9 глава

Чтоб обрести мечту, придётся постараться.

Готов ли для неё на край земли пойти?

И, кстати, от чего придётся отказаться,

Чем можешь пренебречь, что в жертву принести?

Важнее для тебя какое предпочтенье —

Мораль или, скорей, желание твоё?

И если первое ты выбрал без сомненья,

Тогда мечте не быть, забудь же про неё!

На следующее утро мы чуть ли не впервые собрались всей труппой в столовой «Тысячелетнего дуба» для совместного завтрака (за исключением Фрэнка, который предпочитал есть в одиночку). Печальные и усталые после очередной бессонной ночи пришли даже дядя Густав и тётя Августа. И, конечно, особого аппетита ни у кого не наблюдалось.

Отсутствие новостей о Ребекке и бездействие полиции негативно влияли на всех. Из-за постоянных гастролей мы не привыкли долго оставаться на одном месте. А два прошедших дня артисты бесцельно слонялись по гостинице или гуляли по городу.

Да, порой у нас случались перерывы, но тогда дядя Октавиус использовал свободное время для разучивания и постановки новых номеров. Сейчас же, в условиях неопределённости, об этом не могло идти и речи. Когда накануне вечером Марк предложил позаниматься математикой по учебнику, я категорически отвергла скучное занятие. К счастью, он не настаивал, как обычно.

Я вяло взглянула на безвкусный омлет в тарелке. Есть мне не хотелось, а уйти из-за стола преждевременно было бы неуважительно. Сидевшая рядом Розамунда посмотрела на меня и тихонько попросила:

— Пожалуйста, съешь всё.

Не желая спорить, я без энтузиазма ковырялась вилкой в тарелке и вспомнила о кузине. Интересно, как кормят её похитители? Или они морят бедняжку голодом? Мысль об этом ужаснула меня, и я быстро доела порцию яичницы.

Всеобщее молчание нарушил Клаус:

— Дядя, как ты думаешь, мы надолго застряли здесь?

Одетта и Эмилио сразу одёрнули сына и начали что-то шептать ему на ухо, каждый со своей стороны. Остальные артисты устремили взор на дядю Октавиуса. Тот как будто и не слышал вопроса и так же продолжал завтракать. Однако через мгновение остановился и заговорил:

— Этого никто не знает. Каждую секунду мы ждём известий от констебля. Давайте надеяться, что полиция найдёт Ребекку. Потом есть призрачный шанс, что ей удастся сбежать самой. Ведь она смелая и отважная девушка и разве смирилась бы с неволей?

Наступила абсолютная тишина. Все не только прекратили есть, но и, кажется, дышать. Дядя встал из-за стола и оглядел присутствующих:

— Любой мог оказаться в подобной ситуации. Как бы вы себя чувствовали, если знали, что семья бросила вас и уехала?

Он стукнул кулаком по столу. Я аж вздрогнула от этого неожиданного действия.

— Застряли. Да, застряли! — разгорячился дядя Октавиус. — Мы, Конрои, не бросаем своих в беде.

Высказавшись, он выдернул из-под воротника салфетку и бросил её на тарелку, а затем поспешно ушёл к себе. Мы так испугались вспышки его гнева, что ещё долго сидели тихо и не решались пошевелиться. Но потом всё же продолжили нашу скромную трапезу.

Тут я увидела спускающегося по лестнице Гарольда. На нём была надета верхняя одежда — он явно собирался куда-то в город. Взяв свою пустую посуду и давая понять, что закончила завтрак, я поспешно отнесла её на кухню и подбежала к молодому человеку. Он как раз здоровался с артистами и намеревался уходить.

— Здравствуйте! — я подскочила к нему вся в радостном настроении от очередной встречи.

— Изабелла, — смутился Гарольд, — откуда в тебе столько энергии в раннее время?

Как выяснилось, он сам вставал по утрам с трудом. Зато, в отличие от меня, легко работал вечером и ночью.

— Новый день, — я развела руками и улыбнулась. — Новые события, новые впечатления…

— О да, новые события, — горько усмехнулся молодой человек. — Нет уж, извольте. Мне вчерашних хватило сполна.

— Как твоё самочувствие? — сразу же спохватилась я.

Гарольд похлопал себя по животу и груди:

— Вроде, всё держится на месте. Некогда хворать!

— А куда ты направляешься? — бесхитростно полюбопытствовала я.

Он покачал головой:

— Твоя любознательность превосходит мыслимые пределы.

В знак согласия я кивнула. Вообще-то в каком-то смысле мы были сообщниками, а они всегда делятся между собой планами.

— Первым делом собирался позавтракать, так как у меня нет подкармливающей в любое время суток семьи, — Гарольд махнул рукой в сторону столовой. — Затем сходить в больницу для обработки ушибов, так как до своей спины я дотянуться не могу. Потом встретиться с Вергилием, чтобы потренироваться в самообороне, потому как недавние происшествия показали, что мне надо уметь постоять за себя и окружающих прекрасных дам.

Изо всех сил я старалась не расплыться в улыбке. Ведь «прекрасная дама» — это про меня, да? Так хотелось позаботиться о его ранах самой. Но Гарольд не попросил, а мне было неловко навязываться в столь деликатном вопросе.

— Далее намеревался нанести визит Эндрюсу, — не замечая этого, продолжал он. — Нам нужно посовещаться и предпринимать новые меры по поиску девушек, раз старые не приносят результатов. К тому же хочу узнать, есть ли новости о моём пропавшем кучере Пауле. Вдруг тот каким-то образом вернулся и сможет дать показания против нападавших.

— Сколько всего интересного! — воскликнула я. — Пожалуйста, возьми меня с собой. Всей труппе нечем заняться. Я умру здесь от скуки.

— Прямо так и умрёшь, — не поверил Гарольд.

— Умру-умру, — пообещала я. — И моя преждевременная гибель будет на твоей совести.

Молодой человек стоял в нерешительности. То ли он не хотел брать меня потому, что ему не особо нравилось моё общество, то ли потому, что опасался подвергать риску в нахождении рядом с ним. Если бы Гарольд знал, что когда мы вдвоём, мне ничего не страшно!

— Хорошо, — вздохнув, наконец, сказал он. — Так и быть, я могу взять тебя на завтрак в кофейню. При одном условии — твои родители не возражают.

— Конечно, не возражают, — без раздумий подтвердила я.

— Будет лучше, если ты всё-таки спросишь у них, — настоял молодой человек. — Чтобы моя совесть пребывала в спокойствии.

Взглянув на него с укором, я против воли отправилась к Розамунде. Хотя та убирала посуду со стола, краем глаза мама наблюдала за нами.

— Гарольд идёт в кофейню позавтракать. Можно с ним? — стараясь не выдать волнения, попросилась я.

— Ты же только что поела, — недовольно возразила она. — У нас нет лишних денег, чтобы тратить их на пирожные.

— Пожалуйста, — взмолилась я. — Не собираюсь ничего заказывать. Просто посижу за компанию. Здесь абсолютно нечего делать. Ты хочешь, чтобы я находилась в замкнутом пространстве и думала о несчастной Ребекке?

— Ладно, иди, — согласилась Розамунда. — Только ненадолго. Чтобы к обеду вернулась!

— Всепренепременно, — крикнула я, убегая в номер за накидкой.

Однако внутри комнатки предстояли важные дела. Я уселась перед окном, вытащила ларец с девичьими принадлежностями и стала приводить себя в порядок. Ведь в начале утра и я представить не могла, что проведу день с Гарольдом в городе. Мне обязательно нужно было быть на высоте, чтобы не разочаровать его.

Несмотря на маленький обзор зеркальца, я красиво зачесала волосы назад и скрепила их изящной заколкой. В уши продела серёжки с топазами — подарок родителей на прошлый день рождения. Припудрив появившиеся некстати веснушки, я не совсем осталась довольна своим видом, но пришлось смириться и поспешить обратно. Моё сердце учащённо билось в предвкушении приятного времяпрепровождения.

Дождавшийся меня Гарольд по-джентльменски открыл входную дверь, и мы вышли на улицу. Стоял прекрасный солнечный день. Лёгкий морозец сковал лужи тонким льдом, и я весело пробежалась по нему, с треском пробивая природное стекло каблучком.

— Изабелла, какой же ты ещё ребенок, — усмехнулся мой спутник.

Почему одного спонтанного действия достаточно, чтобы разрушить репутацию взрослого человека?! Я не стала с ним спорить и просто показала язык.

Кофейня располагалась в двух кварталах от нашей гостиницы. Я уже несколько раз проходила мимо неё, но снаружи она выглядела так респектабельно, что мне даже было боязно заглянуть внутрь сквозь окна.

Пожилой швейцар в изысканной униформе запустил нас, а молодой официант провёл вглубь помещения. Мы оказались в уютном зале, оформленном в довольно аскетическом стиле: покрашенные в бежевый цвет стены, плетённые столики и стулья. В этот час в кофейне находилось удивительно мало посетителей.

— Где бы вы хотели сидеть? — поинтересовался официант у Гарольда.

Тот перевёл взгляд на меня:

— Что скажешь?

— Давай около окна, — предложила я.

Мы стали протискиваться через мебель, расставленную чуть ли не впритык друг к другу. Мне было непонятно, зачем ставить её так близко, если в заведении нет толп народа.

— Вот ведь проклятие! — не сдержалась я, застряв подолом совсем не пышного платья между ножками стульев, мимо которых пробиралась. — Кто здесь всё так сделал?!

Гарольд помог отдёрнуть платье и объяснил:

— В столице так почти везде. Это признак элитарности заведения.

Лично я предпочитала свободные пространства, где есть куда развернуться, при этом ты не задевая локтем соседей и не слыша их разговоры. Видимо, я чего-то не понимаю, ну да ладно.

— Что ты будешь? — спросил молодой человек, когда мы уселись за столик.

— Ничего. Я уже позавтракала, — поспешно заверила его я.

— И чем, позволь полюбопытствовать?

Мне было неловко говорить о нашей бесхитростной еде, да ещё в присутствии официанта, поэтому я выразилась максимально уклончиво:

— Свежими продуктами с ближайшей фермы.

Гарольд поморщиллся и обратился к юноше:

— Пожалуйста, принесите нам два кофе с корицей, мне — сэндвич с беконом, а девушке — ваше лучшее пирожное. И сегодняшний «Городской листок».

Когда служащий ушёл, я наклонилась к нему через столик:

— Правда, я не голодна.

Он лишь сочувственно покачал головой. В тот же миг ему подали периодическое издание, состоящее, согласно названию, из двух страниц. Газета выпускалась во всех крупных городах и публиковала важные новости из разных уголков королевства, официальные указы, а также локальную информацию.

— Вот уж не думала, что и здесь есть свой «Городской листок», — призналась я.

Гарольд хотел начать чтение газеты, но выглянул из-за неё, чтобы ответить:

— Вообще-то Туманный город — достаточно большой, и ему необходима своя пресса.

От нечего делать я начала сворачивать и разворачивать бумажную салфетку, заметив:

— Тут ужасный климат. Зачем здесь нужно было строить поселение?

Мой спутник опустил «Листок» и нахмурился:

— Строительство города требовалось по стратегическим причинам, ведь он соседствует с Чёрными Землями.

Не успел он снова начать читать, как у меня возник новый вопрос:

— Может быть, похищения связаны с их обитателями? Ведь от них можно всего ожидать…

Гарольд резко прервал мою речь:

— Совершенно исключено. На границе стоит надёжная охрана. И потом, если бы это было их рук дело — неужто они бы ограничились тремя девушками за месяц? Давай пообщаемся на данную тему в следующий раз. Могу я всё-таки почитать новости?

Я насупилась. Мне так хотелось поговорить с Гарольдом хоть о чём-нибудь, узнать его получше. А он взял меня в кофейню, чтобы я сидела молча!

Принесли наш заказ. Пирожное представляло собой красивое безе, политое тонкими струйками карамели. Желая показать, как я расстроена невниманием своего компаньона, я разломала его ложечкой и демонстративно отвернулась к окну.

Наконец молодой человек отложил газету и приступил к завтраку как ни в чём не бывало. Я по-прежнему хранила гробовое молчание.

— Что-то не в порядке? — спросил Гарольд, указав кофейной ложечкой на пирожное.

— Всё в порядке, — безразлично сказала я.

Он удивился, но не произнёс ни звука. Так мы и сидели, непонятые друг другом.

— Вычитал что-нибудь интересное? — в итоге не выдержала я.

— Ничего такого, что бы повлияло на расследование, — ответил Гарольд, заканчивая трапезу. — В соседних городах похищений людей не происходит. Так что вряд ли это заезжая банда.

— О них могут умалчивать, разве нет? — скептически проронила я.

— Могут, — согласился он, — однако по моим каналам достоверная информация всё равно дошла бы рано или поздно.

Поняв, что уже пора уходить, я решила попробовать пирожное. Оно оказалось чрезвычайно вкусным! Но вот остывший кофе превратился в нечто противное.

Гарольд неодобрительно посмотрел на меня и лишь вздохнул. Мне кажется, я уже научилась читать его мысли. Сейчас, например, он явно думал о том, что я ещё подросток, глупый и импульсивный.

Подошедшему официанту следователь оставил в два раза больше денег, чем следовало по счёту. Я удивилась этому, ведь, что уж говорить, мы привыкли экономить каждый валлорий. Видимо, для моего спутника подобная сумма являлась мелочью.

Когда мы вышли из кофейни, я, не терпя возражений, заявила, что провожу его до больницы. Гарольд не стал брать экипаж, так как хотел прогуляться после завтрака. И мы отправились туда пешком.

— Кстати, давай зайдём сюда, — молодой человек показал на маленькую лавочку на первом этаже здания с различными магазинчиками.

Выцветшая от времени вывеска информировала, что здесь размещалась аптека. Едва мы открыли входную дверь, тоненьким голосом зазвенел колокольчик.

— Мне нужно купить новую трость, — пропуская меня вперёд, пояснил Гарольд.

Мы оказались в просторном светлом помещении, где были единственными посетителями. Мой нос сразу же ощутил химический запах, характерный только для фармацевтических заведений. По всем трём сторонам комнаты размещались закрытые стенды, где под стеклом демонстрировались разнообразные баночки, тюбики и коробочки.

Напротив входа располагался широкий прилавок, за которым находился фармацевт. Это был высокий седой мужчина в белом халате. Он взвешивал на весах порошок жёлтого цвета и фасовал тот в пакетики.

— Чем могу служить? — сухо спросил аптекарь.

— Добрый день, — подчёркнуто вежливо обратился к нему Гарольд. — Подскажите, имеются ли у вас трости для ходьбы?

— Есть кое что, — ответил мужчина и, нагнувшись под стойку, вытащил пару экземпляров.

Следователь поочерёдно взял их в руки, повертел, пристально разглядывая, и попробовал пройтись. Но приспособления ему не подошли.

— Эти трости немного длиннее, чем нужно. Есть ли покороче?

— Не уверен, посмотрю в подсобке, — равнодушно сказал аптекарь и удалился.

Когда он скрылся из вида, Гарольд объяснил:

— Понятное дело, хорошие трости не покупают просто так. Их делают специально, ориентируясь на рост и вес владельца.

— Почему бы не заказать её здесь? — робко предложила я.

— Здесь, в захолустье? — печально отреагировал мой спутник. — Ты что! И ждать придётся не меньше недели. Ах, какая у меня была замечательная трость раньше…

Честно говоря, я не придавала ей значения и с трудом помнила, что в ней особенного. Догадавшись, о чём я думаю, Гарольд решил просветить меня об уже безвозвратно утерянной вещи.

— Её делал лучший плотник столицы, — мечтательно начал вспоминать он. — Основа состояла из редкого змеиного дерева, растущего в южных лесах. Янтарный набалдашник был выполнен в форме головы орла. Что уж говорить про именную серебряную гравировку…

Молодой человек тяжело вздохнул. Я же поразилась — столько всего в обычной палке для ходьбы?

— Эх, тогда нам следовало её забрать и попробовать починить, — встрепенулась я.

— Конечно, нет. Трость уже не подлежала восстановлению, — махнул рукой Гарольд. — Да и потом, я не хотел бы использовать её, ведь она постоянно напоминала бы мне о том дурацком инциденте.

В этот момент вернулся аптекарь и сообщил, что других приспособлений у него сейчас нет. Гарольду пришлось приобрести один из неудобных экземпляров.

— По крайней мере, лучше, чем ничего, — приноравливаясь к покупке, он пытался приободрить себя.

При выходе мой взор задержался на внутренней стороне таблички, висевшей на стеклянной двери. После часов работы там указывалось имя фармацевта.

— Это же Эдриан Фош, — заговорщически прошептала я Гарольду уже на улице. — Неужто ты не помнишь его?

— Нет, — удивился молодой человек. — В Туманном городе я не нуждался в лекарствах.

— Причём тут лекарства! — не выдержала я. — Судя по всему, это отец Минервы Фош, пропавшей девушки. Разве тебе не следовало пообщаться с родственниками?

Гарольд остановился и молча смотрел на меня. Ему было нечего сказать в ответ.

— Лично я не разговаривал с ним, — тихо признался он. — Насколько помню, аптекарь живёт в другом доме и не находился рядом в момент похищения Минервы. Поэтому я лишь ознакомился с его показаниями из отчёта Эндрюса.

— Но ведь констебль мог упустить что-либо, а отец потом случайно вспомнить что-то, — заметила я. — Ну, мне так кажется, хоть я и не сильна в расследованиях.

— Что, предлагаешь вернуться назад и допросить его? — в голосе Гарольда появилось напряжение. — Хочешь сказать, я недостаточно тщательно делаю свою работу?

Я испугалась. В моих планах вовсе не было разозлить его или упрекнуть в непрофессионализме. Похоже, я опять ляпнула лишнее или неудачно выразилась.

— Вовсе нет, — пошла на попятную я. — Если аптекаря опрашивали — хорошо. Просто я считала, что ты перепроверяешь сведения, полученные Эндрюсом.

— Я физически не могу перепроверять за ним всё, — строго возразил Гарольд. — И твёрдо уверен, что в этом направлении нет ничего подозрительного.

— Ладно, как скажешь, — примиряющим тоном подытожила я, когда мы отправились дальше.

Он всё-таки немного обиделся, так как оставшийся путь шёл молча. Я же решила на всякий случай умерить пыл и в очередной раз поклялась себе сначала думать, а потом говорить.

Центральная больница, предназначенная для людей среднего класса, оказалась длинным серым зданием из двух этажей. Поскольку лечение было платным, беднякам приходилось заниматься самоврачеванием или обращаться к местным знахарям. Последние обходились значительно дешевле, но что касается результата — он не всегда совпадал с желаемым.

Мы вошли внутрь и очутились в тесной приёмной комнате. Люди сидели на скамьях, туда-сюда сновали доктора и больные. Поначалу даже не было понятно, как найти Хлою.

Наконец заметив пожилую женщину в сером халате, которая закончила разговор с пациентом, мы подошли к ней и объяснили, кого ищем. Она взялась помочь нам и привела в отдалённое помещение.

Два окна позволяли свету с лихвой проникать внутрь, что облегчало работу врача. Кроме стола и стульев в кабинете находились шкаф и кушетка. В одной из стен располагался проём в другую комнату, скорее всего, отведённую под медицинские процедуры.

Когда мы зашли, напротив Хлои сидела скромно одетая беременная женщина и они о чём-то договаривались. Я удивилась, так как не думала, что и бедные горожане приходят в эту больницу. Увидев нас, докторша без церемоний попрощалась и спешно выпроводила свою посетительницу.

— Здравствуйте, — поприветствовал её Гарольд, пропуская выходившую женщину. — Извините, что приходится беспокоить вас, но больше обратиться не к кому.

Хлоя мило улыбнулась:

— Конечно. Профессиональная, — тут она посмотрела на меня, — помощь не повредит. Проходите, пожалуйста, сюда, к окну.

Гарольд послушно выполнил её указание, а я замерла у двери. Когда он снял рубашку, докторша стала обрабатывать ушибы лечебным раствором.

— Как вы сегодня себя чувствуете? — поинтересовалась она. — Похоже, вам здорово досталось…

— Приемлемо, — ответил следователь. — Жизнь продолжается, если это можно назвать жизнью.

И они оба рассмеялись. Я же стояла неподвижно и тренировалась в терпении. Но не могу сказать, что сильно преуспевала в выдержке и спокойствии.

— Заживление уже началось, — резюмировала Хлоя, осмотрев пациента. — Между тем, как и накануне, я бы рекомендовала обратиться к доктору из столицы. Дополнительная консультация не повредит. Я так и сказала Кандиде. Потому что есть вероятность повреждения внутренних органов и тогда вам потребуется серьёзное вмешательство.

— Да-да, при первой возможности отправлюсь к своему семейному врачу, — заверил её Гарольд и, повернувшись, многозначительно взглянул на меня.

Когда они закончили, мой спутник оделся, и мы вышли из больницы. На улице он остановился и спросил:

— Ты слышала?

— Что именно? — не поняла я.

Молодой человек оживился:

— Хлоя сообщила о моём состоянии Кандиде. А ты вчера просила прислать лекаря Эндрюса.

Заметив мою растерянность, Гарольд пояснил:

— Получается, Эндрюс связан с Хлоей, а та — с Кандидой. Зачем ей быть в курсе моего самочувствия?

— При чём тут Кандида? — недоумевала я, вспомнив красивую холёную женщину. — Тем более неужто ты думаешь, что ей понадобилось похищать девушек? Зачем?

— К сожалению, в нашем распоряжении мало информации, — Гарольд сжал губы. — Поэтому мы должны рассматривать любые странные и подозрительные факты. Хотя бы потому, что Ребекка пропала после вечера у неё дома, а нападение на нас также произошло после визита к ней.

— Да, ты прав, — поразилась я. — Кандида спешно ушла и даже не попрощалась. И к тому же могла подслушать, куда мы направляемся. Жене Освальдо не страшны разоблачения. Здесь явно дело нечисто!

Следователь оживился:

— Нужно будет тщательно продумать, как подобраться к ней.

Тут я обратила внимание на пациентку, посещавшую Хлою до нас. Она стояла неподалёку и наблюдала за нами. Увидев, что мы сделали паузу в разговоре, та робко приблизилась и я смогла разглядеть её получше. На вид этой малосимпатичной девушке (на мой взгляд, слишком грубые черты лица) было около двадцати лет, она зябко куталась в серое пальто, заношенное и заплатанное. Её тонкие русые волосы покрывала простая шерстяная шапочка. Незнакомка обратилась:

— Извините, но ведь вы тоже пришли к Хлое? Ей можно доверять?

Мы с Гарольдом недоумённо переглянулись, так как сами хотели бы выяснить это. Молодой человек издал неясный звук, который можно было интерпретировать по-разному.

— Просто мне её посоветовала одна торговка с рынка, и я вот беспокоюсь, как всё пройдёт, — объяснила девушка, поддерживая руками большой живот.

Я с надеждой посмотрела на Гарольда: может, тут что-то есть? Он вроде бы понял мой замысел и сказал:

— Мы знаем доктора не так давно. Чего конкретно вы опасаетесь?

Женщина оглянулась вокруг и подошла поближе:

— Главное, чтобы я получила деньги. Но что будет с младенцем мне также интересно.

— То есть вы должны передать ей своего ребёнка после рождения? — уточнил следователь, стараясь оставаться спокойным, хотя я-то слышала, как его голос дрожал.

— Конечно. А вы разве не по этому вопросу пришли к ней? — удивилась незнакомка.

— По этому, — не давая высказаться мне, вступил молодой человек. — Кстати, меня зовут Гарольд. А вас?

— Люси, — грустно представилась девушка. — Она так грубо обошлась со мной, что я уже сомневаюсь, что докторша исполнит обещанное.

Нам стало понятно, что тут скрыто тёмное дело. Ведь оно могло быть связано с похищениями девушек! Моё сердце забилось в сумасшедшем ритме.

— С другой стороны, деньги небольшие, — безразличным тоном заметил Гарольд. — Вряд ли Хлоя будет обманывать вас из-за мелочи.

— Триста валлориев — небольшие? — изумилась Люси. — Ну, знаете! Такую сумму мне и за несколько месяцев не заработать.

Молодой человек с удивлением взглянул на меня, снова повернулся к нашей собеседнице и уточнил:

— Вы только должны передать ей новорожденного? И всё?

— Ну да, — Люси и сама как будто начала сомневаться. — Мне ребёнок ни к чему, а вот кругленькая сумма не помешает.

Гарольд на секунду задумался, потом наклонился к ней и тихо сказал:

— Откровенно говоря, вообще-то я бы не доверял Хлое. К тому же это не очень законно. Найдите возможность для воспитания малыша.

С этими словами он вытащил из кармана несколько крупных банкнот и передал девушке:

— Пожалуйста, подождите меня здесь пять минут.

Сам же развернулся и пошёл обратно в больницу. Люси стояла в недоумении:

— Постойте, но вы пришли к ней…

— Что происходит? — не понимала я и бросилась вслед за Гарольдом, быстро лавировавшем по коридорам в сторону кабинета Хлои.

— Она покупает новорожденных детей, — процедил сквозь зубы мой спутник, опасаясь быть услышанным кем-либо из персонала. — Это почти то же самое, что и похищение людей.

— Не совсем, — на ходу также шёпотом возразила я. — В нашем случае девушек похищали насильно, а тут родители добровольно продают своих детей.

— Верно подмечено, — улыбнулся Гарольд. — Но мы никак не можем пройти мимо такого преступления.

Безо всякого стука он ворвался в кабинет Хлои. Та сидела на прежнем месте и вопросительно посмотрела на нас. Гарольд с шумом пододвинул стул и сел напротив неё:

— Шутки кончены. Вы ведь знаете, я — следователь из столичного министерства юстиции. У меня за дверями свидетель, готовый присягнуть, что вы занимаетесь противоправными действиями, а именно покупаете младенцев.

Хлоя мгновенно побледнела, вскочила с места и вцепилась руками в стол:

— Ложь… неправда…

— Правда, правда, — неожиданно твёрдо заявил Гарольд.

Я удивлённо взглянула на него. Мне даже и представить было трудно, что он может вести себя так резко. Молодой человек встал и подошёл к ней вплотную:

— Люси готова дать показания. Их достаточно, чтобы прямо сейчас вас арестовать и конвоировать в Столичный город. Сюда уже направляется отряд с констеблем. А там уж следствие разберётся, виновны вы или нет.

— Я не могу уехать, — испугалась Хлоя. — У меня двое маленьких детей. И к тому же я не делала ничего особенного.

— А что вы делали? — наседал Гарольд.

Она замолчала и нервно смотрела на нас. Наверное, женщина думала, какую тактику ей избрать — признаваться или всё отрицать.

— Ничего не делала, — наконец еле слышно произнесла Хлоя.

Докторшу затрясло, и она стала задыхаться. Похоже, у неё начался приступ панической атаки.

— Где похищенные девушки? Что с ними? — продолжал напирать Гарольд.

— Не знаю, — испуганно ответила Хлоя.

— Опять ложь! — следователь громко стукнул кулаком по столу и подошёл к шкафу, где лежали разные папки с документами. — Сейчас мы проведём здесь обыск.

Тут я заметила, как женщина теряет сознание и едва успела подбежать, чтобы подхватить её. Она весила больше меня, поэтому было нелегко удерживать её на весу. Я еле-еле прислонила докторшу к стене.

— Помоги же мне, — обратилась я к Гарольду, который тем временем открыл дверцу шкафа и выборочно просматривал бумаги. — Ей плохо!

— Притворство, — возразил он, не оглядываясь. — Попытка сбить нас с толку.

Но я-то видела, что обморок у Хлои был настоящим. Я пыталась привести её в чувства — расстегнула верхние пуговицы платья, чтобы ей легче дышалось, хлопала по холодным щекам… Она учащённо заморгала и понемногу начала оживать. Я сразу же усадила её.

— Ага! — воскликнул Гарольд и потряс в воздухе увесистой папкой. — Вот список беременных женщин, неофициально рожавших у вас в больнице и потом отказывавшихся от младенцев. Да здесь записи за десять лет!

— Я всё могу объяснить, — прерывисто заявила Хлоя. — Только не отправляйте меня в тюрьму!

— Внимательно слушаю, — обрадовался молодой человек и, не выпуская находку из рук, снова сел напротив неё.

— Когда я пришла в больницу, — сбивчиво рассказывала женщина, — эту обязанность передал мне предыдущий доктор. Тут так было заведено давно. Если бедняки не могли прокормить своих детей, мы забирали тех после рождения, а им выплачивали приличную компенсацию. Все оказывались довольны. Никто бы и не хватился малюток. Да и что бы их ждало? Жалкая жизнь в нищете и голоде. Большинство из них не выжило бы…

— Как вы находили рожениц и кому передавали младенцев? — жёстко спросил Гарольд.

— Так как этот поток существовал много лет, то информация распространялась между самими женщинами, в их среде. Некоторые приходили к нам по несколько раз, — пожала плечами Хлоя.

— Кому вы передавали младенцев? — настойчиво, отделяя слова друг от друга, повторил следователь.

— Я не знаю, — докторша стала испуганно переводить взор то на него, то на меня. — Сразу после родов, в ночное время приходил мужчина в тёмном плаще и забирал ребёнка. Мне неизвестно, кто он.

— То есть десять лет приходил один и тот же человек, и вы бы не смогли узнать его? — удивился Гарольд.

— Нет, конечно. Это были разные люди. Но всегда в шляпе, закрывавшей лицо.

— Любопытно, откуда у него появлялась информация, что у вас есть новорожденный? — задал резонный вопрос молодой человек. — Кто давал вам деньги?

Женщина затрепетала и замолчала. Побледневшая кожа чрезвычайно гармонировала с её рыжими волосами. Тогда Гарольд снова начал листать папку:

— Что обозначают записи «получено от КБ 600», «получено от КБ 1000»?

Хлоя мужественно держалась и, казалось, на её лице не дёрнулся ни один мускул. Вдруг до меня дошло:

— Кандида Бриггс!

Гарольд с изумлением повернулся ко мне:

— Ты права! Так вот, кто здесь замешан.

Докторша застонала и закрыла лицо руками. Он бросился к ней:

— Зачем ей дети?

— Я не знаю, — еле выговорила Хлоя.

— Знаете! — в гневе возмутился Гарольд.

Мне почудилось, что сейчас он набросится на неё и начнёт душить до тех пор, пока та не скажет правду. Поэтому я стояла рядом, чтобы попробовать оттащить его в крайнем случае.

— Я просто предупреждала её об этих младенцах, потом за ними приходил человек в плаще. Мне неизвестно, что с ними происходило дальше, — зарыдала женщина.

Тут мне пришла идея:

— Может, пропавшие девушки тоже были беременны и обращались сюда?

Следователь взглянул на меня с одобрением и сразу обратился к Хлое:

— Вам знакомы Минерва Фош и Джейн Джойс?

Она отрицательно покачала головой. Тогда Гарольд стал перелистывать записи, начиная с конца, параллельно спрашивая:

— Вы проверяете их документы? Или они могут назвать любое имя?

— Когда как, — еле слышно ответила Хлоя.

В этот миг я подумала, что вероятность того, что Ребекка оказалась беременна, да ещё и успела обратиться сюда, к местному врачу, равна нулю. Хотя бы потому, что она не была замужем и, насколько я знала, совсем не жаждала обзаводиться потомством. Все её устремления связывались лишь с карьерой. Но кузина точно не решила бы избавляться от ребёнка таким способом, родители и труппа помогли бы ей вырастить малыша. Я наклонилась и шепнула Гарольду:

— Насчёт Ребекки исключено.

Он разочарованно посмотрел на меня — пропадала отличная версия. Внезапно позади нас послышался чей-то голос:

— Так-так-так. Что тут происходит?

Обернувшись, мы не поверили собственным глазам — в дверях стояла Кандида! Почему она оказалась здесь именно сейчас? На ней было светлое меховое манто и длинное белое платье. Жена мэра с недовольным видом подошла к заплаканной Хлое, обняла её и заглянула в лицо. Наверное, хотела понять, что именно та успела рассказать.

— Ну же, отвечайте! — повернувшись к нам, строго сказала Кандида.

Гарольд придал себе невозмутимый вид:

— Ваша сообщница поведала, что вы получали новорожденных младенцев.

— Клевета! — возмутилась жена мэра. — Мало ли кто что сказал?

— У меня даже есть записи со всеми данными, — продолжил молодой человек и показал папку. — Имеются и свидетели. Думаю, уже достаточно, чтобы привлечь вас к суду.

Кандида зло вспыхнула:

— Что там?

Гарольд лишь пожал плечами. Внезапно та резко дёрнулась к нему и попыталась выхватить бумаги. Молодой человек еле успел сунуть их за полу пиджака и стал отбиваться от разъярённой женщины. Тогда она метнулась обратно к Хлое:

— Что там было?

Но докторша начала громком рыдать и не отвечала. Кандида затрясла её:

— Что… там… было? Говори!

— Архив записей, — сквозь слёзы, наконец, ответила та.

Первая леди города развернулась и вроде успокоилась. Вся эта сцена навела на меня ужас, так как я не представляла, что ждать от неё дальше. Судя по всему, Кандида являлась отчаянным человеком.

— Вы не докажете ваши надуманные обвинения, — бросила она с вызовом. — Записи ничем не подтверждены, свидетелей можно подкупить. Мой муж — мэр. О каком суде в Туманном городе вообще идёт речь?

— Что вы сделали с детьми? — не обращая внимания на это, беспристрастно спросил молодой человек.

— Кто? Я? — рассмеялась в лицо Кандида. — В глаза не видела никаких детей, знать про них ничего не знаю!

Я пыталась настроиться, чтобы понять её, и мне казалось, она говорит правду. Тогда я решилась задать свой вопрос:

— Вы причастны к похищениям девушек и Ребекки?

— Что? — взвилась женщина. — Какие девушки? Я здесь не при чём. Дети, девушки, дальше пропавшие старики? Что ещё вы хотите нам приплести?!

— Тогда кто забирал детей? — поинтересовался столичный следователь.

— Не знаю! — набросилась на нас жена мэра, её выдержки хватило ненадолго. — Вы нарочно приехали сюда и пытаетесь найти что-либо, чтобы скомпрометировать Освальдо. Не выйдет! Если сейчас же не уберётесь из города, то сильно пожалеете.

— Вам меня не запугать, — хладнокровно сказал Гарольд, но я слышала, что его голос немного дрожал.

— Это мы ещё посмотрим! — ядовито заявила Кандида, схватила Хлою за руку и стремительно ушла с ней из кабинета.