Глава вторая.

Отпуск

Армия — это испытание

 не только для тех, кто служит,

но и для тех, кто их ждет.

Отпускники

На Новый год всем успевающим в учёбе курсантам был положен десятидневный отпуск домой на Родину. Кандидатура Каминского стояла под вопросом, но он бы отличник и неожиданно за него вступился заместитель начальника школы капитан 3 ранга Абиков. К тому времени Каминский взялся подготовить к экзамену гражданского штатного демонстратора узкоплёночного кино для школы. Выбор пал на жену электрика, работающего в школе. Звали эту молодую женщину Марина. У неё было двое детей. Жила она в Военном городке, практически рядом со школой. Капитан 3 ранга Абиков в прошлом боевой офицер-подводник хорошо разбирался в людях в отличие от дубинноголового Власюка и понимал, что если загнать Каминского в угол этот парень просто сам уйдет из школы. Терять отличника и лишиться возможности заполучить подготовленного штатного киномеханика он не хотел. Егору дали отпуск. Самое парадоксальное, что он и остальные старшины поедут последними, когда весь личный состав покинет школу, а вернуться первыми. Юридически Егор рядовой курсант, а практически старшина. Да и в смене образовалось непонятное двоевластие. Фомин номинально старшина смены, а все решения принимает Каминский, и главное подчинённые признают его главенство, не говоря уже о его бывших подчиненных, командирах отделений и корешах Колягине с Братякиным.

Школа опустела. Остались десяток старшин. Дежурный мичман Гаврилюк непосредственный командир Каминского. Добряк по характеру, которому оставалось недолго, до пенсии по выслуге. Десяток двоечников лишённых отпуска, но ещё не исключенных из школы за неуспеваемость. Почувствовав снижение контроля, старшины решили расслабиться. Скинулись по полтора рубля и заслали одного из курсантов первой роты за выпивкой. Наказав брать много и подешевле. Сами расположились, за складами ожидая гонца. Через час он появился счастливый, довольный с полным чехлом бухла.

— Взял, как и говорили. Дёшево и сердито. Ящик, двадцать бутылок. Ликер. Представляете по 98 копеек. Вот смотрите – при этих словах он извлёк из чехла поллитровку с желтой жидкостью. Ребятам всё это показалось странным. Все надписи на бутылке были на латышском языке.

— Ты что по латышски читаешь – спросил гонца Фисюк

— Нет, не читаю. Я у продавца латыша спросил. Что есть подешевле и покруче. Он мне это и предложил, — парней ещё больше одолели сомнения. Пивоваров, открыл бутылку, понюхал, попробовал на язык. Потом пристально посмотрел на довольного гонца и сунул ему бутылку.

— Пей идиот. Это масло подсолнечное. Выпили, называется, -  все встали и торжественно отнесли масло, на камбуз, удивив мичмана Гаврилюка таким щедрым подарком для пищеблока школы, а сами отправились переодеваться. Поезд на Ригу в 22 часа, так что у курсантов есть пять часов посмотреть Лиепаю.

Пивоваров, Фисюк, Каминский намылились в киношку. Зашли в кинотеатр, а там буфет. В буфете «Рижский бальзам» и Гаванские сигары. Эти идиоты, взяли на троих бутылку бальзама и по сигаре. Выпили бальзам. Затем в буфете закурили сигары. В те времена в Латвии это не возбранялось. К ним подошли молодые латышки удивлённые, тем, что творят эти морячки. Парни пробовали их кадрить, но девицы фыркнули и упорхнули, правда, одна из них, успела на русском, с сильным прибалтийским акцентом сказать им.

— Это надо же бутылку бальзама высосать за десять минут и закусить сигарой. От вас детей хорошо рожать, здоровяки будут, только наверно тупые, как их папаши, – парни уже плохо соображали. Егор, пытался предложить девице заняться производством детей прямо сейчас, пока есть время до поезда. Она крутила у виска и хохотала, а затем убежала в зал за подругами смотреть фильм. Курсантам стало не до кино. Бальзам крепостью 45 оборотов, и откуда им знать, что сигары не курят в затяжку. Морячки косели с каждой затяжкой. Выйдя на улицу, кое-как добрались до вокзала, благо поезд уже стоял на путях. Они забились в  вагон. Какое счастье, что не напоролись на патруль. Иначе их отпуск закончился, не начавшись. Раним утром, когда ещё темно проснулись в Риге. Егор поехал в аэропорт и за свои деньги купил билет на самолёт до Минска. Только рассветало, а он уже выходил из Минского аэропорта в центре города.

Людмила теперь невеста.

Не прошло и полгода, как Егор опять стоял на улице своего города: «Здравствуй родной Минск! Вот я всё сделал. Сделал, как хотел! На мне флотская форма. Я военный моряк. Теперь буду решать сам с кем быть, а к кому, видишь ли, «начать привыкать». Егор шёл по улице Чкалова, кстати, на ней жила его бабушка по отцу и туда его принесли после роддома. Парень специально шёл пешком и ловил на себе уважительные взгляды минчан. Когда навстречу попадались девчонки, он замедлял шаг и с лёгкой улыбкой пристально смотрел им в лица, как правило, через несколько секунд девичье личико заливала розовая краска. Всё правильно, его любимая пожалеет, что тогда поспешила выгнать его.

Заскочил домой в Серебрянку. Умылся, сбросил вещи, одев шинель, выскочил на улицу. Его путь лежал в район улицы Серова к невесте. Её письма приходили порой по нескольку в неделю. Этот почтовый роман сблизил их. Он много узнал о ней и ещё больше рассказал о себе. Оставалось разобраться с чувствами к девушке, для чего нужно видеть её и быть рядом с ней, а не за тысячу километров. Егор частенько представлял себе их встречу и делился мечтами с друзьями-сослуживцами. «…Я прихожу к ней домой. Она спит в постели. Я сажусь и беру её руку. Она просыпается. Я целую её в губы. Она обнимает меня, одеяло сползает и вот она в прозрачной ночнушке, просвечивается её грудь, ножки и милая попка…» — на этом мечты прекращались. Товарищи, не раз предупреждали Егора, если он ещё раз начнёт мечтать вслух, то получит по шее. Впрочем, вечером после отбоя и до доклада просили: «Егор, расскажи, как ты приедешь к своей невесте. Только медленно и подробнее». Пока Егор вслух мечтал, старшины, тяжело вздыхали, в три глубокие затяжки выкуривали сигарету. В этом романе будет, немало мистики, но всё было именно так. Здесь всё правда, но правда, не вся правда.

Егор нажал ручку двери. Она оказалась не запертой. Так было частенько в Советском Союзе. Егор вошёл. В коридоре тихо. Он приоткрыл дверь в комнату и обалдел. В кровати спала его невеста Людмила. Он расстегнул шинель сел на край кровати. Девушка слегка пошевелилась, но не проснулась. Он аккуратно достал из-под одеяла её ладошку. Людмила открыла глаза. Секунды она смотрела на него и вдруг бросилась ему на шею. Одеяло свалилось на пол. Девушка осталась в тонком пеньюаре. В широком декольте парень успел заметить красивейшую упругую девичью грудь. Обнимая его девушка, шептала ему на ухо:

— Это ты или продолжения сна

— Я приехал, как обещал тебе тогда в августе.

— Значит не сон. Ты мне снился только что.

— В каком качестве?

— Я лучше  промолчу, — её лицо залила густая красная краска, она ещё сильнее прижалась к парню. Тут Егор почувствовал так знакомый ему аромат девичьей страсти. Он стал целовать её  шею, ушко, декольте. Девушка откинула голову, раскинула руки, закрыла глаза, ротик её приоткрылся, из декольте как два холмика появилась грудь. Девушка застонала и повисла у парня на руках, только губы почти беззвучно шептали: « Не надо. Я боюсь. Не надо. Не сейчас. Я боюсь, у меня не было ещё ничего. Я боюсь» — говорила она, всё тише и теше, а когда Егор поцеловал её грудь, замолчала прерывисто дыша. Как мог, остановится парень четыре месяца не видевший женского тела. Кто, хоть однажды вдыхал утренний аромат девичьего тела, тот знает, нет таких сил, которые остановят мужчину. К сожалению нашлись. Егор услышал, как открывается входная дверь и в коридоре кто-то возится, видимо снимет одежду. Моряк положил девушка в постель. Поднял с пола одеяло. Накрыл её. Немного отодвинулся и снова взял в руки её ладошку. Людмила приходила в себя. Её взгляд становился осознанным. Девочка то влюблённо и страстно смотрела на него, то от стыда отводила взгляд, покусывая свои губы. Вошла её тетка, у которой она жила. Егор встал

— Здравия желаю! – поздоровался он и представился – Разрешите представиться, Егор! – Дядька Людмилы Костик Белый служил срочную службу на флоте, а это была его жена. Она только охнула и всплеснула руками. Перед ней стоял моряк. Высокого роста, хорошо сложён, с красивым лицом и усами.

— Люда вот это да! Это и есть твой моряк! Красавец! – она от удивления даже забыла представиться и продолжила — Я думала таких красавцев уже не осталось. А нет, оказывается есть. Только ты смотри девка такой парень, что новая машина вмиг угонят.

— Нет, тётя Валя не угонят – отозвалась пришедшая в себя девушка.

— Ты просыпайся Людмила. Я выйду. Потом обсудим наши планы. – Егор вышел на улицу. Мысли его путались. Людмила была красива, фантастически красива. Белая кожа. Красивая, упругая, стоячая грудь. А попочка, он успел почувствовать её упругость, словно мячик. Длинные стройные красивые ноги. Красивое греческое лицо. Голубоглазая. Светло-русая до попы грива, а главное аромат. Так или почти так пахла его Людочка. Вдруг Егор осознал, что он больше не думает о своей любимой Людочке, а всё его тело, мысли, страсти посвящены этой белой принцессе. Дикая почти животная страсть овладела им. «Она будет моей, чего бы мне это не стоило!» — решил Егор, и его любимая Людочка рассеялась словно дым.

Люда собралась. Вдвоём они отправились в Серебрянку. Предупреждённая Егором, о предстоящем ему отпуске, Людмила себе заранее оформила отгулы на пять дней. Она шла с ним под ручку. Эффектная в белой шубке девушка и военный моряк в черной шинели. Практически все прохожие замедляли шаг и смотрели на такую красивую пару. Людмила светилась! Скольким попавшимся им по дороге молодым девушкам они подарили надежду и веру в красивую новогоднюю сказку.

— Проблем на заводе у тебя не было с отгулами – спросил Егор Людмилу.

— Сначала упёрлись, а когда узнали, что ты мой жених и ещё военный моряк. Сразу отпустили – велика была тогда любовь и уважение у белорусов к военным, а к морякам абсолютное. В этом Егор убедится не раз приезжая в родной Минск уже в форме мичмана.

Пришли домой к Егору. Суетилась мать. Гордый сыном, сидел уже поддатый отец, на удивление мать не обращала на это никакого внимания, а только любовалась сыном. Ближе к вечеру накрыли стол. Потянулись многочисленные родственники посмотреть на Егора и конечно на его выбор. Людмила понравилась всем. От Егора в прямом смысле этого слова визжали его двоюродные и троюродные сестры, племянницы, молодые и не очень, тетки. Слегка, подпив, лезли обниматься и по родственному, целоваться. Егор серьёзно опасался за парадную суконку, что её порвут на сувениры. Женщины радовались за мать. Мужчины поздравляли отца с таким сыном. Егор понял, этот вечер стоит всех тех страданий, трудностей, невзгод, холода, голода и недосыпания. Носить морскую форму это надо ещё заслужить, надо быть достойным её. Даже 27 декабря он не вспомнил свою любимую Людочку, видно мозг блокировал тяжёлые воспоминания, не позволяя организму выходить из зоны комфорта и удовольствия.

На следующий день они подали заявление в ЗАГС. Свадьбу попросили назначить на июнь. В мае заканчивалась учёба Егора в школе. Затем распределение по флотам. Постановка на штат на корабле и можно тогда жениться. Свадьбу назначили на 6 июня 1980 года.

Деревня Каменка и ночь с невестой.

На третий день Егор и Людмила собрались в деревню к матери девушки. Желание Егора, переодеться в гражданку, встретило решительный протест невесты. Решили суконка, тельник, брюки, ботинки, гюйс не обсуждается. Верх гражданский, куртка, что бы, не привлекать военный патруль.

Приехали в Каменку. Мать и сестра Света, школьница совершенная противоположность сестре. Черная как цыганёнок с огромными черными, словно антрацит глазищами, шустрая словно ртуть. Сказать, что она радовалась за старшую сестру, это скромно промолчать, этот чертёнок от радости не мог посидеть на месте ни секунды. Попытки будущей тёщи её успокоить не имели успеха. Ближе к вечеру Люда повела Егора на смотрины по хатам. Морячок быстро прикинул, что его там ждёт. Поэтому пить самогон он наотрез отказывался. Поведав, всем, что он дал слово своему командиру не пить в отпуске, а слово моряки держат, к этому обязывает форма которая на нём. Он мог бы выпить, но ему придётся раздеться, а сидеть нагишом ему не положено. Егор говорил это серьёзно  и с таким выражением лица, что ему верили и сочувственно говорили: «Понятное дело морская служба, это вам не «хухры-мухры».

Возвращаясь, домой Люда на полном серьёзе спросила жениха.

— Сурово у вас на флоте. Так мы далеко и командир твой ничего бы не узнал – потом помолчав, удивилась – Вчера в Минске ты пил!

— Люда. Если бы я пил хотя бы по одной чарке в каждом доме, а побывали мы в шести хатах. Ты бы меня сейчас на себе тащила домой. Тебе это надо? Нет! Твои же родственники скажут завтра: «Нашла алкаша». Морская форма это святое. Я моряк, а форма для моряка это как жена и мать в одном лице. Запомни на всю нашу будущую семейную жизнь. По жене и о муже судят. Хочешь стать моей женой, помни всегда, ты не просто моя жена и мать наших детей, ты мой тыл, а без тыла не одна Армия воевать не может. Служу не только я, служишь и ты. Быть женой моряка – это уметь ждать и понимать, что служба для него на первом месте. Поняла?

— Да – покорно ответила девушка и ещё сильнее прижалась к будущему мужу.

Люда, конечно не удержалась, что бы не получить моральный экстаз и решила показать Егора подругам, которых собрала метеор Светка в их хате. Обежав, засыпанную снегом деревню, она всем подругам сестры заявляла: «Людка жениха привезла. Они уже заявление в Минске подали. Моряк. К нам ходите».

Войдя в хату, Егор увидел четырёх девушек. Молодые девчонки ровесницы его невесты, но им всем далеко до её красоты. Понятное дело, девушки с нескрываемой тоской в глазах смотрели на Егора, и с завистью на Людмилу. Во тогда Егор догадался, что женской солидарности, в отличии от мужской не существует, а женская дружба имеет очень хрупкие границы. Все угомонились только к полуночи.

Стали укладываться спать. Хата состояла из одной большой комнаты, за лёгкой перегородкой была печь и кухня. Проход из кухни в комнату закрывала лёгкая шторка. В комнате стояли две кровати с неимоверным количеством матрасов, одеял и подушек. Хату протопили от души. В ней было  жарко, несмотря на то, что весь день туда-сюда шастал народ. Одну кровать отвели Егору, другую Людмиле. Тёща и сестра устроились на печи. Погасили свет. Снег с улицы, через окошки, вполне хорошо освещал комнату. Егор разделся и лёг. Люда тянула. Подошла к нему наклонилась к его уху.

— Отвернись, я переоденусь.

— Ещё чего. Переодевайся, – шёпотом ответь парень. Ничего не поделаешь. Девушка разделась до нога и одела ночнушку. Егора ударило будто молнией: «Лучше бы я отвернулся!» — гудело в его голове. Такой фигуры парень ещё никогда не видел. С неё картину писать или лепить скульптуру. Егор отчётливо решил для себя, если он не овладеет этой красотой, то и жить не стоит, смысла в жизни не будет. Прошло время. Егор, тихо выбрался из-под одеяла. Соскользнул на пол. До кровати девушки не более метра. Он по его разумению, беззвучно насколько позволяло бешено колотившееся сердце, занырнул под одеяло к невесте. Люда молча обняла его, прижав к себе. Весь день парень держал в руках девичье тело, вечером он едва мог ходить. Решительно, потянул её рубашку вверх, оголив девичье тело. Люда впилась губами в его плечо, стараясь не издать ни звука. Егор ласкал её грудь, живот, рука скользнула между ног девушки. Она там вся мокрая, и ещё плотнее её губы прижимались к его телу. Егор, взяв руку девушки положив в её ладошку на свой член. Она сообразила, что от неё требуется и взяла инициативу, в прямом смысле в свои руки. Теперь пришло время парня искать кляп для своего рта. Нашёл на её груди, прижал плотно, насколько возможно свои губы к её телу. Долго им не пришлось ждать. Из парня ударил фонтан. Оба оказались мокрыми по пояс. Егор стянул трусы и вытер себя и её. Теперь они спокойно улеглись. Напряжение и боль в паху исчезли. Парню полегчало. Егор не собирался лишать свою избранницу девственности. Не походящая ситуация и место, а главное зачем. Не то, что бы он ей не доверял, но будучи девственницей, как ему тогда казалось, она легче перенесёт разлуку. Он положил ей левую руку под голову. Согнутая в локте рука оказалась на её груди, нежно стал её ласкать. Поглаживая грудь, аккуратно массируя соски пальцами. Внутренней стороной ладони, едва  касаясь сосков, он быстро из стороны в сторону поочерёдно скользил по ним рукой. Соски тут же набухли. Люда теперь захватила его руку ртом. Правой рукой, немного раздвинув её ножки, стал ласкать её промежность, но сказался тяжёлый день, и любовники просто скоро вырубились. Утром их растрясла Светка, благо они были накрыты одеялом.

— Чертёнок, кыш! – в шутку крикнул на неё Егор. Девчушка отскочила, но из комнаты не вышла. Из кухни раздался требовательный окрик будущей тёщи.

— Ты оставишь их в покое, наконец. Что за ребёнок. Я тебя сейчас тряпкой, — похоже, подействовало. Цыганёнок исчез.

— Мне так стыдно. Но я не могу сопротивляться тебе. Как мне стыдно. Что ты обо мне подумал.

— Что я подумал. Я тебе сейчас скажу, только ты не обижайся, — девушка, похолодела и побледнела в один миг, стала белой, как простыть на которой они лежали. Егор выдержал паузу. Люда смотрела на него во все глаза, ожидая приговора. Он демонстративно откинул немного одеяло и оценивающе посмотрел на тело девушки. Потом накрыл её, прижав губы к её уху шёпотом заговорил.

— Ты красавица, каких на свете мало, может и есть, я не встречал. Королева красоты. У тебя фантастичная фигура. Ты самая сладкая, милая, нежная, обворожительная девушка. Лаская тебя — я в раю.  Счастлив, что ты согласилась стать моей женой! – мокрые глаза девушки высохли в мгновение, Егор продолжал – Спасибо тебе прелесть моя, что ночью позволила поласкать тебя. Это чудо, я буду помнить всю свою жизнь. Твоё поведение заслуживает самого, что ни есть моего уважения и почтения. Я рад, что ты у меня есть, – последние фразы Егора Людмила дослушивала, обнимая своего избранника и нежно целуя его грудь.

— Молодёжь вставать то будете. Снедать пора. Я приготовила. Люда бери сама. Мне на телятник, — сказала будущая теща из-за перегородки и вскоре хлопнула входная дверь.

— Выбирай красавица. Материальная или романтическая пища, – предложил Егор невесте и взял её грудь в свою руку. Теперь не таясь, девушка со стоном выдохнула, запрокинувшись, выпятила грудь, закрыв глаза. Егор  взял её сосок в рот и стал щекотать языкам и потягивать нежно губами. Люда ещё сильнее  застонала. Блаженно раскинувшись на кровати

— А что это вы тут делаете! – словно гром за спиной Егора раздался возглас Светки.

— Светка! Кыш! — Открыв глаза, крикнула сестра. Но девчушка никуда не собирался уходить, и стояла посреди комнаты, с любопытством наблюдая за ними.

— Прямо чёрт из табакерки – сказал Егор, прикрыв грудь Людмилы одеялом, — Люда надо вставать этот цыганёнок нам всё равно жизни не даст.

— Да не ласт. Пошла отсюда. Дай нам одеться, — Люда махнула на сестру рукой.

— Одевайтесь. Я вас разве держу, – не унималась вредина.

— Всё Светка сейчас получишь, вы меня вывела из себя – Люда откинула одеяло. Встала, поправляя задранную ночную рубашку: «Какое тело! С ума сойти! Оно будет принадлежать мне! Фантастика» — думал парень, смотря на девушку, пока она перелазила через него. Светка расправы естественно не стала дожидаться и умчалась на улицу, отлично понимая, что сестра практически нагишом по снегу за ней не побежит. Люда и не собиралась гоняться за  этой дурёхой. Отлично зная повадки своей сестрёнки, она была уверена, скоро сама заявится.

— Почему вы с ней так не похожи? Ты белая, она как цыганёнок, черноволосая – спросил Егор, Люду одеваясь

— У неё другой отец.

— Понятно. Будем кушать? – дверь открылась. Вошла Светка.

— Садись кушать будем — позвала с раздражением в голосе сестру Люда. -  Попросишь ты меня ещё привести тебе что-нибудь из Минска. Я тебе припомню это утро.

— А чего ты с ним целуешься?  Он твои сиски трогает. Ты ему ещё не жена. Только невеста, — перешла в атаку младшая. Егор засмеялся.

— То же, мне контроль нравственности, — улыбаясь, ответила Людмила и неожиданно спросила сестру

— Тебе нравится Егор?

— Да нравится! Очень!

— Вот он скоро поедет в свою школу. Там знаешь как тяжело ему. Холодно, голодно. Служба у него тяжёлая. Помнишь, дядя Костик рассказывал, как он служил на флоте, — малая кивнула головой, Люда продолжала – ты не дала ему отдохнуть и насладится своей невестой. Кто ты скажи, после этого. Кому от этого хорошо? – Светка уже чуть не ревела.

—  Простите меня. Я больше не буду.

— Всё девочки закончили этот разговор. Вот вернусь. Поженимся, и никто нам не помешает. Даже этот цыганёнок, – закончил разговор Егор. – Будем завтракать?

Сели за стол. Света повеселела. Егор и Люда с нежностью смотрели друг на друга. Скоро нужно было собираться в Минск.

В электричке Люда с Егором беседовали обо всём. Им было весело и хорошо вместе. Люда улыбаясь, сказала.

— Мать мне перед отъездом говорит: «Всю ночь не спала. Я слышала, как он к тебе в кровать прыгнул. Ну, думаю, испортит девку и уедет», — они рассмеялись.

Гордость интерната выпускник — моряк Каминский.

Ещё до Нового года Егор вечером, вырвал несколько часов и отправился на Новогоднюю елку в свою санаторно-лесную школу в Ждановичи. Его там встретили очень радушно. Учителя, искренне радовались его успехам. Ребята окружили бывшего выпускника в морской форме плотным кольцом. Вопросы сыпались как из миномёта. Ответить на все было не реально. Парни трогали суконку, гюйс. Малышей привлекала начищенная до блеска ременная бляха с якорем. Восьмиклассницы не сводили с него влюблённых глас. На помощь пришёл Владимир Павлович. Он предложил Егору, сказать несколько слов всей школе, и дал ему микрофон.

— Ребята! – не на шутку волнуясь, начал Егор – Пять лет назад я выпустился из нашей школы. Проучился я в ней с первого по восьмой класс. Считался тоже, как и вы, больным ребенком. Не отчаивайтесь ребята, вы все будете здоровыми. Согласитесь. Разве берут больных на флот. Наша школа, прекрасная школа и я признателен моим учителям и педагогам за их заботу обо мне. Спасибо вам! -  в зале зааплодировали все дети. Егор продолжил – Верьте в себя ребята. Достигайте поставленных целей. Кода-то Владимир Павлович сказал нам: « Если один человек смог что-то сделать и чего-то добиться, то и другой сможет это повторить, только надо верить в себя и не боятся трудностей». Всегда в жизни я использую его совет, — теперь уже обращаясь к своему педагогу, стоявшему неподалёку, Егор завершил свою речь – Спасибо Вам Владимир Павлович от всего нашего восьмого класса, а также и от всех этих ребят. — Слова Егора потонули в аплодисментах и криках «Ура».

Как замысловато закручивается линия жизни. Пройдут десятилетия и Егор, учитель информационных технологий первой категории, войдёт в кабинет физики, бывшей его санаторно-лесной школы, а в тот момент интерната и будет преподавать информатику. В кабинете, в котором он, четыре года сам изучал физику. В кабинете, который стал для учеников Владимира Павловича мастерской, театром, лабораторий. В кабинете, где теперь он Егор Каминский, на месте своего великого учителя и педагога, даёт уроки таким же, когда-то, как и он ребятишкам. Вот это поворот, но это совсем другая история. Другая жизнь, можно сказать жизнь после жизни, а впереди ещё Лиепайская школа, море, океан, Африка и ещё три наполненных событиями жизни.

Новая любовь или затянувшаяся старая рана?

Все дни, которые он провёл с Людмилой Егор, не вспомнил о своей любимой Людочке. Похоже, рана зажила и больше не кровоточила. Только откуда знать этому бравому «мариману», что  любовные раны не заживают некогда, и в самый неподходящий момент вновь открываются и кровоточат.

В очередной раз в его душе проснулась обида, на его любимую Людочку. Внезапно перед глазами встала знакомая до нестерпимой боли в груди картина. Людочка своим хрупким тельцем защищает от него этого Виталика, а в ушах звучат её слова: «Я стала привыкать к тебе» — и как выстрел в лоб – «Я не звала тебя. Уходи. Твоё место занято».

Теперь всё хорошо, он счастлив, рядом шикарная девушка, любит его до умопомрачения, да и как его не любить. Одна только форма чего стоит, и сам он не промах. Но что-то не так? Ему с ней хорошо, классно, престижно, а ощущение, что он выиграл в лотерею дорогой приз. Есть страсть, есть наслаждение, есть сумасшедшее желание ласкать её, овладеть ей, войти в неё, иметь её от заката до рассвета: «Поженимся, станет она женой и всё будет, хорошо» –  успокаивал себя Егор.

Отпуск заканчивался. Настало время возвращаться в школу. Егора на вокзале провожала вся в слезах и соплях Людмила. Как он её не пытался успокоить и утешить нечего не помогало.

Пересадка в Риге. На перроне Егор встретил курсантов с их школы. До поезда на Лиепаю куча времени, несколько курсантов с Егором решили посмотреть Ригу. На тот момент Рига сильно отличалась от большинства городов Союза. Конечно, не совсем заграница, но уже и глухая совдепия, каким был его родной Минск. Ближе к вечеру зарулили в молодёжный бар. Цветомузыка, выпивка, сигареты, но главное это неприязненное отношения молодёжи к морской форме. Вокруг парней образовалось пустота. На них или не обращали внимания, или бросали явно враждебные взгляды: «Вот это да! Тут запросто нарвёмся на драку» — мелькнуло мысль у Егора. Ему запомнились лозунги на стенах в баре. «Не откладывай на завтра, что можно выпить сегодня» и особенно «Если знаешь, что нельзя, но очень хочется, то можно!». Для Минска такой плакат в баре чистой воды антисоветчина.

К утру поезд прибыл в Лиепаю. Это был единственный случай, когда такая большая толпа моряков шла не строем.  Шли молча, как обычные люди. Патрули не трогали их. Спустя полчаса отпускники стояли у ККП школы. Оставалось учиться 4 месяца, выпуск в мае.