История шестая: Ссылка.

Чуждый мир, мир, с которым у него была своя странная связь.

Обыкновенный городской сумасшедший, верил, что его письма адресату доставляет самый скорый на ногу почтовый, — сам огонь.

Не даром он так деликатно подпаливал исчерканную рунами бумагу, заставлял значки становится более глубокими, въедаться в бумажные волокна под редкими синими вспышками на самых кончиках пламенных языков.

Под чадящим вонючим дымом, что только изредка пах как-то пряно, именно сгорающей бумагой и полынью.

Мужчина только смеялся, торжествуя, представляя, предчувствуя, как кому-то в руки сейчас спланируют черные огрызки пепла с продавленными на них символами.

Невесомые пушистые пепелинки, крепче стекла и железа, которые остается только сложить как увлекательный пазл… Прочесть.

Ухмыльнется, может быть. Он же знает… как? Это единственное, что беспокоило. Хотя его невидимый адресат умен. Нельзя сомневаться в его дальновидности и опытности.

Он, забывшись ругается, мол отпустите уже, я не виноват что все так. Это так же неизменно как яркий синий цвет неба над головой.

Ночью да, темно, приходят тучи, приходит вездесущий дым и смог, но неизменно. Синее, только колос— солнце покачивается туда-сюда. Что толку безвольно сотрясать воздух.

— Ты! Ты, наперсник, ученик, тот, кто внимал так жестоко преданно, получишь еще одно послание, без сожаления отданное всепоглощающему рыжему зверенышу пляшущему на тоненькой витой, уже отвердевшей углем, нити.

В неровных строчках жарко корчится червь, жалкое, какое все жалкое, ни капли интересного для воплощённого ублюдка, который даже не смеет взглянуть на звезды.

Он лишь чувствует, может часами стоять напротив того, к кому тянется всей своей сущностью, вновь и вновь бессильно сжимая кулаки.

Ветер, безветрие, иногда ты выше и я ощущаю движение прямо над головой, да, тут стоит здание и ты опять расхаживаешь по этажу по давней привычке… сморгнуть только непрошенные слезы.

Тут ветер, пыль, вытянувшая когтистые коричневые пальцы неловко растопырившие веер листьев— игральных карт, ветка дерева, вяло дрожащая над головой и снова это, синее!

Может руку протянуть, вызывая недоверие у прохожих к своей персоне, плевать.

Обыкновенный призрак, почему бы ему не вытянуть руку вверх, растопырив пальцы, потом отряхнутся как большой злой собаке и споро уйти прочь. Забавный чудак, наверное.

Дома его уже ждет, нет, не ждут сын, жена, которую так сильно раздуло за последние пару лет… Наверное это медленно разворачивается проклятие, заботливо выстилая дорогу в личный ад.

Та, которую он пытался полюбить…женщина даже не замечает как она некрасива теперь, уродлива и внешне и…

Но зачем сразу так критично, приятель. Обыкновенная самка. Жалкий червь в рунных строчках, инестая иса.

Впору смеяться, со всхлипами, выкриками. Это не написать. Не важно. Чуждый мир.