Часть 1. Школа. Глава 7.

https://youtu.be/LLTidfsReFg?feature=shared

Инга.

После зимних каникул вся моя жизнь как-то легко снова вошла в свою колею. Привычную, естественную и весьма комфортную для меня. Встречи с Олегом Малышевым на протяжении всего первого полугодия никогда не доставляли мне особой радости, но только сейчас, расставшись с ним, я до конца осознала, насколько сильно все это меня напрягало. А теперь я, наконец-то, смогла вздохнуть спокойно. Полной грудью. Не оглядываясь по сторонам.

Когда я на протяжении всех этих месяцев считалась девушкой Олега, в нашей школе не было, наверное, ни одной старшеклассницы, которая не завидовала бы мне лютой завистью и не мечтала бы оказаться на моем месте. Меня саму все это лишь раздражало, потому что я искренне не понимала, чему тут вообще можно завидовать. При этом я постоянно чувствовала какое-то внутреннее напряжение, потому что просто кожей ощущала всеобщую недоброжелательность и озлобленность против себя. Меня необычайно раздражало повышенное внимание окружающих к моей персоне; меня до нервной дрожи напрягала постоянная необходимость находиться в обществе Олега, куда-то ходить с ним, слушать его весьма далекие от реальной действительности рассуждения, всегда казавшиеся мне совершенно чуждыми и неприемлемыми.

Все-таки, — что ни говори, — а мы с ним принадлежали к двум совершенно разным параллельным мирам, у которых просто не было шанса когда-либо пересечься в какой-нибудь точке. И то, что было вполне естественным для одного, являлось абсолютно недопустимым для другого, — и наоборот. Это было очень тяжело на самом деле. Я словно не была самой собой все эти месяцы, — как некий разведчик в тылу врага, опасающийся все время сделать лишний шаг или бросить неправильный взгляд.

Но только сейчас, оставшись, наконец, одна, я до конца осознала, насколько меня все это тяготило. И была просто счастлива ощущать, что сбросила со своей шеи ярмо, придавливавшее меня к земле.

И эту неожиданную радость от вновь обретенной свободы не омрачали даже упорно ползающие по школе слухи о том, из-за чего конкретно Олег Малышев меня бросил. Среди перечисляемых любопытными и злопамятными сверстниками причин на первом месте стояла моя мнимая незапланированная беременность и последующий за ней вынужденный аборт, разумеется, а на последнем — моя бедность и низкое социальное положение моей семьи, которое не смогли вытерпеть высокопоставленные родители Олега. Слышать все это было, конечно же, не слишком приятно, но я, признаться честно, на самом деле была совершенно равнодушна ко всем этим упорно циркулирующим глупым и нелепым слухам, не без оснований полагая, что их распускает сам Олег, который просто не в силах смириться с тем, что в этом мире нашлась девушка, сумевшая остаться совершенно равнодушной к его чарам. Наверное, это действительно было так. Но мне было просто все равно. Олег Малышев ушел из моей жизни, и это было для меня самое главное. Я не испытывала ни малейших сожалений по этому поводу.

Гораздо больше меня расстраивало, — да нет, скажем честно, просто выводило из себя!.. — то, что Тимур, прекрасно, очевидно, осознававший, какие именно чувства я к нему испытываю, на протяжении последующих нескольких недель весьма удачно умудрялся меня избегать. На уроках он относился ко мне точно так же, как и ко всем остальным, ничем не выделяя, — разве что, негодяй такой, приноровился во время различных зачетов и контрольных вставать прямо за моей спиной. Что, впрочем, все равно не мешало мне довольно успешно продолжать списывать.

Причем, я даже и не сомневалась, что считающий себя таким хитрым учитель прекрасно знает об этом, — просто никак не может меня на этом поймать. Это превратилось в какое-то состязание между нами, и пока я, несомненно, одерживала победу, — да еще и с большим отрывом.

Поскольку в наглую списывать из учебника в таких условиях действительно больше не представлялось возможным, я приноровилась делать крохотные шпаргалки, которые легко можно было спрятать между пальцами. И поэтому, даже когда Тимур Александрович стоял прямо рядом со мной, я без помех умудрялась ими пользоваться. И я делала это теперь уже даже и не потому, что не хотела учить заданный материал, а просто из принципа, — чтобы лишний раз позлить вредного несговорчивого учителя и заставить его обратить на себя внимание.

Это напоминало какую-то игру в кошки-мышки. Я была уверена на все сто процентов, что Тимур прекрасно понимает, что я списываю, и его это, естественно, очень раздражает. Вероятнее всего, он осознавал и то, что я нарочно, намеренно и целенаправленно пытаюсь вывести его из себя, но не поддавался на мои провокации, — хотя я и видела, что зачастую это дается ему очень даже нелегко. Но, несмотря ни на что, его обращение ко мне неизменно оставалось вежливым и корректным. И это, в свою очередь, безумно раздражало и злило уже меня саму, мечтающую, чтобы он сбросил, наконец, эту свою дурацкую маску холодной сдержанности и показал свои истинные чувства.

А в том, что я ему небезразлична, я уже даже и не сомневалась. Я видела его глаза во время нашего совместного танца. Я чувствовала, что мне удалось зацепить его. И теперь нужно было только заставить его самого признать это…

* * *

Тимур.

После той злополучной вечеринки все покатилось, как снежный ком с горы. И, если я и раньше чувствовал, что совершаю ошибку, устраиваясь на работу в школу, — просто так пока сложились непреодолимые обстоятельства, — то теперь я окончательно уверился в этом.

Эта девчонка была везде. Всегда. Повсюду. На уроках за мной неотрывно следили ее сияющие любовью ярко-зеленые глаза. В коридорах она постоянно попадалась мне навстречу. Я даже и не сомневался в том, что это не случайность; что она целенаправленно пытается привлечь мое внимание. Что ж, — вынужден признаться в том, что ей удалось в этом преуспеть.

Правда, она добилась не совсем того эффекта, на который, вероятнее всего, надеялась.

Несколько раз она даже пыталась задержаться в моем кабинете после уроков, но мне пока что неизменно удавалось находить подходящий предлог для того, чтобы тут же выпроводить ее или уйти самому. Но она не сдавалась. Признаться честно, просто невероятное упорство этой девчонки уже начинало понемногу действовать мне на нервы. И я вовсе не был уверен в том, что веду себя правильно и достойно в такой сложной и нелепой ситуации.

С течением времени я уже просто начал ощущать себя дичью, вокруг которой кружит хоть и неумелый, но весьма настойчивый охотник. И это было, признаться честно, не самое приятное чувство, — особенно, если учитывать, что в роли безжалостного охотника выступала девочка-подросток, которую мне почему-то никак не удавалось поставить на место.

Всю эту невероятную ситуацию, в которую я попал, осложнял еще больше тот факт, что эта девчонка действительно была на редкость симпатичной и, к тому же, далеко не глупой. И я, помимо своей воли, даже испытывал к ней определенную симпатию, скрывать которую мне приходилось под показной холодностью, строгостью и равнодушием. Упаси Боже, это были совсем не те эмоции, которых она наивно ожидала от меня, — но где-то в глубине души я готов был признать, что, возможно, если бы мы встретились с ней где-нибудь в другом месте и при других обстоятельствах, она действительно могла бы заинтересовать меня. Тем более, что для своих пятнадцати — или сколько ей там?.. — лет она уже на редкость хорошо сформировалась, и, если не знать ее настоящий возраст, ее вполне можно было принять за взрослую девушку. Но я-то знал его. Поэтому, конечно же, ни о чем подобном не смел даже и думать. Какой бы привлекательной она ни была, — она являлась, в первую очередь, моей ученицей, а я — ее учителем, и ничего другого между нами не могло быть даже чисто теоретически. Несмотря на ее невероятную настойчивость.

Отчасти, именно из-за этой ее назойливой настойчивости, а отчасти, просто для того, чтобы доказать самому себе, что я способен противостоять чарам этой юной нимфетки, на вечеринку, посвященную восьмому марта, я решил привести свою девушку, с которой, вроде как, встречался в последнее время. Особо пылких чувств между нами никогда не было, но мы с ней вполне устраивали друг друга в постели, — к обоюдному удовольствию. А кроме того, Света, несомненно, была очень красивой и взрослой, — и я искренне надеялся, что именно это и окажется самым решающим аргументом. Девчонка увидит меня в компании моей сверстницы, гораздо больше подходящей мне по всем параметрам, и оставит, наконец, в покое, поняв, что ловить ей здесь нечего.

Я знал, что просто обязан положить всему этому конец, — пока дело действительно не зашло слишком далеко, и один из нас не натворил глупостей.

* * *

Инга.

Мне хотелось просто разреветься в голос, и я с трудом умудрялась сдерживаться и даже делать вид, что веселюсь. Появление Тимура с девушкой на нашей школьной вечеринке стало для меня шоком. Да, мне с самого начала все говорили об этом, — и Ира, и мама, — но, признаться честно, до этого дня я практически как-то и не задумывалась о том, что у этого мужчины есть другая жизнь, за стенами школы. И там, в этой самой другой жизни, вне всякого сомнения, есть место и женщинам. Но я не желала думать об этом.

Он был моим Тимуром, — человеком, в которого я была влюблена. И поэтому я даже и мысли не допускала о том, что Тимур может встречаться с кем-то другим, — вместо того, чтобы немного подождать, пока я вырасту. Ведь это же произойдет уже совсем скоро…

Настроение было непоправимо испорчено уже изначально, — как ни пыталась я это скрыть. Танцевать в общем кругу с другими одноклассниками мне сегодня не хотелось вообще. Поэтому я еще в самом начале вечеринки заняла свое любимое место на подоконнике и оттуда ревниво наблюдала за Тимуром и его девицей. Он, как и в прошлый раз, сидел себе преспокойно у противоположной стены, в окружении стайки щебечущих девчонок. Вот только теперь его рука лежала на плече сидящей рядом с ним очень красивой девушки, и я просто не в силах была отвести взгляд от этой сильной мускулистой руки с длинными пальцами. Она притягивала меня, как магнит.

Всем остальным нашим одноклассникам эта его Света, похоже, очень даже понравилась. По крайней мере, они весьма охотно болтали с ней и ежесекундно заливались веселым смехом. Тимур в этих их разговорах почти не принимал участия. Он просто спокойно сидел рядом со своей девушкой, обнимал ее за плечи и был занят всем этим до такой степени, что не замечал, похоже, ничего вокруг себя.

И уж, тем более, в упор не видел меня, — в то время, как я сама, вот уже на протяжении нескольких часов, тщетно пыталась поймать его взгляд.

— Инга, да не смотри ты на них так!.. — проговорила Ира, присаживаясь рядом со мной на подоконник. — И так все наши давно уже болтают о том, что это из-за него ты бросила Олега! А теперь, после сегодняшнего, разговоров будет еще больше! Оно тебе надо?..

— Да мне плевать!.. — озлобленно огрызнулась я, с трудом сдерживая слезы ярости и обиды. — Какого черта он притащил ее сюда?!

— Ну, возможно, это его девушка, и он любит ее, — нерешительно осмелилась предположить Ира, всерьез рискуя из-за этих слов поссориться со мной. Уж лучше бы она просто продолжала танцевать, как все остальные, и не лезла ко мне со своими советами!..

— Нет! — гневно отрезала я.

Но в подруге в кои-то веки вдруг проснулась рассудительность, и она никак не желала просто оставить меня в покое.

— Откуда ты можешь это знать, Инга? — проговорила Ира. — Подумай сама: если бы между ними ничего не было, он не привел бы ее сюда!..

— Он притащил ее специально для того, чтобы позлить меня! — с яростью в голосе прошипела я.

Я даже и сама прекрасно осознавала, что меня слишком занесло, но ничего не могла с собой поделать.

Ира очень внимательно посмотрела на меня и с осуждением покачала головой. Мне показалось, что она с трудом удерживается от желания попросту схватить меня за плечи и хорошенько встряхнуть, чтобы привести в чувства. Впрочем, ей это ничуть не помогло бы. Я уже летела вперед. Без тормозов.

— Инга!.. Ради Бога, приди в себя!.. — почти взмолилась моя подруга. — Я не хочу тебя расстраивать, но он же в упор тебя не видит!.. Ты для него — всего лишь одна из сотни его учениц! Он не планировал тебя позлить, — ему просто даже и в голову это не пришло!.. Он всего лишь пришел вместе со своей девушкой и ведать не ведал, что ты будешь беситься из-за этого!

— Нет!.. — с отчаяньем в голосе вскричала я. — Ты просто ничего не понимаешь!..

— Ну, да, где уж мне!.. — тоже вспылила в ответ Ира.

— Я чувствую, что нравлюсь ему! — продолжала я, напрочь игнорируя ее тон. — Поэтому он и пытается укрыться от меня за этой длинноногой телкой!..

Ира тяжело вздохнула и с сомнением покачала головой, глядя на меня, как мне показалось, с жалостью. Она действительно выглядела сейчас очень обеспокоенной моим поведением и смотрела на меня так, словно не узнавала и не понимала, куда делась ее обычно такая рассудительная и осторожная подруга.

— Господи, Инга, да ты сама себя сейчас слышишь?! — воскликнула Ира, очевидно, не сумев сдержаться. — О чем ты вообще говоришь?! Инга, да что хоть с тобой такое происходит?! Ведь ты же даже и не знаешь толком этого человека!..

— Я знаю, что люблю его! — отрезала я. — И для меня этого достаточно!

— Посмотри, сколько всего ты уже натворила из-за него!.. — снова попыталась урезонить меня Ира. — С Олегом разругалась!.. Вот ты можешь мне объяснить, зачем?..

— С Олегом я рассталась не из-за Тимура, — хмуро проговорила я. — Точнее, не только из-за Тимура. Ты же прекрасно знаешь, что он никогда мне не нравился!

— Знаю, — согласно кивнула Ира. — Хотя и не могу взять в толк, как такой парень может кому-то не нравиться!..

— О Господи, опять ты за свое!.. — закатила глаза я. — Ирка, слушай, не доводи до греха!.. Иди и танцуй дальше, — а меня оставь в покое!..

— И ты продолжишь сидеть здесь, на отшибе, как бедный родственник?.. — сочувственно кивнула Ира. — И смотреть на Тимура Александровича взглядом умирающего лебедя?..

— Да оставь ты меня в покое, я сказала!.. — огрызнулась я. — Какое тебе вообще до меня дело?.. Как считаю нужным, так себя и веду!.. Лучше иди отсюда и попытайся соблазнить своего Малышева!..

— Да я-то попытаюсь, не сомневайся! — с усмешкой пообещала Ирка. — Только вот ты-то, смотри, не пожалей потом об этом!.. А то поздно будет!..

— А ты за меня не беспокойся!.. — недовольно отмахнулась от нее я.

— Слушай, Инга, я серьезно!.. — проговорила Ира и вдруг попыталась обнять меня за плечи. Наверное, она хотела поддержать меня этим жестом, но я лишь в раздражении сбросила ее руку, — раньше, чем успела это осмыслить. К счастью, Ира была настроена сегодня не обижаться на меня. — Приди в себя!.. — добавила она. — Инга, реально, наплюй ты на них!.. Они того не стоят!.. Зачем тебе нужен мужик, который не способен тебя оценить?.. Ты же всегда была такой гордой!.. Плюнь ты на него и пойдем танцевать!..

— Сейчас пойду, — проговорила я неожиданно спокойно даже для самой себя. — Я просто жду медленную музыку.

— О Господи, Инга!.. — охнула Ира. — Неужели ты хочешь снова пригласить его?..

Я лишь кивнула в ответ.

— Да ты совсем с катушек слетела!.. — воскликнула подруга. — Мало тебе было неприятностей в прошлый раз!.. Инга, уймись!..

— Мне плевать!.. — повторила я, неотрывно сверля глазами свою потенциальную жертву.

В ответ Ира лишь выразительно покрутила пальцем у виска, осознавая, видимо, что не в силах помешать мне совершить очередную глупость. Но я даже и не посмотрела в ее сторону, полностью проигнорировав этот ее весьма красноречивый жест.

Как раз в этот момент зазвучала, наконец, медленная мелодия, которую я так долго ждала. И я, не обращая больше внимания на обеспокоенную и расстроенную подругу, молча соскользнула с подоконника и направилась к Тимуру.

* * *

Тимур.

Краем глаза я следил за ее приближением. Признаться честно, я ожидал этого с самого начала вечеринки и мысленно готовился повести себя при этом правильно, — так, как следовало, согласно всем школьным правилам и моральным законам. В принципе, я действительно полагал, что в танце с ученицей еще нет ровным счетом ничего преступного или из ряда вон выходящего. Но, понимая чувства девочки, я просто не хотел лишний раз давать ей напрасную надежду.

Чем скорее она поймет, что ее настойчивость бессмысленна, тем будет лучше. Для всех.

В этот момент Инга остановилась прямо передо мной. Даже я не мог не признать, что она была просто неотразимо привлекательна, — в этой своей короткой джинсовой юбке, с распущенными по плечам пушистыми золотистыми волосами и сверкающими ярко-зелеными глазищами. И я не без труда, признаюсь, заставил себя отвернуться от нее, решительно притянув к себе Свету, и трусливо сделал вид, что целиком и полностью поглощен разговором с ней.

— Тимур Александрович, разрешите пригласить вас на танец! — сказала девчонка, смело глядя на меня своими дерзкими зелеными глазами, обрамленными густыми чуть подкрашенными ресницами. В этих глазах можно было утонуть… Держась за Свету, как за спасательный круг посреди бушующего океана страстей, я ответил, стараясь, чтобы мой голос прозвучал как можно более мягко:

— Извини, Инга, но я сегодня не танцую!

* * *

Инга.

Мне показалось, что все звуки в мире как-то странно стихли, и остался только неровный грохот моего собственного сердца, громко отбивающего барабанную дробь. Все находящиеся в классе замерли и дружно повернулись в нашу сторону, с любопытством лицезрея эту нелепую сцену. В этот ужасный слишком долгий миг мне больше всего на свете захотелось просто убежать, куда глаза глядят, исчезнуть, раствориться, провалиться сквозь землю. Но я сдержалась, потому что просто не могла себе этого позволить. По крайней мере, не сейчас, когда в меня впились тысячи недоброжелательных глаз, с интересом ожидающих развития событий.

Я медленно вздохнула, сумев-таки взять себя в руки и ничем не показать своего состояния.

— Почему? — весело поинтересовалась я, изображая на своих губах самую лучезарную улыбку, на которую я только была способна, растягивая их как можно сильнее, чтобы не было заметно, что они дрожат. — Неужели ваша девушка такая ревнивая, что никуда вас от себя не отпускает?

Света изумленно переводила взгляд с меня на Тимура. Разумеется, она совершенно не понимала смысла разыгрывающейся перед ней трагедии. Может быть, в глубине души она и была неплохой девчонкой, — но сейчас она была для меня врагом номер один, и я ненавидела ее лютой ненавистью.

— Да я, в принципе, не против!.. — равнодушно пожала она плечами и повернулась к Тимуру. — Потанцуй, дорогой!..

Это ее мерзкое слово “дорогой” взорвалось в моем мозгу и разлетелось на тысячи мелких кусочков, оглушая, ослепляя, затмевая разум. Провалиться сквозь землю, — а лучше, просто умереть, вот прямо сейчас, не сходя с этого места, — захотелось еще сильнее. Но я все еще продолжала на что-то надеяться и не сдавалась, по-прежнему лучезарно улыбаясь и выжидательно глядя на Тимура.

— Нет, Инга, — твердо сказал он. — Извини.

В его голосе явно слышались нотки сожаления, но мне до этого уже не было никакого дела.

Я почувствовала сильную дурноту. Мир перед моими глазами пошатнулся и принялся как-то странно вращаться. Только сейчас, только в этот жуткий миг, я вдруг до конца реально осознала, какой беспросветной идиоткой выставляю себя здесь перед всеми, продолжая прямо у них на глазах преследовать мужчину, который, — и это было совершенно очевидно, — знать меня не хочет. И мне реально захотелось умереть, — вот прямо здесь и сейчас, — чтобы хоть так сбежать от этого позора, который теперь будет преследовать меня до конца моих дней…

Но на подобный удачный исход, к сожалению, надежды было слишком мало…

Я снова взглянула на Тимура, старательно отводящего от меня взгляд, на Свету, весьма интимно прильнувшую к нему с видом собственницы, на любопытные лица одноклассников, с открытыми ртами наблюдавших за развитием событий, и тут нервы мои не выдержали…

И я бросилась вон из класса…

* * *

Олег.

— Инга!.. — не удержавшись, крикнул я, непроизвольно кидаясь вслед за ней. — Инга, постой!..

Но за дверью ее уже не было. Не надеясь догнать ее, я все-таки осмотрелся по сторонам на всякий случай, потом вернулся обратно в кабинет и бросился к Тимуру.

— Что такого ты ей сказал?! — заорал я на него в дикой ярости, сам того не замечая в пылу возмущения, что обращаюсь к учителю на “ты”. Но все эти условности больше не имели для меня ни малейшего значения. Сейчас, в этот миг, этот мужчина перестал быть для меня учителем. Он просто стал для меня соперником в любви, и я готов был стереть его в порошок.

— Ничего, — очень спокойным голосом проговорил Тимур. Я полагаю, что он чувствовал на самом деле, что ситуация выходит у него из-под контроля, и изо всех сил пытался это предотвратить. Но я-то прекрасно понимал, что все зашло слишком далеко, и катастрофа уже разразилась.

— Что же тогда с ней произошло? — потребовал от него ответа я.

Тимур пожал плечами и по-прежнему спокойным ровным голосом проговорил:

— Я не знаю.

— Ах, ты не знаешь!.. — рявкнул я, даже сам не замечая того, что машинально сжимаю кулаки, едва сдерживаясь, чтобы не наброситься на учителя. — Ты хочешь сказать, что, типа, не знаешь того, о чем знают уже все?!

— Что конкретно ты имеешь в виду? — проговорил Тимур, отстраняя, наконец, от себя свою девку, вцепившуюся в него, как в последний шанс, и вставая на ноги.

Черт возьми, да он за дурака что ли меня совсем держит?! Да, он напялил на свою морду непроницаемую маску; он говорил ровным невыразительным тоном, — но я-то нутром чувствовал, что он прекрасно понимает, о чем я сейчас говорю! Просто ему не хочется признавать это; не хочется слышать от меня подтверждение своим предположениям и догадкам. И поэтому он тщетно пытается сделать вид, что он тут вообще не при делах!..

— Хочешь сказать, что ты не знаешь того, что она влюблена в тебя?! — выкрикнул я в ярости. — А ты привел сюда свою телку и милуешься с ней у нее на глазах!..

Лицо учителя стало мертвенно белым. Он тоже сжал кулаки. Его девица проворно вскочила и схватила его сзади. Она выглядела жутко испуганной. Очевидно, достаточно хорошо зная своего парня, она почувствовала, что он теряет над собой контроль, и всеми силами пыталась предотвратить приближающуюся драку. Кто-то из ребят — одноклассников точно так же обхватил сзади меня, удерживая, по их мнению, видимо, от необдуманных поступков.

— Последи за своим языком! — прерывистым голосом проговорил Тимур, очевидно, уже взяв себя в руки, хоть и не без труда. — Не волнуйся! — добавил он, поворачиваясь к своей девице и решительно отстраняя ее от себя. — Я не собираюсь с ним драться! В конце концов, он — мой ученик!..

— Вот именно!.. — язвительно заметил я, тоже, не глядя, стряхивая с себя удерживающего меня приятеля. И поспешил напомнить, — на случай, если этот тип позабыл. — А она, между прочим, твоя ученица! Что между вами было?!

— Ничего, — покачал головой учитель, строго глядя на меня. И, как это ни странно, я ему сразу же поверил, — хотя изначально был настроен не доверять ни одному слову этого типа, будучи на сто процентов уверенным в том, что он, без сомнения, воспользовался своим положением и глупостью влюбившейся в него дурочки. — Между нами никогда ничего не было, — да и быть не могло! Как ты только что сам очень точно заметил, она — моя ученица, — и этим все сказано!..

— Почему же тогда ты просто не скажешь ей, что между вами ничего не может быть? — изо всех сил цепляясь за свой сарказм, чтобы раззадорить самого себя, спросил я. Но, на самом деле, моя злость потихоньку ослабла. Потому что я понял, что учитель мне не лжет; он действительно не рассматривал Ингу, как предмет своих грязных поползновений, — в чем до той минуты в глубине души я был уверен. Но он был здесь ни при чем. Только сама эта дурочка, вбившая себе в голову какой-то бред и теперь пытающаяся испортить жизнь нам всем.

— Да потому что мне даже и в голову не могло прийти ничего подобного! — безапелляционно проговорил Тимур.

Вот тут он слегка покривил душой, и я это прекрасно понял. Все ему приходило в голову!.. Он — далеко не дурак, а потому прекрасно понял, что Инга преследует его. Но, по крайней мере, у него действительно и в мыслях не было воспользоваться ее дуростью, — в этом я теперь был уверен на все сто процентов. И даже почувствовал невольное уважение к этому парню, — потому что сам я так вряд ли смог бы…

В этот момент его девица, только что смотревшая на все это перепуганными глазами, посчитала нужным вмешаться в наш разговор.

— Дорогой, что происходит?.. — спросила она. — Я ничего не понимаю!

— Ничего, — ответил учитель, поворачиваясь к ней.

— Да, совершенно ничего особенного! — попытавшись вложить в свои слова как можно больше сарказма, подтвердил я. — Просто моя девушка бросила меня из-за него!.. А он теперь изображает из себя святую невинность и, типа, не понимает, в чем дело!..

Тимур решительно взял меня под локоть, и его пальцы, сомкнувшиеся на моей руке, оказались удивительно сильными. Меня это, признаться, несколько озадачило.

— Давай-ка выйдем!.. — тихо, но очень твердо проговорил учитель, глядя прямо мне в глаза. И взгляд его при этом был каким-то странно гипнотизирующим, заставляющим непроизвольно подчиняться ему. — Хватит устраивать здесь сцены!..

Я повиновался ему, помимо своей воли, — просто все возможные слова возражения как-то странно застряли в горле. Мы вместе с ним вышли из класса и прикрыли за собой дверь.

— А теперь давай поговорим с тобой, как мужчина с мужчиной! — по-прежнему негромко предложил Тимур, поворачиваясь ко мне. В его ровном и, вроде бы, спокойном голосе прозвучали при этом такие стальные нотки, что я как-то сразу же пришел в себя, осознал весь абсурд ситуации, в которую мы все попали благодаря идиотизму Инги, и стушевался. — Какие у тебя ко мне претензии? — добавил учитель.

Я дерзко вскинул голову и смело попытался выдержать мрачный горящий взгляд его черных глаз, но, к стыду своему, не сумел.

— Вот только не делайте вид, что ничего не понимаете! — хмуро проговорил я, машинально снова переходя на “вы” и непроизвольно отводя глаза в сторону. — Инга влюблена в вас! Все давно об этом знают!..

— Все, кроме меня! — холодно обронил Тимур. — Не знаю, что ты там себе напридумывал, но я не такой идиот, чтобы связываться с пятнадцатилетними девочками!..

— Да вы просто еще плохо знаете Ингу!.. — злобно усмехнулся я. — Она же ненормальная!.. Упертая, как танк!.. Уж если она что-то вбила в свою голову, — она все равно добьется своего!..

— Только не в этом случае!.. — холодно проговорил учитель, качая головой. — Поверь, я тебе — не соперник и никогда им не стану!

— Посмотрим!.. — обронил я с угрозой в голосе. Мне хотелось, чтобы этот тип понял, — хотя бы на будущее, — что я не отступлю и не сдамся; я буду бороться за то, что принадлежит мне, — и не дай Бог ему оказаться у меня на пути!..

— Тон сбавь на пару октав!.. — по-прежнему спокойно проговорил Тимур, и в его голосе снова зазвучали те же самые металлические нотки, которые вызывали у меня невольный ступор. Он снова в упор посмотрел на меня и заставил меня первого опустить глаза. Разумом я понимал, что он намеренно подавляет меня, демонстрируя свою силу, которой я, как это ни удивительно, не мог противостоять. — Я представления не имею о том, что произошло между тобой и твоей девушкой! И, поверь, мне очень жаль, если я действительно оказался каким-то образом к этому причастен! Я никогда не выделял Ингу из числа других учеников, и даже если она, как ты выразился, что-то вбила в свою голову, я никак не поощрял ее и уж, тем более, не оказывал ей никаких знаков внимания! Так что у тебя нет никакого права так себя вести!..

Я снова невольно стушевался перед ним. В свои пятнадцать лет я уже был выше и гораздо крупнее этого парня, но было в нем нечто такое, что каждый раз заставляло меня отводить глаза в сторону. В глубине души я давно уже вынужден был осознать, что психологически, морально, этот тип был гораздо сильнее меня и может подавить противника одним только этим своим горящим взглядом, но я никак еще не желал смириться с этим и все еще пытался хорохориться.

Учитель еще некоторое время пристально смотрел на меня. И, как бы я ни злился про себя, мы оба с ним прекрасно понимали, что победа в этой психологической дуэли на его стороне. Но тут он проявил определенное благородство, не став шибко злоупотреблять этим, а просто примирительно проговорил:

— Давай вернемся сейчас в класс и забудем об этом инциденте!

— А как же Инга?.. — слегка смутившись, спросил я.

— Я потом поговорю с ней, — пообещал мне Тимур. — Все будет хорошо!

— Да нет, наверное, лучше не надо… — неуверенно покачал головой я. — Не стоит вам с ней говорить об этом, — она только еще сильнее расстроится… Лучше я сам сейчас догоню ее и поговорю с ней!

— Хорошо, тебе виднее, — кивнул учитель и зашел в класс.

* * *

Тимур.

Около дверей меня поджидала весьма мелодраматично заламывающая руки Света.

— Дорогой, в чем дело? — тут же бросилась она ко мне чуть ли не на шею. — Я так волновалась!..

Я непроизвольно поморщился. Сейчас она раздражала меня уже самим фактом своего существования. Да, пожалуй, идея привести ее сюда на поверку оказалась не слишком удачной, — и я вынужден был признать это в душе. Но я постарался подавить вскипавшую во мне злость, — ведь Света на самом деле была ничем не виновата в возникшей ситуации, — и просто проговорил:

— Все в порядке.

— А где мальчик? — тут же поинтересовалась моя спутница.

— Он найдет Ингу и уговорит ее вернуться, — устало пояснил я.

Света весьма многозначительно хихикнула. И я на мгновение испытал почти что отвращение по отношению к ней.

— Скажи, дорогой, эта девочка… — начала было говорить Света, поглядывая на меня с веселым любопытством в глазах. — Она действительно влюблена в тебя? Или это просто шутка?..

— Хоть ты-то не говори ерунду!.. — не сумев сдержаться, рявкнул я на нее. — Мало мне проблем с учениками, — так еще и ты глупости болтаешь!..

Света обиженно хмыкнула и надулась, всем своим видом показывая, что смертельно оскорблена моим поведением. Но мне было не до ее фокусов. Поэтому, не обращая ни малейшего внимания на ее демонстративно надутые губы, я просто взял ее под руку и провел на прежнее место.

Вечеринка, прерванная неожиданным скандалом, продолжилась. Одноклассники Инги и Олега тактично делали вид, будто ничего не произошло. А впрочем, может быть, большинство из них просто действительно толком ничего и не поняли. Но я был необычайно зол на самого себя за то, что не сумел предотвратить эту сцену. Я был намного старше и опытнее; в конце концов, я был классным руководителем этих ребят, и, в качестве такового, был просто обязан сделать все возможное и невозможное для того, чтобы избежать подобных инцидентов. А я, вместо этого, оказался настолько глуп и непрофессионален, что, против собственной воли, позволил втянуть себя в самую гущу некрасивого скандала.

Мне следовало помнить, что мои ученики — всего лишь подростки с бушующими гормонами; с них спрос невелик. Но я-то должен был заранее все предусмотреть и погасить зарождающийся конфликт в зародыше. А я не сумел этого сделать. Так что винить во всем происшедшем мне, кроме себя, было просто некого.

Я действительно оказался не готов. Но, признаться честно, я просто никак не ожидал от обычно спокойной и сдержанной девочки такой более, чем странной реакции, — и уж, тем более, я никак не думал, что Олег так рьяно бросится на ее защиту. Все произошло как-то спонтанно, неожиданно и при этом совершенно нелепо, и финал всей этой странной истории вообще оказался шокирующим.

Примерно через четверть часа вернулся Олег. Он бросил на меня тревожный растерянный взгляд, и я понял, что найти Ингу ему так и не удалось. Конечно, разумнее всего было бы предположить в данном случае, что расстроенная девушка просто убежала домой. Но что-то мне подсказывало, что это не так. Я просто нутром чувствовал это. И поэтому я решил сам попробовать отыскать ее, успокоить и, если получится, уговорить вернуться.

— Света, пожалуйста, пригляди за ребятами! — попросил я свою спутницу. — Я скоро вернусь!

— Ты куда? — взволнованно встрепенулась девушка. Мне стало немного жаль ее, потому что я прекрасно осознавал, что она тоже еще не до конца пришла в себя после той безобразной сцены, непосредственной участницей которой ей невольно пришлось стать. Но она задавала слишком много вопросов и не понимала, когда стоит помолчать.

— В туалет, — сердито буркнул я в ответ. — Я вернусь через десять минут!

— Хорошо, — покладисто согласилась Света, глядя на меня при этом с явной тревогой. Похоже, мое объяснение не показалось ей правдоподобным.

Но это были уже ее проблемы. Ничего добавлять к вышесказанному я не собирался.

Я вышел из класса и быстро пробежался по этажам, будучи на все сто процентов уверенным в том, что Инга прячется где-то поблизости, и мне обязательно удастся ее отыскать. И я в этом оказался совершенно прав. На одном из подоконников в другом конце школы я увидел одинокую съежившуюся фигурку. И, со вздохом облегчения, поспешил к ней.

* * *

Инга.

Я молча следила за его приближением, еще не решив для себя до конца, как мне с ним себя вести. Пять минут назад здесь пробегал Олег Малышев, который тоже, очевидно, искал меня. Но у меня не было ни малейшего желания встречаться с ним, поэтому при его появлении я спряталась за колонну. Я не знала о том, что произошло в классе после моего позорного бегства, — потом Ира, разумеется, расскажет мне об этом, — но, даже если бы мне было все это заранее известно, я бы все равно, естественно, не захотела бы сейчас встречаться с Олегом, с которым рассталась уже больше двух месяцев назад.

Но, увидев появившийся в полумраке коридора еще один мужской силуэт и безошибочно узнав в нем Тимура, я не стала прятаться. Хотя и недоумевала, зачем он разыскал меня. Я не хотела его видеть…

Я больше ничего уже не хотела…

* * *

Тимур.

Я подошел к Инге и присел рядом с ней на подоконник. В стройной напряженной фигурке девушки была какая-то неприкаянность и обреченность, и от этого у меня почему-то защемило сердце. И даже не от жалости, — а от какого-то другого, я бы сказал, прямо-таки отцовского чувства по отношению к ней.

Она выглядела сейчас такой испуганной и напряженной, что, казалось, сделай я хоть одно неосторожное движение, — и она просто сорвется с места и умчится прочь, как потревоженная птичка. Я не видел в ней пока еще женщину, — как ей, очевидно, хотелось бы, — но эта милая девочка вызывала во мне чувство нежности и сострадания. Мне хотелось просто обнять этого запутавшегося испуганного ребенка, который так торопится побыстрее стать взрослым, и попросить не спешить. Ведь у нее еще, как это ни банально звучит, все впереди…

Инга смотрела на меня подозрительно поблескивающими огромными зелеными глазищами, но, вопреки всем моим ожиданиям, следов слез я у нее на лице не обнаружил. И это было уже неплохо. Потому что я морально не готов был сейчас утешать рыдающего ребенка и пытаться внушить ему, что у него все еще будет хорошо…

Несколько минут мы просто молча смотрели друг на друга. Я никак не мог подобрать правильных слов, чтобы начать этот непростой разговор, а она… Она просто ждала…

* * *

Инга.

Я прекрасно понимала, что он просто не знает сейчас, что сказать мне, но вовсе не собиралась ему в этом помогать. Я попросту наслаждалась в этот миг неожиданной близостью любимого человека, и мое бешено бьющееся сердце сжималось при мысли о том, что это — первый и последний раз, когда мы оказываемся с ним наедине. И мне необходимо впитать в себя каждую секунду этой нашей встречи, потому что подобное больше никогда не повторится…

Он был так близок… И так далек… И именно тогда я осознала это до конца.

* * *

Тимур.

В те долгие минуты, глядя на Ингу, я невольно думал о том, что еще ни у кого и никогда не видел таких огромных изумрудно-прозрачных глаз. Пройдет всего какая-нибудь пара лет, и эта очаровательная взбалмошная девчонка превратится в потрясающе красивую молодую женщину, которая будет сводить с ума всех парней в радиусе тысячи километров. И я непроизвольно ощутил легкую грусть при мысли о том, что мне не суждено будет стать свидетелем этого…

Я невольно вздохнул, прогоняя непрошенные и не совсем уместные мысли, протянул ей руку и, стараясь говорить как можно мягче, предложил:

— Пойдем обратно в класс!

Она, — возможно, непроизвольно, — сжала мои пальцы, но при этом отрицательно покачала головой.

Маленькая ладошка девочки была такой холодной, что я непроизвольно, не задумываясь даже о том, что делаю, накрыл ее своей ладонью, пытаясь согреть дрожащие ледяные пальцы.

— Я, наверное, должен извиниться перед тобой… — нерешительно начал было говорить я.

— Нет, — с мягкой мечтательной улыбкой прервала меня Инга, и ее глаза при этом заблестели еще ярче. — Это я должна извиниться перед вами, Тимур Александрович! Я обещаю вам, что подобное никогда не повторится, и я больше никогда не поставлю в такое глупое положение ни себя, ни вас!

— Инга… — снова начал было говорить я, пытаясь все-таки собраться с силами и побеседовать с ней, но опять запнулся на полуслове, ошарашенный еще более ярким блеском ее изумрудных глаз. Я присмотрелся к ним повнимательнее, и до меня вдруг дошло, что они просто до краев переполнены слезами, готовыми вот-вот хлынуть, — несмотря на отчаянную, широкую, словно приклеенную к губам улыбку. — Инга, ты, что, плачешь?.. — почти с испугом в голосе спросил я.

Девочка решительно мотнула головой, очевидно, усилием воли прогоняя непрошенные слезы, и почти безмятежно произнесла:

— Нет. Все в порядке, Тимур Александрович!

Я не сумел сдержать тяжелого вздоха и тихо проговорил:

— Я не хотел тебя обидеть…

— Я знаю, — поспешно кивнула Инга. — Я сама во всем виновата! Но это больше не повторится! А теперь вам, наверное, пора возвращаться? — с нарочитой легкостью в голосе предположила она, явно, давая мне тем самым удачный повод закончить этот необычайно сложный для нас обоих разговор.

Спасибо, конечно, — но это был совсем не тот результат, которого я изначально планировал добиться.

— Нам пора возвращаться! — мягко поправил я ее, голосом подчеркивая первое слово.

Инга снова отчаянно замотала головой. Мне даже показалось, что я уловил промелькнувший в ее глазах ужас.

— Нет, Тимур Александрович! — возразила она. — Вы возвращайтесь, а я пойду домой!

— Инга… — снова попытался было заговорить я и вдруг с некоторым ужасом осознал, что ладонь Инги все еще находится в моих руках. Я как-то увлекся и совсем забыл об этом. Я нерешительно разжал пальцы, и Инга тут же отдернула руку, словно обжегшись.

— Инга, я даже не знаю, что тебе сейчас сказать, — честно признался я, наконец.

— А и не надо ничего говорить, — покачала головой девочка. — Я и сама прекрасно все понимаю!

— И что же именно ты понимаешь? — удивленно поинтересовался я.

— Да все я понимаю!.. — пожала плечами девочка. — Не мучайтесь!.. Вы хотите сказать, что… — Тут голос Инги невольно дрогнул, но она справилась с собой и сумела продолжить, как ни в чем ни бывало. — Что я еще слишком маленькая! И поэтому все мои чувства не могут быть серьезными! И потом, когда я вырасту, мне самой смешно будет об этом вспоминать!

— Ну, в общем-то, да, именно это я и хотел сказать! — проговорил я, испытывая при этом почему-то невероятное смущение. У меня возникло стойкое, не слишком приятное и даже весьма пугающее ощущение того, что девчонка собирается признаться мне в любви. А еще более некомфортное впечатление создавал страх из-за промелькнувшей вдруг мысли о том, что я просто напрочь не представляю, как предотвратить это неуместное признание, и как мне вообще сейчас выпутаться из этой на редкость щекотливой ситуации без потерь…

Инга смотрела на меня очень пристально, словно пыталась проникнуть в мой мозг и прочитать там нечто, не слишком надежно скрытое от нее. И вдруг неожиданно ее глаза заискрились искренним весельем, а губы тронула хоть и легкая, но вполне естественная, — а не натужная, — полуулыбка.

— Держу пари, Тимур Александрович, — с усмешкой в голосе произнесла она, — вы всерьез опасаетесь, что я сейчас брошусь к вам на шею с признанием в любви!..

Я едва удержался, чтобы не кивнуть, соглашаясь с ее словами.

— Ну, вообще-то, я не настолько самонадеян… — не совсем искренне пробормотал я, похоже, пытаясь оправдаться. Вот ведь мартышка!.. Ей опять удалось сбить меня с толку и вызвать замешательство. Давненько уже в моей жизни мне не попадались люди, способные меня смутить.

— Врете!.. — со смехом прервала меня Инга. — Именно этого вы от меня и ожидали! И уже подумывали о том, как поделикатнее смыться! Так ведь?

— Ну, в общем-то, да, как-то так!.. — признался я, посчитав, что глупо отрицать очевидное, имея дело с такой, в принципе, неглупой и весьма проницательной девчонкой.

— Не переживайте, Тимур Александрович, я не столь безрассудна и самонадеянна! — отозвалась Инга, стараясь говорить все так же весело, хотя в ее зеленых глазах снова отразилась такая боль, что мне стало не по себе. И даже в голове промелькнула мысль о том, а не ошибаюсь ли я на ее счет?.. Эта девушка действительно, похоже, была способна на глубокие и искренние чувства, — так не поторопился ли я, пытаясь уверить ее, — а в первую очередь, самого себя, — в том, что все это несерьезно?..

— Хотя я и не сомневаюсь, Тимур Александрович, — весело продолжила тем временем Инга, — что вы без труда сумели бы найти достойный выход из данной ситуации! Вы просто, отойдя от шока, честно попытались бы объяснить мне, что я еще слишком молода для подобных признаний, а вы, напротив, уже слишком стары, чтобы их выслушивать! И все это, несомненно, пройдет, стоит мне только чуть-чуть повзрослеть и встретить настоящую любовь!..

Я уставился на нее, наверное, совершенно ошарашено, в полном недоумении, абсолютно не в силах поверить в то, что действительно слышу все это из уст пятнадцатилетней девочки.

— Ну, что я могу сказать, — ты просто словно мысли мои читаешь! — снова вынужден был признаться я.

— Я знаю, — тихо сказала Инга. Она как-то разом вдруг стала очень серьезной. И взрослой, — как это ни удивительно. — Я все понимаю, Тимур Александрович! И я обещаю вам оставить вас в покое!

— Инга, послушай меня!.. — так же тихо проговорил я, снова непроизвольно взяв ее за руку и заметив, как девочка тут же напряглась от этого, в общем-то, совершенно невинного прикосновения. Я мысленно обругал себя и выпустил ее ладонь. — Мне совсем не хотелось бы лишний раз обижать тебя и обесценивать твои чувства, но все то, что ты сейчас сказала, действительно правда! Сейчас тебе трудно в это поверить, но пройдет совсем немного времени, и ты сама же будешь со смехом вспоминать этот наш разговор!

Боже мой, что я несу?.. Мне даже и самому-то было тошно от той банальщины, которую я с умным видом пытался вешать на уши этой девочке!.. Но что еще я мог сейчас сделать?.. Я должен был попытаться убедить ее, — и себя самого, в первую очередь, — что все будет именно так, а не иначе.

Инга молча покачала головой, без малейшего смущения глядя мне в глаза, — и у меня даже возникла нелепая мысль о том, что она пытается запомнить этот миг, — и меня, возможно, в нем, — навсегда. А еще у меня возникло совершенно иррациональное необъяснимое ощущение, что я действительно абсолютно не прав в своем предположении, и я поспешил продолжить, — опять же, стараясь убедить в этом, скорее, самого себя, а не эту девчонку.

— Разумеется, сейчас тебе все это кажется очень серьезным, — с умным видом и проникновенным понимающим тоном постарался проговорить я, но Инга со смехом перебила меня:

— Не надо, Тимур Александрович! А то сейчас вы заговорите о том, что все девчонки в моем возрасте влюбляются, но это редко выливается во что-то серьезное, и, разумеется, в моем случае все будет точно так же!..

Я очень внимательно посмотрел на нее и покачал головой, с неожиданным восхищением осознавая, что для своих юных лет она, пожалуй, даже слишком умна.

— Давайте просто не будем больше говорить об этом! — предложила мне Инга. — Возвращайтесь, пожалуйста, в класс, — пока вас там не потеряли! А то еще сплетни пойдут всякие, — а вам это, конечно же, крайне нежелательно!..

Последние слова она произнесла с едва уловимым сарказмом, умудрившись без труда своим тоном подчеркнуть, что я очень сильно, должно быть, переживаю за свою репутацию, — тогда как ей самой совершенно безразлично, что о ней могут подумать. Я снова недоуменно посмотрел на нее. Все-таки эта девчонка была слишком необычна и неординарна для своих лет.

— Мы еще обязательно поговорим с тобой обо всем об этом! — пообещал я, мысленно опять ругая себя за то, что несу эту банальную чушь, и встал с подоконника. — Поговорим тогда, когда ты действительно станешь чуть постарше!

— Ловлю вас на слове, Тимур Александрович! — на полном серьезе пригрозила мне Инга.

— Конечно, — кивнул я. — Обязательно. Поговорим обо всем когда-нибудь и вместе посмеемся над тем, что было! А теперь пойдем обратно в класс! Нас там уже заждались!

Но Инга снова отрицательно покачала головой.

— Нет, Тимур Александрович, я лучше сейчас домой пойду! — возразила она. — А вот вам действительно давно уже пора возвращаться! До свидания!

Она легко соскользнула с подоконника и в мгновение ока исчезла. Просто словно растворилась в воздухе. И я не только не сумел ее удержать, — я даже не смог понять, куда она умудрилась деться…

— Инга!.. — непроизвольно и как-то беспомощно окликнул ее я, — впрочем, совершенно не питая никаких иллюзий на то, что она может вернуться.

Ответом мне было лишь гробовое молчание.

Делать нечего, — я слегка растерянно пожал плечами, повернулся и отправился обратно в класс.

Я никогда не признался бы в этом вслух даже под пытками, — но в душе я больше не мог отрицать тот факт, что этой негодной девчонке все-таки удалось чем-то зацепить меня. Хоть это и было совершенно немыслимо.

* * *

Инга.

Я прижалась спиной к стене, слушая, как затихают где-то вдали шаги Тимура. Слезы жгли глаза, и мне с трудом удавалось удержать их. Но, даже несмотря на это, на душе у меня было светло и радостно.

В тот миг я ни капли не сомневалась в том, что однажды наступит день, когда я заставлю Тимура взять назад все свои слова. Да, сейчас я еще просто слишком молода, а потому не могу пока рассчитывать ни на какие ответные чувства с его стороны. Но подсознательно я ощущала, что нравлюсь Тимуру, даже несмотря на свой возраст, — и после сегодняшнего разговора это предположение превратилось в непоколебимую уверенность. Да, разумеется, я прекрасно понимала, что он даже под пытками никогда не признается в этом, — но он вовсе не был ко мне совершенно равнодушен. И я твердо верила, что придет день, когда я перестану быть просто его маленькой ученицей, — и тогда все у нас будет совсем по-другому.

Мне нужно было лишь немного подождать.