Глава 13

 Парадная дверь была приоткрыта, и Эмилия задыхаясь, вбежала в холл, на мгновение, остановившись в радужном сиянии хрустальной люстры. Она покрутилась на месте, но так и не дождавшись дворецкого или слуг, уже было, направилась к лестнице, что б подняться вверх, ведущей в спальни, как вдруг услышала голос Чарльза у себя за спиной.

— Вы пришли навестить своего раненного друга, моя прелесть?

Вздрогнув от неожиданного испуга, она резко повернулась. Мужчина стоял рядом, его щеголеватый вид удивил ее не менее, чем его внезапное появление. Сделав шаг назад, она окинула его строгим взглядом и пришла к выводу, что он был очень странно одет, для человека который еще вчера с трудом поднимался с постели. А одет на нем был: в белый полотняный костюм, серый расшитый шелковый жилет, гофрированная рубашка, а в дополнение к наряду широкополая шляпа, сдвинутая набекрень и два револьвера, которые виднелись за поясом.

— Что это значит Чарльз? Почему вы не в постели? — сдвинув брови на переносице, строго спросила она, разведя в изумлении руки.

— Я понимаю кошечка моя, вам бы хотелось меня там видеть, извините, что разрушил ваши надежды, но … — он сделал непродолжительную паузу, скрупулезно оглядел ее наряд, затем продолжил, сменив тему.

— Чертовски любезно с вашей стороны, что вы решили сдержать свое обещание и навестить меня, да еще так своевременно, потому как я уже сам был готов навестить вас. Но, отчего у вас милая, такой траурный вид? Вы одеты сегодня, как монахиня в монастыре, особо строгого устава, — ухмыляясь, говорил он, не отводя глаз от плотно закрытой груди девушки.

— Вы озадачили меня! Не от моего ли пламенного взора, вы прячете свою божественную грудь? Неужели, моя любознательность в этом вопросе, так пугает вас, что вынуждает к перемене своих столь многочисленных положительных привычек, — жадно и бесцеремонно разглядывая девушку, говорил он.

— Не утруждайте себя Чарльз, сегодня ваш сарказм не произведет на меня никакого впечатления! — поспешно отрезала Эмилия, заработав этим недоверчивый взгляд.

— Вот как, девочка моя, значит, сегодня я не раздражаю вас как обычно?! Это очень странно и как мне кажется, красноречиво говорит о том, что с вами, что-то произошло. Не томите меня, моя шкодница, давайте выкладывайте, что на этот раз с вами случилось, вы вполне можете довериться своему другу, клянусь, что никому ничего не расскажу.

Эмилия за этим и приехала, кому кроме него, она могла все рассказать? С кем, могла посоветоваться? Но, как начать и с чего? Говорить о вожде с ним, ей не хотелось, она знала наверняка, что последствия этого, будет ссора. А это на данный момент, было бы вовсе некстати. Но, как обойти его и рассказать о главном, она пока не знала и ругала себя последними словами, за то, что не подготовилась к разговору немного ранее. Что же, теперь оставалось одно, как обычно ждать удобного момента, а пока все отрицать.

— С чего вы взяли Чарльз, я приехала навестить вас, как и обещала! Но, теперь вижу, коли вы так невыносимы, значит смерть вам не грозит! — отчеканила она, с легким налетом укора, для правдоподобности.

— Неужели? Хотелось бы верить, — не удержался от сарказма Чарльз, недоверчиво пытаясь вглядеться в ее глаза, взгляд которых намеренно блуждал по залу.

Чарльз, сделав несколько кругов вокруг нее, пристально и недоверчиво разглядывал девушку. Эмилия с апломбом вздернула носик «мол, если не верите, то гадайте, пока не посинеете». Внезапно Чарльз резко обхватил ее за плечи, девушка чуть не вскрикнула от боли, рана в предплечье причинила ей такое страдание, что она вся напряглась что б не выдать себя. Но, несмотря на все ее самообладание, которое потребовало неимоверных сил, лицо девушки тут же приняло мраморный оттенок, а горящий взгляд, казалось бы безжизненных глаз растеряно устремился, вглубь комнаты.

— Что вы скрываете, моя маленькая лгунья? — настойчиво допрашивал ее Чарльз, по-прежнему удерживая за плечи и пытаясь взглянуть ей в глаза, даже не догадываясь, что этим приносит боль.

— Что за глупости Чарльз? Будьте так любезны, оставьте меня в покое, вы напоминаете мне отца! Я не ребенок и ничего дурного не сделала, так незачем меня так терзать. Я понимаю, что сейчас в долгу перед вами, но… — не глядя на него и не двигаясь с места, начало было Эмилия. Но, так и не договорила, не желая обижать его, ведь даже не смотря на вызывающее поведение мужчины, благодарность к нему в ее сердце была еще совсем свежа и не успела порасти мхом.

Чарльз не находил себе покоя, мучительные подозрения терзали его душу и ответ на свои вопросы он желал получить без промедления. Игнорируя просьбу девушки, он прижал ее к своей груди. Закинув ей голову, впился в ее губы в неистовом поцелуе.

Эмилия чувствовала шуршание его усов на своих губах, его поцелуй был долгий неспешный, его горячие губы медлили, прильнув к ее губам, словно выжидали чего-то. Эмилия застыла, боясь шелохнуться, что б ни причинить себе этим, еще большую боль. Она опасалась впасть в беспамятство, тогда для Чарльза, стало бы все ясно и оправдаться, она бы уже не смогла. Терпеть этот поцелуй, было куда приятней чем боль, поэтому Эмилия решила что не стоит дергаться.

Ее остекленевшие глаза, все еще были направлены вглубь комнаты, выражая немыслимое напряжение и ожидание конца мучений. Чарльз, несмотря на охватившую его страсть, окончательно убедился в своих выводах, в том что с ней произошло что-то неладное. Внезапная перемена в поведении девушки насторожила его. Он так же испугался, что в порыве страсти, мог причинить ей боль.

Несколько умерев пыл, он попытался разобраться. Еще крепче сжав ее плечи и немного отстранив от себя, он взглянул девушке в глаза. Как не старалась Эмилия совладать со своим лицом, но на этот раз, оно непроизвольно исказилось от боли, к тому же из уст вырвался тихий стон. Чарльз испуганно разжал руки, выпустил ее из объятий и отступил назад.

— Что вы пытаетесь скрыть, моя мошенница, под своим монашеским нарядом — взволнованно спросил он, пристально вглядываясь ей в глаза и не понимая, он ли причинил ей боль.

Эмилия молчала, ломая голову над тем, как более удачно выкрутиться из этого положения, причем так, что б он, о ее ране ничего не узнал. Но не проходящая боль мешала ей быстро сосредоточиться и не одна умная мысль не приходила в голову. А, Чарльз никак не успокаивался и становился все настойчивее.

— Почему вы молчите? Неужели я не заслуживаю доверия? Или вам просто стыдно признаться в том, что опять встречались с этим краснокожим? Что он с вами сделал? — гневно выкрикнул он.

Эмилия искоса взглянула на Чарльза. Его челюсти были сжаты, в глазах светилась ярость.

— Ну, отвечайте же, что с вами сделал этот дикарь?

Уже не мягко настаивал Чарльз, в глазах Эмилии метнулся страх.

«Что делать? Что говорить? Ведь он не оставит ее в покое, пока она не ответит! И тут, как гром среди белого дня, ей в голову приходит такая мысль «главная оборона, это нападение»».

— Дикарь не он, а вы сэр! Потому, что вы причиняете мне боль! А так же, не сдержали свое слово, вы слабовольный человек! Раб своих похотливых жела…

— Я буду благодарен вам, моя кошечка, если вы перестаньте шипеть на меня, и удержитесь от такого рода комментариев. Не стоит перечислять, все мои недостатки, это может занять слишком много времени. Ваша запоздалая реакция, вызвана моим поцелуем? Так? Я не ошибаюсь? — широко улыбаясь, проговорил он, и вновь к ней приблизился, — Но это не был поцелуй, а лишь проверка, которая должна была выявить, что вы от меня скрываете, моя милая мошенница, коли вы сами не пожелали об этом говорить.

— Ну, так, что, вы узнали? Ядовито поинтересовалась она.

— Еще нет, но не прочь вновь раз попытаться.

Нагло ухмыляясь, Чарльз ухватил ее за талию и притянул к себе.

— Что вы делаете? Растерянно выкрикнула Эмилия.

— Еще одну попытку, если не сказать глупость, прелесть моя.

Он прижал ее к себе и потянулся к ее лицу губами.

Эмилия долго не раздумывая, влепила ему пощечину, но не очень сильно.

— Как я вас…

— Знаю! Знаю, как вы меня ненавидите. Должен сказать моя девочка, между ненавистью и любовью очень токая грань и зачастую, настоящая любовь, именно так и начинается, — ухмыляясь, проговорил он, потирая щеку и вновь наклоняя лицо к ней.

Эмилия отступила назад и гневно заговорила.

— Если вы что-либо еще скажите или прикоснетесь ко мене, я снова вас ударю!

Сделав паузу, она нервно потопталась на месте, раздумывая над тем, не перегнула ли палку, затем сделала вид будто намерилась кое-что ему объяснить, причем с большой неохотой

— Мне не нравится Чарльз, что вы меня допрашиваете, словно я вражеский лазутчик. Почему, я должна говорить о том, о чем мне не хочется? А не хочется, лишь потому, что я прекрасно знаю, что мое откровение будет чудесным поводом, для очередной попытки поглумиться надо мной. Да, черт с вами ладно скажу, вы все равно не отвяжитесь, но только посмейте… сами, знаете что! — опустив глаза, она вновь затопталась на месте и неохотно заговорила.

— Сегодня, я так спешила к вам, что не вошла в дверной проем. Ушибла сильно плечо, оно припухло и посинело, вот мне и пришлось надеть этот наряд, другого выбора не было.

В ней умер талант прекрасной актрисы, но почему-то Чарльз внезапно разразился грубым, невежественным смехом таким, что Эмилия не выдержав, зажала уши. Она не находила в происшедшем ничего смешного, сверля его негодующим взглядом, думала про себя.

« Вот мерзавец, подумать только ему смешно, а если б это действительно произошло со мной? Мне больно, а ему смешно! А может быть, он мне не поверил и смеется над тем, как я ловко лгу»?

Сомнения вынудили ее, это проверить, натянув маску обиды на лицо, она спросила.

— Почему вы смеетесь Чарльз, разве в моем рассказе есть, что-то смешное?

— Да, нет сумасбродочка моя, мне ничего другого не остается делать, вы же запретили мне говорить.

— Вы невыносимы Чарльз! — фыркнула Эмилия и развернувшись, подошла к окну.

Она с трудом, выдерживала его хамское поведение, но была рада тому, что он не сказал ей, «не верю», а это главное на данный момент.

— Ах, девочка моя, что я вам дурного сделал, что вы не находите для меня других слов. Мне почему-то кажется, что я их все же заслужил.

С притворной обидой проговорил Чарльз, направляясь к окну, где она по-прежнему стояла. Чарльзу нравилось когда, она взъерошивала свои перышки, и он не упускал возможности подлить масла в огонь.

— Если вы имеете ввиду мою благодарность, за вашу столь своевременную помощь, то разве я вас еще не поблагодарила? — с поддельным удивлением спросила она, будто действительно не помнила.

— Если не считать ваших ласковых пощечин, моя прелесть, то нет!

Строя ехидные гримасы ответил он.

— Странно! Ну, ладно, тогда я сделаю это в другой раз, более подходящий, — резко повернувшись к нему, с надменностью отрезала она и высоко вздернула голову.

В глазах Чарльза сверкнули искорки, без слов было понятно, что ему доставляло большое удовольствие видеть ее сердитой, и его незаметная, но всегда присутствующая на лице улыбка, становилась все явней и явней и казалось вот, вот сменится взрывом смеха. Обхватив голову руками, он рухнул в кресло, стоящее рядом и притворно растроганным голосом воскликнул.

— Вы разбили мое сердце, так безжалостно. Почему вы пренебрегаете мной?

Эмилия сочла актерские данные Чарльза, второстепенными и вызывающе уставившись на него, проговорила.

— О чем вы Чарльз? Какое сердце? Разве оно у вас есть?

— Вы знаете, я и сам долго в этом сомневался, пока впервые не увидел вас.

— Ну, в таком случае, вы должны помнить, кому этим обязаны! — выпалила она и весело рассмеялась.

— Мое сокровище, вы опять о своем краснокожем друге.

Удивленно приподняв брови, поинтересовался он.

Казалось, что ее гнев и притворное веселье, продолжали забавлять его, но на этот раз его колючая улыбка, говорила об ином. Сердце мужчины разрывалось от ревности, при одном только упоминании вождя. Ему тяжело было осознавать, что этот индеец, так же как и он, любит эту очаровательную девушку. Девушку, ради которой он был готов пойти на любые безумства. Но еще тяжелее, было подозревать то, что она могла отвечать ему взаимностью.

Слова Чарльза, словно ветер подняли в душе Эмилии шторм. Она и не думала о вожде, как же ему удается все перекрутить, так, как самому угодно. В этой связи в ней вспыхнул праведный гнев.

— Чарльз, вы просто невыносимы! Не кажется ли вам, что будет лучше, если вы оставите меня в покое, тем самым освободите от мучений, которым подвергаюсь я, перенося ваше общество. Я навестила вас, как и обещала, теперь я ухожу…

— Я нарушаю ваш покой дорогая? — перебил ее Чарльз, удивленно взглянул на девушку.

— Да, вы нарушаете мой покой! — раздраженно буркнула Эмилия.

— В таком случае, мы с вами квиты, потому как дорогая, вы не только лишаете меня покоя, но и разбили мое сердце, разрушили мою жизнь.

— Вы, как всегда циничны и надменны, но к счастью мне сейчас не до этого и я ухожу, — пытаясь казаться спокойной, произнесла она и направилась к выходу.

— Ну, конечно как всегда, когда я говорю вам о своей любви, вам не до этого.

На ходу говорил Чарльз, с немалой долей нескрываемого сарказма, а когда настиг ее, преградил путь.

— Вы оставите меня в покое или нет?

Злобно фыркнула она и топнула ножкой.

— Оставить? Что за глупости и не надейтесь! Конечно, жизнь без вас была бы гораздо проще, но зато менее интересной. А мне бы не хотелось себя лишать, острых ощущений, которые кроме вас, никто не сможет мне больше дать.

Эмилия застыла во все глаза глядя на него, и как обычно ничего не понимая. Чарльз взял ее руку и поднес к своим губам, поцеловал каждый пальчик в отдельности.

— Что вы делаете Чарльз?

Смутилась она и отдернула руку.

— Что я делаю? — повторил он и расплылся в улыбке. — Разве вы сами не знаете, дорогая? Единственное что я делаю в последнее время, это защищаю и оберегаю вас, моя драгоценная, все остальные дела я забросил!

Она подняла брови вверх и закачала головой.

— Скажите ради Бога, вам действительно приносит удовольствие издеваться надо мной.

Чарльз, молча, опустился перед ней на одно колено, взял ее руку и начал страстно целовать, прижимая, то к щеке, то к губам.

— Извините меня Эмми! С видом преувеличенного раскаяния начал он. — Но, я почему-то думал, что не заслуживаю быть обманутым, после всего того, что мы вместе пережили, — его тон изменился и стал необычайно серьезен. — Вы пытаетесь меня обмануть, скрываете правду! Я долго ждал, неоднократно давал вам шанс, все рассказать, но вы не желаете. Не понимаю, зачем вам скрывать то, что вы были в индейской деревне. Почему вы боитесь признаться в этом?

Вот казалось наступил тот момент, когда она могла ему все поведать. Чарльз был серьезен как никогда, но интуиция почему-то подсказывала, что еще не время это делать.

— Ну, и с чего, вы это взяли Чарльз?

Придав голосу, легкое раздражение поинтересовалась она.

— Кошечка моя, как бы вы не пытались скрыть, но это написано на вашем милом личике. Как видите правда слишком очевидна, и ее отрицать нельзя.

Он взял ее за подбородок и осторожно, приподняв лицо к солнечному свету, внимательно посмотрел ей в глаза. Эмилия растерялась, и губы ее задрожали. Когда она попыталась что-то произнести в ответ, слова застряли в горле и никак не шли с языка, хотя она определенно поняла, что дальше отмалчиваться просто нелепо.

— Как вижу, правда, слишком очевидна! — тяжело выдохнул он и отпустил ее подбородок. Развернувшись, пошел к столику и сел на край, вытянув устало ноги, свесил голову на грудь. Его лицо побледнело и стало очевидно, что он еще не оправился от ранений, и они по-прежнему мучают его.

Глаза Чарльза задумчиво смотрели на девушку, из-под черных бровей. Эмилия молчала, не зная что и сказать, ведь если она расскажет правду, тем самым еще больше расстроит его, а быть обманутым, он действительно не заслужил. Это был замкнутый круг, и как вырваться из него, она не знала.

Тянулись минуты молчания и вот, наконец-то голос Чарльза, словно бритвой рассек тишину и отдался тихим эхом в хрустальных бокалах на столе.

— А, что с вашим плечом Эмми, я имею в виду в действительности? Легенда с дверным проемом хороша, но мне б хотелось знать правду. Что с вами сделал этот дикарь? И почему вы опять его покрываете? — говорил он, приближаясь к девушке, а когда оказался рядом взял за руку и до боли сжал.

Эмилия даже не попыталась выдернуть ее. Она чувствовала, что его крепкое пожатие, неумолимо требовало ответа. Но, ее словно распухший язык по-прежнему не двигался с места. Чарльз смотрел на нее, долго и пристально, не мигая, потом выпустил ее руки и опустил свои глаза. Его лицо приняло мрачное, замкнутое выражение. Резко развернувшись, он подошел к окну и, открыв портьеры, долго смотрел во двор, словно видел там, что-то интересное.

Потеряв из виду его глаза, Эмилия казалось, немного успокоилась и вновь обрела дар речи, упершись в подлокотники кресла, словно боясь упасть, она заговорила.

— Ну, что мне сказать вам Чарльз, что бы вы меня правильно поняли. Я очень сожалею, что была вынуждена обмануть вас. Сознаюсь, я была в индейской деревне и встречалась с вождем, — на этих словах она тормознула, не зная, что дальше говорить, а что утаить.

— И это все, моя девочка? Все, что вы можете мне сказать?

Чарльз печально ухмыльнулся.

— Дорогая, вы такое еще дитя, вам кажется, если вы сказали, мне жаль, то этого достаточно. Но почему бы, вам не рассказать об этой встречи поподробнее.

Эмилия быстро вскинула на него свои глаза, проверяя нет ли в его словах издевки, но ее в них не было и в помине. Тогда она сказала себе «Сколько можно тянуть, ожидая непонятно чего, в любом случае не будет так, как мне хочется. Чарльз не заслуживает той лжи которой я его награждаю. Этот человек чуть было не погиб из-за меня, а я даже не стараюсь быть к нему терпимой. К тому же если разобраться еще не известно чей нрав хуже, его или мой! Я ведь тоже далеко не ангел. Черт с ним пусть будет так как должно быть, я больше отмалчиваться не могу»

Она решительно подошла к нему и нежно коснулась руки, а затем начала сбивчиво рассказывать, обо всех происходящих событиях, о которых еще никому в таких подробностях не говорила. Поведав все, она почувствовала на душе облегчение, будто выплеснула наружу весь кошмар предыдущего дня.

Чарльз ее внимательно слушал, не перебивая нервно расхаживал взад вперед по гостинной.

— Ах, Чарльз, я так волнуюсь за Камиллу, Да и отец с Клайдом не находят себе места. Ее поиски до сих пор не принесли ни каких результатов, словно она провалилась под землю. У нашего шерифа Френка множество гипотиз, но не одна из них не имеет под собой почвы. Я устала ждать прозябая в неизвестности. — Этими словами Эмилия закончила свой рассказ, растирая руками выступившие слезы.

— Кошечка моя, у вас никогда не бывает носового платка, когда он вам нужен! — мягко улыбнулся он, протягивая ей свой платок, и нежно поглаживая по голове.

Эмилия взяв его, звучно высморкалась, словно ребенок, затем поерзав в кресло, протянула его обратно к Чарльзу.

— Можете оставить себе дорогая, возможно, он еще вам понадобился, — пряча улыбку, сказал он, и лицо мужчины казалось утратило серьезность и напряжение.

Эмилия мучительно вздохнув, зажала его в своей руке и устремила взгляд своих огромных, растревоженных глаз на Чарльза, как бы ожидая утешений, но мужчина заговорил о том, что его беспокоило.

— Значит, говорите Гарри ваш брат, значит он Грайфест. Мне трудно в это поверить, мы с детства росли вместе и насколько я помню себя, я помню и его! Хотя к детским воспоминаниям нельзя относиться в серьез, ведь иногда желаемое, впоследствии может быть принято за действительное, как это произошло со мной. Ведь сколько лет прошло, я до сих пор отчетливо помню, ту молодую индейскую женщину, дочь вождя, я помню ее сынишку, а так же и своего брата. Теперь я понимаю, что воображаемого брата. Многие нюансы стерлись с моей памяти, и утверждать я ничего не могу. Думаю мои родители сочли, что та индейская женщина погибла, после той резни и забрали Гарри, а говорить, что он приемный сын не стали, что б он не чувствовал себя чужим, — с болью в голосе выдавил он из себя.

Теперь Эмилия понимала, как тяжело ему сейчас, с так же то, что неизвестно, кто из них больше нуждается в утешении. Но, она не могла ни слова сказать, что бы его как-то поддержать, комок горячи застрял в ее горле, и девушка молчала, лишь качала головой. А Чарльз спрашивал, и сам отвечал, таким образам пытаясь себя успокоить.

Немного позже, он согласился со всеми выводами Эмилии, касательно гибели ее дяди Джозефа и похищении Камиллы. Даже высказал предположение, что нападение вблизи водопада, не случайность, и бандиты охотились не на индейца, а на нее.

О вечернем нападении, она умолчала, опасаясь что Чарльз будет настаивать, что бы она сидела дома, и никуда не совала свой нос. Их разговор продлился долго и уже под его конец, Чарльз твердо пришел к такой мысли.

— Думаю, нам не стоит дожидаться выздоровления Гарри, необходимо продолжить поиски Камиллы. Предполагаю, ее похитили с целью выманить у вас этот проклятый план. Одно, скверно то, что никто из Грайфестов о нем ничего не слышал, и не знает где искать… Хотя возможно Камилла…

— Это исключено, она бы дивным давно выболтала все что, знала! Вы же знаете, у моей сестры не держится язык за зубами, — прервав его Эмилия, печально ухмыльнувшись.

— Тогда преступник знает больше чем мы, и если идет охота на Грайфестов, значит план в доме! С другой стороны кто знает, возможно похищение Камиллы к золоту не имеет никакого причастия и ее похищение, это амурные дела Колье. С этим делом нелегко будет разобраться, в первую очередь необходимо найти вашу сестру, а затем будет видно. На этом они и порешили.

Вскоре Эмилия начала торопиться домой, Чарльз как джентльмен предложил.

— Девочка моя, я вас провожу, и после этого займусь делами.

Эмилия ничего не ответила, лишь утвердительно качнула головой, так как знала, что не сможет удержать его в постели, и убедить не заниматься делами до выздоровления. Его неудержимое рвение, поддерживало в ней вдохновение.