2 глава

Ночь — радостный, родной приют

Таинственных и тёмных сил;

Всегда отраду здесь найдут

Изгои, кому свет не мил!

Нам ночь опасна потому,

Что страх внушает и сомненье.

Но есть избранники, кому

Она — источник вдохновенья.

Было довольно поздно, когда мы всё-таки добрались до постоялого двора «Тысячелетний дуб». Именно здесь нам предстояло разместиться на ночлег. Пока караван ехал по городу, мне с трудом удавалось разглядеть окружающие дома: всё вокруг плотной белёсой завесой окутал туман. Экипажи постоянно останавливались — наверное, потому что из-за плохой видимости дяде Октавиусу приходилось уточнять дорогу у местных.

Незнакомый город для меня — это всегда новые впечатления. По первым минутам пребывания я старалась предугадать его атмосферу, характер жителей, понравится ли им наше выступление или нет. Но по прошествии многих лет, проведённых в разъездах, могу смело заявить, что города королевства не сильно отличаются друг от друга.

Когда мы подъехали к нужному дому, все люди вышли из экипажей с радостным предвкушением долгожданной ночёвки в уютных кроватях. Дядюшка Октавиус и мой отец отправились к главному входу в гостиницу, и я решила присоединиться к ним.

Здание представляло собой длинный двухэтажный дом тёмно-коричневого цвета. Судя по его запущенному внешнему виду, оно стояло тут уже лет сто. Рядом находились служебные флигели и подсобное хозяйство, а по периметру двор был огорожен низкой деревянной изгородью. Ни в одном окне не виднелось света даже от маленькой свечки. Ночную тишину нарушали лишь переговоры членов труппы.

На наши стуки долго никто не отвечал. Я поёжилась, частично от холода, частично от волнения — вдруг постоялый двор закрыт? Тогда нужно будет искать другую или опять тесниться в фургонах. Ничего не оставалось, как продолжать стучать, всё громче и громче.

Внезапно дверь со скрипом отворилась, и на пороге перед нами возник свирепого вида грузный пятидесятилетний мужчина с чёрной всклокоченной бородой. Он был одет в засаленный халат и не производил впечатление дружелюбного человека.

— Вы хотите перебудить весь город? — набросился на нас бородач. — Я что, должен сломя ноги бежать навстречу?

— Любезный хозяин, — вступил дядя Октавиус, склонив голову в приветствии, — просим прощения за столь поздний визит. Но дорога выдалась долгой, мы впервые в ваших краях, и, конечно, сами бы хотели приехать засветло, чтобы никого не тревожить…

Владелец гостиницы поднёс зажжённый светильник ближе к его лицу и вгляделся. Затем перевёл взор на меня и отступил вглубь, что, скорее всего, означало приглашение войти. Что мы молча и сделали, оказавшись в пустом холодном холле.

— Кто такие? Сколько вас? Надолго? — мужчина задавал рычащим голосом вопросы один за другим, всматриваясь позади нас на повозки во дворе.

— Меня зовут Октавиус Конрой, — представился дядя. — Мы — путешествующие артисты, члены одной семьи, люди приличные и не доставим хлопот. Приехали на три-четыре дня, чтобы дать представления, которые, я уверен, придутся по душе жителям Туманного города. С удовольствием пригласим на них вас и ваших почтенных друзей. Всё, что нам нужно — восемь комнат для шестнадцати человек.

Хозяин зажёг несколько керосиновых ламп, подошёл к конторке и без особой охоты стал перебирать ключи в связке. К счастью, он уже немного утихомирился, но всем своим видом показывал, что до смерти устал от постояльцев и рад бы никого не принимать, только вот отказать в силу неведомых причин не может.

— Значит так, Октавиус Конрой. Зови меня Фридрихом, и на твоё несчастье осталось лишь семь свободных комнат. К тому же они не очень большие, вашему табору придётся потесниться. На каждом этаже — одна общая ванная на всех. Плата — пятьдесят валлориев за ночь. Деньги вперёд.

Стоимость проживания оказалась довольно высокой, и дядюшка, будучи человеком с богатым жизненным опытом, начал вести переговоры. Как он обычно уверял, каждая монета сэкономленная есть монета заработанная. Страстью дяди было торговаться так долго, насколько возможно. Порой это принимало крайне болезненные формы, и некоторые люди видели в нём скупердяя. Октавиус подобного подхода не стыдился и наоборот считал противоположное отношение к финансам признаком непредусмотрительности и расточительности.

В любом случае, у всех и нашей семьи в частности никогда не имелось много денег. Заработанного хватало только на повседневные расходы и накопить впрок не получалось. Выходило, что мы жили сегодняшним днём, без полной уверенности в будущем.

Например, у меня имелось всего четыре платья — два нарядных для выступлений и два серых повседневных. Из украшений — пара недорогих серёг. Я даже не могла похвастаться изящной сумочкой, с которой ходили все уважающие себя девушки в больших городах. Хотя мне и носить-то в ней было нечего — лишь платочек да зеркальце.

А в изящном мешочке на шее я хранила чудо-амулет — волшебные кости, единственный предмет, оставшийся на память от родителей. Марк и Розамунда рассказывали, что моя матушка получила их в подарок от загадочного поклонника, очарованного её танцевальным выступлением. Кости составляли мою единственную ценную вещь и были тайным другом. Они представляли собой два кубика с множеством граней и слов на них. Я любила бросать их и получать ответ на вопрос или даже какую-то призрачную поддержку. Ребёнком я представляла, что это родители общаются со мной таким образом. В трудные минуты кости помогали мне почувствовать, что я не одна и всё не так плохо.

Тем временем дядины попытки торговаться натолкнулись на категоричное сопротивление со стороны хозяина. Тот знал о своём выигрышном положении и не преминул им воспользоваться.

— «Тысячелетний дуб» — единственная гостиница в округе. И если вы настолько уверены в удаче, что готовы колесить ночью по незнакомому городу — то, пожалуйста. Задерживать вас не собираюсь, — заявил Фридрих.

— Ну, раз ничего не поделаешь, — грустно ретировался дядюшка.

Он запричитал что-то под нос и заплатил требуемую сумму, которую насобирал из разных карманов одежды. Тем не менее у нас сегодня будет ночёвка в доме! Мы вышли на улицу. Артисты стали разгружать необходимые вещи, а Марк с Фрэнком под предводительством Фридриха начали отводить лошадей в конюшню.

Общее впечатление о постоялом дворе складывалось малоприятное — обшарпанные стены, мебель представляла собой рухлядь, по верхним углам висела плотная паутина. Похоже, здесь отсутствовала заботливая женская рука.

Комнаты для проживающих находились на обоих этажах. На нижнем, сразу при входе, располагалась гостиная и одновременно столовая — в её центре размещался продолговатый деревянный стол человек на двадцать. За дверью скрывалась кухонька, где постояльцы сами себе готовили. Верхний этаж предназначался исключительно для жилых комнат.

Номера и вправду оказались маленькими, тесными, не совсем чистыми. С трудом в каждом из них можно было разместить и двух человек. Дядюшка Октавиус лично несколько раз оббегал все помещения, чтобы распределить их для каждого члена семьи согласно его положению и потребностям. Единственный трёхместный номер отдали Эмилио, Одетте и Клаусу. И так уж вышло, что нас с Ребеккой, как самых молодых и не имеющих права голоса, поселили в крохотную комнатку на втором этаже.

Едва мы с ней зашли туда, как ощутили спертый запах. Внутри находились только две кровати и старый стул. О шкафе или полочке речи не шло. Из освещения — керосиновая лампа. Как и во всех небогатых домах здесь экономили на угольном отоплении, поэтому сейчас, зимней ночью, придётся укутываться с головой. Замызганное окно выглядывало на проезжую часть — значит, с утра нас разбудит шум фермерских повозок, спешащих в город.

Я непроизвольно вздохнула, когда приподняла шершавое заплатанное одеяло и обнаружила под ним серую застиранную простынь. Жёлтая комковатая подушка тоже заставляла усомниться в приятном сне.

Несмотря ни на что, я попыталась найти положительный момент в происходящем. Например, даже такие условия — всё равно чуть-чуть получше, чем спать на жёсткой скамье в фургоне, что нам приходилось делать последние две ночи.

В отличие от двоюродной сестры я восприняла наше соседство спокойно. Она же ни в коем случае не хотела жить раздельно от своей семьи. Да ещё со мной, кого в последние дни выносила с трудом. Но в комнате Густава и Августы, её родителей, находились всего две узкие кровати и единственным выходом было бы спать на полу. Поняв, что других вариантов нет, Ребекка как всегда разозлись на всех, а на меня и дядю Октавиуса больше всего.

— Ничего, потерпи, милая, — пожёвывая губы, заявил дядя. Он уже хорошо выучил капризы девушки. — Нам тоже досталась не королевская опочивальня. Если хочешь, можем поменяться с тобой местами. Только должен предупредить, Фрэнк по ночам храпит как боров.

Такое мало заманчивое предложение Ребекка, конечно, отвергла. Мне показалось, что она топнула ногой под длинным платьем:

— Вечно вы заставляете меня жить в тесных каморках! Тут даже нет зеркала! Да что же за несправедливость такая?!

Разъярённая, кузина вернулась в нашу комнатушку и швырнула пальто на одинокий стул. Затем с гневом стала разбирать вещи, принесённые её отцом, раскидывая их по всему пространству и не оставляя мне ни малейшего свободного клочка.

Когда я была маленькой, Ребекке нравилось брать покровительство надо мной, я же относилась к ней как к старшей сестре. Но с годами я почувствовала неприязнь с её стороны. Наверное, это связано с тем, что я начала подменять её в главных номерах, а иногда мне доверяли арии, которые ей даже не предлагали. Происходящее расстраивало меня, и так как я не представляла, как изменить ситуацию, то просто старалась общаться с двоюродной сестрой поменьше, чтобы избежать возможных ссор.

Зная наперёд, что Ребекка будет срывать недовольство на мне, я аккуратно поставила свой чемодан и сразу отправилась к родителям, которых поселили на первом этаже. Их номер оказался практически таким же маленьким, но в нём хотя бы имелась вешалка для одежды и низенькая тумбочка.

Несмотря на то, что Розамунда не сомневалась, что я смогу прекрасно устроиться (я всегда стремилась к самостоятельности), она тем не менее спросила, одновременно раскладывая скромные пожитки:

— Как вы там? Уживётесь с Ребеккой?

— Всенепременно, — заверила её я. — К тому же, мы здесь будем всего лишь пару дней.

— Пожалуйста, потерпи, не отвечай тем же, — устало попросила Розамунда, зная, что зачастую я не сдерживалась и отвечала на выпады в свою сторону.

Я обняла её на прощанье и пошла к себе. Но, взявшись за ручку двери, услышала, как внутри Ребекка жаловалась матери на отсутствие личной ванны, а Августа утешала любимую дочь. Этот разговор мог затянуться надолго. Не желая мешать семейной идиллии, я решила немного прогуляться перед сном вокруг гостиницы. Тем более я всё ещё была в уличной одежде.

Захватив ключа от входной двери, висевший над конторкой, я накинула капюшон, вышла во двор и оглянулась. Артисты заносили последние тюки, Марк с Фрэнком напоили лошадей и собирались запирать конюшню. Так что на меня никто не обратил внимания.

Почти наступила полночь. Плотной пелены тумана уже как ни бывало. Сиявшая на безоблачном небе луна освещала дома и мостовые, повсеместно стояла полнейшая тишина. Убедившись, что рядом с гостиницей нет ничего интересного, я отправилась по дороге в центр города.

Поначалу идти было боязно, так как улица напоминала пустыню — по пути мне встретилось всего лишь несколько человек. В окнах домов не виднелось даже маленького огонька. Из звуков я слышала только собственные тихие шаги да изредка крик птицы.

Чем дальше я продвигалась, тем туман всё более и более рассеивался, и я наконец-то рассмотрела город. В некотором роде он отличался от виденных мной раньше. И, если мне нужно было бы описать его одним словом, я бы сказала «странный».

Улица разила резким запахом — казалось, по ней течёт ручей из помоев. Невысокие каменные здания стояли вплотную друг к другу, оставляя для дороги меньше трёх метров в ширину. Схожие по архитектурному стилю, все вместе они создавали давящее впечатление. На стенах оживали изображения драконов, горгулий и других неизвестных зверей. Я как будто находилась в длинной галерее причудливых картин и зачарованная шла и шла вперёд…

Внезапно, буквально за одно мгновение, на город снова опустился густой туман. Я едва могла разглядеть кисть вытянутой руки. Нужно срочно возвращаться в гостиницу!

Я развернулась и, уверенная в том, что никуда не сворачивала, быстро зашагала в обратном направлении. Однако когда по моим прикидкам я должна была уже оказаться около «Тысячелетнего дуба», я обнаружила себя всё ещё в пределах центра, в окружении каменных домов.

«Как же так? — подумалось мне. — Неужто я забрела настолько далеко?»

С удвоенной скоростью я продолжила путь. Но, к ужасу, не узнавала зданий, мимо которых проходила. Всё выглядело чужим и зловещим. И тут я поняла, что заблудилась. Вот ведь проклятье! Так и знала, что когда-нибудь моя неугомонность приведёт к неприятностям.

Конечно, я терялась раньше. Но эти редкие случаи происходили днём, в местах, где полно народу и прохожие давали совет, как добраться куда-либо. Сейчас же на пустых улицах не было никого, и мне стало по-настоящему страшно.

Я чувствовала, как с каждым ударом моё сердце начинало биться сильнее. Что делать? Пытаясь успокоиться, я старалась выровнять дыхание и сосредоточиться на возможных действиях. Тут я вспомнила, что за время прогулки ни разу не встретила постовых. Это подозрительно.

Вообще-то я очень осторожна, но сейчас не оставалось ничего другого, как обратиться за помощью к жившим здесь людям. Непонятно почему, дом, около которого я оказалась, навёл на меня ещё большего страху, и я пошла к соседнему. Робко и тактично постучала в дверь. Ответа не последовало. Стояла зимняя ночь, и, несмотря на тёплую одежду, я всё равно стала замерзать. Или это тело так реагировало на панику?

Внезапно вдалеке я услышала, как кто-то идёт. Сначала я намеревалась направиться к этому человеку, но что-то остановило меня. Я вжалась в стену здания и вся обратилась в слух, пытаясь «прочитать» его шаги.

Интуиция оказалась права: это не был прохожий, спешащий ночью домой. Спокойная уверенная поступь принадлежала пешеходу, явно никуда не торопившемуся. Он делал десять-двенадцать шагов, ударами отзывавшимися в моей груди, потом останавливался, словно прислушиваясь, а затем снова продолжал свой путь по направлению ко мне.

Страх смертельной опасности парализовал всё тело. Я была ни жива, ни мертва. К несчастью, с собой у меня не имелось никакого средства для самообороны. Еле пошевелив головой, я пыталась разглядеть, есть ли рядом на мостовой булыжники, но предательский туман не позволил обнаружить ничего подходящего.

В очередной раз незнакомец остановился на перекрёстке, от которого до меня по прямой линии оставалось около десяти метров. Где-то в его стороне раздалось карканье вороны. Я задержала дыхание и сильно-сильно сжала в руках мешочек с костями, висевший, как обычно, на моей шее…

Прошло, наверное, около пяти секунд, показавшихся мне пятью часами. Как вдруг неведомый человек изменил направление и пошёл по перпендикулярной от меня улице. Ноги подкосились, я обмякла и съехала по стенке на землю. С неистовой радостью я слушала постепенно затихающий стук удаляющихся шагов.

Однако мне нужно было прийти в себя и отыскать путь обратно. Обессиленная, я просто медленно шла, не зная куда. И даже забыла о своём намерении обратиться к кому-нибудь за помощью. Я опасалась каждого случайного звука, шарахалась от любой тени — чудилось, что драконы и горгульи ожили и преследовали меня.

Случайно я увидела маленький невзрачный домик, в чьём окне горел слабый огонёк. На последнем издыхании я метнулась к нему и собралась постучать. Но едва я занесла руку, как дверь начала отворяться сама.

Она полностью открылась, только за ней никого не было. В недоумении я подошла к порогу вплотную. Внутри дома царила темнота, как в подвале. А привлёкший моё внимание свет шёл от очага, над которым варился котелок, источавший сладкий незнакомый аромат.

— Простите, вы могли бы подсказать как добраться до «Тысячелетнего дуба»? Я заблудилась, — робко обратилась я в пустоту.

Из глубины дома навстречу мне двинулась какая-то фигура. Когда та подошла ближе, я увидела старую женщину с глубокими морщинами. Седые волосы покрывал платок, а сама она была одета в чёрное. Я слышала, как старуха ласково приглашала войти, но медлила. И внезапно поняла, что именно меня смущало — её губы оставались сжатыми всё это время!

Казалось, я теряю разум, как вдруг кто-то дёрнул меня за рукав и потащил обратно на улицу. Ничего не понимая, я оглянулась и увидела пухлую девочку-подростка.

— Ты с ума сошла?! — зашептала она.

— Стой! Куда? — недоумевала я.

Но та упорно волокла меня за собой. Пройдя таким образом мимо нескольких домов, мы выдохлась и присели на скамейку под одиноким газовым фонарём.

Наконец-то я смогла рассмотреть её получше. На вид девочке было около тринадцати лет. Из-под серой курточки выглядывало длинное тёмное платье и белый передник с жирными пятнами. Коричневые волосы под шапочкой расходились в две тонкие косички по бокам и придавали детский вид, несовместимый с бойким поведением. Карие глаза с любопытством уставились на меня, словно я представляла собой экспонат в зверинце.

— Объясни, что происходит, — потребовала я.

— Ты кто такая? Не местная? — проигнорировав мою просьбу, звонким голосом спросила толстушка.

— Да, не местная, — с вызовом ответила я. — Только сегодня приехала в ваш дурацкий город.

— Кто ты? Что привело к нам? — она засыпала меня вопросами.

Поняв, что быстрее будет всё объяснить, я коротко рассказала ей о себе и событиях вечера. Девочка слушала с большим вниманием.

— Бродячий театр? — удивилась она. — У вас есть воздушные гимнасты, пожиратели огня или бородатая женщина?

— Конечно, нет, — категорично отрезала я. — Ты путаешь театр с цирком. Мы поём, танцуем и разыгрываем сценки из классических пьес.

И тут девочка без остановки затараторила:

— О, вот это да! Никогда не посещала представление бродячего цирка. Меня зовут Кайя, мы с мамой служим кухарками в доме нашего мэра. Ты просто не представляешь, как тебе повезло, что я бегала за приправой для завтрашнего приёма к тётке на другой конец города и возвращалась так поздно. Откуда тебе знать, что в том доме живёт настоящая ведьма, которую у нас все опасаются!

— Ведьма? — поморщилась я. — Ты шутишь?

— Вовсе нет, — насупилась Кайя. — Неизвестно ни её имя, ни возраст. Мы с мамой живём рядом с ней сорок лет, и она всегда была там и выглядела так же. Точно лишь известно, что старуха занимается чёрной магией. Её боится даже сам градоначальник. Когда он хотел выселить ведьму, так как нам, добропорядочным жителям, не нравится такое соседство, она пригрозила превратить его в жабу. И что ты думаешь? Мэр пошёл на попятную! Как тебе это нравится?

Желая прервать поток возмущения, я поинтересовалась:

— Чем конкретно она вам мешает-то?

— Постоянно все несчастья из-за неё, — начала перечислять девочка. — Уже третий подряд неурожайный год в наших краях, в близлежащей ферме недавно родился телёнок с двумя головами, а ещё видели, как из её дома выпорхнула летучая мышь...

— Ну, — я засомневалась, — я не знаток в этой области, только думаю, что вы преувеличиваете. Как-то мелковато для настоящей ведьмы.

— Откуда нам знать, вдруг она тайком вызывает потусторонних духов? — зрачки Кайи расширились.

Мне пришлось согласиться с ней, что мы действительно можем многого не знать о скрытой жизни ведьм и о тех, кого они вызывают, пока бдительные горожане не видят. Хотя лично я никогда близко не сталкивалась с колдунами и колдуньями, у меня сложилось о них не очень хорошее представление. Собственно, как и всех, настораживало их поведение, образ жизни, непонятные ритуалы и необходимость жертв. Может, среди них и встречались личности, действительно обладающие уникальными способностями, но, на мой взгляд, они были мошенниками, наживающимися на бедах малограмотных людей.

— То, что я точно знаю — что ваш город странный, — продолжила я и, пользуясь случаем, решила пожаловаться. — А туман? То застилает всё вокруг, то за минуту рассеивается.

— Не зря он называется Туманным, — улыбнулась Кайя. — Город находится в низине, в окружении гор. Рядом много водоёмов и озёр, поэтому так и происходит. Больше ничего особенного здесь нет. Тем более своего театра после того как его разрушило землетрясение несколько лет назад. Скука смертная!

Осознав, как сильно вымоталась, я попросила новую знакомую проводить меня в гостиницу, и она с радостью согласилась. Девочка петляла какими-то закоулками, зато через пять минут мы уже оказались у постоялого двора. Я надеялась, что никто из взрослых не заметил моё отсутствие и мне не влетит за ночную прогулку. К счастью, в окнах не виднелось света.

— Здешний хозяин, Фридрих, такой неприятный тип, — призналась я. — Мы чувствуем себя тут неуютно...

— Да, — кивнула Кайя, — грубоватый человек. Только его гостиница — единственная в городе. Вам больше негде разместиться.

— Огромное спасибо, — уставшая, я из последних сил поблагодарила её. — Если бы не ты, не знаю, как бы завершилась для меня эта ночь. Приходи завтра вечером на наше представление. Я попрошу пропустить тебя бесплатно — лишь назови моё имя на входе.

— Ой, так здорово, — девочка обрадовалась и подпрыгнула на месте. — Обязательно приду!

Мы помахали друг другу на прощание, и она отправилась домой. Но в момент, когда я собиралась закрыть за собой входную дверь, Кайя обернулась и крикнула мне:

— Изабелла, будь осторожна и больше не гуляй ночью одна по Туманному городу!