эмилия была не настолько наивна, чтобы поверить этому хитрому объяснению.

— Вы поразительно талантливы, за секунду можете выдумать любое оправдание! Но я склона думать, что вы рядом, совсем по другому поводу, а точнее пытаетесь нарваться на неприятности. Спали бы себе спокойно, если бы вы, предоставили мне такую счастливую возможность. Я была бы очень благодарна вам — ворчливо пробухтела она, глядя как мужчина, мостится рядом на ее подстил.

Чарльз молча вглядывался в ее лицо и поражался способности девушки, сохранять свою прелесть в любых обстоятельствах, ибо ее красота была не из тех, что требует для своего совершенства искусства парфюмерии. Она была прекрасна всегда, и эта красота была природной.

« Некудышний из меня джентльмен», — думал он, с плотоядной усмешкой, не мешая взгляду скользить по обтянутыми кожей ягодицам, так простодушно предложенными для обозрения. Его тело, конечно же, не замедлило, и откликнулось на увиденное. Брюки натянувшись, стали слишком тесны впереди. Казалось только в эти минуты Чарльз начал понимать, что запретный плод, слаще нектара богов. Он с трудом сдерживал себя от желания заключить девушку в свои объятья и осыпать поцелуями.

Выпитое спиртное, уже не позволяло так строго контролировать свои эмоции. Дьявол плоти, которого он до сих пор не без труда побеждал, опять проснулся в нем, и мужчина почувствовал, как теряет голову ощущая запах ее волос, близость тела. Кровь забурлила в нем, густая темнота наполнилась прерывистым дыханием, тихо хрипя, он заговорил.

— Может я и нарываюсь на неприятности, но, что поделаешь, ваша близость сводит меня сума. Не знаю, но меня почему-то одолевает предчувствие, что если я только отважусь, вы будите в этой темноте менее суровы ко мне, и возможно подарите, хотя бы один поцелуй. Ваши уста это неиссякаемый источник наслаждения, и я хотя бы на миг, хотел бы прикоснуться к ним.

Эмилия почувствовала как его могучие, требовательные руки обняли ее, но осталась неподвижной, словно парализованная, от сознания их невероятной силы. Он тяжело дышал, и это дыхание напоминало шум прибоя. Капли пота стекали по его лбу, Чарльз испытывал адские муки, пытаясь перебороть свою страсть, которая вступила в борьбу, с его кодексом чести. Но природная животная страсть, оказалась сильней, подхватив его в своем могучем потоке, она повлекла его к той женщине, которую он так упорно добивался. Его самообладание уступило место всепобеждающему чувству любви. Он нежно прижал свои губы к ее шее, затем они мягко скользнули вверх к губам, которые он не упускал из виду во время всего разговора.

Эмилию словно обожгло от этого прикосновения, она вырвалась так внезапно, что Чарльз в растерянности посмотрев на нее, не мог произнести ни слова. Его губы дрожали, хотя поцелуй был таким коротким. Он никогда не знал более возбуждающей и более желанной женщины. Быстрыми кошачьими движениями он кинулся к ней, и в одно мгновение Эмилия оказалась прижата спиной к мягкому ковру травы, хищное лицо все ближе и ближе придвигалось к ней. Прижатая к его крепкой обнаженной груди, девушка ощутила, как пальцы Чарльза скользнули к ее груди. Схватив край тонкой батистовой рубахи, потянули ее. Ткань легко разошлась только от одного движения. Он словно безумный, силой опрокинул ее, она беспомощно распростерлась, пригвожденная к земле. Почувствовав как бешено, бьется его сердце, а тело возбужденно дрожит, Эмилия вскрикнула, что безумная

— Я возненавижу вас Чарльз, только сделайте это!

Чарльз замер, словно парализованный молнией, вслушиваясь в эхо этого крика, пронзившего его как удар ножа. Наступило долгое молчание, тишину которого нарушали всхлипывание девушки, и штормовое дыхание мужчины. Сделав еще одну бесплодную попытку освободиться, от его объятий, Эмилия словно обезумев, вцепилась зубами в его руку и только когда почувствовала, привкус крови во рту, выпустила ее.

— Как вы могли Чарльз? Что на вас нашло? — жалобно пропищала она, переводя дыхание и освобождаясь от удерживающих ее в плену могучих рук.

Резко вскочив на ноги, девушка попыталась привести в порядок свою одежду, медленно пятясь назад и с укором глядя на него, пока не исчезла во мраке.

Чарльз звучно заскрежетал зубами, пытаясь подавить пламя жаркого вожделения, испепеляющего его. Стон, больше похожий на крик, на рев, вырвался из его горла, и в нем слышалось не только горечь неудовлетворения, но и мучительное сожаление.

Услышав этот крик, Эмилия испуганно развернувшись, побежала к реке. В ярости на саму себя она кусала губы. Слезы потоком лились из ее глаз, и она не могла их сдержать, чувствуя себя совершенно раздавленной, безжалостно обманутой. Вера в этого человека, опять оборвалась в ней, но на этот раз горечь разочарований, просто разрывала ее сердце, принося невыносимую боль.

Внезапно где-то совсем рядом, раздался хриплый голос Чарльза, он был похож на голос умирающего.

— Эмми не глупите, что вы надумали?

Не успела она подбежать к сверкающей глади воды, как сильные руки мужчины уже обхватили ее за талию. С раздирающим душу криком, она вырывалась из его объятий, царапаясь и кусаясь. Но, эта борьба была безуспешной, Чарльз крепко сжимал ее, своими словно железными руками. Он приносил ей не малую боль, но не смотря на это, все же не отпускал. Почувствовав свою никчемность, перед его силой, Эмилия понемногу начала успокаиваться и значительно ослабила борьбу.

— Ну вот, уже лучше! Что это вы надумали, мое глупое дитя? Господи, я же просто пошутил над вами, желая показать, что нельзя быть такой беспечной и слепо доверять себя, любому прохвосту. Все мужчины одинаковы. В сущности, они самцы, а вы наивное, неопытное дитя. Этот урок вам будет полезен! Извините, но я не думал, что так напугаю вас.

Искренность, звучавшая в голосе мужчины, по мнению Эмилии не могла быть поддельной, и она поверила ему, даже не подозревая, каких усилий ему стоит вот так спокойно, говорить и держать ее в объятиях, вместо того чтобы вновь повалить на землю и закончить, то, что уже было начато. Но теперь, он твердо знал, это искушение, что он к ней испытывал, должно быть безжалостно подавлено, так требовала совесть.

Он ласкал ее словно ребенка, она почувствовала нотки умиротворения в его голосе. Он нежно убаюкивал ее, с силой прижимая к себе, чтобы усмирить сотрясающую девушку, дрожь. А когда она начала успокаиваться и дыхание приблизилось к нормальному, он аккуратно положил ее голову себе на плечо. Эмилия уже не сопротивлялась, ей хотелось верить ему и бороться с этим чувством, не было никаких сил. Столько, сколько он для нее сделал, еще не делал никто, как же она может сомневаться в надежности этого человека. Он никогда не причинит ей вред, а если говорит, что это была шутка, так оно и есть, ведь этот урок действительно станет для нее наукой.

Чарльз, обвив одной рукой ее плечи, другой, взяв под коленки, без особого усилия поднял и отнес к костру. Опустив Эмилию на ее ложе, подбросив хвороста в потухающий костер, вновь развел его. Затем медленно к ней приблизился, и неуверенно присел рядом.

— Ну почему вы такой гадкий, Чарльз? Нет нужды в таких жестоких уроках, я могла бы понять и слова, — тихо пробуровила она, еще немного всхлипывая, и опустила голову ему на плечо. Чарльз молчаливо пожал плечами. Вскоре она опять уснула, удобно устроившись на его широкой и теплой груди.