Глава девятая.

Мозамбик.

Отчего в Мозамбике так пальмы шумят?

Отчего португальский язык понимают?

У реки, прислонившись, по ветру стоят

И кокосы… печально… роняют.

Андрей Пшенко

Индийский океан

            Индийский океан встретил команду «Стрельца» мирно. Лёгкой рябью, стаями дельфинов и китами. На судне даже сыграли боевую тревогу. Коля Женило в бинокль, принял поднятый вверх хвост кита, за рубку подводной лодки: «Это ничего. Лучше перебздеть, чем недобдеть, а так океан, как океан» — размышлял Егор, помахав на прощание рукой, уплывающему по своим делам киту. У Егора эйфория, от первого выхода в море, давно рассеялась. «Море хорошо с берега, а корабль на картинке», гласит морская мудрость. Вся романтика флотской службы заканчивается при первом шаге по палубе и начинаются тяжёлые суровые флотские будни.

            Серьёзной проблемой в тропиках стал питьевой режим. Всем морякам, пришлось напрягать силу воли, что бы не получить водянку. Солнце палит неимоверно. Судно железное, хоть и покрашено. На стальных палубах, в тропических тапочках на тонкой кожаной подошве, как на сковородках. Металл, накаляется до такой степени, что краска пузырится на стальной палубе. Внутри судна, хоть и работают кондиционеры, но всё равно словно в духовке: «Вода, в каюте в кранах в свободном доступе, а пить то и нельзя. Ситуация хуже некуда. С утра ещё терпимо. К обеду солнце в зените. Пекло и только. Судно белой покраски, а толку. Инфракрасное излучение со всех сторон, даже снизу жжёт. Как курица-гриль. Пить хочется невмоготу. Пот обезвоживает организм», — такие мысли сверлили мозг Егору. Он забежал в каюту! Навернул стакан водички холодной и всё – потёк в прямом смысле этого слова. Всё что выпил, вышло мгновенно, пот лился струями. Форма мокрая, лужа на палубе под моряком, и главное пить хочется уже так, что не вытерпеть. За день выпил пять литров: «Если так продолжу, через неделю – водянка. О почках и вымывании кальция даже думать не хочется». Поэтому, по совету судового доктора, выработали вот какой режим.

С утра, до восхода Солнца – пей до упора, до больше не хочу и ещё один стакан сверху обязательно. Весь день, до обеда ни капли, как-бы это не было тяжело. Обед. Правда, к тому времени, на «Стрельце», к обеду стали готовили шикарную окрошку в неимоверных объёмах. После обеда, Святой, Адмиральский час, сон или отдых, в каюте, под кондиционером, а после него, на работу, на верхнюю палубу под солнцепёк. Пить ни-ни. Солнце ушло – пей хоть захлебнись. На выработку такого режима у Егора ушла неделя. Затем всё наладилось. Жажда отступила, главное, как наркоману, не сорваться, иначе — эта песня хороша, начинай сначала.

Мапуту – город контрастов.

            Столица Мозамбика порт Мапуту, стараниями колонизаторов-португальцев на удивление оказался городом вполне современной застройки с немалым количеством высотных зданий и отличными кварталами одноэтажных, окружённых садами вил. На этом, пожалуй, сходство Мапуту с современным городом и заканчивается. Изгнав из столицы «колонизаторов-поработителей», её заполнил в прошлом угнетённый, но свободолюбивый народ, избравший путь социализма. На пути Мозамбика к социализму, придётся ответить на несколько важных вопросов, чтобы в дальнейшем понять причины тех или иных событий или поступков Егора.

            Начать стоит с политического строя, существовавшего в Мозамбике на момент прихода туда 9-ой Океанографической экспедиции и «Стрельца» как её обеспечивающего судна

            Вооружённый переворот в Португалии известный, как Революция гвоздик, подарил независимость Мозамбику, да и другим португальским колониям. Марксистский, так называемый «фронт ФРЕЛИМО», а по своей сути, некое подобие политической партии с кланово-племенным уклоном, 25 июня 1975 года объявил независимость Мозамбика и переименовал страну в Народную Республику Мозамбик. В ней установили однопартийную систему с ориентацией на социализм, распустили религиозные учебные заведения, демонтировали традиционную систему управления с опорой на вождей, ввели плановую экономику, провели полную национализацию. Затем, своей аграрной реформой и изгнанием всех португальских поселенцев, лишили страну всего корпуса квалифицированных специалистов. Одним словом, как и все страны мира решившие строить уродливый социалистический строй – разорили свою страну до дальше некуда, бросив народ в пропасть безысходной нищеты.

            Не обошлось и без политических репрессий. Куда без них. Где есть извращённая коммунистическая идеология, там всегда будет людоедская организация типа ЧК-ГПУ-НКВД-ГКБ. Была такая и в Мозамбике, Национальная служба народной безопасности. Возглавлял её предатель, бывший португальский военный лётчик, перебежавший в 1963 году на сторону ФРЕЛИМО. Как и везде, за установление светлого социалистического будущего, народной кровушки пролилось вдоволь, хотя независимость страна получила практически без единого выстрела.

            Президент Мозамбика Самора Машел, а по совместительству лидер ФРЕЛИМО, всё как у старших товарищей из СССР, цыганил деньги и помощь где только мог. В те времена, главное это объявить, что твоя страна встала на путь социализма, и всё — реки помощи из Союза польются рекой. Этого было мало Саморе Машелу, он заигрывал ещё и с Китаем. Правда китайцы не были такими простаками, как Кремлёвские старцы, и реально дозировали помощь, по принципу, ты-мне, я-тебе, но всё-равно Китайское влияние в Мозамбике не уступало Советскому. Безоговорочными лидерами по влиянию в силовой области являлись Кубинцы. Отлично чувствовали себя в Мапуту — индусы. Для иллюстрации масштабов помощи Мозамбику достаточно вернуться к 9-ой Океанографической экспедиции. Она являлась безвозмездной помощью Мозамбику, и по окончании её работы, всё оборудование, снаряжение, техника, оружие останется в Мозамбике, а уже тогда это всё добро оценивалось в шестизначных цифрах в валюте. Это без учета затрат на обеспечения плавания Гидрографических судов и огромных, по меркам Союза, зарплат моряков и членов экспедиции. Назовём только одну цифру, которую негласно озвучил, второй помощник командира «Стрельца», он же финансист судна Николай Харченко. Сумма денежного довольствия команды, только в рублях не считая бонов, превысила 550 000 рублей. Матросу 1 класса Каминскому Егору в месяц начисляли 430 рублей и это без 90 рублей аттестата оставленного им беременной жене.

Однажды, в порту Мапуту к стенке, рядом со «Стрельцом встал сухогруз «Ольга Ульянова». Вся верхняя палуба заставлена контейнерами, а ночью из этих контейнеров вывели около дюжины боевых машин пехоты. Вот такая прямая военная помощь.

Сам президент Самора Машел с четырьмя классами образования и тремя годами обучения в семинарии, ну как Сталин, был большим затейником с хорошим чувством юмора и любителем антисоветских анекдотов. Которые с удовольствием рассказывал при встрече Американскому президенту Рейгану. Самора Машел являлся ещё тем путешественником, легче перечислить страны, в которых он не побывал. Мало того, что этот необразованный марксист опустил свою страну в беспробудную нищету, он ещё мнил себя персоной мирового значения. Побывав в Союзе, черная обезьяна-президент и маршал, возжелал, чтобы в Мапуту, его Советские товарищи построили – метро. На силу его убедили, что и в Союзе метро есть только в городах-миллионниках. Раз нельзя метро, тогда Самора Машел предложил пойти на компромисс. Вместо метро — помочь построить в Мозамбике космический корабль и запустить в космос Мозамбиканского космонавта. Звучит, как анекдот, только это не анекдот, а вполне реальная история. На минуточку, на тот момент в Мозамбике не было не одного более мене крупного завода или фабрики, за исключением спиртового завода в Бейре, но и об этом заводе предстоит отдельный разговор позже.

Страна была полностью аграрной, простите, на «пердячей тяге». Ладно бы выращивали сельхозкультуры, так нет, основной валютной культурой являлись, коксовые орехи. К сведению, кокосы в Мозамбике, как и сосны или ели в России, растут везде и в массовом количестве, только их шишки не являются валютным товаром, но и это отдельный разговор.

После приобретения независимости Мозамбиком, в стране началась перманентная гражданская война. К сожалению, здесь без хорошей бутылки невозможно разобраться, поэтому кратко. В Мозамбике воевали, все и со всеми. Вооружённые формирования оппозиции, называемые правительством, бандформированиями, по численности превышали правительственную Армию на порядок. Создавались они не по политическому принципу, хотя были и такие, но не много, а по родоплеменному признаку. Значит, каждое племя имело свою армию. Эта армия подчинялась своему командиру или вождю. Почему они не свергли Самора Машела? Так эти бандиты больше воевали друг с другом, чем с правительственными войсками и договорится, им между собой, было не реально. Банды в плане боеспособности и военной подготовки, были — не какие. Просто вооружённая, в своей массе совершенно безграмотная толпа. Более-мене дисциплиной и зачатками боевой выучки обладали правительственные войска, но и они не горели желанием воевать. После нескольких месяц работы в Мозамбике Егор понял, чтобы навести в этой стране порядок, достаточно высадить Минский полк морской пехоты из Балтийска и через месяц в Мозамбике наступит тишь и благодать.

Стоит вернуться к описанию самого Мапуту. Довольно современный, вполне европейский город заселили реальные гоминиды, на людей они были похожи только внешне. Сказать, что город погряз в грязи и отходах нельзя. Было относительно чисто, только негры притащили с собой из своих поселений домашний скот. На девятых этажа высоток, на балконах содержали коз и коров. Навоз запросто падал с высотки на улицу и проходить мимо этих домов было не безопасно.

Удивительная особенность Мапуту – это отсутствие урн и скамеек на улицах. В урнах, допустим, не было нужды, нищим мозамбиканцам нечего было выбрасывать, а вот чем не угодили скамейки, не понятно. Негры поступали просто, посидеть если надо, то они садились под деревом на улице прямо в подствольный круг отбитый бордюром.

Жара. Общественного транспорта, допустим Егор, в городе ни разу не видел.

Женщины негритянки это отдельная тема. Нормальное состояние негритянки в Мозамбике, это перманентная беременность. Типичная картина – беременная негритянка, за спиной ребёнок возрастом полутора лет, на руках младенец, за юбку держатся ещё два ребёнка-погодка. Более того ребёнок за спиной сухой, несколько раз за день мать его снимет и он справляет нужду.

Женщины главное вьючное животное по переноске тяжестей и самое удивительное они всё носят на голове, впрочем, негры мужчины, если им приходится, например, разгружать судно, тоже всё носят на головах. Егор с товарищами был свидетелем, как два негра вышли из магазина со средних размеров холодильником. У магазина их ждала, довольно молодая негритянка. Она присела. Негры взгромоздили её на голову этот холодильник. Она встала и виляя бедрами, так удерживая равновесие, пошла но улице. Мужчины, покуривая, двинулись за ней вслед.

В городе работали магазины, в основном небольшие, но вполне цивилизованные. Понятное дело товар был со всего мира, но не сказать, что его ассортимент поражал воображение советских моряков. Основным товаром, который имели возможность по деньгам и без проблем с таможней взять Егор и его товарищи – отличные виниловые грампластинки. Егор конечно приобрёлнесколько, как только смог обзавестись местной валютой. Купил пласты групп «Uriah Heep» и «Deep Purple», в Союзе такой диск на чёрном рынке шёл по 70 рублей, а в свободной продаже, их просто никогда и не было.

Отдельная тема это – пиво, на португальском «cerveja» моряки произносили «сырьежа». Надо признаться это мозамбиканское сырьежа было — отличным. Стоило оно от 10 до 50 метикал за пол-литровый бокал, а вот кусок курицы и две ложки варёного риса стоили от 100 до 200 метикал. Поэтому ребята обходились без закуски, чем сыскали уважение у аборигенов.

Незаконные валютные операции.

Необходимо внести ясность в торгово-валютный обмен. Официальный курс обмена 1 валютный рубль (бон) равнялся 50 метикалам. Следовательно, 1 деревянный рубль, равен 5 метикалам. Такой курс никуда не годился. Моряки со «Стрельца», чтобы легализировать свои предстоящие покупки получили по 250 метикал у второго помощника и на этом про официальные курсы и расчёты — забыли и забили на них. Теперь вступали в силу незаконные валютные операции, которыми занимались все, без исключения и в том числе и особист. Возвращаться в Союз с голой жопой не хотел никто, даже внук железного Феликса. Схема следующая.

На борту затаривались товаром – одеколон, мыло, так предусмотрительно запасённые в Балтийске, носки, трусы, рубашки, майки, короче любые тряпки пусть неновые, главное чистые и целые. На чистоте у африкосов был бзик. Они целыми днями стирали свои шмотки. Будут ходить в рванье и старье, но чистом. С этим товаром моряки идут на рынок. С рынка начинался любой выход в Мапуту. Далее вот такой диалог.

— Amigo! Ченч? – обращался моряк к негру, торгующему на рынке, не важно, чем этот негритос торговал.

— Ченч! Amigo! – отвечал негр. Тогда моряк открывал дипломат и показывал свой товар. Негр внимательно изучал и на бумаге писал цену. Моряк писал свою цену, значительно больше. Через минуты две, приходили к консенсусу. Негр забирал товар, моряк получал наличку в метикалах.

Теперь познакомимся с новым обменным курсом. Флакон одеколона «Гвоздика», или другой цветочный, за 70 копеек в Союзе, на рынке в Мапуту уходил за 25 метикал. «Шипр» за 90 копеек – 35 метикал. Мыло туалетное душистое за 25 копеек – от 10 от 15метикал. На хозяйственное мыло, которого у боцмана было с десяток ящиков, фиксированная цена — 5 метикал. Более тяжёлая ченчевая артиллерия: пачка стирального порошка 400 грамм за 1рубль 20 копеек – 100 метикал. Обычный советский электроутюг за 15 рублей – 1500 метикал! Болоньевая ветровка «Montanan», такую, Егор взял жене в Польше, торговалась за 2000 метикал.

Что можно было и за сколько купить в Мапуту? Виниловые диски отменного качества – 50 метикал, то есть 2 одеколона, в Союзе продать в лет, за 70 рублей. Бусы ручной работы из ракушек каури – 100 метикал, в Минске, в комиссионке у Егора хотели взять за 250 рублей, проще 4 одеколона. Резные, ручной работы сандаловые две маски в Мапуту на рынке Егор выменял на старый, ещё его школьный из кожзаменителя портфель. В той же Минской комиссионке эти маски готовы были взять за 300 рублей. В магазине в Мапуту стоял отличный спальный гарнитур. Огромная двуспальная кровать, две прикроватные тумбочки и два шкафа пенала и всё из монолитного – сандалового дерева с резьбой! Стоил такой гарнитур – пять советских утюгов по 15 рублей каждый. Купить то можно было, а вот привести нет. Кто бы, не решился на такой шаг, вернувшись в Союз, оказался бы в наручниках.

Так что брали моряки «Стрельца» в Мапуту: пластинки, маски сандаловые и пальмовые, украшение из ракушек каури, китайский отличный мазь-бальзам «Небесный храм» и разные безделушки ручной работы, а что ещё можно было взять в самой нищей стране в мире.

Для повседневного употребления покупали — сигареты и пиво. О пиве уже шла речь. Сигареты тоже были разные. Дорогие знаменитых брендов Marlboro, Camel, Winston покупали, но редко, больше для форса в Союзе, а вот местные чёрные сигарки тоненькие и крепкие, с необычным ароматом покупали всегда. Покупали бутылочки пластиковые с концентратом цитрусовых, в виде порошка. Разводили водой 1:5 и получали неплохой сок, но и это редко.

Отдельно строкой стоит рассказать о противозачаточных средствах. Трудно сказать, кто подкинул эту идею морякам, скорее всего девчонки из команды, но парни стали пачками скупать в аптеках, аптека на португальском формация, внутриматочные спирали. Эти спирали имели приспособление, что-то вроде длинного шприца, позволяющие женщине самостоятельно вставить эту спираль. Производство Япония. Всё стерильно в аккуратной упаковке, типа одноразового шприца, но право тогда этих одноразовых шприцов никто из советских людей и в глаза не видел. Цена такай спирали — 25 метикал. Егор не стал тратиться на эту приблуду, а зря. По возвращении в Балтийск, эти шприц-спирали шли в лёт. Первые недели после прихода, почти каждый вечер к трапу подходили женщины разных возрастных категорий и интересовались, у кого из моряков ещё есть эти спирали. По первому времени они шли по 15 рублей! Вот это бизнес. Более чем в 15 раз навар. Потом, когда их оставалось меньше, цена подскочила до 20 рублей за штуку. Самые дальновидные из парней шли в — кабак! Там знакомился с женщиной, пришедшей отдохнуть в ресторане, но это отдельная большая тема, и намекал ей, что он со «Стрельца» и у него есть эти шприц-спирали. Предлагал ей провести ночь с ним за эту спираль. Соглашались почти все. Если не для себя, то брали для подруги ли родственницы. Как-бы расстроились эти дамы, узнав, что они отдались, как самые дешёвые шлюхи, за флакон цветочного одеколона.

Стоит закончить тему рынка в Мапуту совсем уже удивительной историей и тем более невероятной для Африки, организатором этой незаконной валютной операции, конечно стал Егор Каминский.

К этому времени Егор переехал в каюту кино-фототехника Гарницкого Виктора Викторовича. Командование периодически переселяли моряков – это делалось с целью предупреждения конфликтов внутри команды, такое случается, когда люди долгое время находятся вместе в замкнутом пространстве. Виктор Викторович был интеллигентом до мозга костей. Невысокого роста, тридцати шести лет от роду, с двумя высшими образованиями художественный и литературные институты, это тщедушный и совершенно рыжий мужчина. Как и все Ленинградские интеллигенты, а его семья, жена и две дочки жили в Ленинграде, он смертельно боялся нарушить закон. Поэтому обратился к своему новому соседу по каюте Каминскому Егору с просьбой о помощи. Егор пообещал, что в очередное увольнение на берег, они с Гарницким пойдут вместе и Егор выведет Виктора Викторовича на своего агента-скупщика на рынке. Пришило время увольнения на берег и тут выяснилось, что Гарницкий ничего не взял из Союза для ченча. Егор в отчаянье спросил его.

— Виктор Викторович, ну хоть что-то у Вас есть? Открывайте рундук,- Гарницкий открыл рундук с вещами. Егор, пошарил в нём, всё было, не то. Вдруг ему попалась зимняя заячья шапка-ушанка. Толи ради прикола, толи, чтобы не обижать соседа он предложил ему.

— Это Вам тут не надо. В Союзе, новую купите. Берите хоть её, что же делать, если больше нечего взять.

— А тут-то она кому нужна? Это же Африка. Здесь всегда лето – засомневался Горницкий.

— Берём, Виктор Викторович, а там, на рынке видно будет, лучше иметь хоть что-то чем совсем ничего. Всё пошли, опоздаем на сход с борта – и они ушли в город. То, что произошло на рынке, при попытке загнать эту ушанку не укладывается не в какие законы и понятия.

Пошли вчетвером. Меньшим числом хождение не разрешалось. Егор, Горницкий, Вовка Шаврин и старшим группы инженер, парторг команды Николай Васильевич. Егор подошёл к своему постоянному скупщику товара, брал он много и давал хорошую цену. Егор сбросил по быстрому свой товар, Вовки и Николая Васильевича, коммунисты тоже жить хотят красиво. Негр рассчитался как всегда быстро и не жадничал, и тогда Егор, просто на удачу, показал негру шапку-ушанку Горницкого.

— Amigo. How many? – Негр, увидев шапку замер. Потом схватив её обеими руками и издав какой-то толи вопль толи клич, уселся на стол среди товара, напялив шапку себе на голову и завязав тесемки от ушей на подбородке. Это-то в сорокоградусную жару. Вокруг их стала собираться толпа негров. Они щёлкали языками, выражая восхищение, трогали шапку пальцами. Негр в шапке сидел, как падишах, полный гордости и достоинства. Советские моряки растерялись. Этот аттракцион им был совсем не нужен. Сейчас появится полиция и им мало не покажется, все эти незаконные валютные операции пресекались не только советским высшим командованием в Мапуту, но и мозамбиканской службой безопасности.

— Amigo! Мoney! — Егор дернул за руку негра. Тот даже не пошевелился. К, Егору, подбежал второй негр. Напарник этого придурка, сидящего в зимней шапке в такую жару.

— Amigo. Мoney – он протянул Егору деньги. Каминский даже не стал их считать, Схватил метикалы и крикнул товарищам.

— Валим отсюда, пока полиция не появилась, — он стал пробираться к выходу сквозь толпу негров сбегающихся со всего рынка, посмотреть на чудо. За ним устремились Володя, Горницкий и парторг. Выйдя с рынка и пройдя несколько кварталов, думая, что они так собьют со следа полицию, будто-бы найти четырёх белых «советико» среди негров, для полиции составит проблему.

— Что это сейчас было? – отдышавшись, спросил Николай Васильевич.

— Да фиг его знает! Чудеса и только – удивился Егор, достав из кармана деньги, предложил – Давайте хоть посмотрим, сколько мы заработали на этой старой шапке, — начали считать и поразились. В руке Егора лежали пять купюр по 100 метикал достоинством.

— Ни хрена себе! Виктор Викторович! Вы заработали за один раз больше чем я за всё время нахождения в Мапуту. Держите Ваши деньги – Егор отдал Виктору Викторовичу выручку за шапку. Они, пошли дальше по городу, выдвигая разные версии и предположение, на кой неграм понадобилась зимняя шапка и почему она вызвала такой, ажиотаж.

Малярия. Дилагил или алкопура.

Отдельной темой был вопрос профилактики малярии и употребление шила, в простонародье спирта, а на местном языке, как думали моряки, португальском — алкопура.

В один не прекрасный день в столовой команды, в каждой из тарелок для супа моряки нашли по небольшой белой таблетке. Встал вопрос что это? Чья это работа? От чего эти таблетки? Срочно был вызван судовой док. Он всё разъяснил.

— Это дилагил. Так себе средство, но хоть какая-то, профилактика от малярии,- моряки с сомнением смотрели на доктора и на таблетку. Доктор ушёл. Вдруг раздался голос.

— Говорят этот дилагил влияет на член, — какой дурак, это сказал, история умалчивает, но все таблетки полетели в иллюминаторы за борт. Теперь у дельфинов и акул, точно не будет малярии, но гарантирована импотенция. Все предпочли лишиться печени, чем получить состояние не стояния.

Неизвестно, кто доку шепнул о том, куда и кому, команда отправила его таблетки, но через пару дней он опять пришёл в столовую.

— Товарищи. Я знаю, что вы отказываетесь пить дилагил. Заставить я вас не могу. Значит так. Пейте шило! – от удивления и восторга, часть моряков вскочила. Док продолжил.

— Говорят, он помогает, я не проверял. Только не мешайте. Или дилагил, или шило. Иначе печень разнесёт в миг, — док ушёл. Всё оживились. Это уже, другое дело! Теперь любой случай употребления спиртного, можно списать на рекомендацию дока. Док ведь плохого не посоветует. С этого дня, настроение у команды было приподнятое, все ждали очередного захода в Мапуту и готовили метикалы на алкопуру. Пока «Стрелец» работает в Мозамбикском проливе, есть возможность прояснить вышесказанную тему. Понятное дело у дилагила, как у любого лекарства есть побочные явления, но снижение потенции – это не про него. По поводу спирта, который продавали в аптеках Мапуту, это был обычный этиловый медицинский спирт. Вот только в этих аптеках, он числился как – яд. Со всей соответствующей яду атрибутикой. Этикеткой с черепом и перекрещёнными костями. Нужно обладать достаточной смелостью, чтобы запрокинуть стаканчик с такой эмблемой. Правда «Зубовцы» предупреждали, что шило в формациях не очень, но пить можно без страха. Что касаемо употребления шила на борту, то это среди команды было крайне редкое явление, просто за отсутствием этого шила у моряков. Нет правил без исключений. Таким исключением на борту являлись два самые ничем не занятых члена команды – доктор и особист. От безделья и в замкнутом пространстве трудно не сорваться. Эти два перца быстро, нашли друг друга и редко, когда от них не пахло спиртом. Как говорится, выпил с утра, весь день свободен. Впрочем, к этому быстро привыкли и не обращали на этих выпивох никакого внимания. Пусть доктор лучше пьёт, чем работает. По поводу же особиста так это воспринималось на ура! Пусть заливает себе мозг, чем выносит мозг команде.

Наконец «Стрелец» зашёл в очередной раз в Мапуту. Встал у стенки и моряки отправились, группой в десять человек в формацию, на пробу местного алкопуры. Вошли в формацию. Фармацевт, слегка напуганный таким количеством советико, застыл в ожидании. Начал разговор механик Палыч.

— Amigo! Алкопуру! Understood? – негр, быстро закивал головой. Ушел в подсобку и вернулся с аптечным пузырьком. В Союзе в похожих пузырьках продают зелёнку.

— Amigo! Мало! Давай больше! – запас английских слов у бывшего колхозника исчерпался, а португальских слов у него в словарном запасе не было от слова вообще. Он перешёл на русский нецензурный и жесты. Егору это надоело. Всё-таки не зря он выпросил разрешение у Маслова, оставить у себя проигрыватель и регулярно, когда не было качки, в свободное время, изучал английский язык.

— Amigo. Give me more алкопура, — последнее слово на местном диалекте.

— Yes sir – негр опять скрылся, и вскоре вернулся с ещё пятью бутылочками.

— Ну что, 300 грамм это уже что-то, — заключил Палыч. Повертев головой по сторонам, спросил – А во что наливать, то будем? — и посмотрел на Каминского. Егор опять обратился к фармацевту по английский.

— Amigo. Give me glass.

— Yes sir – негр подал аптечный стакан с носиком для слива и шкалой отметки емкости. Палыч начал сливать шило в стакан, отставляя в сторонку бутылочки с этикеткой — череп и кости. Негр замер в удивлении, не понимая, что творят эти советико. Закончив, Палыч повернулся к мотористу Валерке Санаеву. Валере было около двадцати семи лет. Он пивал в своей жизни — всё. Всё что горит. Это он, тогда лежал у трапа «Стрельца», в Таллине, когда командир Голод приказал Егору доставить моряка на борт судна. Палыч протянул почти полный стакан Санаеву.

— Ну, Валера! Давай, чтобы не последний, — Валера взял стакан, набрал воздуху, именно набрал, а не выдохнул. Когда, пьют водку, выдыхают, опрокинув стакан, задерживают дыхание и постепенно вдыхают. Так спирт пить нельзя. Сожжёте всё горло. Лёгкий вдох. Опрокидываешь стаканец с шилом и медленно выдыхаешь, пока слюна не разбавит остатки спирта во рту.

— Ну, с Богом! – Санаев опрокидывает стакан алкопуры. Моряки замирают в ожидании эффекта, и тут раздаётся крик фармацевта. Впервые в жизни Егор видел, как побледнел негр! На глазах фармацевта советико принял убойную дозу яда! Негра, этого бедного фармацевта, служба безопасности в порошок сотрёт. Он знал, что эти моряки советико – неприкасаемые, а тут самоубийство советико в его формации.

— Amigo! Quiet! – скомандовал Егор и бросил на стол купюру в 50 метикал. Здесь нужно пояснить, что литровая бутылка хорошего португальского портвейна «PORTO» стоила более 500 метикал, а литр спирта — 30 метикал. Негр, трясясь от страха, даже не притронулся к деньгам. Он начал по католически креститься. Молится, вздымая глаза то к небу, то опуская на Санаева. Зазвучало имя девы Марии.

— Смотри Валера, негритос тебя уже отпевает, – пошутил Романовский — Ну шило то как?

— Шило как шило – ответил Валерка, и обратился к Каминскому.

— Каминский ты с негром на короткой ноге. Скажи ему пусть тащит ещё литра два и пойдём уже, — негр перестал молиться и креститься и с ужасом уставился на Санаева. По разумению фармацевта, это советико должен был быть уже не среди живых, а он ещё что-то говорит.

— Amigo! Give me two liters алкопуры, – обратился к негру Егор и достал 100 метикал

— No sir, no more. It's all over, no more, – испуганно, заговорил негр.

— Каминский чего он лепечет. Пусть шило тащит. Может ему денег мало. Так и то платим в двойне, — начавший хмелеть Валера достал ещё 50 метикал – Amigo, на ещё! Шило тащи – протянул негру деньги. Фармацевт начал божится, что больше нет.

— Слушайте, похоже, он не врёт — высказал своё мнение Егор – Это же для них яд. На кой он в аптеке будет держать яд вёдрами? Это же нам не Союз.

— Да хрен с ним! Пошли в другую формацию. Благо их тут в центре не мало – предложил Вовка Шаврин и вся компания, выйдя из аптеки, пошла по улице, по дороге беседуя с Санаевым о его самочувствии. Валера утверждал – всё в норме. Негр-фармацевт, закрыв свою аптеку, так и не взяв денег, даже со стола которые ему бросил Егор, они так и остались лежать на столе. Он на удалении, шёл за моряками, созывая прохожих. Через два квартала, когда парни подошли к другой формации, за ними уже увязалась приличная толпа негров, что-то очень эмоционально обсуждая, пытаясь забежать вперёд и лучше рассмотреть Санаева. У Валеры от жары и выпитого спирта покраснело лицо и он слегка пошатывался, но чувствовал себя, с его слов — отлично. Во второй формации, как в прочем и в других, моряков ждало разочарование, спирт был в минимальных объёмах. Так с трудом обойдя все формации, которые они знали, набрали полтора литра. На десятерых – это почти ничего. Так от малярии не спасёшься.

Через пять дней, как только вышли в море, всех участников похода за алкопурой, собрал в столовой команды особист. На удивление, он был почти трезв, правда, с выхлопом, но видимо вчерашним.

— Товарищи моряки — начал он – Я хочу довести до вас информацию. Которой со мной поделились в особом отделе в Мапуту, а с ними Национальная служба народной безопасности Мозамбика, — он встал, налил кваса, махнул стакан не глядя, как водяру. Моряки засмеялись, но он невозмутимо продолжал — Значит так, ваш поход в формацию и выходка Санаева, вызвала в Мапуту и в итоге в стране, волну сплетен, домыслов, и всякой чертовщины. В итоге пошёл слух. Советские моряки – зомби! Только зомби могут пить яд в таких объёмах и при этом гулять по городу, как не в чём, не бывало! – если бы особист был под мухой, в своём нормальном состоянии, ребята поняли бы – белочка, но он был на удивление трезв, но всё-таки нес какую-то охинею. Все начали смеяться. Особист спокойно продолжил.

— Я товарищи не вижу ничего смешного в этом. Вы знаете, к каким последствиям это привело? Не знаете. Я вам сейчас скажу. В этой стране единственный спиртовой завод находится в Бейре. Бандиты узнали, что советские моряки пьют спирт, чтобы не заболеть малярией. Они подорвали все мосты вокруг Бейры и отрезали её от страны. Вот итог вашего похода в аптеку за спиртом, — больше никто не смог удержать смех, Ржали долго и от души, в конце концов, засмеялся и особист. Разве моряки виноваты, что, только вчера спустившиеся с пальм обезьяны решили, строить социализм.

Тайна советико — помидоры и водка.

Возникло одно, не понимание между советико и частью продвинутых негров, в частности мозамбиканских офицеров, которые учились в Союзе и сносно говорили на русском. В Союзе их научили пить – водку. Надо сказать, негры пьют своё прекрасное пиво и от пары бокалов уже хорошо косеют. Так, что русскую водку пьют только закалённые, настоящие мачо – офицеры прошедшие закалку в далёком и холодном Советском Союзе. При этом они обижаются на своих советских коллег: «Советико знают, как из спирта сделать водку, а секретом не делятся» — им не раз уже было говорено: «Разведите спирт водой. Дайте с недельку отстояться и будет вам – водка» — африканцы возражают — «Нет. Будет слабый яд». Хотя, по сути, они правы. Алкоголь – это действительно яд. Водка и есть слабый яд. Так, что не только устами младенца глаголет истина, но и устами заговорившей обезьяны.

Второе непонимание и даже обида была связана с выращиванием помидоров. Советские военные советники прибыли в Мапуту с жёнами, это и понятно за пять лет, что они находятся в командировке, любая семья распадётся. Советские бабы, как и на Родине, развели огороды в колонии, где они компактно проживали семьями. Вырастили помидоры весом по полтора килограмма. Фишка в том, что на рынке в Мапуту самые дорогие овощи – это помидоры! Вернее всё, что требует труда. Разница между бананами, апельсинами, лимонами и томатами – в 50 крат!

Вот как-то, в советской колонии собрались мозамбиканские офицеры с жёнами на очередную пьянку. Негритянки увидели эти гигантские помидоры. Стали просить у наших девчонок, дать им семена. Берите! Какая тут проблема.

Негритянки посадили семена, а через четыре месяца заявились в советскую колонию и заявили, что советские женщины их обманули и дали им негодные семена. У них не выросли такие большие и хорошие помидоры, а очень мелкие, как у всех. Наши девчата решили разобраться, в чём же дело и пошли посмотреть, как негритянки выращивают помидоры и почему ничего у них не вышло. Вскоре всё стало понятно. Они бросили семена в землю и пришли через четыре месяца за урожаем. На земле джунгли из томатных стеблей и тысячи мелких плодов. На вопрос советских женщин: «Вы их хоть поливали, пололи, пасынковали»: Негритянки ответили: «Нет. Зачем нам такие помидоры, раз за ними надо ещё столько ухаживать». Разговор о тот, как работают негры и почему они такие нищие, на такой плодородной земле, ещё впереди.

Кубино офицер!

Жизнь на «Стрельце» вошла в рабочий ритм. Кто на вахтах – четыре часа через восемь. Командирская вахта Башун и Баринов, шесть через шесть. Остальные, кто на рабочем дне – подъём 06.00. Начало судовых работ с 07.00. Обед и святой Адмиральский час с 11.00. до12.00.и ещё четыре часа до 16.00. Такой ритм все дни пока судно в море, невзирая на выходные или праздники. Если была необходимость, срочной или особо важной работы, то работают до упора. Каждые две недели старались зайти в Мапуту, дать отдых команде, особенно тем, кто на вахтах. Во время стоянки в порту на судне выставлялась вахта у трапа четыре через восемь. К трапу вставали Каминский, Шаврин, Калягин и подчинялись они дежурному по кораблю, благо ребята на время избавлялись от команд надоевшего уже всем Белякова. Егор заступал с нулей до четырёх и соответственно с двенадцати до шестнадцати часов. Днём куда ещё не шло, суета на судне, движуха, посещение судна, но есть и проблема. На стенке постоянно сидело с два десятка негров. При появлении кого-либо с команды на палубе, они начинали кричать «Советико! Трусы! Носки! Блядь! Мыло! Мыло! Носки давай блядь! Трусы давай сука!». Это конечно не Конакри, но тоже раздражало. Сложность была в том, что судно, как и в Гвинеи-Бисау, поднималось и опускалось при отливах и приливах, не так сильно, как в Атлантике, но всё равно прилично. Не весь борт судна можно было контролировать с поста у трапа. Не виден был полубак. На полубаке всё задраивали, убирали любой предмет, который можно утащить, но всё-таки в стране идёт война ЮАРовские коммандос и их визави «бандитос» вполне могли устроить диверсию или провокацию. Единственных кого смертельно боялись мозамбиканцы – это кубинских военных. С виду их трудно было отличить от мозамбиканцев и те и те – черные, но всё-таки отличали. К слову, спустя два месяца работы в Мозамбике. Егор сделал для себя открытие, оказывается негры не все на одно лицо, а также отличаются друг от друга как и они европейцы. Единственный действенный способ прогнать этих крикунов-торгашей от борта, пригрозить им Кубинцам. Егор сходил с борта на стенку, подойдя к неграм, прикладывал два пальца к плечу, изображая так погон и звёздочки на нём, затем тихо говорил неграм «Кубино офицер». Негры замолкали и расходились, но вскоре обезьяны прочухали его уловку и только улыбались в ответ. Надо сказать, что Леша Романовский хоть и был этнически белорус, а скорее всего поляк, с генами у него не всё было в порядке. Он моментально загорел и с виду вылитый кубинец. Не раз в городе к нему, подходили кубинцы, и их очень трудно разубедить, что он не кубино, а советико. Скорее всего, он потомок ятвягов, прусское племя, осевшее в Великом Княжестве Литовском, после захвата Пруссии Тевтонским Орденом крестоносцев. Егор отловил Романовского когда он проходил мимо.

— Леха! Прошу тебя помоги, эти обезьяны сегодня как никогда активны и их до фига.

— Чем, я тебе могу помочь. Взять в оружейке калаш и перестрелять их? — пошутил Леша.

— Хорошо бы. Я и сам с удовольствием проредил бы этот зоопарк. Есть идея. Сходи к Матвееву. Одень его китель, а лучше тужурку с погонами старлея – это их надолго отвадит от «Стрельца»

— Давай попробуем! Забавно! – включился в авантюру Романовский – Я пошёл к Матвееву – и направился в надстройку судна.

— Лёха! Штаны только одень! В шортах не поверят – прокричал в след товарищу Егор. Сам Егор спустя минут пять сошёл на стенку и подозвал негра, по мнению парня, авторитета в этой банде спекулянтов.

— Amigo! Кубино офицер! – и показал на дверь надстройки. Негр не поверил и замотал головой. В этот момент, открылась дверь, наружного корпуса и на палубу вышел Кубинский офицер. В черной тужурке с золотыми погонами, чёрных форменных брюках, и блестящих черных туфлях и черной фуражке-аэродроме на голове! Даже Каминский присвистнул: «Блин! Вылитый кубинец!». Егор повернулся к негру, чтобы сказать, ну, что я говорил, но негра уже и след простыл. Если кому-то доводилось видеть хронику Великой Отечественной войны, где немецкие самолёты пикируют на разбегающихся по дороге в разные стороны беженцев, — это точно такая же была картина. Негры, побросав свои маски, ломились сломя голову во все стороны! У трапа собрались моряки с команды «Стрельца». Происходящее видел даже старпом и Маслов. Все поздравляли Лешку! Старпом обратился к Романовскому.

— Романовский! Молодец! Объявляю тебе благодарность.

— Служу Советскому Союзу – как и положено, в таких случаях, ответил Романовский.

— Это не всё. Будешь брать у меня или у Матвеева форму и разгонять этих спекулянтов, — закончил Баринов.

— Поработаешь Леха – пугалом, как в огороде. Черных ворон будешь разгонять. Может тебя уже называть товарищ Страшило, как в сказке «Волшебник Изумрудного города», вот только Страшиле мозгов не хватало – съязвил Егор. Все расхохотались, но Егор не унимался.

— Андрей Владимирович, — обратился он к старпому – поделитесь со Страшилой мозгами. Хотя, простите, они и у вас в дефиците! – моряки ещё сильнее грохнули смехом, даже Маслов улыбался и с сожалением посмотрел на старпома, он то знал, что связываться с Каминским себе дороже. Баринов молча удалился с палубы, остальные долго поздравляли Романовского с новой должностью – пугалом Страшилой, и одобряюще улыбались Каминскому. Ну не любила команда своих отцов командиров. Что тут поделаешь. Все помнили отличного моряка и их любимого командира Голода, а эти Башун и Баринов были пародией на настоящего морского офицера.

После нулей, ночью, по согласованию с командованием местного гарнизона на стенке у «Стрельца» выставлялся солдат Мозамбиканской армии с автоматом. Во время одного такого дежурства, на вахте Егора, пришёл такой чомбитас. По пирсу, по всему причалу были проложены железнодорожные рельсы, для перемещения вдоль пирса подъёмных кранов, платформ, вагонов. Стоит сказать, причал в Мапуту тянулся на многие километры. Напротив «Стрельца» на рельсах стояли две железнодорожные платформы. Часовой, отложив оружие в сторону, устроился спать на платформе. Егора это не то, чтобы возмутило или разозлило, нет, просто скучно было. Он спустился на стенку и растолкал негра.

— Amigo. Stand up! – негр недовольный, но встал. Егор вернулся на борт. Негр опять лёг спать. Егор спустился на стенку и растолкал негра.

— Amigo. Stand up! – негр опять поднялся. Егор ушёл. Негр лёг спать. Так повторилось ещё несколько раз. В итоге первому это надоело – негру. В последний раз, когда Егор поднял его, уже пинками, солдат просто встал и ушёл, бросив автомат на платформе. Этого Каминский, ну никак не ожидал от чомбитаса: «Что теперь делать?» — думал парень. Забрал автомат. Зашёл на борт «Стрельца» и поставил оружие у шлюпбалки, решив. «Придёт негр и будет искать оружие, вот тогда я ему и покажу кузькину мать». Пришло время меняться, а чомбитаса всё и не было. Появился, зато Шаврин, пришёл менять Егора. Каминский рассказал сменщику, что произошло, показал, где стоит автомат и наказал не отдавать его просто так чомбитасу, а поставить его раком. Сам пошёл спать. В половине шестого, за полчаса до подъёма Егора растолкал в койке взволнованный Шаврин.

— Ты чего Володя! Дай поспать.

— Иди к трапу и посмотри, — Володя выскочил из каюты, так как оставил пост, чтобы поднять Каминского. Егор пришёл к трапу. На стенке стоял его старый знакомый чомбитас. Стоял с автоматом. Автомат, который ночью забрал Егор так и остался у шлюпбалки. Ничего не понимая, Егор уставился на Шаврина.

— Чего ты на меня таращишься? Пришёл твой чомба. Повертелся. Автомата нет. Ушёл и вернулся с другим. Что теперь делать с этим? Чего доброго нас обвинят в хищении оружия, — Егор задумался: «Да ситуация. Что теперь делать с этим калашом. Утопить – не выход». Тут он увидел, что по стенке идёт мозамбиканский офицер. Егор схватил автомат и сбежал по трапу на стенку. Подошёл к офицеру.

— Amigo! Вы говорите по русский? – обратился он к нему.

— Да. Говорю. Что у вас случилось?

— Вот Ваш солдат оставил ночью автомат, я хотел бы вернуть – и Егор отдал офицеру оружие.

— Спасибо товарищ, — офицер взял автомат за ствол, закинул его на плечо и зашагал дальше. Шаврин и Каминский застыли в изумлении. Да, чудны дела твои Господи!

Размер имеет значение.

В километре от «Стрельца», дальше по причалу, стоял наш плавучий док. На нём мастерами-наставниками третий год работали пять человек: капитан дока, механик, моторист, токарь и сварщик. Они обучали негров специальностям. Каминский ходил на этот док по поручению Маслова с целью обмена фильмами, но напрасно ни киноустановки, ни естественно фильмов там не было, но Егор познакомился и подружился с токарем, он тоже был из Белоруссии.

Однажды, в два часа ночи, на вахте Егора, мимо «Стрельца» по пирсу шла парочка. Белый мужчина и довольно симпатичная негритяночка. Это и был токарь с дока Пётр. Он узнал Егора и подошёл со своей спутницей к трапу. Поздоровались. Егор спустился на стенку. Они немного поболтали о новостях из их жизни, как вдруг негритянка что-то стала объяснять Петру на португальском. Надо сказать, что за три года Пётр говорил по португальский как на родном. Выслушав негритянку, Пётр обратился к Егору.

— Егор, ты ей понравился. Она хочет от тебя ребёнка. Говорит ты красивый мужчина и дети от тебя будут красивые и здоровые, — от слов Петра парень растерялся. Негритянка приблизилась к Егору и прижалась к нему, поглаживая его по спине и заду.

— Петя! Она кто и откуда? – спросил, придя в себя Каминский, но негритянку не оттолкнул

— Она? Проститутка из резервации.

— Кто? Откуда? — Егор офигел от последних слов. Про резервацию Егор знал, но не думал, что встретит этих синьорин.

— Раньше при португальцах в Мапуту было шестьдесят тысяч проституток. ФРЕЛИМО собрали их в резервацию в городе. Они там живут, работаю на каком-то производстве и свободно ходят по городу. Она моя старая знакомая, — и добавил – красивая, правда? – и уточнил — По-своему конечно, — но поспешил успокоить приятеля — ты не бойся она чистая, их регулярно проверяют.

— Вы что оба сдурели? Я на вахте. Где мне прикажешь её отыметь. Здесь, на стенке у трапа?

— Можешь и здесь – невозмутимо ответил Пётр – можешь в каюту отвести. Она не привередливая. Главное, чтобы забеременела.

— Пётр – это что ещё за фокус? На хер ей от меня ребёнок? Ты, похоже, трезв или я чего-то не понимаю, — продолжал удивляться Егор, но уже поглаживая попу негритянки: «Хорошая такая попа и сама она стройная и на лицо не безобразная» — думал парень. Негритянка, же запустила руку ему в шорты и взяла в ладонь член парня издала какой-то звук и что-то сказала Петру.

— Твой член ей понравился, говорит самое то, небольшой, но сильный, у Егора уже зашкаливало и давление и эрекция. Негритянка продолжала ласково пальчиками перебирать его член и мошонку: «Надо успокоиться срочно, иначе фиг его знает, чем всё это закончится. Мало кто выйдет на палубу. Хорошо, что часовому на стенке это всё по барабану» пульсировало в мозгу парня. Он обратился к Петру.

— Так. Петя. Забирай эту синьору. Скажи ей, что я приду, завтра к тебе на док и пусть она тоже приходит, — Петр перевёл негритянке слова Егора. Она что-то ответила Петру, но продолжала ласкать парня.

— Говорит, что пошли сейчас. Завтра ты можешь её обмануть, а ей нужен от тебя ребёнок.

— Петя, объясни мне на кой ей от меня ребёнок! В чём тут фишка.

— Так всё просто. Если она от тебя родит, то это будет мулат. Значит, ему обеспечена карьера в государственных структура республики, а он потом позаботится о матери, сестрах, братьях, и всей его родне. У них тут кланово-племенной строй.

— Понятно. Мне-то, что делать. Я на вахте. Объяснять ей бесполезно я так понял.

— Правильно понял. Не отстанет, — Егор задумался. – Ладно, давай-ка так. Переводи — вдруг решительно заявил Егор, — Я сейчас поднимусь на корабль, возьму ей презент, одеколон, мыло. Договорюсь со своим сменщиком и мы пойдём к тебе на док, а там займёмся производством детей, — Петр всё перевёл. Негритяночка оставила Егора, и возбуждённо дыша, отпустила парня. Егор взбежал на борт. Заскочил в свою каюту, взял два одеколона, три куска мыла в упаковке и вернулся к трапу. Отдал всё негритяночке, но уже через борт, не сходя с трапа. Девушка очень обрадовалась таким подарка и ещё более страстно возжелала советико, что было заметно по её лицу и вздымающейся груди, кстати, отличная грудь. Без лифчика, а стоит как два рифа в океане.

— Скажи ей, сейчас придет сменщик – никто не должен был прийти. Егор придумал хитрый ход. Не зря же, со временем из него получится неординарно мыслящий разведчик-нелегал. Вдруг Егор вспомнил слова негритянки о его достоинстве и спросил Петра.

— Ну-ка расспроси её, что она там говорила о размерах моего члена, — Петр спросил негритянку. Она долго, что-то объясняла. В итоге Пётр перевёл Егору следующее.

— Она говорит, что маленький член это очень хорошо. Приятно, а у их негров, полуметровые, как у коней. Больно когда их имеют таким членом, а вот у чина, китайцев, очень им нравиться и у советико тоже по размеру то, что надо. Но, говорит у китайцев размер лучше, маленький и ей очень приятно.

— Вот тебе и раз, — удивился Егор – а мы всю жизнь размерами меряемся.

— Ошибочка парень выходит. Слушай, а где твой сменщик?

— Сейчас гляну — Егор зашёл в надстройку и через минуту выскочил встревоженным. Подбежал к трапу. Подозвал, Петра и негритянку, и тревожно зашептал им на ухо.

— Петя, уводи её быстрее, у нас на борту кубинская служба безопасности, — и уже погромче для негритянки, – Кубино офицер! — девушка прижала к груди подарки и быстро зашагала в сторону от «Стрельца» за ней последовал и Пётр, тоже не особо желающий встречи с кубинцами. Так Егор во второй раз разыграл карту под кодовым названием «Кубино офицер!».

Проститутки Мапуту.

Тема резервации для проституток возникала и раньше, и совсем в неожиданной ситуации. Однажды, утром, только Егор сменился от трапа, позавтракал и собирался лечь отдохнуть. Как к «Стрельцу», подъехала машина. Таких машин, ни Егор, ни его товарищи ещё не видели. Многоместная машина, но не автобус и не легковая. Из неё вышел европеец в американке, камуфлированная форма мозамбиканской армии. Это был советский военный советник. Он попросил проводить его к командиру судна. Вовка повёл гостя по коридорам корабля, а Егор, как подвахтенный остался у трапа. Из машины вышел водитель. Тоже европеец и тоже в американке. Оказался наш парень к тому же матрос срочной службы. Егор с ним разговорились. Вернулся Вовка. Егор предложил парню подождать в его каюте или даже сходить в столовую и чего-нибудь перехватить. Водитель очень заинтересовался — окрошкой. Они пошли в столовую и Егор от души накормил парня окрошкой. Пока матросик ел, он рассказал Егору очень интересную историю. Вот она.

— Что у тебя за машина такая?

— Немецкий минивэн, — Егор слова то такого не знал.

— Куда это твой начальник собрался, что к нам прикатил?

— Не поверишь. Ваши начальнички, как я понял, командир, старпом, офицеры экспедиции собрались в резервацию к проституткам.

— Да иди ты! – Егор решился дара речи.

— Точно я тебе говорю. Туда едут и наши советники, с ними. Мало им было в 79 году, ещё хотят.

— А что было в 79?

— Что? Не знаешь? — Егор отрицательно помотал головой.

— Четверо наших, советников, из-под Бейры и переводчик с ними, зелёный ещё пацан. Приехали в июле оторваться с проститутками. А я тебе скажу проституточки тут, конфетки. Есть разные и негритяночки и китайчанки и малазийки и мулатки, вот только белых — нет. Наблядовались и поехали обратно на джипе. А тут в Мозамбике такой закон существует, если тебя на дороге останавливают в форме с оружием, то лучше останавливай, кто бы ты ни был. Начнут палить, не задумываясь, если не тормознёшь. Я уже третий год здесь баранку кручу. Ну, так вот. Тормозят этих ебарей-перехватчиков, какие-то чёрные в форме. Они то, думали это чомбитасы, а это были бандиты. Они этим чёрным: «Советико!», те «Советико?», наши «Да! советико», ну чёрные из автоматов всю машину изрешетили. Всех четверых насмерть, переводчик какое-то время пожил и тоже загнулся. Вот съездили на блядки. Им говорят в союзе даже ордена дали. Вот теперь и ваши собрались. Боязно мне, скоро дембель, а тут опять по этим блядям езди.

— Ну, может, обойдётся. Снаряд дважды в одну воронку не бьёт – пытался успокоить парня Егор.

— Слушай, а что потом здесь началось! Наши, какую-то банду, подловили в засаду. Что и как там во время перестрелки произошло, не знаю, но видно у кого-то из банды был большой запас взрывчатки и с какого, она детонировала не ясно, только пятнадцать бандитов разорвало, на куски. И понеслось. Бандиты отловили нашего солдата и болгарина агронома. Нашего облили бензином и заживо сожгли, болгарина, правда, отпустили. Потом подходил БПК «Таллин», ну ты знаешь, дура большая. И сандалил в глубину материка ракетами. Потом по Мапуту рота морпехов парадным маршем прошла. В чёрных ПШа. Зрелище я тебе скажу потрясающее. Негритосы, неделю в шоке были. А тут и декабрь пришёл. Наши в Афганистан вошли. Самора Машел визжит: «Вы, что советико, хотите мне тут второй Афганистан открыть». Дурило из дурил, а как заговорил! Стал договариваться с бандитами. Наконец договорился, они не трогают советико, советико не трогают их, — Егор переваривал услышанное. Смысла врать Егору, у этого водителя не было, да и опасно. Окажись Егор стукачом особиста мало парню не покажется. Каминский подумал про себя: «Бляди до хорошего не доведут».

Вскоре позвали водителя. Башун, Андрюша, ещё пяток офицеров из экспедиции набились в микроавтобус и поехали концы свои вымачивать. Приехали на следующий день, рано утром, замученные и с явного бодуна.

Поверил ли тогда Егор водителю. Не до конца, но последующие события укрепили Каминского в истинности той истории с гибелью, четырёх советских советников и переводчика.

В разведке, только информация, полученная из разных независимых источников, может считаться в той или иной мере, достоверной.

Резервация существовала, и её посещали советские офицеры — факт! Поездка Башуна и компании доказательство. Ходили и ещё, отрывочные сведения о той бойне на дороге. Отрывочные сведения, но если их сложить, то подтверждался рассказ водителя. Такие развлечения были не редкостью, а системой, это подтвердит дальнейшая судьба Башуна. Спустя несколько лет, на ГиСу «Визир» Башуна назначат старшим похода. «Визир» тогда вместе с 9-ой Океанографической Экспедицией работали уже на Кубе. На борту «Визира» — Башун, Маслов Иван Михайлович и ещё ряд отцов-командиров организовали дом терпимости. Взяли с берега кубинок. Сношались с ними день и ночь и устраивали постоянные пьянки. В итоге, матрос срочной службы СПС, в простонародье шифровальщик. Рассчитав скорость течений, сбросил ночью спасательный плотик, когда командование придавалось разврату, и с полным набором шифров и секретных документов залез в плотик. Обрезал фал и отправился в дрейфующее плавание по океану, но вскоре был подобран американским фрегатом. Судьба Башуна, Егору не известна, говорили — получил по полной. Вылетел с флота и Маслов Иван Михайлович, несмотря на волосатую лапу в Штабе Флота. У него там служил зять. Ну, и поделом. Личные враги Егора Каминского долго счастливо не живут, а порой и вообще не числяться в списке живущих на Земле, но об этом будет отдельный разговор.

После встречи с Петром и милой негритяночкой «Стрелец» ушёл в море и в Мапуту он вернётся только перед самым выходом домой. Экспедиция перемещалась на север. Портом базирования «Стрельца» становился порт Иньямбане, но это уже другая история и другая глав второй книги