Глава 3. Берения

— Вырубки идут на север еще три мили. Хотите осмотреть их все? — судя по кислой мине, у беренского герцога не было ни малейшего желания делать крюк. Впереди уже виднелись башни Венброга и герцог явно хотел вернуться домой.

— Одну или две, если позволите.

После метели округа словно вымерла, а лес накрыла толстая шапка снега, но Фронадан еще надеялся увидеть места работ. Годрик окинул его унылым взглядом и нехотя кивнул. Форменный камзол эмиссаров Короны — красный, со львом Саврайсов на груди — действовал на герцога угнетающе. Можно подумать, он видел перед собой не графа Валленийского, а самого короля — мялся и не мог отказать. Это никуда не годилось.

— Пожалуйста, сюда.

Они свернули с дороги и направились к кромке леса. Слуги растянулись позади длинной цепью, а те, чьи невысокие лошадки утопали в снегу бездорожья, остались на развилке.

— Вы писали королю о трудностях с повторным заказом, — напомнил Фронадан, запахивая плащ. Форма была подбита горностаем и прекрасно сидела, но больше он ее не наденет. Герцог должен видеть в эмиссаре своего союзника, а не карающую длань короля — без этого любой договор не стоит ломаного шенка.

— А? Да. Мы уже отправили в столицу мачтовые сосны в конце апреля, а в августе — три пака дуба. Вы хоть знаете, за какие деньги можно все это продать? — Годрик явно ожидал сочувствия, но ежегодные разовые поставки леса были его данью Короне. Фронадан не отказал ему в паре понимающих кивков. — Ладно, я выполнил свой долг. Но затевать новую конфискацию в декабре? Когда с последней не минуло полгода?

— Не конфискацию — заказ, — аккуратно поправил Фронадан, чтобы это не звучало столь жестко.

— Заказ оплачивают, а я не получил обещанное, — проворчал герцог.

С этим было трудно спорить. И хотя Фронадан считал, что король поступил слишком щедро, пообещав за дополнительные поставки отдать беренским лордам часть уже собранных в их землях налогов, он был обязан разобраться с тем, что они не получили эти деньги.

— Я здесь, чтобы все уладить. Но уверен, что некоторые издержки все же предпочтительнее призыва браться за оружие.

— За оружие?

— В последние недели варвары заняли верховья Броганы, и Вилиам готовится к худшему, — здесь, очевидно, до сих пор не верили в угрозу новой войны с хальтами.

— А что же принц Адемар? — недоуменно спросил герцог.

Снова этот вопрос. Наследник Вилиама владел пограничными землями и уже двадцать лет оберегал страну от набегов, но теперь, прослышав о наборе войск, лорды с окраин удивлялись так, будто никто, кроме принца, и не клялся защищать королевство.

— Его высочество держит позиции, но опасность слишком велика. Черные ладьи уже заполонили восточные притоки Броганы, так что скоро с плагардской верфи сойдут три новых судна. За них король и благодарит вас.

Годрика благодарность короля не тронула. В его хмуром взгляде читался вопрос, чем окупится эта самая благодарность. Фронадан зашел с другой стороны:

— Я также несу большие расходы, а из-за близости Валлении к реке, как вы понимаете, буду первым, кого отправят на защиту границы. Полагаю, призыв не коснется земель севернее Гретта. К вам лишь обратились за помощью.

Годрику потребовалось несколько мгновений, чтобы осознать — свой долг верности он отдаст корабельным лесом, а не службой в другом конце страны.

— Два королевских заказа разорят меня не хуже войны, — проворчал он уже больше для вида.

Некоторое время они ехали молча, пока среди сосен не показались крестьяне, расчищающие снег. — А вот и еще одна вырубка. Не медлим ни дня, — герцог растянул губы в примирительной улыбке.

Усердие было похвальным, только в роще трудились одни старики, и рабочих было подозрительно мало. Похоже, беренцы изо всех сил старались показать, как плохо у них идут дела. Фронадан вздохнул и уже не в первый раз отметил, что герцог его рассматривает. Здесь, в далекой провинции, люди жили и одевались гораздо проще, и интерес беренцев к его костюму раздражал графа больше, чем все претензии Годрика вместе взятые. «Всего лишь глупая придворная мода, — подумал он. — Гордись ты тем, что живешь иначе — я бы тебя уважал!»

— Но заметьте, — герцог быстро отвел взгляд, — деревья и тут плохие! Как вы знаете, их тоже приходится валить. Сплошные убытки. Что за год, что за год…

В лесу и впрямь виднелось много порченых стволов, и Фронадан решил, что его просто дурачат. Никакая это не вырубка, а дикая роща, куда для вида согнали местных крестьян. Найти же настоящие места работ было трудно — после снегопада нигде в округе не осталось человеческих следов, а Королевский тракт замело так, что без провожатого и дороги под ногами не найдешь.

— Что ж, мы можем возвращаться в замок. Если на днях вы также любезно покажете мне остальные вырубки, сегодня я с радостью проведу остаток дня под крышей.

Годрик довольно кивнул и помахал слугам на развилке, чтобы они двигались к Венброгу.

Весь путь он молчал, обернувшись только когда они уже въехали за стены замка.

— Мы сможем обсудить дела за ужином? Я не держу тайн от подданных.

— Как вам будет угодно, — согласился Фронадан, не выказывая беспокойства. Конечно, он предпочел бы личную беседу. С кем он будет говорить за ужином, с Годриком или с теми, кто на него влияет?

Передав лошадь заботам грума, Фронадан отправился в свои покои — его ждали шпионы со сплетнями из комнат слуг и казарм. Лорды будут скрывать свои истинные чувства, но слуги отражают настроение хозяев, как зеркало, так что следить за ними куда проще.

Пока что получалось, что королевское посольство пришлось беренцам не по душе. Солдаты жаловались, что их лошадей выселяют в сараи, прислуга — что изнеженные южане впустую жгут дрова и свечи, а юные оруженосцы задирали друг друга, хвастаясь и бранясь по любому поводу. Даже Ригмин, самый взрослый оруженосец Фронадана, подрался с одним из герцогских пажей, а тот в запале обещал, что «они еще покажут южанам, где их место». «Они» могли быть кем угодно, от своры мальчишек до беренских войск. Ригмин получил выговор и задание не отставать от болтливого мальчика.

— Леви!

Пожилой камердинер не услышал — он бережно убирал королевскую форму. Старик был туговат на ухо, но все еще полезен — никто не знал так хорошо работу и привычки Фронадана, как этот верный слуга.

— Леви! Оставь это. Время.

Камердинер захлопнул крышку сундука. Не стоило выделяться среди беренской знати, так что внутри остались все яркие короткие дублеты, а выбран был простой, слегка старомодный камзол длиной до колена. Потом Леви усадил графа в кресло, пытаясь пригладить его жесткие волосы и зачесать по местной моде вперед — но они упорно завивались на затылке, открывая уши. Все это только раздражало. Беренцы были все, как один, светловолосы, так что Фронадан все равно походил на них не больше, чем ворон на белых крачек. Когда же Леви достал корицу с миртом, чтобы подкрасить тронутые сединой виски, Фронадан не выдержал и отогнал его прочь. Берения нравилась ему своими простыми нравами, и до такого здесь еще не скатились.

Главный зал встретил его приглушенным светом и скромным убранством. С тех пор, как Фронадан впервые побывал здесь в юности, Венброг почти не изменился. Герцог мог позволить себе по-столичному покрыть стены резным деревом, но шитых золотом гобеленов у него всегда было меньше, а шкафы не ломились от дорогих, но бесполезных вещиц. Приятное место.

Фронадан приложил к груди правую руку, приветствуя двор кратким поклоном, и поднялся на помост к столу герцога. Годрик ожидал эмиссара в компании своего юного сына — оба смотрели серьёзно и хмуро. У него не было других родственников, кроме дальнего кузена, и обычно он не появлялся при дворе. Но пустое место за главным столом означало, что сегодня приглашен даже он. Внизу еще два стола были приставлены к главному в виде буквы П, но придворные не садились, пока стоял их господин.

— А, вот и вы, — поклонился герцог, обрывая разговор. — Прошу, — он занял кресло в центре, приглашая Фронадана на место справа от себя. Стольники подали им воду для рук, а слуги с блюдами двинулись к помосту.

— Стол у нас, как всегда, небогат, но, надеюсь, вы будете довольны, — Годрик слабо улыбнулся. Перед ним поставили глубокое блюдо с запеченным мясом, олениной, если судить по соусу из красного вина с луком и тимьяном; блюдо поменьше с черным рагу — должно быть, зайчатиной, а ближе к графу оказался поросенок в сладком соусе с финиками и гвоздикой.

Фронадан лишь отмахнулся:

— Что вы, я редко даю стол богаче.

Это, конечно же, было неправдой, но улыбка герцога впервые немного потеплела.

— Тогда, возможно, мы вас удивим. Попробуйте вот это, — он указал стольнику отрезать кусок оленины и подал гостю. В похвалах повару завязалась беседа столь пустячная, что Фронадану хватило времени осмотреться.

Каждого из четверых его рыцарей посадили рядом с хорошенькими незамужними леди — к вящему удовольствию обеих сторон. Другие члены свиты удостоились весьма неплохих мест в середине стола. А вот многих местных лордов здесь не было, и у самого помоста, ближе к Годрику, оказались вовсе не те люди, которых ожидал видеть Фронадан. Разве герцог не намерен обсудить за ужином детали своей угрожающей ноты? Почему бароны, ее подписавшие, оказались в немилости? Драгворта посадили на левом крыле седьмым, не считая женщин, Хеварга — восьмым, а Борг и Уворт сидели так далеко на правом, что вряд ли услышат, о чем говорит их господин с эмиссаром. Ближе всех за высоким столом сидел теперь тот самый дальний родственник, лорд Бериг, и Фронадан ни за что бы его не узнал — так тот растолстел — если бы не супруга. Леди Грету он знал хорошо. Высокая, облаченная в тугое бархатное платье, она была все такой же стройной, как и пятнадцать лет назад, когда они впервые встретились. Время пощадило ее внешность, но оставило след на характере — теперь она не щебетала с соседками по столу, а сидела молча, словно пожилая дама. Конечно, рядом с дочерью и ее подругами она выглядела отцветшей и усталой, но Фронадан помнил ее молодой и веселой. Сколько ей тогда было, семнадцать? Кажется, она младше его всего на пару лет, значит сейчас ей не больше тридцати. На юге никто не стал бы хоронить себя в таком возрасте.

— И вот нас уверяют, что в счёт оплаты этого леса возвратят уже собранные налоги, — забасил лорд Бериг, услышав, что разговор наконец переходит к делу. — А другие не будут собираться. Однако, сборщики продолжали изымать наши деньги. — Его мрачный голос больше подошел бы проповеди о смертных грехах, а не жалобам. Придворные затихли.

Фронадан уже знал о сути проблемы из ноты, присланной беренцами, но хотел дать им выговориться. Король действительно определил большую часть налогов к возврату в обмен на корабельный лес, который затребовал для усиления речного флота. Деньги уже должны были вернуться лордам. По приезду Фронадан сразу отправил гонцов к наместнику казначейства, но обратно они приедут только дня через два.

— А наместнику как будто бы и дела нет, — развел Бериг руками, от чего соседям по столу пришлось заметно потесниться, — до того, что мы остались и без денег, и без леса на продажу.

Наместник Луган, посланный сюда казначейством, всегда казался Фронадану не совсем чистым на руку, но не мог же он не понимать, что ставит под угрозу мир в целой области. С казнокрадами Вилиам обходился достаточно милостиво, лишая всего имущества, но за бунт казначей поплатился бы жизнью.

— Вы обращались к судебному наместнику? — спросил Фронадан у герцога.

— Конечно, — ответил вместо него Бериг. В его взгляде был вызов.

— И как решилось дело?

— Никак. Он молчал больше двух недель, а потом уехал с выездным судом по западным баронствам.

Слишком удобно, чтобы быть правдой. Некоторое время Фронадан молча наблюдал за Беригом, ожидая, что тот как-нибудь себя выдаст. Но либо ему было нечего скрывать, либо он хорошо играл свою роль — его коровий взгляд оставался одинаково невозмутимым.

Годрик, глядя то на одного, то на другого, дождался паузы и проговорил, разглаживая углы белой скатерти:

— Теперь все налоги собраны, а обратных выплат нет. Что это — личная инициатива наместника Лугана? Или позиция Короны, не уверенной до конца, заплатит она или нет?

Фронадан нахмурился. Разговор принимал крутой оборот. Да, казначея не любили, но король считал, что он достоин своего места. Такие ли это деньги, чтобы рисковать головой? Граф прикинул: налоги за полгода с королевских дорог, мостов и мельниц, десятина с церкви, пошлины на вывоз пушнины и ещё по мелочи… Где-то три тысячи золотых кье. Всего! Хотя сейчас на это можно купить пару-тройку городских домов и вложиться в какое-нибудь предприятие. Немало для чиновника. Он мог рискнуть.

— Разумеется, мы сочли, что дело только в наместнике, — продолжил размеренным басом лорд Бериг. — Но он отказывался от встреч под предлогом разъездов по герцогству. И где бы ни обнаруживался его след, там наши гонцы уже его не заставали. Значит, прячется?

Фронадан заметил, как леди Грета бросила на мужа встревоженный взгляд. Клевета на наместника могла обернуться серьезной проблемой, и если Годрику она сойдет с рук, но такому мелкому лорду, как Бериг, вряд ли. Тот, однако, на этот счет не беспокоился и вообще вел себя так, будто это с ним, а не с герцогом вели переговоры. Выяснить интересы этой новой фигуры на доске теперь стало куда важнее, чем умаслить Годрика.

— Высший суд рассмотрит это дело, — пообещал Фронадан и герцогу, и самому себе. — Я добьюсь приказа о его аресте.

— Ну, это если будет кого арестовывать, — прогудел Бериг. — Охранные грамоты казначейства еще в силе. Держу пари, наместник улизнет, как только запахнет жареным. Пока вы ждете приказа, он свободно пересечёт границу Берении.

— Я готов немедленно заключить его под стражу, — выдохнул Фронадан, словно это решение далось ему нелегко. — Закрою дороги и вышлю всех солдат на поиски.

Годрик растерялся.

— Н-но у вас нет полномочий.

Он неуверенно оглядел своих людей в поисках возражений. Слова графа, передаваемые из уст в уста, волной пробежали от помоста до последнего стола в конце зала. Все обернулись к Фронадану.

— Я сделаю это от своего имени, лично.

Некоторое время Годрик молчал, явно не готовый к такой серьёзной помощи. Он не имел понятия о полномочиях эмиссара и, разумеется, не хотел быть ему в чем-то обязанным. А для Фронадана это был прекрасный шанс оказать услугу. Услуга всегда требует оплаты.

— Приказа еще нет. Зачем делать такое одолжение? — хмуро поинтересовался лорд Бериг.

— Признаться, это меньшее, чем я могу помочь, помня с каким настроем сюда ехал. Мне казалось, все ваши обвинения беспочвенны. Теперь я вижу, что это не так, — Фронадан одарил присутствующих извиняющейся улыбкой, наблюдая за тем, пришлось ли это Годрику по вкусу. Ну, кто бы не хотел считаться борцом за справедливость вместо смутьяна? Над ухом словно проскрипел голос отца: «Посол обязан быть приятным и полезным», — принцип, с годами намертво вбитый в голову.

Годрик, однако, не выглядел довольным:

— Великодушное предложение. Но нам лучше отказаться — вы навлечете на себя гнев короля.

— Я найду, как избежать его, — отмахнулся Фронадан, не принимая отказа. В это было легко поверить — он приходился королю племянником, да и их дружба с принцем Адемаром ни для кого не была секретом.

— Что ж. Хорошо. Мы вам благодарны, — бесцветно улыбнулся герцог, подзывая виночерпия. — Но вам не пришлось бы рисковать, если бы его величество держал в узде своих наместников.

Лорд Бериг кивнул:

— И солдат. Мы обратились к королевским гарнизонам с просьбой задержать хотя бы птиц помельче — сборщиков налогов, но солдаты их якобы не видели. А ведь совершенно невозможно проехать мимо гарнизонов, если путешествуешь честным образом и сдаёшь деньги наместнику, как это принято.

— Ни один сборщик, да что там, ни один купец не поедет через глушь, когда есть королевский тракт! — Горячо поддержал его Годрик, делая глоток из золоченого кубка.

— Либо они увезли деньги окольным путем со всей охраной Лугана, либо королевские солдаты покрывают воров, — Бериг отрезал себе еще один приличный кусок оленины.

— А я всегда говорил: если бы гарнизоны на моей земле подчинялись только мне, таких проблем бы не было! — герцог ударил кубком об стол, и вино плеснуло через край, покрыв пятнами скатерть и рукав камзола Фронадана. Годрик поперхнулся и смущенно захлопотал над графом, прижимая к пятну льняную салфетку. Фронадан пожертвовал бы всеми своими камзолами, лишь бы герцог продолжил и наговорил вещей, за которые потом пришлось бы ответить, но проклятая неуклюжесть остудила тому голову.

— Я, разумеется, не утверждаю, что был какой-то сговор, — сменил Годрик тон, — но у нас и так есть претензии к работе гарнизонов, так что доверие потеряно. Мой дед согласился на три королевских форта, столица берет налог на их укрепление, но бандиты берут налог куда больше.

Фронадан решил не касаться темы военного присутствия в Берении — Корона от него не откажется.

— Я предоставлю королю отчет о безопасности тракта, — ответил он, — и можете быть уверены — он не пожалеет виновных.

Годрик довольно выпрямился:

— Мы уже забыли, что такое безопасность. Суд засыпан делами о разбое.

— Предоставьте мне все сведения, и я лично прослежу за разбирательством.

В усмешке герцога зазвучала победа:

— Сегодня же отправлю человека за бумагами.

— Прошу вас, не торопитесь, — улыбнулся Фронадан. — Мне еще придется уточнить кое-какие детали, проверить данные, объехать пару мест… Обычная рутина.

Годрик недоуменно опустил кубок.

— Вы не доверяете моему слову? — В этом вопросе было больше волнения, чем гнева.

— Что вы, как можно. Но, видите ли, на пути сюда мне не раз казалось, что лес вдоль тракта вырублен едва ли на сто локтей из положенных двухсот. И поскольку это нарушает закон о содержании дорог местными землевладельцами, я не могу начать разбирательство, пока не отправлю людей на замеры. На следующей неделе, вероятно.

Из надутого герцога словно разом вышел весь воздух.

— Хорошо. К этому времени я соберу все жалобы, — Годрик отодвинул кубок и одарил своих баронов тяжелым взглядом.

Что ж, одной проблемой меньше. Жалоб не найдется, а дорогу расчистят — в этом можно было не сомневаться.

— Но это не вернет нам денег за конфискованный лес, — вновь подал голос Бериг, его было не сбить с мысли, как вола с борозды. — Кто знает, когда найдется наместник и начнется Высший суд. Не может ли его величество обозначить свою поддержку раньше?

Неслыханная наглость. Однако Вилиам ясно выразился насчет того, как важен для него мир с Беренией.

— Король готов пожаловать вам право собрать налоги за следующие полгода в свою пользу, — проговорил Фронадан, наблюдая за реакцией придворных. Ничего подобного не случалось со времен Объединительной войны, одним из ее итогов, собственно, и была централизация сборов напрямую Короной, без посредничества лордов, которые могли забрать себе сколь угодно большую часть. — Мне нужно поговорить с мастером Луганом и увидеть его бумаги. Но если мы не найдем его за следующие три недели, вы получите жалованные грамоты без разбирательств.

Придворные, до того затихшие, возбужденно зашептались. Но на забытых всеми Драгворта, Хеварга, Борга и Уворта это не произвело никакого впечатления, хотя их собственные потери были не меньше, чем у Годрика. И вот речь заходит о том, чтобы вернуть им деньги, а они и ухом не ведут.

— Прекрасно! — кивнул Годрик. — Истинно, милость его величества не знает границ!

Кажется, на этот раз герцог действительно получил то, что хотел. Он хлопнул в ладоши, и стольники засуетились над второй переменой блюд, а Фронадан продолжал наблюдать за четырьмя баронами. Шпионы докладывали, что они стоят на грани разорения и крупно задолжали Годрику. Похоже, их подпись в ноте купили за долги, а все золото уйдет в казну герцога.

На столе появились куропатки, цапли и жареный лебедь. Годрик занялся едой и перевел тему на соколиную охоту. Бароны ловили довольный взгляд своего господина, и напряжение, висевшее над столами, постепенно рассеялось. Фронадан искоса наблюдал за леди Гретой, ожидая знаков недовольства, но она была поглощена своими мыслями и не смотрела на мужа. Нужно поговорить с ней наедине. Столько сведений о людях, сколько он получал от их слуг, жен и детей, Фронадан не получал ни от кого, так что он ожидал танцев, чтобы пригласить Грету и поговорить с ней, не привлекая внимания. Однако, гости еще не расправились с мелкой дичью, а впереди было горячее вино и закуски. Барон за одним из нижних столов травил охотничьи байки, в зале стало шумно и с молчаливого согласия герцога беренцы перешли от дел к веселью, развлекая южан, словно старых друзей. Уловив паузу в разговоре господ, вперед вышел менестрель, запевая старую балладу, а Фронадан подозвал пажа наполнить кубок. Мальчик едва управлялся с тяжеленным кувшином и граф поддержал сосуд над кубком, изрядно смутив маленького слугу.

— Вина! — раздался чей-то возглас. Мальчик бросился к веселой компании, где сидели и люди Фронадана. Четверо рыцарей, выбранных для этой поездки, сияли от внимания соседок и, распустив хвосты, соревновались в чтении на память длиннейших поэм. Они прекрасно справлялись со своей задачей — лица молодежи, не отягченные думами о делах королевства, заметно разряжали обстановку. Фронадан незаметно вздохнул, покачивая кубком в такт мелодии. Как хорошо можно было бы провести время, если бы не все эти глупости.

Менестрель откланялся, и упорный барон внизу принялся за новую историю, пока гости лакомились печеными яблоками, сыром и орехами. Речь шла об охоте прошлой осени, но по лицам придворных было видно: они слушают эту историю не первый год. Как и в любой хорошей байке, вепрь, уже подбитый двумя или тремя стрелами, долго путал след и проявлял чудеса смекалки. Среди действующих лиц Годрик упоминался только в начале, и теперь Фронадан ждал, когда же тот появится вновь, ознаменовав счастливый конец.

Он оказался прав: кабана нашли у ручья, где Годрик набирал воду. Герцог не успел схватить рогатину и расправился со зверем одним кинжалом, сам. Сидящие за столом дружно захлопали, Фронадан присоединился к ним, хотя и питал некоторое сомнение в правдивости рассказа. Однажды, двадцать лет назад, когда он был гораздо моложе Годрика, но, вероятно, столь же самонадеян, на него выскочил здоровый кабан. Граф тогда беспечно лежал в тени ивы, сочиняя любовную балладу вместо того, чтобы стоять с оружием наготове. Он отделался вскользь распоротым боком и жестким ударом по самолюбию. Вряд ли Годрик был в силах сделать большее. А в своих силах Фронадан сомневался редко.

Мастер церемоний, круживший у помоста, получил наконец знак и объявил окончание ужина. Когда убрали столы, Фронадан обнаружил вокруг себя всех беренских леди, ожидающих приглашения. Заиграла музыка, и он сделал вид, что занят важной беседой с настоятелем городского собора. Наконец, его рыцари пригласили девушек, дамы достались своим супругам, и пары двинулись одна за другой, плавно шагая по кругу. Бериг, как и следовало ожидать, протопал к столу с винами и остался в компании таких же тучных господ. Леди Грета встала среди пожилых дам, повернувшись спиной к танцующим, и Фронадан покинул священника, чтобы успеть на второй круг танца. Со спины она казалась одной из этих милых старушек, что уже и не ждут приглашений и довольствуются тихой беседой друг с другом.

— Леди Грета. Не откажите мне в удовольствии пригласить вас.

Грета вздрогнула от неожиданности и обернулась.

Она была к себе несправедлива. Ее карие глаза все также живо блестели, а густые волосы, подобранные в косы, тяжело качнулись, когда она кивнула в ответ.

— Дамы, прошу простить, — подав Грете руку, Фронадан умыкнул ее из толпы и ловко пристроил в ряд танцующих, словно она все еще была девчонкой, которую он помнил. В глазах Греты заплясали смешинки, но она скрыла их за вежливой улыбкой — Бериг стоял буквально в паре шагов от них, споря с бароном, не знавшим другим тем, кроме охоты. Они торговались насчет гончих, напрочь заглушая музыкантов.

— Я слышал, в Берении не только мужчины знают цену хорошей своре, — проговорил Фронадан, заметив, что сумма, которую выкрикивал Бериг, леди Грету совсем не тревожила. — И вы сопровождаете мужа на травле?

— Всегда, ваша милость.

— В таком случае барон обязан рассказать нам байки и о прекрасных охотницах. Не из клыка ли вепря сделана ваша брошь? — добавил он шутливо.

— Нет, граф, что вы, — леди Грета все еще тускло улыбалась, но взгляд ее невольно скользнул по груди графа туда, где кабаньи клыки прошлись по ребрам, оставив длинный кривой шрам.

Танцоры сделали поворот, реверанс и теперь шли друг за другом в обратную сторону. Компания Берига осталась у них за спиной.

— Она из слоновой кости, — проговорила леди Грета совсем другим тоном, глядя графу в лицо. Глаза ее заблестели, а на щеках разлился легкий румянец. Неужели она считала, что он все забыл?

Наклонив голову, чтобы главное покрывало скрыло ее от придворных, Грета крепче сжала его пальцы.

— Мне не повторить подвига леди Варейти, так что вепрей я оставляю для мужа. Но у меня самые быстрые гончие, а мои ястребы легко обойдут королевских.

— Вы никогда не упускали лучшую добычу, — улыбнулся Фронадан.

— Как и вы, — заметила она, прищурясь.

Вот она, Грета, живая и говорливая — совсем как раньше. Может, и сейчас она сообщит ему что-то ценное?

— Королевский ловчий обещает по весне лучшую охоту года. Любому, у кого есть толковая свора, сулят не меньше двух оленей.

— О… Мне нечасто везет и с одним. Мы в ссоре с Боргом, и он стережет свой лес, как цепной пёс, а Уворт еще ни разу не уступил добычу, если та пала на его земле. В королевских лесах, наверно, за весь день не добраться до соседей?

— Пожалуй, и за два.

— Я вам завидую, — Грета сделала грациозный поворот, шаг назад и обратно. Носки ее туфель ступали ровно по своим следам, подол качался в такт четким движениям. Она сжимала руку Фронадана куда сильнее, чем требовалось.

— Хотите побывать там?

Казалось, леди Грета не могла расцвести еще больше, но эти слова будто зажгли внутри нее огонек.

— Я приглашу вашего супруга на частную охоту Вилиама. Вы оба будете моими гостями.

Огонек погас также быстро, как вспыхнул.

— Не думаю, что это возможно.

Фронадан бросил взгляд в сторону лорда Берига, хмуро наблюдавшего за парой.

— Разумеется, приглашение получат и другие, — понизил он голос до шепота. — Я не поставлю вашу честь под сомнение.

Грета молча сделала еще несколько шагов, чуть не сбившись на развороте. Глаза их снова встретились.

— Боюсь, мы не сможем. Я и мой муж, — она поправилась, будто до того говорила за всех.

— Бросьте. Мои кузены будут там, я познакомлю вас с их высочествами, — Фронадан сделал вид, что принял ее замешательство за кокетство.

— Я была бы счастлива. Но у лорда Берига есть дела, — натянуто улыбнулась Грета. Взгляд ее невольно скользнул к дочери, танцующей в паре с сыном Годрика, и вернулся к затылку идущей впереди дамы, тонкие пальцы обмякли.

Фронадан присмотрелся к девушке и худому, черноволосому наследнику Берении. Молодые люди не были увлечены друг другом, но от них это и не требовалось. Итак, помолвка? Но тогда нет ничего лучше, чем представить молодых ко двору. Любой был бы счастлив, получив такое приглашение. К тому же Бериг выглядел, как человек, у которого нет более важных дел, чем охота с собаками. Но Грета явно что-то знала. Неужели Годрик собирался настоять на сносе фортов? Или выбить из короля сумму, побольше всякой компенсации? Тогда Вилиам не обрадуется гостям с севера. Похоже, сегодняшние договорённости ничего не стоят.

Смущение Греты стало слишком заметным и Фронадан поспешил ее успокоить:

— Жаль, жаль, но в следующий раз я обязательно приглашу вас. Если не в Хаубер, то на турнир к графу Гинару. Вы можете выбрать развлечение по душе. Только скажите — я все устрою.

Грета с радостью сменила тему:

— Благодарю! Я мечтаю побывать у лорда Гинара. В прошлом году он обещал провести сорок сшибок за раз, вы слышали? И спорит с любым желающим на фунт золота, что выбьет из седла половину из них.

— Слышал. И не советую вам спорить.

— Что? Думаете, он выиграет?

Грета уже снова улыбалась. Хватит с нее на сегодня, вокруг слишком много любопытных глаз.

— Обязательно выиграет.

— Уж не поддаетесь ли вы ему? — сощурилась она в притворном негодовании. — Для ровного счета?

— Ни в коем случае.

Грета засмеялась и потребовала рассказать о каждом из рыцарей, принявших вызов, и о приготовленных для гостей развлечениях. Она разговорилась, но больше ни разу не обмолвилась о том, что мешает ее мужу покинуть Берению. Тем не менее, Фронадан провел с ней еще два танца, прежде чем уважить других леди. О чем бы он ни спрашивал своих очаровательных партнерш, они легко делились с ним последними слухами, но приходили в одинаковое замешательство по поводу планов на выезды. Наметив линию дальнейших расспросов, Фронадан был готов танцевать до утра несмотря на усталость, но уже очень скоро заметил, что придворные расходятся спать. Не стоило рассчитывать на долгий прием — они были не в столице. Не прошло и часа, как ему пришлось раскланяться с последним беренцем и отправиться в свои покои.

Проделав недолгий путь от главного зала до своих комнат, граф отпустил провожатого со свечой, бросив ему в ладонь несколько шенков. После нескончаемой музыки тишина оглушала. Не успел Фронадан коснуться ручки, как Леви уже открыл дверь изнутри. Камердинер посторонился, а со стула у камина спешно поднялся молодой человек в красной форме — капитан королевского форта.

— Ваша милость, — он поклонился и встал навытяжку, как в строю.

— Добрый вечер, Белард. Присаживайся, — Фронадан указал на глубокое кресло. — Позволь угостить тебя хорошим вином. Леви, корсийское красное.

Капитан отрывисто кивнул: «Благодарю», — но остался стоять на месте. Камердинер полез в сундук за пузатой бутылью, тихо ворча, что вино должно подходить компании. Он действительно думал, что тихо шепчет? Белард сморгнул и невольно отвел взгляд. Так он и вовсе не бросит строевой тон.

— Как дела в гарнизоне?

За прошедшие сутки ветераны из столичной Гвардии должны были тайно сменить местный гарнизон, и капитан отвечал за эту операцию.

— Сир, гвардейцы заняли казармы. Я послал обратно своих солдат в вашей форме. Если за фортом кто-то наблюдал, он видел, как уехал тот же самый отряд.

— Отлично. А теперь сядь и поговорим без церемоний, — Фронадан сам подвинул кресло к камину и уселся в другое напротив.

Отчитавшись, капитан явно почувствовал себя свободнее и наконец сел. Леви подал им вино.

— Прошу тебя.

Белард взял кубок в руки, вдохнул терпкий аромат и попробовал напиток. На губах его заиграла улыбка.

— Да, не то что здешнее.

Фронадан улыбнулся, согласно салютуя кубком:

— Ты хорошо поработал. Теперь пускай твои молодцы возвращаются в гарнизон по одному, не привлекая внимания. И следи, чтобы на виду всегда было не больше человек, чем обычно.

— Конечно, сир, я уже распорядился.

— Хорошо, — Фронадан довольно кивнул. Капитан ему нравился, приятно было сознавать, что в такое неспокойное время фортом управляет толковый человек.

— Только вы смотрите, бока не отлеживайте. Мне не нравится то, что происходит в Венброге, нужно быть начеку.

Капитан поперхнулся:

— Никогда бока не отлеживали! И зачем вы гарнизон наш пополнять решили, непонятно!

За спиной у Фронадана раздался сердитый кашель — Леви негодовал. Смущенный, капитан встал и, считая встречу оконченной, с сожалением поставил кубок на стол:

— Прошу простить, ваша милость.

— Ну, теперь и я увидел, что можно было не менять. Однако, приказ короля. Сядь, — Фронадан кивнул на кресло и обернулся к камердинеру:

— Леви, на сегодня все, ты можешь быть свободен.

— Как будет угодно вашей милости, — старик низко поклонился, демонстрируя собственное понятие о вежливости, и вышел из комнаты.

Белард проводил его взглядом, сел и вновь сомкнул руки на кубке.

— Приказ есть приказ. Гвардейцы эти… ничего, способные.

Фронадан усмехнулся про себя. Матерые бойцы Гвардии дадут фору любому солдату и если кому-то и нужно волноваться насчет своих способностей, то только молодому командиру. Но теперь он был уверен, что Белард придется им по душе.

— Мне нужно, чтобы ты без шума отправлял их наблюдать за границами. На южной я уже оставил людей. Пусть задержат наместника казначейства.

— Мастера Лугана? — капитан выглядел удивленным.

— Да. А ты поедешь в город и попробуешь отыскать его следы там.

— Вы, наверное, шутите, — Белард отставил кубок и подвинулся к графу, как будто плохо его слышал. — Все эти обвинения не могут быть правдой.

— Прежде, чем обвинять, я должен с ним поговорить. Ты доставишь его в форт и проследишь, чтобы никто, ни один слуга не оставался с ним наедине и не принимал от него никаких бумаг.

На лице Беларда явно читались возражения, но он молчал, будто призрак Леви встал у него над душой с учительской розгой.

— Ну? Говори.

— Ваша милость, здесь не было наместника лучше, чем мастер Луган. Он ни разу не задержал наше жалование и за главарей шаек всегда платил больше, чем другие. Я не слышал, чтобы на него кто-то жаловался, — капитан посмотрел на Фронадана, как на врага, готового лишить солдат порядка из-за нелепых подозрений.

Фронадан был одновременно и рад и не рад это слышать. Дело усложнялось и не обещало ничего хорошего. Он примирительно поднял раскрытые ладони:

— Я не уверен, что он виновен. Именно поэтому ты и должен его найти. Ясно?

Белард некоторое время молча изучал его лицо. Кажется, он сообразил, что к чему.

— Ясно, — проговорил он наконец. — Все ясно.

— Хорошо, тогда оставим это, — Фронадан подвинул ему вино. — Все, что ты должен знать — речь идет о чести не только имени Лугана, но и самого короля.

Капитан понимающе кивнул и с удовольствием вновь отпил из кубка.

— Можете на меня положиться, сир, — к нему вернулась обычная уверенность. — Мы короля не подведем, зря он тут что ли воевал.

Фронадан вопросительно поднял бровь. Так обычно говорят те, кто сражался, но это было невозможно — со времен войны в Берении прошло больше тридцати лет.

— Дед или отец?

— Отец. Нанялся в Шетриде, прошел всю Берению.

— Пехота, конница? — Фронадан подлил вина и себе. Хоть с кем-то здесь можно было говорить без реверансов.

— Пехота. Держали с шетридским графом переправу на Сольге, когда к беренцам шли на помощь две тысячи всадников. Тогда еще река обмелела после засухи, а у Шетрида были, считайте, одни только лучники. И они берег заняли, а когда конники в воду вошли… — Он, кажется, готов был пересказать все детали, но, заметив, что Фронадан кивает каждому слову, улыбнулся и спросил:

— А вы и так все знаете, сир? Об этом сражении мало кто помнит.

— Знаю, — кивнул Фронадан. Старый граф был отцом Ригебальда, его друга и нынешнего владельца Шетрида. О стычке у реки, где простая пехота разбила конницу, действительно вспоминали редко, слишком уж это позорило рыцарское сословие, но Риг мог часами говорить о каждом шаге отца, и Фронадан знал эту битву так хорошо, будто сам в ней участвовал.

— В общем, чуть-чуть они не успели на штурм Венброга. Но я вот что думаю — на Сольге пожарче было, чем здесь, под стенами.

— Согласен. Тогда я не ошибусь, если назову сотню твоего отца. Четвертая?

— Она! Весь удар на себя! — капитан рассек воздух кулаком, глаза его горели гордостью.

— Вот и не думай, что забыли. Вилиам не делит сражения на важные и неважные. Я не раз слышал при дворе о Сольге.

Беларда эта явно обрадовало, и он улыбнулся сам себе, погружаясь в воспоминания.

— А что после? Небось служил здесь в первом гарнизоне? Тоже капитаном стал?

— Да нет, сир, дальше не свезло — покачал Белард головой, возвращаясь к реальности. — Калекой остался, на том служба и кончилась. Ну, хоть добычи хватило, чтобы как-то устроиться. Плотничать стал, в Шетрид не вернулся. Все мечтал мне дело передать, но здесь нет работы лучше, чем служба. Семья у нас теперь… немаленькая. Плотник не прокормит, разве что к торгашам прибиться.

Фронадан брезгливо сморщил нос.

— Во-во, — согласился Белард, — меня к ним не заманишь!

— Похоже, ты нашел свое призвание, — Фронадан приглашающее наклонил бутыль, и капитан с готовностью подставил кубок, — отец может тобой гордится.

— Его давно уж нет на свете, сир. Рано Единый прибрал. Мне тогда тринадцать было, я и подался сразу в гарнизон.

Вот это Фронадана удивило — гарнизон не место для пажей:

— Тринадцать? И взяли?

— Не отвертелись, — усмехнулся Белард. Он немного помолчал, осматривая комнату. Везде стояли дорожные сундуки, на столе высилась кипа свитков, скрепленных королевской печатью со львом.

— Люди здесь хорошие, — сказал он наконец, — и порядок всегда был. Что случилось-то, не пойму. Но, если что, беренцы через нас не пройдут. Хоть и крови напрасной не хочется, — он залпом осушил кубок до дна.

— За то и стоим, — сказал Фронадан. — Понял? — он несильно ударил ладонью по столу и встал, чтобы прощаться.

— Да! — ладонь Беларда с треском опустилась на крышку стола.

Граф улыбнулся, похлопал его по плечу и подал конверт со стола.

— Все, иди. Это письмо для наместника, береги, как зеницу ока. Отправишься сразу после заутрени.

Белард спрятал письмо за пазухой, щеки его разрумянились от вина.

— Храни вас Единый, граф Фронадан. Доброй ночи.

Он поклонился и бодро вышел за дверь, а Фронадан окинул комнату усталым взглядом. Кажется, все уже было сделано. Нет, еще это дурацкое пятно на рукаве.

Он выглянул в коридор и позвонил в колокольчик — его слуги потеснили местных в комнатушке поблизости. За углом тут же хлопнула дверь, но на звонок прибежал тот самый парнишка, что прислуживал ему за столом.

— Здравствуй, снова ты? — удивился граф. — Как тебя зовут?

— Сенар, — еле слышно ответил мальчик.

— Кто тебя прислал, Леви?

Это было непохоже на старика.

— Он только лег, сир, я сказал, что сбегаю. Позвать?

— Не нужно. Скажи-ка, нельзя ли как-нибудь очистить это до завтра? — Фронадан показал ему пятно.

— Сделаем, господин, — не поднимая глаз, мальчик сгреб в охапку камзол длиной в свой собственный рост и побежал к лестнице.

Фронадан запер дверь и наконец прошел к кровати. До рассвета оставалось еще несколько часов, и он успеет отдохнуть с чистой совестью. Белард оказался славным малым и, если Луган присвоил себе деньги, убедит признаться, а Фронадан готов просить о милости самого короля, если дело решится в ближайшие несколько дней. Но если Луган сбежал, эту историю уже не замнешь. Фронадан скинул сапоги и растянулся на жестком тюфяке. Завтра. Завтра станет ясно, куда движутся эти переговоры, а пока есть несколько часов на отдых. Не раздеваясь, он завернулся в одеяло и сразу же уснул.