Часть 1. Школа. Глава 6.

https://youtu.be/DPwNZZFydtA?feature=shared

Инга.

Перед самым Новым Годом наша незабвенная Полина Дмитриевна отправилась, наконец-то, в декрет. Никто из нас по этому поводу особенно не расстроился, — скорее, наоборот. Нет, мы не были злодеями и идиотами; мы все искренне готовы были пожелать ей крепкого здоровья и благополучного разрешения от бремени, — но, как мы с Ирой и говорили уже Ирине Павловне, при этом мы все были просто счастливы от того, что больше никогда не увидим эту чудесную даму.

В принципе, поскольку на протяжении двух первых четвертей Полина Дмитриевна почти не появлялась в школе, то все ее ученики давно уже привыкли к этому и не испытывали теперь по этому поводу никаких особых эмоций. Но только теперь, когда Полина Дмитриевна больше не работала в школе официально, в воздухе завис вопрос о классном руководстве над ее 9 “В”, — то есть, как раз над нами. И это действительно оказалось серьезной проблемой, причем, сразу по двум причинам.

Первая заключалась в том, что наш класс изначально был довольно трудным. Мои одноклассники и раньше-то учились кое-как и никогда не отличались особой сплоченностью. Класс не был дружным от слова вообще; напротив, между учениками, — как мальчиками, так и девочками, — постоянно вспыхивали какие-то конфликты, зачастую, требующие вмешательства администрации школы и привлечения родителей.

Но это было еще тогда, когда Полина Дмитриевна следила за нами своим зорким оком. А сейчас, спустя практически четыре месяца независимой, самостоятельной и вольной жизни, в которой контролировать и опекать нас было попросту некому, большая часть наших одноклассников вообще расслабилась, распустилась и привыкла творить все, что хочет. И со стороны любому было ясно, что ввести их снова теперь в узду и заставить учиться, — да и вообще хотя бы просто вести себя нормально, — задача трудная, неблагодарная и практически неосуществимая.

Но дело было даже не только — и не столько — в этом. Второй проблемой, — или, точнее, просто бедствием, — было то, что в нашей школе просто катастрофически не хватало учителей. Некоторые наиболее опытные — и трудолюбивые — преподаватели умудрялись даже одновременно брать классное руководство в двух классах. И втиснуть куда-нибудь в их плотное расписание еще и наш злополучный 9 “В”, состоящий преимущественно из двоечников, хулиганов и прогульщиков, оказалось просто невозможно.

Естественно, мы умудрялись первыми узнавать все слухи, касающиеся потенциальных планов на наше будущее, и поэтому прекрасно знали, что никто из учителей не соглашается пока взять на себя дополнительную нагрузку в виде нашего класса. И, с одной стороны, нас всех это вполне устраивало, потому что сейчас никто не дергал нас по поводу и без повода, не стеснял нашу свободу, не проводил нудные классные часы и, — что самое главное, — не учил нас жить.

Но, с другой стороны, такая ситуация, явно, была не совсем нормальной, и ясно было, что долго наше счастье не продлится. Все мы понимали, что, рано или поздно, администрация школы все равно найдет из нее какой-нибудь выход, — и не факт, что это будет к всеобщему удовольствию. Нам всем, уже избалованным неожиданно обретенной свободой, вовсе даже не хотелось получить в качестве классного руководителя какую-нибудь престарелую мымру с глубоко укоренившимися раз и навсегда отсталыми взглядами и привычками, которая рьяно примется строить нас, муштровать и расчесывать под одну гребенку. И поэтому, когда кому-то из наших одноклассников пришла в голову великолепная идея: предложить директору назначить нашим классным руководителем нового учителя истории Тимура Александровича, — все остальные с радостью поддержали эту здравую мысль.

Нам оставалось решить теперь всего лишь две проблемы. Первая заключалась в том, чтобы уговорить самого Тимура Александровича взять на себя такую ответственность, поскольку мы все прекрасно понимали, что он, — молодой учитель, только что пришедший в нашу школу, — едва ли горит желанием повесить себе на шею самый трудный и неуправляемый класс во всем учебном заведении. И вторая проблема: как убедить нашего директора в том, что такой молодой и неопытный учитель, работающий в школе, в буквальном смысле слова, без году неделю, сможет стать для нас хорошим наставником?..

Но, к огромному удивлению для всех нас, Тимур Александрович согласился на это наше предложение довольно легко, и длительные уговоры, старательно отрепетированные на перемене, не понадобились. Никто из нас даже и не ожидал, что все пройдет так гладко. Но то ли наш молодой учитель уже и сам на досуге подумывал об этом, то ли просто подсознательно ожидал от нас чего-то подобного, — а возможно, попросту администрация школы уже тоже закидывала удочку в этом направлении, — но, стоило нам только на уроке начать с ним разговор на эту тему, как он тут же согласился. И даже пообещал, что самостоятельно уладит все вопросы с директором, и нам не надо высылать вслед за ним свою группу поддержки.

И он не обманул.

На следующем же уроке Тимур Александрович сообщил нам радостную весть о том, что теперь он — наш новый классный руководитель. Нашему восторгу по этому поводу не было предела.

И мы все, воодушевленные этим первым успехом, тут же дружно навалились на него, предлагая, — в качестве первого мероприятия, проведенного совместными усилиями, — организовать вечеринку в честь Нового Года, который был уже на пороге. Тимур Александрович вовсе даже и не сопротивлялся.

Наша незабвенная Полина Дмитриевна всегда была принципиально против любых вечеринок. Поэтому на протяжении предыдущих почти что пяти лет учебы мы никогда и ничего не праздновали всем классом. Может быть, именно поэтому мы никогда не были особенно дружными, — ведь у нас практически не было нормальной возможности познакомиться поближе в неформальной обстановке. Но наша Полина Дмитриевна, как человек действительно совершенно устаревших взглядов и окаменевших от времени принципов, всегда полагала, что подобные ненормированные и нерегламентированные школьным уставом мероприятия развращают и деморализуют подрастающее поколение. И именно по их вине, — а также по вине нерадивых учителей, поощряющих подобный разврат и моральное разложение, — из стен родной школы потом выходят алкоголики и женщины легкого поведения.

На родительских собраниях она часами читала нашим удивленным таким странным подходом родителям долгие и нудные лекции на эту тему. Так что, спустя некоторое время, и мы, и наши родители вынуждены были смириться с таким положением вещей и давно уже прекратили надеяться на лучшее.

Но, разумеется, ни о чем подобном Тимуру Александровичу мы рассказывать не стали. Ему вообще об этом было знать ни к чему, — а то еще дурному научится на чужом примере… Тем более, что он, как человек еще довольно молодой и, соответственно, гораздо более современный и прогрессивный, — как мы надеялись, — против вечеринок, похоже, ровным счетом ничего не имел и с удовольствием был готов и сам в них поучаствовать.

Негромко звучала танцевальная музыка из принесенного кем-то из ребят магнитофона. Верхние светильники были выключены, чтобы царящая вокруг атмосфера напоминала настоящую дискотеку. Льющийся в окна яркий свет фонарей усиливал это впечатление.

Время было уже позднее. Я устала танцевать и присела на подоконник, наблюдая за резвящимися одноклассниками. Рядом со мной тут же послушно примостился Олег, вообще не отходивший от меня ни на шаг и на протяжении всего этого вечера усиленно демонстрирующий всем окружающим, что я — его девушка. Признаться честно, мне очень хотелось бы найти в себе силы порадоваться этому, ведь я твердо была уверена, что, на протяжении всех этих четырех месяцев, Олег действительно не встречался больше ни с кем, кроме меня. Но, — Господи, прости меня!.. — как же я устала от него за эти две бесконечные четверти!..

Все девчонки в школе, начиная с пятого и заканчивая одиннадцатым классом, безумно завидовали мне. Им, бедолагам, оставалось только локти кусать при виде такой вот непоколебимой верности. Но, — положа руку на сердце, — меня саму она ни капли не радовала. Все эти месяцы я тщетно ждала лишь повода, — ну, хоть какого-нибудь, малюсенького, совершенно безобидного, глупого повода, — чтобы расстаться с ним. Но Олег был воистину безупречен. У меня даже не было возможности обидеться на него хоть за что-то. Похоже, он действительно был серьезно влюблен в меня и искренне старался сделать все, чтобы угодить мне.

Я застряла в этом замкнутом круге, из которого не было выхода. Не решившись сразу же положить конец его надеждам, я просто попала в колею, из которой не знала теперь, как выбраться. Надо было в самом начале вести себя более твердо и уверенно, а не стараться всем вокруг угодить, наступая на горло собственной песне. А теперь… А теперь…

Я невольно тяжело вздохнула, — как и всегда, когда начинала думать об этом. Видит Бог, я действительно очень старалась полюбить Олега. Совершенно искренне старалась. Изо всех сил. Я даже составила для себя список его неоспоримых достоинств, выучила его наизусть и повторяла, как мантру, тщетно пытаясь убедить саму себя в том, что вот еще чуть-чуть, и он начнет, наконец, нравиться мне. Но все было напрасно. Этого никак не происходило. И, похоже, уже не произойдет.

Возможно, правду говорят те ученые, которые уверяют, что любовь — это всего лишь определенный химический процесс. Так вот, в нашем процессе, — для того, чтобы началась реакция, — явно, не хватало какого-то ингредиента…

Я уже просто измучилась от всего этого. Не моя вина была в том, что, даже спустя эти бесконечно долгие четыре месяца, неотразимый красавчик Олег по-прежнему оставался для меня чужим и нежеланным. Я послушно, давно уже даже и не пытаясь артачиться, проводила с ним практически все свободное время. Мы вместе с ним ходили в кино, на дискотеки, на вечеринки к его друзьям; мы даже пару раз бывали у него дома на семейных мероприятиях, — но единственной уступкой, на которую я пошла, в конце концов, — да и то лишь по прошествии пары месяцев, — были поцелуи.

Да, иногда я позволяла Олегу целовать себя. Не часто, — лишь когда у меня случалось соответствующее настроение. Но, к сожалению, сама я оставалась при этом совершенно безучастной. И уже давно даже и не надеялась на то, что это изменится.

Да и вообще, — чем больше я узнавала Олега, тем меньше оставалось у меня иллюзий на тему того, что я когда-нибудь все-таки смогу его полюбить.

Честно говоря, я совершенно не в силах была понять саму себя. С одной стороны, — и даже я не могла отрицать этого, — Олег был действительно неплохим парнем, — неглупым, заботливым, обеспеченным, целеустремленным. Но я всегда как-то очень остро осознавала его полную отстраненность от этого реального мира, в котором поневоле копошились мы, простые смертные. Олег был настолько избалованным, на мой взгляд, привыкшим к окружающей его роскоши и воспринимающим ее, как нечто совершенно собой разумеющееся, — он был на самом деле настолько черствым, эгоистичным и глухим к насущным проблемам других людей, — обычных, простых, небогатых людей, не имеющих почему-то ни его статуса, ни его положения, ни его денег, — что я временами бывала просто шокирована этой его бездушностью.

Слава Богу, я была достаточно привлекательной девушкой и неглупой, поэтому я необычайно легко вписалась в компанию его друзей, — таких же богатых, благополучных и сытых, как и сам Олег. Среди них были неплохие ребята и девчонки, — не все, конечно же, но большинство, — и они относились ко мне, как к равной, ничем не выделяя моего все-таки гораздо более низкого положения на социальной лестнице. Я была для них “девушкой Олега”; он не скрывал, что у него по отношению ко мне самые серьезные чувства и намерения, и поэтому они все считали меня “своей”. Мне бы радоваться этому, — а я, напротив, чувствовала, что временами меня просто угнетает и их общество, и они сами. Все-таки, что ни говори, — но, в отличие от них, я была совсем из другого, параллельного мира, и их собственный чудесный мир, несмотря на весь его внешний мишурный блеск, совершенно не нравился мне и казался чуждым.

Вот и сегодня Олег был в своем репертуаре. На протяжении всего вечера он не выпускал мою ладонь из своей, ясно давая тем самым понять всем нашим одноклассникам, что я принадлежу только ему одному. Мне не нравилось это ощущение; оно раздражало меня и выводило из себя, — словно я не отдельный человек, не личность, не Инга Новикова, а некая новая и пока еще любимая игрушка Олега Малышева.

И сейчас, по прошествии нескольких часов с начала вечеринки, я уже просто физически ощущала, что задыхаюсь от его навязчивого внимания. Мне реально словно не хватало воздуха. Но деваться мне при этом теперь было попросту некуда.

— Устала? Хочешь отдохнуть? — заботливо спросил Олег, присаживаясь рядом со мной на подоконник. Сам он, похоже, ни капли не устал. Его тело все еще слегка подрагивало в такт звучащей музыке, и я поняла, что ему безумно хочется танцевать дальше. Это вызвало у меня уже привычное раздражение. Я не понимала, отчего он упорно торчит рядом со мной, а не идет обратно в круг, к нашим одноклассникам, бросающим на него завлекающие взгляды.

— Да, немножко, — кивнула я в ответ, по привычке стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно и не выдавал бушевавших внутри чувств. — Но ничего страшного! Я немного посижу, а ты иди танцуй! Совсем не обязательно тебе торчать здесь вместе со мной!

— Да нет, я лучше тоже посижу! — с готовностью отозвался Олег, украдкой бросая неимоверно тоскливый взгляд в сторону наших разгоряченных танцами одноклассников.

Меня это неимоверно разозлило. Он просто не давал мне ни минуты покоя!..

— Не надо меня сторожить! — непроизвольно ощетинилась я. — Я никуда отсюда не убегу!

Олег непонимающе уставился на меня, хлопая глазами. Потом недоуменно переспросил:

— Я не понял, что ты хочешь этим сказать?..

— Что хотела, то и сказала! — огрызнулась я, четко улавливая в своем голосе неприятные даже мне самой стервозно-истерические нотки и злясь на саму себя за этот неожиданный — даже для меня самой — выпад. Мне было стыдно за себя. Ведь, глядя правде в глаза, несчастный Олег был виноват предо мной лишь тем, что никак, несмотря на все свои титанические усилия, не мог мне понравиться.

— Да я вовсе даже и не собирался тебя сторожить!.. — желая оправдаться, смущенно пробормотал он. — Мне просто приятно находиться рядом с тобой! Почему ты всегда злишься на меня? Что я опять сделал не так?..

Я моментально почувствовала себя просто безгранично виноватой после этих его слов. Я и сама признавала в душе, что веду себя не слишком достойно. Но что я могла поделать?..

Да я вообще давно уже не знала, что мне делать…

— Ладно, извини, — с трудом выдавила из себя я, прекрасно понимая, что не права. Но признать это вслух было неимоверно трудно.

— Я так и не понял, за что ты на меня рассердилась? — обиженно проговорил Олег. — Объясни мне!..

— Господи, да ни за что я на тебя не сердилась!.. — раздраженно отмахнулась я от него и отвернулась. Я была просто не в силах продолжать весь этот бессмысленный спор. Какие он еще хочет получить от меня объяснения?.. Мне и так уже с большим трудом и лишь благодаря неимоверным усилиям удавалось сдержаться, чтобы не сказать ему просто-напросто, раз и навсегда: “Пожалуйста, Олег, оставь меня в покое!” Потому что это было единственным, чего я в данный момент по-настоящему от него хотела.

Тимур Александрович сидел сейчас у противоположной стены в окружении стайки девчонок и оживленно о чем-то с ними беседовал. С той стороны то и дело доносился веселый смех. Сегодня, — очевидно, в честь праздника, — он был одет гораздо менее официально, чем обычно. На нем были простые синие джинсы и темный свитер. В этой одежде он выглядел еще более молодым и привлекательным, и я весь вечер не могла отвести от него глаз. В полумраке кабинета он вообще казался сейчас ненамного старше окружавших его подростков, и я, против воли и вопреки всем доводам рассудка, ощущала просто безумную ревность, когда смотрела на них.

Я испытывала почти физическую боль, — если душа, конечно, может болеть на самом деле, — при мысли о том, что, к сожалению, не могла вот так же запросто подойти сейчас к нему и с легкостью присоединиться к веселой компании его юных поклонниц. Но это было невозможно. В первую очередь, потому, что я просто не желала быть одной из многих. Мне хотелось, — как ни наивно было на это надеяться, — чтобы Тимур выделил меня из толпы других девчонок и понял, что я, — именно я, и никто другой!.. — единственная и неповторимая. А во-вторых, я просто опасалась, что Олег, не желающий понимать никаких намеков, потащится следом за мной и, разумеется, все испортит.

Вот если бы удалось как-то избавиться от него хоть на несколько минут!..

В этот момент из магнитофона зазвучала медленная мелодия. Большинство наших одноклассников тут же разбились на пары, а оставшиеся в одиночестве бедолаги, — в основном, девочки, разумеется, — с завистью смотрели на своих более удачливых и пользующихся популярностью сверстников.

— Пойдем потанцуем, а?.. — заныл Олег, которому, очевидно, давно уже наскучило сидеть рядом со мной на подоконнике.

— Мне не хочется, — с усталым вздохом отозвалась я. — Иди потанцуй пока с кем-нибудь другим!

— Но я не хочу танцевать ни с кем, кроме тебя! — заупрямился мой верный поклонник. — Ну, пойдем, а?..

Господи, как же я уже от него устала!.. Ну, что мне делать?.. Как мне вернуть себе свою жизнь, в которой я смогу делать только то, что мне хочется, — без оглядки на других?..

В этот момент я случайно перехватила полный зависти и тоски взгляд Иры, подпирающей противоположную стенку. Странно, что на этот танец ее никто не пригласил, — обычно она всегда пользовалась успехом у мальчиков… Впрочем, возможно, она просто сама не захотела этого…

И в этот самый момент мне пришла в голову блестящая, как мне показалось тогда, мысль, которую я тут же энергично бросилась претворять в жизнь.

— Послушай, Олег, будь другом, — потанцуй с Ирой! — предложила я своему спутнику. — Пригласи ее!

— Да нафиг она мне нужна!.. — раздраженно отмахнулся Малышев. — Достала она меня!.. Надоело уже любоваться на то, как она постоянно строит мне глазки!..

— Ну, я очень тебя прошу!.. — почти взмолилась я, поворачиваясь к нему. Я хотела даже для правдоподобности прижать руки к сердцу, но подумала, что это будет уже чересчур. Переигрывать в нашей ситуации тоже не стоило. — Пойми, она — моя лучшая подруга! Раньше мы постоянно были с ней вместе, а теперь я почти все свободное время провожу с тобой, а ее, вроде как, совсем бросила! Я постоянно чувствую себя виноватой из-за этого! И сейчас я вижу, что она очень переживает из-за того, что ее никто не пригласил! Ну, пожалуйста, потанцуй с ней, — что тебе стоит?..

— Эта твоя так называемая лучшая подруга давно уже положила на меня глаз! — хмуро сообщил мне Олег. — И теперь изо всех сил пытается отбить меня у тебя!

Тоже мне Америку открыл!.. А то я не в курсе!..

— Я знаю, — спокойно кивнула я в ответ. Слишком спокойно и равнодушно, — я даже сама это прекрасно понимала. Не будь Олег таким толстокожим, он давно уже понял бы, что это — единственные эмоции, которые он способен у меня вызвать. Помимо раздражения, конечно. — Поэтому я и прошу тебя потанцевать с ней! Я хочу, чтобы она хоть немного порадовалась!

Олег ошарашено уставился на меня, недоуменно хлопая глазами.

— Господи, Инга, какая же ты все-таки странная!.. — проговорил он. — Неужели ты меня вообще совершенно не ревнуешь?

— Нет, — абсолютно искренне сказала я. Подобная мысль мне никогда даже и в голову не приходила.

Олег снова очень внимательно посмотрел на меня, явно, не зная, как на все это реагировать. А потом вдруг решительно спрыгнул с подоконника.

— Ну, хорошо!.. — довольно резко бросил он, возможно, рассчитывая хоть немного позлить меня и все-таки вызвать у меня ревность, — или что-то в этом роде. — Хорошо, я приглашу ее, раз ты так этого хочешь! Только, смотри, не пожалей потом, — а то поздно будет!..

Я с трудом сдержала усмешку и про себя вздохнула с облегчением.

Я с явным удовлетворением наблюдала за тем, как он подошел к Ире, которая от радости буквально просияла и вцепилась в Олега, как в спасательный круг. Я в душе молча порадовалась за нее, понимая, что она действительно будет счастлива оттого, что Олег обратил на нее внимание. К сожалению, эта песня уже подходила к концу, и предпринимать что-либо мне самой уже было слишком поздно. Но, если мне хоть немного повезет, и удача не отвернется от меня в последний момент, то у меня еще будет шанс выполнить задуманное.

Самое главное сейчас заключалось в том, что мне удалось, наконец-то, хоть на несколько минут избавиться от моего незадачливого и слишком уж навязчивого поклонника, а это уже само по себе было счастьем.

И мне действительно повезло на этот раз так, как я и не мечтала. После этой песни опять зазвучала медленная мелодия, и Олег, — очевидно, желая лишний раз подразнить меня, — снова пригласил Иру на танец. Только вот он не подозревал, что именно этого я от него и хотела.

Вздохнув поглубже, я попыталась запрятать все свои проблемы и переживания под лучезарной улыбкой. Изо всех сил стараясь выглядеть как можно более беззаботной, я решительно пересекла кабинет и, остановившись напротив учителя, веселым голосом спросила:

— Тимур Александрович, вы танцуете?..

Все звуки в этом мире смолкли. Я смотрела на него, ожидая ответа. Ожидая его, на самом деле, со страхом. Потому что, если он мне откажет… То я тогда просто не представляла, что мне делать дальше…

* * *

Тимур.

Я поднял на нее глаза, удивленный донельзя. Вообще-то, танцевать я, разумеется, не собирался, — к тому же, никто из окружающих меня девушек, возможно, втайне и мечтавших об этом, — такое я вполне готов был допустить, — тем не менее, не решался сам меня пригласить. А эта вот решилась… Подошла при всех, смотрит весело и дерзко, словно вызов бросает…

Впрочем, как я уже неоднократно имел возможность за эти месяцы убедиться на собственном опыте, эта девчонка вообще была способна на многое. Она была совершенно бесстрашной и при этом какой-то трогательно — искренней, — странное сочетание на самом деле, если уж говорить начистоту… Я только никак не мог понять сейчас одного: что за игру она затеяла?.. С какой стати она вообще вдруг решила пригласить меня?..

Разве что она делает это в надежде насолить своему приятелю, который вот уже второй танец танцует с другой?..

— Знаешь, Инга, я польщен, конечно же… — начал было говорить я, на ходу пытаясь сообразить, как более уместно будет поступить в подобном случае. Но она запросто меня перебила:

— С чего это вдруг?.. — спросила она с вызовом в голосе, и ее ярко-зеленые глаза при этом ярко вспыхнули. — Я ведь всего лишь приглашаю вас на танец, Тимур Александрович, а не предлагаю вам руку и сердце!..

Окружавшие меня девчонки, разумеется, слышавшие весь этот разговор, смущенно захихикали. Да я и сам, признаться, был сейчас, в какой-то степени, смущен этой ее выходкой и не знал, как вести себя. Ведь эта забавная пигалица, которая была моложе меня на добрый десяток лет, без малейшего стеснения вела себя так, словно это я был здесь наивным желторотым птенцом, а она — видавшей виды опытной обольстительницей. Даже забавно было со стороны наблюдать за тем, как она изо всех сил пыжится, изображая из себя роковую красотку. Но от этого вся сложившаяся ситуация только казалась мне еще более нелепой.

Девчонка смотрела на меня пристально и выжидающе, явно, подначивая меня этим своим дерзким взглядом. Поначалу моей первой мыслью было отказаться, естественно, но я подумал, что это, наверняка, послужит только поводом для новой колкости с ее стороны. Следовало признать, что эта девчонка была слишком необычной и непохожей на всех остальных, и поэтому я не совсем понимал, как именно мне следует вести себя с нею. Но в данной ситуации я прекрасно осознавал, что она, вследствие своей необычайной дерзости, запросто может поставить меня в еще более неудобное положение перед другими учениками. И, хотя танцевать с нею тоже было неразумно и не совсем правильно с педагогической точки зрения, — и я прекрасно осознавал это в тот момент, — но из двух зол я решил все-таки выбрать меньшее, на мой взгляд. Поэтому, чтобы не привлекать еще больше внимания других учеников к нашей пикировке, я просто встал и сказал:

— Ну, пойдем!..

На губах девчонки появилась весьма довольная улыбка, в которой я явно разглядел все тот же дерзкий вызов. Но она тут же скромно опустила глазки, постаравшись скрыть его, и, очевидно, не давая мне времени передумать, взяла меня под руку и повела на середину класса.

Разумеется, мы с ней оказались в центре пристального внимания всех ее одноклассников. Я понимал, что она это прекрасно осознает, но ее подобная ситуация, похоже, ни капли не смущала. Чего нельзя было сказать обо мне.

Выбрав подходящее на ее взгляд место в самом центре кабинета, девчонка весьма уверенно обняла меня за шею и попыталась прижаться ко мне всем телом, которое, надо признаться, было достаточно неплохо сформировавшимся для ее нежного возраста.

В первое мгновение я, скажу честно, просто обалдел от такой невообразимой дерзости. В обтягивающих джинсах и полупрозрачной блузке, с рыжими волнистыми распущенными по плечам волосами и загадочно сверкающими зелеными глазами, эта девчонка, без сомнения, была очень даже привлекательна. Точнее, она могла бы показаться мне достаточно привлекательной, чтобы я заинтересовался ею, в любой другой ситуации. И, разумеется, не будь она при этом моей ученицей, и не находись мы на школьной вечеринке. Но в данный момент я, естественно, видел перед собой лишь глупого ребенка, очень желающего побыстрее повзрослеть и решившего испытать на мне свои чары.

Тем не менее, я все-таки почувствовал легкое смущение и определенное неудобство. Поэтому я аккуратно отстранился от нее и, пытаясь обратить все происходящее в шутку, проговорил с легким смешком:

— Мне кажется, ты переигрываешь!..

— Скорее, играю с огнем! — ослепительно улыбнулась она, смело глядя мне в глаза.

В тот момент я невольно порадовался тому, что царящий в классе полумрак делает нас практически невидимыми для других учеников, — а также позволяет мне скрывать свои истинные чувства. Наверное, наивно было задаваться про себя вопросом, насколько осознанно она стремится сейчас произвести на меня впечатление. Эта девчонка прекрасно понимала, что творит.

— Решила позлить своего приятеля? — предположил я.

— Он мне не приятель, — чуть поморщилась девчонка, по-прежнему восторженно глядя мне в глаза.

— А он в курсе этого? — спросил я.

— Мне все равно, — просто сказала она, по-прежнему не отводя взгляда.

* * *

Инга.

Теперь я знала, что такое счастье. Ничто остальное не имело смысла. Только ради этого стоило жить.

Да я, не раздумывая, умерла бы ради этого!..

О каком таком приятеле он сейчас говорит?.. Об Олеге, что ли?..

Господи, да кто такой Олег вообще?.. Я забыла о нем. Я забыла обо всем, что было в моей жизни до той минуты. Был только он… и я…

От счастья у меня кружилась голова и перехватывало дыхание. И я даже и не пыталась скрыть это, прекрасно осознавая, что в полумраке класса никто другой — кроме него — этого попросту не заметит. А он должен это видеть… И понимать… Понимать, что он для меня — все!..

Я впервые видела его так близко… Впервые ощущала прикосновения его рук… Впервые сама дотрагивалась до него… И просто таяла от этого ощущения… Ноги были словно ватные…

И я лишь мечтала о том, чтобы этот миг длился вечно…

* * *

Тимур.

Даже в темноте я заметил затуманившийся взгляд ее глаз. Я не хотел в это верить, — я просто не в силах был поверить в это!.. — но, похоже, она действительно испытывала удовольствие, танцуя со мной. И это было, в принципе, не совсем объяснимо, если бы она действительно пригласила меня просто из желания позлить своего неверного кавалера.

С каждой секундой мне это нравилось все меньше и меньше. Моему самолюбию, признаться, совершенно не льстила мысль о том, что четырнадцатилетняя девочка вот-вот грохнется в обморок в моих объятиях. Я никак не думал, что для нее это может быть так серьезно!..

Да пропади все пропадом, — подобная нелепая мысль мне даже и в голову не могла прийти!..

Словно будучи целиком во власти музыки и чувств, девчонка снова прижалась ко мне всем телом, и я, словно зачарованный на мгновение, тоже невольно крепче сжал ее в объятиях. Но тут же пришел в себя, опомнился и отстранился, мысленно чертыхнувшись.

— Никто не видит, — с мечтательно-нежной улыбкой прошептала девчонка, снова обнимая меня за шею.

Это было уже чересчур.

Я прекрасно понял смысл ее слов, — так же, как чуть раньше разгадал и загадочное выражение ее влюбленных сияющих глаз, — и это мне, честно. говоря, совершенно не понравилось. Она пыталась перейти черту, — и предлагала мне стать ее сообщником в этом!.. Тайные объятия, украдкой от одноклассников, — черт побери, во что она пытается меня втянуть?..

А ведь всего лишь несколько недель назад я совершенно искренне смеялся над озабоченностью Ирины Павловны, которая пыталась предупредить меня о чем-то подобном!.. Но тогда это показалось мне совершенно невероятным. А сейчас…

Сейчас я понял, что был очень самонадеян, наивен и глуп.

Самое отвратительное в данной ситуации было то, что сама по себе эта девчонка привлекала меня, — и очень даже сильно, — несмотря на свой юный возраст. Никогда не думал, что со мной может случиться нечто подобное, но сейчас я просто вынужден был самому себе в этом признаться. Невозможно было отрицать, что она уже слишком созрела для своих, — сколько ей там?.. — четырнадцать?.. пятнадцать?.. — лет. На вид, — если не знать, что она всего лишь девятиклассница, — ей можно было дать гораздо больше. А ведь я все-таки был не железный, в конце концов!..

Да, я вынужден был признать, что эти огромные зеленые глаза, обрамленные густыми пушистыми ресницами, могли сбить с пути истинного даже святого, — а уж кем-кем, а святым-то я точно никогда не был… Но, черт возьми, она не просто случайно встретившаяся мне где-то и приглянувшаяся девушка, — она моя ученица!.. И то, что она так спокойно предлагает мне воспользоваться темнотой и неожиданно возникшим между нами притяжением, — всего лишь минутным помешательством, как тщетно пытался уверить я сам себя, — означало лишь то, что она и сама прекрасно осознает всю противоестественность происходящего. Даже она сама считала, что это необходимо скрыть от окружающих, а следовательно, тоже полагала, что подобное поведение не является правильным. А с моей стороны, посмотрим правде в глаза, оно вообще было бы преступным.

— По-моему, мы зашли слишком далеко! — тихо сказал я ей и решительно отстранил ее от себя.

В ее больших зеленых глазах, еще секунду назад устремленных на меня с откровенным призывом, появилась грусть.

— Вы хотите сказать, что я слишком далеко зашла! — поправила она меня.

Я секунду подумал и согласился:

— Пожалуй.

* * *

Инга.

Я невольно отметила про себя, что он произнес это слово без своей обычной усмешки. Его лицо при этом было непроницаемым, как и всегда, но мне показалось, что в нем что-то неуловимо изменилось…

Или мне это все-таки просто показалось?..

Тем не менее, я с затаенной радостью подумала о том, что мне, похоже, все-таки удалось привлечь к себе его внимание…

Да, я прекрасно осознавала, что действительно перегибаю палку, но сам этот вечер, царящий в классе полумрак и особенно негромкая музыка так располагали к чему-то действительно интимному, что я просто не смогла удержаться. К тому же, несмотря на то, что мой опыт общения с мужчинами был крайне невелик, я прекрасно осознавала, что Тимур, — по крайней мере, сейчас, в эту минуту, — тоже против воли испытывает нечто подобное.

Наверное, эти мои ощущения и были тем самым, что обычно называют безошибочной женской интуицией. Но я реально чувствовала, что между нами что-то есть… Или же я просто хотела это чувствовать?..

— Сегодня праздник, Тимур Александрович, и я решила сделать себе подарок! — проговорила я, ощущая, как мои губы, против воли, растягиваются в лукавой улыбке. — А заодно, возможно, и вам!..

Ва-банк, — как говорится… Терять-то мне больше было просто нечего…

— Твой приятель, должно быть, очень зол! — тихо проговорил Тимур, явно, пытаясь увести меня в сторону от крайне опасного разговора. — Теперь тебе придется приложить немало усилий для того, чтобы помириться с ним!

— Я, кажется, уже сказала, что он — не мой приятель! — недовольно нахмурилась я и тут же спросила. — А у вас есть подружка?

* * *

Тимур.

На мгновение я просто онемел от такой беспардонной наглости. В голове у меня промелькнуло, что эта девчонка — та еще штучка!.. Естественно, разумом я с каждой секундой все больше осознавал, что, как можно скорее, должен просто отделаться от нее под любым подходящим предлогом и вернуться на свое место, — пока все эти шутки действительно не зашли слишком далеко… Но почему-то сейчас это оказалось выше моих сил.

— А почему ты решила, что я не женат? — поинтересовался я после секундного замешательства.

— Вы не носите кольцо, — охотно пояснила мне кажущаяся самой себе очень сообразительной девчонка.

— Может, я его просто не ношу?.. — предположил я.

— Нет. Я знаю, что вы не женаты. Так как насчет подружки?.. — нахально напомнила девчонка.

— Зря стараешься! Вакантное место уже занято! — ответил я. Мои слова прозвучали слишком резко и даже грубо, но я намеревался таким образом сразу же поставить ее на место.

Я просчитался. Дерзкая девчонка лишь громко расхохоталась в ответ на мои слова.

Музыка закончилась. Признаюсь, я испытал облегчение, отступая от нее на шаг назад. Возможно, мне стоило сделать это намного раньше, но мне казалось, что, если бы я просто бросил ее посреди кабинета во время танца, это выглядело бы слишком демонстративно. А я, опять же, не хотел привлекать к нам лишнее внимание со стороны других учеников.

— Мне понравилось! — довольным голосом проговорила девчонка, по-прежнему с вызовом глядя мне в глаза. — А вам?

— Не слишком, — ответил я и даже не покривил душой при этом. Мне действительно совершенно не понравилось все это.

— Врете!.. — задорно усмехнулась малолетняя нахалка и, развернувшись, исчезла, бросив меня посреди класса.

Стараясь выглядеть невозмутимым, я вернулся на свое прежнее место, к изумленно шушукающимся девчонкам, и краем глаза отметил, что моя партнерша тоже возвратилась на свой подоконник. А еще я увидел, что к ней, уверенно раздвигая локтями танцующих и не слишком церемонясь с ними, устремился Олег Малышев. И вид у него при этом был весьма и весьма недовольный.

Я невесело усмехнулся про себя, продолжая наблюдать за этой парочкой краем глаза. Эта легкомысленная девчонка могла сколько угодно раз повторять, что он ей не приятель, но со стороны было совершенно очевидно, что сам Олег Малышев имеет свою точку зрения на этот вопрос. Я достаточно хорошо знал женскую натуру, а потому вполне справедливо, как мне казалось, полагал, что, несмотря на все свои заявления, девчонка сама никогда не решится отделаться от такого богатого и перспективного поклонника. Даже если она и не влюблена в него, — все равно будет с ним, потому что вряд ли поверит в возможность найти кого-то получше.

Вообще-то, я никогда не страдал излишним любопытством, но в тот миг мне очень захотелось оказаться поближе к ним и услышать их разговор, который, судя по их сердитым и раздраженным лицам, должен был быть весьма и весьма занимательным. Но, поскольку это было невозможно, я постарался подавить это глупое, надо признаться, и нелепое желание и решил попытаться снова сосредоточиться на не слишком увлекательной болтовне окружающих меня учениц.

К сожалению, следовало признать, что во время танца я увидел эту девчонку совсем с другой стороны. Мне и самому это очень сильно не нравилось, но отрицать очевидное перед самим собой было бессмысленно. И, если раньше я ошибочно считал ее всего лишь довольно смазливенькой малолетней нахалкой, за которой необходимо приглядывать и вовремя ставить на место, чтобы она не забывалась, то теперь я непроизвольно и совершенно неожиданно для самого себя разглядел в ней довольно интересную и весьма настойчивую молодую женщину, которая полагает, что твердо знает, что ей нужно, и не боится идти прямо к поставленной цели.

И эта мысль мне тоже не особенно понравилась. Потому что как-то странно и необычно было осознавать, что ее цель — это я.

Надо будет хорошенько подумать над тем, как мне пресечь эту ее глупость в самом зародыше.

* * *

Инга.

Я сидела на подоконнике, скрестив руки на груди и обхватив ими себя за плечи, словно находясь в состоянии странной прострации. В голове я снова и снова прокручивала каждое волшебное мгновение, проведенное наедине с Тимуром. Я впервые находилась так близко от любимого мужчины, впервые прикасалась к нему. Конечно, я была еще совершенно неопытной, наивной и неискушенной, но при этом я была на все сто процентов уверена в том, что он тоже получил удовольствие от нашего совместного танца. И я тогда твердо верила, что пройдет совсем немного времени, и мне удастся полностью завоевать и покорить этого гордого и такого неприступного на вид мужчину. Я в этом даже и не сомневалась.

Это обязательно произойдет, — рано или поздно. Все мои мечты сбудутся. Потому что о том, что у меня может так ничего и не получиться, я не смела сейчас даже и думать.

В тот момент я была настолько погружена в свои наивные розовые грезы, что даже не сразу заметила выросшего передо мною разъяренного Олега, про которого я вообще давно уже успела забыть. И только тут я запоздало сообразила, что ему, явно, не доставили удовольствия предшествующие события.

— Что ты себе вообще позволяешь?! — злобно прошипел он, возвышаясь надо мной.

Я вздрогнула и, словно очнувшись от грез, вернулась в реальный мир.

— Ты что-то говорил?.. — непроизвольно переспросила я, поднимая на него удивленные глаза. Я все еще не совсем понимала, на какой планете нахожусь.

— Что ты себе позволяешь, — я тебя спрашиваю?! — снова рявкнул на меня Олег.

У меня внутри все словно застыло. Если там и были какие-то зачатки теплых чувств по отношению к Олегу, то они разом вымерзли, как нежные ростки посевов от неожиданных заморозков.

— Кто вообще дал тебе право разговаривать со мной таким тоном? — холодно осведомилась я.

— Да ты, что, совсем рехнулась?! — в ярости, почти не приглушая голоса, завопил на меня Олег. И мне почему-то показалось, что в данный момент он уже больше всего возмущен даже и не моим беспрецедентным поведением, а моим спокойствием в ответ на его злость и полным отсутствием хоть какого-то намека на раскаянье.

А что, интересно, он вообще ожидал от меня?.. Может быть, что я кинусь просить прощения?..

Еще секунду назад я вообще не собиралась обращать внимание на его не совсем, надо заметить, беспричинную вспышку ярости. Но после его диких воплей я тоже почувствовала злость и ожесточение.

— Какого черта, я спрашиваю, ты вообще разговариваешь со мной таким тоном? — вскричала я. — Ты не имеешь на это никаких прав!

— Имею! — безапелляционно отрезал Олег. — Ты — моя девушка! И ты пригласила на танец другого мужчину! Я требую, чтобы ты объяснила мне, что это было?!

— Ты ничего не можешь от меня требовать! — вспылила я. — Если я время от времени встречаюсь с тобой, то это еще не значит, что я теперь принадлежу тебе целиком и полностью, с потрохами!

— Я понял, — ты нарочно уговорила меня пригласить эту мымру, твою подругу, чтобы избавиться от меня! — догадался, наконец, Олег. — А сама в это время бросилась на шею нашему учителю!

— Ира — не мымра! — возмутилась я. — И я не собиралась ни к кому бросаться на шею! Я просто пригласила его танцевать!

— Блин, да ты даже со мной никогда не танцуешь так, как танцевала с ним! — в ярости топнул ногой Олег. — Я видел, как ты изо всех сил прижималась к нему!..

Разглядел, значит… Ну, что ж, тем лучше!..

— Во-первых, прекрати орать на меня! — холодно потребовала я. Меня действительно до глубины души задели собственнические нотки в его голосе. — Твои вопли, по-моему, слышны даже на улице!

— А что еще, спрашивается, ты от меня ожидала?! — снова рявкнул Олег. — Ты надеялась, что я спокойно проглочу все это и дам свое благословение на дальнейшие подвиги? Ты думала, я буду ходить с рогами…

— Да я вообще никогда и ничего от тебя не ожидала! — почти совершенно спокойно перебила его я. — Только вот ты никак не можешь этого понять! Я никогда ничего не обещала тебе и даже и не скрывала, что не хочу встречаться с тобой!

Опешивший Олег несколько секунд смотрел на меня совершенно пустым взглядом.

— Что ты хочешь этим сказать? — пробормотал он, наконец.

— Да я миллион раз уже сказала все, что хотела! — отрезала я. — Только ты меня не слышишь!.. Оставь меня в покое, — вот что!..

Олег снова изумленно завис на несколько секунд, ошарашено моргая ресницами.

— Но я думал, что между нами что-то есть… — неуверенно выговорил он, в конце концов. — Мне казалось, у нас такие необычные отношения…

— Вот именно, — ты так только думал! — не удержавшись, воскликнула я. — А ты хоть раз взял на себя труд поинтересоваться, что думаю на эту тему я?..

— И что же думаешь на эту тему ты? — медленно выговорил Олег, который действительно, похоже, впервые задумался об этом всерьез.

— Да вообще ничего!.. — выпалила я, уже даже и не пытаясь сдерживаться. — Ровным счетом ничего!

— Но я думал, — обиженно пробормотал Олег, — что ты встречаешься со мной потому, что я нравлюсь тебе!

Его лицо приобрело при этом какое-то совершенно детское глупое выражение. Ни дать, ни взять, — обиженный малыш, у которого отбирают любимую игрушку!..

Я невольно очень тяжело вздохнула. Мне безумно хотелось закончить этот тяжелый и крайне неприятный для меня разговор, но я не знала, как. Признаться честно, несмотря ни на что, я как-то просто не готова была сейчас к такому вот выяснению отношений и не хотела его.

— Олег, я никогда и не пыталась скрывать, что я в тебя не влюблена! — устало призналась я. — И я всегда прямо говорила об этом! Только вот ты настолько уверен в своей собственной неотразимости, что просто не хотел этого слышать!

— Да брось ты!.. — недоверчиво рассмеялся Олег, то ли действительно не желая верить собственным ушам, то ли пытаясь уже обратить все это в шутку. — Я же всегда нравился тебе! Ты же сама хотела встречаться со мной! Так что же теперь случилось?..

Я медленно покачала головой. Разговаривать с этим парнем, что-то объяснять ему было совершенно бессмысленно. Он просто не слушал и не слышал.

— Олег, я говорила тебе, что ты всем нравишься! — напомнила я, — впрочем, совершенно не надеясь на результат. — Но я никогда не пыталась уверить тебя в том, что ты нравишься и мне тоже!

— Да брось ты!.. — снова неуверенно повторил Олег. — Любая другая девчонка на твоем месте была бы счастлива!.. Чего ты добиваешься?..

Его снисходительный тон и пренебрежительные слова были для меня, как пощечина. В первое мгновение мне даже показалось, что я сейчас взорвусь от возмущения.

— Так ты до сих пор еще не понял, что я — не любая другая девчонка?! — с яростью в голосе вскричала я.

Олег посмотрел на меня очень недобрыми глазами и вдруг презрительно усмехнулся:

— Я лишь понял, что ты постоянно пытаешься набить себе цену!

Я аж задохнулась от ярости и обиды.

— Да катись ты к черту!.. — вспылила я. — Не смей больше даже приближаться ко мне!..

— А ты уверена, что потом не пожалеешь об этом? — с нехорошей ухмылкой спросил Олег. — И не попросишься обратно?..

— Да на все сто процентов!.. — заверила его я. И это было правдой. Я ни на миг не усомнилась в том, что не испытаю ничего, кроме облегчения, расставшись со своим незадачливым поклонником.

— Всерьез надеешься очаровать этого неудачника? — со злостью в голосе бросил Олег, кивая в сторону Тимура и посылая ему взгляд, полный ненависти. — Давай, дерзай!.. А я посмотрю со стороны, что у вас получится, и посмеюсь!

— Он — не неудачник!.. — тихо, но очень твердо проговорила я. Хоть я и старалась соблюдать спокойствие, меня внутренне всю трясло. Хотелось просто наброситься на Олега и кулаками бить по его наглой надменной самодовольной физиономии. — Не смей его так называть!..

— Типичный неудачник! — уперто усмехнулся Олег. — И, если ты действительно планируешь променять меня на него, то тебе можно будет только посочувствовать! Он же полный нищеброд!..

— Убирайся!.. — дрожащим от ярости голосом приказала я. Как ни хотелось мне сорваться на крик и треснуть ему, как следует, разум подсказывал, что это будет не лучшим решением.

— Что?! — опешил Олег. Он словно не сразу поверил своим ушам. Его красивое лицо вытянулось от изумления и снова стало по-детски обиженным. Избалованный женским вниманием, он, похоже, никогда и ни от кого еще не слышал таких слов.

— Пошел вон!.. — тихо повторила я, по-прежнему изо всех сил стараясь сохранять спокойствие, хотя у меня буквально руки чесались от дикого желания отвесить ему пощечину. — И держись от меня подальше, понял?!

— Значит, ты и вправду втюрилась в этого мудака? — злобно усмехнулся Олег. — А вот я сейчас пойду и всем расскажу об этом! Посмотрим тогда, какая у этого придурка рожа будет!..

От его грубых слов у меня в душе словно окончательно что-то оборвалось. Я почувствовала какое-то странное иррациональное облегчение. И в тот же миг мне вдруг стало совершенно безразлично все то, что он еще может мне сказать или сделать.

Олег Малышев просто в ту же секунду перестал для меня существовать.

— Ты можешь делать все, что твоей душе угодно! — ледяным тоном отчеканила я. — Только где-нибудь подальше от меня! А теперь исчезни с глаз моих долой, — иначе я просто не знаю, что сделаю сейчас с тобой!..

Мы встретились с ним взглядами, и до него, наконец-то, кажется, дошло, что я не шучу. Он грязно выругался и отошел.

Я осталась одна на своем подоконнике, радуясь вновь обретенной свободе. Признаюсь честно, при мысли о таком долгожданном разрыве отношений с Олегом я сейчас испытывала только лишь одно облегчение. Я только теперь поняла, что до сих пор как-то и сама до конца не осознавала, насколько морально измучилась за эти четыре месяца.

Поверьте, на самом деле это совсем не просто, — встречаться с человеком, который тебе абсолютно неинтересен!..

Единственное, что меня сейчас слегка расстраивало, — это мысль о том, как деликатно сообщить маме о моем разрыве с Олегом. Я не сомневалась, что она будет очень огорчена случившимся. Потому что, несмотря на все мои неоднократные попытки объяснить маме, что Олег мне совершенно не нравится, она все равно почему-то до сих пор пребывала в счастливой уверенности, — и, причем, совершенно искренней, — что мы с Олегом станем чудесной парой.

Я тяжело вздохнула про себя. Что ж, значит, мне придется ее окончательно разочаровать. Может быть, хоть сейчас она, наконец-то, поймет, о чем я говорила все эти месяцы, и начнет воспринимать меня всерьез.

Вечеринка тем временем подходила к концу. Одноклассники стали понемногу расходиться, — в большинстве своем, парами, — а я снова с радостью подумала о том, что у меня отныне пары нет. И это было прекрасно…

Олег давно уже ушел с кем-то из девчонок; кажется, это даже была Ира. По крайней мере, я очень надеялась на то, что это она, поскольку Ира все эти месяцы тоже не теряла надежды на то, что Малышев, рано или поздно, все-таки обратит на нее внимание. Я не испытывала ни малейшей ревности по этому поводу, — только радость и облегчение, словно мне удалось сбросить со своих плеч тяжелый груз. И моя голова была занята сейчас совершенно другим.

В ней зародился новый коварный план, многократно превосходящий по размаху все предыдущие. И сейчас я тщательно прорабатывала все мельчайшие детали, чтобы не возникло никаких неожиданностей и осложнений.

Когда в классе уже почти никого не осталось, я с умным видом, — как мне это представлялось, — сосредоточенно занялась магнитофоном, усердно делая вид, что разбираю кассеты. Вскоре потихоньку разошлись последние ребята, и мы с Тимуром, наконец-то, остались вдвоем в пустом кабинете. В этом и заключался мой новый грандиозный план по дальнейшему завоевыванию его сердца.

Тимур сидел за учительским столом и молча наблюдал за моими манипуляциями. У него было очень странное выражение лица в тот момент: на нем очень ясно отражалась смесь любопытства и раздражения, проступавшая сквозь его обычную ледяную сдержанность. Мне казалось, что он прекрасно понял мою задумку, и теперь сосредоточенно размышляет, как поделикатнее выпутаться из сложившейся ситуации.

Но пауза, явно, затягивалась. Я не предпринимала никаких попыток ее прервать, крутя многострадальный магнитофон. И Тимуру, в конце концов, пришлось первому нарушить слишком уж продолжительное молчание.

— Инга, ты еще долго? — спросил он. Прозвучавшая в его голосе насмешка только лишний раз доказала мне, что я не смогла его провести, и он прекрасно понимает мои намерения.

— Нет, я уже закончила! — весело отозвалась я, отодвигая в сторону аккуратную стопку кассет. — Я вас задерживаю, Тимур Александрович?

— Уже поздно, — ровным голосом проговорил Тимур, внимательно глядя на меня своими непроницаемыми черными глазами. — А ты осталась одна. Тебе не страшно будет идти домой в темноте?

Возможно, его слова действительно были продиктованы заботой, а возможно, он просто издевался надо мной, — но, так или иначе, а он сыграл мне на руку, словно заранее знал правильную реплику. И я тут же ухватилась за предоставленный мне шанс.

— Вы можете проводить меня домой! — хитро улыбнулась я.

Но на лице Тимура не было ни тени ответной улыбки, — на что я в душе так искренне надеялась. Напротив, оно стало еще более жестким и непроницаемым.

— Ты ведь именно на это и рассчитываешь, не так ли?.. — холодно осведомился он. В его голосе не было ни капли теплоты или участия, — напротив, я явно уловила в нем скрежет металла.

У меня возникло ощущение, словно он плеснул в меня ледяной водой. Аж дыхание перехватило на мгновение. Я медленно выдохнула, стараясь сохранять самообладание, несмотря на жуткое чувство жжения в области лица и головы. Его слова были для меня, как пощечина. После нашего совместного танца я почему-то совершенно искренне полагала, что теперь наши взаимоотношения должны коренным образом измениться. Не понимая, что в нашей ситуации это, похоже, попросту невозможно…

К счастью, мне быстро удалось взять себя в руки и не показать охватившего меня отчаянья. По крайней мере, я искренне надеялась на это…

— Вы ошибаетесь, Тимур Александрович, — ровным, лишенным всяческих эмоций голосом отчеканила я, пытаясь в ответ тоже обдать его арктическим холодом. — У меня и в мыслях не было ничего подобного! Всего вам хорошего!

Стараясь сохранять спокойствие, я подошла к стоящему в углу стулу, на котором лежала моя куртка, и, накинув ее на плечи, направилась к двери.

* * *

Тимур.

Я молча наблюдал за действиями этой невыносимой девчонки, которой удалось-таки разозлить меня очередной своей выходкой. Я прекрасно понимал, что, как учитель, как взрослый человек и, тем более, мужчина, просто не имею права отпустить ее сейчас одну. Все ее одноклассники давно уже разошлись по домам, пока она старательно делала вид, что возится с магнитофоном. Стрелки на часах неумолимо приближались к одиннадцати. Естественно, я не мог позволить девочке — подростку одной бродить по улицам в такое время. По крайней мере, мне необходимо было убедиться в том, что она добралась до дома в целости и сохранности.

Но, с другой стороны, я вовсе не желал, как какой-то дрессированный пудель Артемон, идти у нее на поводу и по первому же слову выполнять все ее нелепые прихоти и желания.

Я спокойно ждал, пока девчонка подойдет к двери, до самого последнего момента подозревая, — и не без оснований, — что она сейчас просто блефует, и уже на пороге передумает и все-таки попросит проводить ее. Под предлогом, что уже поздно, и ей страшно. Ведь не зря же она все это затеяла, и, явно, не для того, чтобы в последний момент отказаться от своих намерений.

Хотя я прекрасно понимал, что от этой артистки можно ожидать любого самого непредсказуемого поступка. И, тем не менее, ей снова удалось удивить меня. Потому что она просто спокойно и молча вышла за дверь, даже не оглянувшись на прощание.

— Инга, постой!.. — не выдержав, крикнул я ей вслед, поняв, наконец, что, если я ее не остановлю сейчас, то сама она ни за что не вернется. Будет показывать свой невыносимый характер до последнего.

Девчонка снова заглянула в кабинет. На ее красивой мордашке застыло выражение вежливого равнодушного удивления. Но в глазах, — черт возьми!.. — светилась такая надежда, что я заскрежетал зубами от раздражения.

— А ты умеешь добиваться поставленной цели, не так ли?.. — сердито бросил я, поднимаясь из-за стола. Я жутко злился на нее, но еще больше — на себя. За то, что опять не сумел предотвратить заранее весьма двусмысленную ситуацию и оказался вынужден-таки поддаться на ее уловки.

— Совершенно не понимаю, о чем вы! — холодно покачала головой девчонка, и ее губы сложились в некое подобие вежливой улыбки, не затрагивающей, правда, ее ледяных и совершенно равнодушных глаз. — До свидания, Тимур Александрович!

— Подожди!.. — снова окликнул ее я, пытаясь удержать. — Сейчас я оденусь и провожу тебя!

— Не стоит беспокоиться, — прежним ледяным тоном проговорила девчонка и презрительно передернула плечиком. Ее глаза по-прежнему источали арктический холод. Словно мое предложение и не было ее заветным желанием, — тем, ради которого она и устроила весь этот цирк.

А потом она просто снова скрылась за дверью.

Я поспешно схватил в охапку свою куртку и бросился вдогонку за ней. Но в коридоре ее уже и след простыл.

Я, не удержавшись, в ярости выругался, — что вообще случалось со мной крайне редко, а уж в стенах родной школы — никогда ранее. Но этой мелкой стерве реально удалось вывести меня из себя. Сегодня был последний день занятий в этой четверти, и я прекрасно осознавал, что теперь мы увидимся только после зимних каникул. А поскольку я все-таки был человеком не совсем безответственным, то я заранее предчувствовал, что все эти две недели буду теперь переживать из-за того, благополучно ли добралась эта малолетняя нимфетка до дома, не случилось ли, — не дай Бог!.. — с ней что-нибудь по дороге?..

С ее склонностью к авантюризму это вовсе не было бы удивительным.

А если с ней действительно что-нибудь произойдет?.. Всякое в жизни случается, — и как раз с такими вот звездами, которые так упорно ищут приключений на свою пятую точку… Вот черт!!!

Наскоро заперев кабинет, я опрометью бросился вниз по лестнице, теша себя тщетной иллюзией и еще более призрачной надеждой на то, что глупая девчонка не убежала, а просто спряталась где-нибудь поблизости, затаилась за углом и теперь ждет, когда я ее отыщу… Но напрасно я на это рассчитывал. Школа была абсолютно пуста, и только эхо моих собственных торопливых шагов гуляло по холодным коридорам.

Эта непутная сумасбродка реально убежала, ни капли не беспокоясь о моих собственных чувствах и переживаниях по поводу ее безопасности.

Вот ведь дурочка малолетняя!..

Мне не оставалось ничего другого, кроме как попрощаться со сторожем и тоже отправиться домой. По дороге я все еще непроизвольно продолжал ругать себя за то, что не успел удержать ее.

Но как, черт возьми, я мог бы сделать это, если она такая взбалмошная и непредсказуемая!..

И еще такая настойчивая. Теперь это было понятно даже мне.

Мне лишь было не ясно, что мне со всем этим теперь делать.

* * *

Инга.

Спрятавшись за выступом колонны, едва сдерживая готовые хлынуть в три ручья слезы, я дождалась, пока Тимур пройдет мимо меня и отправится домой. Я была очень разочарована и безумно зла. На него, разумеется. Но еще больше — на саму себя. Мне теперь не оставалось ничего другого, кроме как злиться на себя за то, что я так глупо угодила в эту ужасную словесную ловушку, расставленную хитрым учителем, и вынуждена была просто уйти одна, чтобы не потерять лицо. Но не могла же я доставить ему удовольствие, признавшись в том, что он разгадал мои намерения!..

А ведь я действительно так надеялась за то, что Тимур проводит меня сегодня вечером домой!.. Даже разругалась ради этого с Олегом, — на что не могла решиться целых четыре месяца!.. И вдруг, в самый последний момент, у меня не выдержали нервы, и я умудрилась все испортить!.. И это — когда он уже практически попался на крючок и сам уже почти готов был проводить меня!..

Но, увы, — следовало признать, что на этот раз мои мечты так и остались несбыточными мечтами… Тимур ушел домой. И ему глубоко плевать на самом деле, как я доберусь… И мне не оставалось ничего другого, кроме как последовать его примеру.

Я тяжело вздохнула и устало поплелась в гордом одиночестве в сторону своего дома.

Несмотря на поздний час, мама, разумеется, все еще не спала и ждала меня. Чаще всего меня это даже радовало, потому что давало возможность выплеснуть накопившиеся эмоции и поделиться впечатлениями. Но сегодня я лишь огорчилась. У меня было самое паршивое настроение, которое только можно было себе представить, и мне необходимо было для начала хоть немного успокоиться и прийти в себя, — прежде, чем хоть с кем-то обсуждать все происшедшее.

Но все оказалось не так страшно, как я себе это представляла. К счастью для меня, мама все-таки знала меня очень хорошо, и, очевидно, по моему лицу сразу же поняла, что я чем-то серьезно расстроена и не горю пока желанием говорить об этом. Поэтому мама не стала тотчас же приставать ко мне с вопросами, — хоть я и понимала прекрасно, как нелегко ей было удержаться. Но мама, очевидно, просто решила подождать, пока я не успокоюсь и не захочу сама ей обо всем поведать.

Пока я переодевалась в домашнюю одежду, я слегка поотошла и уже готова была обсудить события прошедшего вечера. Поэтому я решила вознаградить маму за терпение, вышла к ней на кухню и поставила на плиту чайник.

— Паршивая вечеринка!.. — мрачно проговорила я, пытаясь таким образом начать разговор. Я взгромоздилась на табуретку вместе с ногами и обхватила себя руками за колени.

— Тебе не понравилось? — осторожно спросила мама, подсаживаясь рядом со мной на другую табуретку.

— Ни капли! — разочарованно покачала я головой. — Все прошло как-то по-дурацки!..

— Ты поссорилась с Олегом? — осторожно задала наводящий вопрос мама. Ее прозорливости можно было только позавидовать.

— Ага! — раздраженно кивнула я. — Прикинь, этот придурок вздумал устроить мне сцену ревности!

— А основания у него были для этого? — поинтересовалась мама.

— Ну, как тебе сказать?.. — Я чуть поморщилась и не слишком охотно призналась. — Пока этот идиот танцевал с Иркой, я решила потанцевать с нашим учителем! Вот он и взбесился!..

Я, разумеется, пока посчитала нужным упустить из своего рассказа тот момент, что это я сама пригласила Тимура на танец, намеренно избавившись ради этого от Олега. Глупой я все-таки не была и на самом деле прекрасно представляла, о чем можно рассказывать маме, а о чем все же пока не стоит.

— Но, ведь если он сам танцевал с Ирой, — то почему же он тогда решил, что ты не можешь делать то же самое? — удивилась мама.

— Да это я сама попросила его пригласить ее!.. — не выдержав, призналась я. — Мне просто Ирку очень жалко стало! Все танцуют, а она стенку подпирает и с Малышева глаз печальных не сводит!.. Смотреть противно!..

Мама нахмурилась, очевидно, мало, что понимая из моих объяснений.

— Господи, подожди!.. — переспросила она. — Я немного запуталась! Ире тоже все еще нравится Олег, — я правильно поняла?

— Да он с первого класса ей нравится! — недовольно кивнула я, слегка поморщившись при слове “тоже”.

— И ты попросила Олега пригласить ее, зная об этом? — еще сильнее удивилась мама.

— Конечно! — невесело усмехнулась я, против воли испытывая сейчас чувство вины. — Решила помочь подруге! А то она, ей-богу, как лебедь, умирающий от безответной любви!..

Мама рассеянно покачала головой, очевидно, по-прежнему так ничего и не поняв из моих сбивчивых объяснений. А потом поинтересовалась:

— Но что же тогда особенного в том, что ты потанцевала с учителем? Это же — учитель, а не другой мальчик — одноклассник!

Ага, мама просто так и не поняла, о каком конкретном учителе идет сейчас речь… Про Тимура я ей мало, что рассказывала, — да она не шибко и интересовалась им, будучи целиком и полностью поглощена Олегом.

— Малышеву это не понравилось, — призналась я.

— Ну, не переживай, это же все ерунда!.. — успокаивающим тоном проговорила мама. Очевидно, она искренне полагала, что я должна быть расстроена, но при этом посчитала, что повод для серьезной ссоры слишком уж незначительный, так что ничего страшного, вроде как, и не произошло. — Помиритесь!.. — “утешила” она меня.

— Да не собираюсь я с ним мириться!.. — в запальчивости вскричала я, донельзя обиженная тем, что мама опять, похоже, не слышит меня и не хочет понимать.

— Но почему? — удивленно переспросила мама. — В этом же нет ничего страшного! Олег успокоится, поймет это и извинится!

— Мама, ну, как ты не понимаешь, — не нужны мне его извинения! — устало проговорила я. — И он сам мне не нужен! И вообще, — он мне надоел уже до такой степени, что в школу не хочется идти! Он ведет себя совершенно безобразно, словно я — его собственность, а мне все это уже осточертело!

И, — о чудо!.. — мама, наконец-то, меня, кажется, услышала!..

— Постой, постой, Инга!.. — обеспокоено нахмурилась она. — Я что-то не совсем поняла!.. Как именно он ведет себя?.. Он что-то не то говорит или делает?.. Почему ты раньше никогда не рассказывала мне об этом?

— Да рассказывала я тебе, много раз!.. — раздраженно воскликнула я. — Но ты же просто меня не слушала!.. Я постоянно говорю тебе, что Малышев мне совершенно не нравится! Мне неприятно с ним общаться! Но ты словно не слышишь меня; ты обижаешься на меня и в ответ на мои слова каждый раз заводишь разговор о том, из какой он прекрасной семьи, и какие, благодаря его положению в обществе, передо мной открываются чудесные перспективы!.. Поэтому я и продолжала встречаться с ним все эти месяцы, — чтобы с тобой лишний раз из-за этого не ссориться! Но он мне просто не нравится, понимаешь?.. Я устала от всего этого и больше так не могу! И я не буду с ним больше гулять, — даже ради его богатых родителей!

Ну, вот, — я, наконец-то, решилась высказать все это вслух. Пора было поставить все точки над i в этом вопросе и закрыть его раз и навсегда.

Мама покачала головой, внимательно глядя на меня. Она даже и не пыталась скрыть, что расстроена моими словами, — но, похоже, она, наконец-то, соизволила меня услышать.

— Я даже и не знаю, что тебе сказать, Инга… — осторожно проговорила она.

— А не надо мне ничего сейчас говорить! — категорично заявила я. — Просто попытайся понять меня, мама! Я все уже для себя решила! Я не люблю Олега! Я честно пыталась полюбить его целых четыре месяца, — просто потому, что все вокруг восхищались им, отчаянно завидовали мне и пытались уверить меня в том, что я вытащила счастливый лотерейный билет!.. Но у меня ничего не получается! Я не могу изменить свое отношение к нему! Что я могу поделать, если Малышев — просто самодовольный сноб, считающий себя столпом общества!.. И он искренне уверен в том, что, если он обратил на меня внимание, то я должна быть просто на седьмом небе от счастья! А я не хочу!

Мама подошла ко мне и обняла меня.

— Ну, ну, успокойся, — что ты так разошлась?.. Никто не говорит тебе о том, что ты должна быть на седьмом небе от счастья!.. Просто мне действительно казалось, что встречаться с таким мальчиком, — это было бы неплохо для тебя! Но это — твоя жизнь, и только лишь тебе самой решать, как будет для тебя лучше! И, если Олег тебе действительно не нравится, — что же, видно, не судьба!..

— Да, он мне совсем не нравится! — сказала я, уже немного успокоившись. — И я больше не стану гулять с ним!

— Тебе нравится кто-то другой? — осторожно поинтересовалась мама, пытаясь заглянуть мне в глаза. Я невольно тут же смущенно отвела взгляд.

— Так я угадала? — снова спросила мама, не дождавшись ответа. — Тебе просто нравится кто-то другой? И поэтому ты не хочешь дружить с Олегом; он тебе неприятен даже, наверное, не сам по себе, а именно потому, что тебе хотелось бы встречаться совсем с другим человеком! Так ведь?..

— Может быть, — тихо проговорила я, упорно глядя в сторону и не решаясь поднять глаза на маму.

— Но почему же ты раньше мне об этом не рассказывала? — удивилась мама. — Я же просто никак не могла понять, в чем дело!

— Потому что я заранее знала, что ты не воспримешь все это всерьез! — призналась я. — Боялась, что ты скажешь мне, что все это — ерунда!

Мама недоуменно вскинула брови. Похоже, мои слова ее неприятно задели. Но она, вопреки обыкновению, постаралась этого не показать и просто спросила:

— Почему ты так думаешь? Разве я когда-нибудь говорила тебе, что твои чувства — это ерунда?

— Бывало, к сожалению, — чуть слышно призналась я, опасаясь ее обидеть. Но нам, наконец-то, удалось поговорить начистоту, и я очень хотела, чтобы мама поняла меня.

— Ну, извини, если это действительно так! — проговорила мама. — Так кто тебе нравится? — тут же снова поинтересовалась она. Очевидно, ей так хотелось получить ответ на этот вопрос, что она даже не стала обижаться на меня, а, наоборот, попросила прощения.

Я секунду поразмыслила над тем, стоит ли говорить ей правду, и все-таки решилась признаться:

— Наш новый учитель истории.

— Какой учитель?.. — ошарашено переспросила мама, очевидно, не будучи до конца уверена в том, что правильно меня расслышала.

— Наш новый учитель истории, — терпеливо повторила я. — Ну, мам, я же рассказывала тебе о нем! Он теперь стал нашим классным руководителем, — вместо Полины Дмитриевны.

По быстро сменяющимся выражениям на мамином лице я поняла, что до нее постепенно стал доходить смысл сказанного мною. Возможно, она даже припомнила, что я действительно время от времени упоминала при ней о каком-то учителе, но тогда она просто не обращала на мои слова ни малейшего внимания. А зря, как оказалось…

— Так это тот самый учитель, с которым ты сегодня танцевала? — удивленно переспросила мама.

Поняла-таки…

Я в ответ кивнула.

— Ну, да, он самый!

— Так он молодой? — поинтересовалась мама.

Я неимоверно тяжело вздохнула, признавая это.

— Молодой и очень красивый!

— Ну, тогда все с тобой понятно!.. — улыбнулась мама, как мне показалось, с облегчением. — Это достаточно распространенная проблема!.. Когда в школу приходит работать молодой и симпатичный учитель, все девочки сразу же в него влюбляются! Конечно же, он кажется вам гораздо интереснее ваших мальчиков, — ведь он старше, взрослее, умнее; он выглядит более уверенно, чем ваши сверстники, потому что он — уже взрослый мужчина, в отличие от них! Я хоть надеюсь, что у него хватает ума не отвечать на ваши заигрывания?

— Лично я с ним не пытаюсь заигрывать! — поспешно возразила я, слегка покривив при этом душой, потому что мое поведение на самом деле было куда более красноречивым и вызывающим, чем любые самые откровенные заигрывания. — А потом, мама, я же не говорила тебе, будто влюблена в него! Он мне просто очень нравится!

— И слава Богу, что не влюблена!.. — удовлетворенно улыбнулась мама, которая, похоже, внутренне уже была готова к худшему. — Не забывай, что у этого мужчины, без сомнения, давно уже есть семья и куча детей! Так что ни к чему тебе забивать себе голову всей этой ерундой!

— Ты права, наверное, — внешне легко согласилась я с ней. Но про себя я при этом с некоторой обидой подумала о том, что все-таки была совершенно права минуту назад: моя мама действительно быстро пришла к выводу, что все это — ерунда, не заслуживающая особого внимания. Я изначально нисколько даже и не сомневалась в этом. Но меня все это, признаться, не особенно огорчило. Я подумала, напротив, что это даже и к лучшему, — то, что мама не восприняла мои признания всерьез!.. Ни к чему было лишний раз раньше времени волновать ее, — ведь сама возможность каких бы то ни было отношений с Тимуром была сейчас настолько призрачной, что даже я, с моей неуемной фантазией, не могла предположить, к чему все это, в конечном итоге, может привести.

Но, несмотря ни на что, я вовсе не считала весь этот наш разговор напрасным, и даже реакция мамы нисколько не обескуражила меня. Самая главная удача для меня заключалась в том, что мама, наконец-то, сумела услышать меня и понять до конца, что с Олегом покончено. Она переварит это, успокоится со временем и больше не будет строить никаких грандиозных планов относительно нашего счастливого совместного будущего.

А это уже само по себе было немалым достижением. И теперь я могла окончательно расслабиться и заняться, наконец, воплощением в жизнь всех остальных моих грандиозных планов.