5 глава

Что день грядущий нам сулит,

Что будет завтра — не гадаем.

Удача или смерть спешит —

Навряд ли точно мы узнаем.

И раз прямых ответов нет,

Похож наш день на предыдущий:

Судьбы жестокость, тусклый свет

И всё вершит коварный случай.

Ночью я спала ужасно как никогда. Непонятно почему, у меня начался жар, тело сотрясали конвульсии. Я то просыпалась в тревожном беспокойстве, то погружалась в беспамятство…

Утром, едва забрезжило солнце, я очнулась в комнате родителей, в кровати Розамунды. Сама она сидела на стуле и наблюдала за мной.

— Как я здесь оказалась? — пробормотала я.

— Похоже, тебе стало плохо, и ты пришла к нам. Как чувствуешь себя сейчас? — поинтересовалась мама, подходя и трогая мой лоб.

Ощущения были отвратительные, и в ответ я поморщилась. Но не сомневалась, что быстро оклемаюсь, несмотря на то что меня ещё знобило. Я встала и решила вернуться в свой номер, Розамунда же отправилась на кухню, чтобы приготовить мне куриный бульон.

Поскольку мы почти всё время находились в дороге, то не могли позволить себе болеть. Все недуги приходилось лечить на ходу и, к счастью, за последние годы с труппой не случалось серьёзных бед.

Кроме нас в этот час ещё никто не проснулся, и в гостинице стояла непроницаемая тишина. Но в коридоре я неожиданно встретилась с дядей Октавиусом, одетым в дорожный костюм. Опущенный в пол взгляд, сгорбленная фигура, сбивчивая походка давали знать, что он пребывал в грустном настроении.

— Доброе утро, дядя! Так ты поговорил с мэром о дополнительном концерте?

— К сожалению, нет, — он безрадостно покачал головой. — Весь вечер тот был окружён важными гостями, и я не прорвался к нему. Фернан, ну ты помнишь его, рекомендовал не беспокоить Освальдо по пустякам. Так что через пару часов мы отправляемся дальше.

С этими словами дядя пошёл отдавать Фрэнку распоряжения по отъезду. Я немного расстроилась таким ходом событий, хотя в нынешней ситуации мы ничего не могли изменить. Если нет возможности выступать здесь — будем работать в другом, более радушном к нам месте.

Тут я зашла в свою комнату и замерла в изумлении… На полу валялись вещи, окно было распростёрто настежь, кровать Ребекки пустовала. Честно говоря, в тот момент я ещё не успела подумать о чём-то плохом. Я решила, что у кузины опять случился приступ гнева и поэтому она всё расшвыряла. Однако потом вспомнила, что вчера мы помирились.

Сильный порыв ветра с улицы обдал меня холодом, и я поспешила закрыть окно. Затем спустилась на кухню, где Розамунда сновала у очага. Из-за неважного самочувствия и усталости я никак не могла сообразить что к чему.

— Ты не знаешь, куда в такую рань отправилась Ребекка? — спросила я. — Обычно она всегда вставала позже остальных. А сейчас её нет на месте, и у нас в комнате всё разбросано.

По ставшим встревоженным лицу матери я поняла, что та заподозрила неладное. Мы вместе с ней поднялись наверх, убедились, что кузина так и не появилась, заглянули в пустую ванную комнату и отправились к её родителям. Дядя Густав и тётя Августа только проснулись и приводили себя в порядок.

— Ребекка у вас? — стоя в дверях, робко поинтересовалась я.

— Нет. Наверное, ещё спит. А что такое? — сразу всполошилась тётя.

— Тогда это странно, — призналась я. — Где-то же она должна быть.

Мы тотчас снова побежали в наш номер. Среди раскиданных вещей я заметила верхнюю одежду девушки. Она не могла уйти из гостиницы без неё. К тому же, в отличие от меня, кузина не отличалась склонностью к приключениям и вряд ли бы пошла одна на ночную прогулку, тем более после вчерашнего напряжённого дня. А сам беспорядок теперь наводил на мысль о том, что здесь происходила борьба. Фрагменты сложились в целую картину — Ребекку похитили!

В тот же миг на двух этажах дома поднялся шум. Артисты выскочили в коридоры: вся труппа была здесь, кроме кузины. Мы нашли Фридриха и с ним обыскали комнаты, закоулки и чуланы гостиницы, затем мужчины отправились осматривать подсобные помещения во дворе. Растерянные женщины остались в гостиной. Бедная тётя Августа сидела за столом, закрыв лицо руками, и я с трудом могла представить, что она чувствует. Поскольку я не успела переодеться, Розамунда накинула на меня шаль, прижала к себе и мы так и стояли вдвоём.

С улицы пришла Маркела, неся полную корзинку картофеля. Тётя Августа бросилась к ней:

— Вы сегодня видели Ребекку?

Старушка непонимающе посмотрела на нас и в страхе отшатнулась. Я сочла нужным вмешаться и подошла поближе:

— Вы помните девушку, с которой мы жили в одной комнате?

Помощница Фридриха чуть успокоилась и утвердительно кивнула. Её карие глаза быстро бегали между присутствующими в гостиной.

— Она пропала. Может быть, вы что-нибудь знаете?

Старушка с неподдельным ужасом всплеснула руками, отрицательно замотала головой и сразу же метнулась на кухню. Вскоре с озабоченным видом вернулись мужчины, возглавляемые дядей Октавиусом. Никогда раньше им не приходилось бывать в подобной ситуации.

— Лошади и фургоны на месте, — горестно констатировал глава нашего клана. — А Ребекки нигде нет.

Дядя Густав сел рядом с женой и взял её за руку. Всё это время та сидела не шевелясь и, мне казалось, даже не дышала.

— Фридрих отправился за констеблем, — продолжил дядя Октавиус. — Пока непонятно, что сейчас мы можем сделать. Возможно, она сама куда-то пошла прогуляться?

— Ночью, в одной рубашке? — с болью в голосе воскликнула Августа. — Да в этом дурацком городе и идти-то некуда. Ещё постоянный туман, ничего не видно. Если бы Ребекка собралась куда-нибудь, то предупредила бы меня. Её кто-то насильно похитил!

Октавиус не нашёл, что возразить дочери, и предпочёл промолчать. Наступило безмолвие. Я воспользовалась моментом и быстро сбегала в комнату, чтобы сменить ночнушку на платье.

Все артисты сидели в гостиной и ждали, что произойдёт дальше. Так хотелось, чтобы отворилась дверь, к нам вернулась Ребекка, здоровая-невредимая, и мы спокойно бы продолжили свой путь.

Но нет. Вскоре дверь действительно открылась, однако вошёл Фридрих и мужчина в полицейской форме. Последний оказался констеблем. Он попросил других постояльцев тоже собраться внизу, чтобы опросить всех вместе, а пока начал раскладывать на столе бумагу и чернила.

Через несколько минут по лестнице спустился Гарольд. Выяснилось, что он жил через одну комнату от нашей. Молодой человек явно не выспался и выглядел смурно. Я собиралась поприветствовать его, но он или сделал вид, или на самом деле не увидел меня, сидевшую тихонько в уголке. Кроме него пришла ещё одна пожилая пара, которую я до этого ни разу не встречала. Остальные жильцы гостиницы являлись членами труппы.

Констебль представился — его звали Эндрюс — и стал вести записи. Пожилой худощавый мужчина, спокойный и неторопливый, был больше похож на счетовода, чем на того, кто расследует серьёзные преступления.

Сначала он опрашивал Фридриха — его имя, точный адрес постоялого двора, день нашего приезда. На вопрос, заметил ли тот что подозрительное, мужчина отрицательно покачал головой. Маркела тоже не смогла чем-либо помочь, тем более она не ночевала в этом доме.

Записав ответы, констебль уточнил имя, возраст, внешность, особые приметы и род занятий Ребекки. Густав и Августа отвечали как можно подробнее, перебивая друг друга. Как я поняла из вопросов, раз кузина уже являлась совершеннолетней, то, по сравнению с ребёнком, она имела свободу действий и не была обязана отчитываться перед родителями.

— Так, а кто вчера видел её последним? — Эндрюс обратился ко всем присутствующим.

— Наверное, я, — мне пришлось подать голос.

Внимание людей сразу переместилось в мою сторону. Впервые я осознала важность и ответственность происходящего. От этого у меня пересохло в горле, но я не смела встать и налить себе воды.

— Где именно и во сколько? — спросил констебль.

— Мы жили вдвоём в одной комнате. Вчера вернулись около двух часов ночи, переоделись и легли спать, — начала вспоминать я. — Уснули быстро, потом я проснулась и ушла к родителям. Мне трудно сказать, в какое время это произошло. Возвратилась обратно только около семи утра, и Ребекки уже не было.

— М-да, значит, прошло несколько часов с момента преступления. Боюсь, тогда поздно оповещать городовых и производить поиск в ближайших кварталах, чтобы раскрыть дело по горячим следам, — сухо, словно он говорил о чём-то абстрактном, решил Эндрюс. — Из комнаты что-нибудь пропало?

— Наоборот, её верхняя одежда осталась на месте. Что касается других вещей, они были разбросаны, но на первый взгляд, ничего не исчезло. Да и не имелось у нас чего-то особо ценного, — ответила я.

— Тогда после опроса пройдём и ещё раз посмотрим, — заключил констебль. — Не упоминала ли Ребекка о своих планах? Она никуда не собиралась?

— Конечно, нет. Мы всегда передвигаемся все вместе, — вступил Густав.

— Пропадала ли она таким же образом раньше? У неё есть знакомые в Туманном городе?

— Нет и нет, — поспешно сказал дядя.

— И последний вопрос. Не заметили ли вы в её поведении чего-то странного, в особенности, накануне? Не было ли у пропавшей конфликтов?

Я нахмурилась, но всё же призналась:

— У нас произошла некая недомолвка. Правда, мы успели помириться.

Тут мой взор случайно упал на Гарольда, сидевшего в стороне, слушающего с неподдельным интересом и что-то рисующего или записывающего в своём блокноте. Пользуясь случаем, я захотела «разговорить» неприветливого соседа и повернулась к нему:

— Кстати, здесь присутствует человек, который вчера с ней много общался. Может, он что знает?

Теперь взгляды присутствующих молниеносно перескочили на молодого человека, сразу покрасневшего. Гарольд поспешил дать ответ:

— К сожалению, ничем не могу помочь. Мы лишь накануне познакомились тут, в гостинице. На приёме у мэра поболтали о всякой ерунде. О планах отъезда она мне не сообщала.

Констебль громко вздохнул и попросил родителей Ребекки расписаться под показаниями. Затем подул на бумаги, чтобы чернила быстрее высохли, проложил их промокашкой и убрал в портфель.

После он, я, Густав и Октавиус пошли наверх осматривать номер. Гарольд тоже отправился вслед за нами. Я была удивлена — что ему там делать? Ведь к нашей ситуации он не имеет никакого отношения. Но решила открыто не возмущаться — сейчас пригодится любая помощь. Мы искали улики, оставленные похитителем, однако не смогли обнаружить каких-то зацепок. Единственное, что бросилось в глаза — отсутствие обуви Ребекки.

— Вела ли она дневник? — озарило Эндрюса. — Есть ли вероятность, что пропавшая планировала побег и там есть информация об этом?

Ни я, ни Густав не знали о его существовании. Да и среди вещей дневника тоже не оказалось.

Гарольд подошёл к окну, открыл настежь и, почти высунувшись наружу, начал внимательно осматривать его с внешней стороны. Потом выбежал на улицу, и я увидела, как он изучает землю, присыпанную тонким слоем снегом, прямо под нами.

— Похоже, здесь недавно приставляли лестницу, — крикнул Гарольд снизу.

Вернувшись, он сказал, что успел пообщаться с Фридрихом. Тот подтвердил, что поблизости действительно валялась его лестница и обычно она находилась в не запираемом сарайчике, так как в нём не хранилось ничего стоящего.

— Следов взлома нет, — задумался Гарольд, ещё раз оглядывая окно, и обратился ко мне: — Вы оставляли его открытым на ночь? Зимой?

— У нас в комнате стоял не очень приятный запах, и мы действительно открыли маленькую щёлочку, — пожала плечами я. — Собирались прикрыть её, но, видимо, забыли.

— Вот почему преступнику не составило труда залезть к вам, — уверенно заявил он.

Я поёжилась — впервые я поняла, что в тот момент сама могла находиться в нашей комнате и лишь чудом избежала опасности. О ней ли предупреждали меня кости? Не в этом ли тогда заключалась удача?

— Кто живёт прямо под вами, этажом ниже? — без энтузиазма спросил Эндрюс, скорее, чтобы просто заполнить возникшую паузу.

— Кажется, Фридрих, — наморщила лоб я.

— Ну а тот ничего подозрительного не заметил, — подытожил себе под нос констебль.

Он ещё раз со вздохом осмотрел номер, и, мне показалось, даже развёл руками от безысходности. Затем карандашом сделал пометки в бумагах и спустился в гостиную, где его ждали остальные члены семьи Конрой. Мы последовали за ним и расселись по свободным местам.

— Скорее всего, злоумышленник залез в комнату через окно и похитил девушку, — Эндрюс повторил слова Гарольда. — Но до сих пор никаких требований о выкупе не поступило. Поэтому сейчас у нас нет улик, которые бы вывели на след преступника. Попробую опросить соседей, вдруг они что видели. Больше пока ничем обнадёжить не могу. Будем держать вас в курсе расследования. Если всё-таки она не сама сбежала. Зачастую беглянки возвращаются, знаете ли.

С этими словами констебль нахлобучил шляпу и собрался уходить. Он был совершенно спокоен, будто произошла какая-то рядовая кража.

— Я провожу вас, — сказал ему Гарольд, и они вместе вышли на крыльцо гостиницы.

Фридрих тоже куда-то исчез. Бедная тётя Августа сидела неподвижно, как парализованная, а её белое лицо напоминало застывшую маску. Дядя Густав заставил супругу выпить стакан воды и, поддерживая, отвёл в их комнату.

Между артистами начались недоумённые переговоры, ведь труппа уже настраивалась на дальнейший переезд. Никогда раньше я не видела дядю Октавиуса таким подавленным. Судя по его растерянному виду, он не знал, что делать. Через минуту дядя встал, оглядел всех оставшихся и заявил:

— Без Ребекки мы не уедем. Остаёмся здесь, пока не найдём её.