Глава 26.

Мы втроем стояли на вокзале, и я искренне благодарила Бога за то, что сюда мы прилетели путем аэрогоспиталя, а отсюда мы уже возвращаемся сами. Пусть и в сопровождении костылей и полной аптечки лекарств.

— Доедете, позвони, хорошо?

Я во все глаза смотрела на Александра, пытаясь впитать в себя, каждую черту его лица. Никто не знает, когда мы увидимся в следующий раз.

— Конечно, Алекс!

Я встаю на цыпочки и крепко его обнимаю. Кажется, даже хрустят его кости, но мужчина не отстраняется, а еще крепче прижимается в ответ.

— Если бы я мог, я бы оставил тебя здесь, маленькая.

Шепчет он мне на ухо, а я вся дрожу от этого. Сзади нас кашляет Егор, в глазах парня понимание, но даже осознавая факт, что я выбрала его, а не Корсакова, не отнимает того факта, что объятия наши не дружеские.

Цепляюсь за воротник его свитера и заглядываю в глаза.

— Алекс, когда тебе надоест эта столичная жизнь, поклянись что вернешься?

Он не клянется и вообще ничего не отвечает, но вкладывает в мою руку сложенный в несколько раз лист и крепко целует в губы. Я запомню этот вкус навсегда, слегка горьковатый, с ментолом. Его язык шершавый и дерзкий, а мне на какое — то время становится так хорошо, что я обо всем забываю.

— Иди!

Корсаков подталкивает меня к входу в вагон и спустя считанные минуты, двери автоматически закрываются. Я перестаю видеть его голубые глаза.

Егор смотрит осуждающе, но сейчас мне нет до него дела. Порой так сложно, слушать мозг и отключать тело. В кулаке все еще зажата записка, и она становится почти влажной от моей вспотевшей ладони. Тамбур пуст, мы будем ехать вдвоем. Егор приваливается к стене и, подперев себя с обеих сторон подушками, вынимает из рюкзака ноутбук. Из его наушников доносится музыка, ею парень отгораживается от меня, и я рада этому.

Разворачиваю листок, и так же как парень, привалившись к стене, с противоположной стороны, начинаю пробегать глазами текст.

«Маленькая, не суди строго, писал на скорую руку, потому что понимал, что в лицо тебе сказать всего этого не смогу. Всегда помни, что ты самый удивительный человечек в моей жизни! После гибели родителей, мне было искренне плевать на весь мир. Когда то, ты говорила, что ты чувствовала то же, после того как отец бросил вас. Ты Волкова, была сильной и до встречи со мной, и это я стал сильнее, заряжаясь твоими чувствами. Ты можешь отопить весь мир, если захочешь, малышка.

Я не смог бы тебя забыть, даже если бы мне удалось воплотить все мечты в жизнь. Я остаюсь в Москве, но лишь до той поры, пока ты не позовешь.

Но ты не зови, Вик!

Не зови, пока не поймешь, что действительно этого хочешь. Или тебе окончательно удастся меня сделать своим цепным псом.

Знаешь, во что я верю? Если тебе удалось противостоять моему очарованию, то должно быть в этом хоккеисте есть что — то действительно стоящее. Не упусти это.

Целую.

Корсаков!»

Пробежалась по строчкам еще раз. Уже сейчас зная что, разумеется, позвоню, но куда позже, чем он надеется.

— Что пишет?

Понимаю, что Егор все это время лишь притворялся, а сам украдкой, следил за моими действиями и эмоциями.

— Ты считаешь, это тебя касается?

— Да.

А сам поджимает губы и делает такой железный взгляд, что не хочется ему перечить.

— Да, в общем, ни о чем. Просто он еще на что — то надеется, а я не знаю какие слова подобрать, чтобы он не исчез из моей жизни и при этом, не питал напрасных надежд.

— Явно, не сосаться с ним на перроне!

— Фу!

Почему — то становится смешно. Рядом с парнем, я чувствовала себя подростком, у которого быть может, и нет забот. А если отвлечься, то и решать ничего не следует, можно просто жить, не думая о завтрашнем дне.

— Ладно, иди сюда, будем фильм смотреть.

Перебравшись на откидную кровать Егора, я все еще морщусь, находясь с парнем в непосредственной близости.

— Что ставить?

Я словно выбита из обычного мира. У меня давно никто не спрашивал, какие фильмы я люблю, на это просто не было времени, все свободное уходило на мизерный сон.

— Вик!

Пощелкал парень перед моим лицом пальцами.

— Любой, я если честно так спать хочу, что не уверена и в пятнадцати минутах просмотра.

— После матчей было так же.

Нельзя так себя выматывать, пусть даже в молодом возрасте, но мы оба знали, что это наш наркотик.

— Как ты пошел на хоккей?

— Мама отвела нас с братом, когда отец ушел. Она думала, у детей начнутся психологические проблемы и таким образом, она нас отвлекала. Мне понравилось, брату поначалу не очень, но и он втянулся. Это действительно отвлекало нас от семейных проблем. Потом начало получаться и это подстегивало. А ты на врача?

Затрясла головой и попыталась отстраниться.

— Эй, нет, — парень схватил мою руку, — давай поговорим без бегства.

— Я была танцовщицей, — парень присвистнул, — у меня отлично получалось, мне нравились все эти блестки и мишура, однажды я возвращалась с танцев и стала свидетелем аварии. Труп женщины откатился прямо к моим ногам, а я стояла с розовым платьем в руках и не знала что делать! Хотя…. Я была уже взрослой! Люди кричали, суетились, вызывали скорую помощь, пытались помочь. А я стояла как истукан. Совершенно бесполезная, и тогда во мне что-то переломилось, я поняла, что жить так не хочу. Пришла домой в кровавых босоножках и выбросила платье в мусоропровод. Проревела несколько суток, наверное, так из меня выходил остаток прежней жизни. Мать всегда шла у меня на поводу, и тогда приняла мое решение с подозрением, но смиренно. Мне наняли репетиторов и в срок, я поступила в медицинский вуз, а так как любила спорт, выбрала профиль реабилитации.

— Многим людям повезло, что тогда ты приняла такое решение.

Внутренне не верю его словам. Эти сомнения терзали меня ежеминутно, хорошим ли я была врачом, стоило ли мне им вообще становиться им. А что если я до сих пор ветряная танцовщица в душе, от которой и толку то — красота, да эффектность.

— Вик, — парень проводит пальцами по моему подбородку, — ты хороший человек. Запутавшийся, может даже в кого-то влюбленный, но очень хороший. И это взгляд со стороны. Мама, брат, Макеев, ребята, они в восторге от тебя. А ты ведь даже не старалась им нравиться. Это твое удивительное свойство, ты замыкаешься от мира, а он пытается разгадать тебя.

Улыбаюсь.

— Твой тренер создает вид мудрого человека.

Вспоминаю понимающие карие глаза Макеева, не думала, что он может сказать обо мне что-то хорошее.

— Да, он сильно помог нам с ребятами. С ним мы стали командой.

— Знаешь, — изворачиваюсь в его руках так, чтобы видеть его глаза, — это отличный шанс все изменить, — я провожу рукой по его поврежденной ноге, — подумай, хоккей ли твоя жизнь, или стоит увидеть уже другой горизонт. Представь, сколького ты можешь добиться, правильно начав в своем возрасте.

— Вик, — перехватывает мою руку и прижимает костяшки пальцев к губам, — хоккей. Только хоккей, до тех пор, пока я способен на это.

Руку нежно отнимаю и переплетаю свои пальцами его руки.

— Тогда ты вернешься на лед.

Толпа на вокзале сразу оттеснила меня от Егора, и рядом поднялся такой шум хоккейной команды и болельщиков, что народ вокруг пугаясь, расступался. Все они хотели поприветствовать капитана хоккейной команды «Медведи», а не меня никому не известную девушку, которая осталась стоять в сторонке. Егор Щукин попал в свой мир, и только теперь я понимала, как ему было тяжело в моем мире.

— А это — Вика!

Парень прорвался сквозь толпу и прижал меня теснее к себе.

— Благодаря ней, я пусть и так, но стою!

Толпа заулюлюкала, а я, откровенно говоря, испугалась. Поток людской неконтролируем, это можно понять по озлобленным лицам девушек, смотрящим то на меня, то на Егора.

— Докторша!

Тот парень, с забавным прозвищем — Кислый, первым пришел в себя и поцеловал меня в щеку. К нарушению своего личного пространства, я всегда относилась одинаково — отвергала. И сейчас была готова броситься назад в еще открытые двери поезда.

— Андрей!

Прикрикнул на него кто-то из толпы, но хоккеист и не думал смущаться. По напряженной спине Егора, я поняла, что парню нелегко стоять у всех на виду, держа спортивную сумку и костыли. И меня он уже вовсе не обнимал, а наваливался всем телом, чтобы хотя бы так удержаться. Как можно более незаметно, обнимаю его за талию. Мои руки под действием его кожи горят, но сейчас я пытаюсь не придавать этому большого значения.

— А вы, правда, доктор?

Издевательски переспрашивает Андрей.

— А есть сомнения?

Я ему указываю на ноги Егора, и из толпы доносятся смешки.

— А сколько вам лет?

Егор пытается перебить его, но к этим вопросам я привыкла.

— Двадцать пять.

— Да, ладно!

Мило улыбаюсь ему в ответ, знакомый фурор у мужчин, да вот только легче от него не становится ни капли. Сложно воевать с стереотипами окружающих, доказывая что у красивой девушки могут быть интеллектуальные способности выше среднего.

— Парни, мы устали с дороги, давайте Егор вначале домой, а потом вы его навестите?!

Под моей рукой, чувствуется, как Егор удовлетворенно выдохнул.

— А Вас можно пока в кафе пригласить?

Не успеваю среагировать, как прямой удар кулака Щукина впечатывается в нос Кисляка. Пока не завязалась драка, и мой многомесячный труд не прошел даром, закрываю собой Егора. Один из собравшихся парней оттаскивает Кисляка, и я слышу, как тот кричит на него — Антипов, уйди с дороги!

Наконец к нам подлетает мама Егора, было видно, что женщина сильно спешила.

— С работы не отпустили вовремя! — оправдывается женщина.

Сжимает сына в медвежьих объятиях и так благодарно мне улыбается.

— Вика, девочка!

Под долю ее нежности попадаю и я. Моей матери здесь не будет, при последнем разговоре, мы страшно поругались, она не одобряла мой выбор. Да, и на славу больнице, мне выдали отдельное жилье, и я могла ни от кого не зависеть.

— А где Димка?

— В институте, домой придем, он будет нас уже там ждать.

Егор протягивает ко мне руку, но я как можно более незаметно, отрицательно киваю головой, не время демонстрировать чувства, в которых мы и сами не уверены.

Парень все понимает, но дергает меня за руку и все же, прижимает вновь к себе. В общем ликовании, это смотрится не так и криминально, но мне все же неловко.

— Вика, а вы с нами?

— Разумеется, мам!

И вновь кто-то лишает меня свободы и права голоса. Так нельзя, по крайней мере, со мной.

— Нет, извините. Спасибо за приглашение, но мне нужно навестить семью и отдохнуть, мне на работу завтра.

Мельком вижу в толпе разбитое лицо Кисляка, что не говори, парень настолько не глуп, что сообразил все быстрее, чем любой из нас.

Я пытаюсь вырвать свою руку из хватки Егора, но парень лишь пошатывается из стороны в сторону, вот же упертый! Сам на ногах едва стоит, а пытается еще на кого-то повлиять.

— Егор, пусти.

Шепчу одними губами, положение становится все более курьезным.

— А где ты живешь?

Во все глаза таращусь на него, искренне не понимая, к чему он ведет.

— Мам, я провожу Вику, а потом на такси домой.

— Я вас подвезу!

Выпрыгивает из фанатских рядов Кисляк. С этим цирком, пора завязывать.

— Мы скоро будем у вас, — севшим от негодования голосом, обращаюсь к маме Щукина и тяну его в сторону таксопарка.

— Жить тебе пару минут, идиот!

Он смеется мне в спину и еще крепче сжимает мою ладонь. До дома я еду, сопровождаемая комментариями водителя и Щукина, о хоккейной лиге. Голова начинает раскалываться, а тело жаждет лишь теплого душа и мягкой постели. Без шума, без голосов, без мыслей.

— Приехали!

Радостно сообщаю я, и специально не помогая Егору выбраться из машины, бегу к своему подъезду. Про себя так и представляю, как захлопываю дверь у него перед носом, но парень куда подвижнее, чем я рассчитывала.

— Миленький домик!

Торможу Егора у входа в подъезд.

— Зачем все это?

— Не понял?

Швыряю сумку на асфальт и перехожу почти на крик.

— Егор, к чему весь этот демонстративный концерт по заявкам!?

— Прости, а в чем концерт?

Злюсь еще больше, как можно быть настолько ребенком, чтобы не понимать элементарных вещей.

— Щукин, ну как ты не понимаешь, я взрослый человек, у меня своих забот полная голова, зачем все усложнять?

— Это общие фразы.

Стоит как каменное изваяние, словно это он взрослый, а я капризный ребенок.

— Хорошо, раз так читай по слогам! Иди к черту! Нас с тобой ничего не связывает и я больше не твой лечащий врач!

Во все глаза смотрю на то, как он со стуком отшвыривает костыли и вполне твердо стоит на ногах.

— Удивлена? — отталкивает меня от себя еще дальше, — мне плевать на твои загоны, хватит уже! И жить я буду у тебя!

С этими словами парень выхватывает у меня из руки связку ключей, и ловко подхватив костыли и наши сумки медленно, пошатываясь, но все же на своих двух ногах идет дальше по направлению к подъезду.

— Я сошла с ума!

Но как дура стою и улыбаюсь. Ох, и не хорошее начало, нашей новой жизни.

— Ты идешь?

Зовет меня Егор, придерживая входную дверь.

И вот не понятно, кому ноги повредили, потому что своих я не чувствую абсолютно, и еле бреду по направлению к дому.