Глава 7. Начистоту / В одном далеком королевстве. / Мария Т.
 

Глава 7. Начистоту

0.00
 
Глава 7. Начистоту

— Доброе утро, ваше величество. Как себя чувствуете?

Когда Симель уходила на кухню, король еще не подал знак ни ей, ни камердинеру, ни Тейду, что готов начать свой день. Теперь он был одет и читал, сидя высоко на подушках. Всю кровать покрывали пергаменты, вчера пришли еще два доклада из Берении, и Вилиам почти не спал. Лицо его осунулось, а тени под глазами казались черными на фоне бледных щек.

— Отвратительно, — пробормотал король, не поднимая взгляд от свитка.

— Вы должны хотя бы немного поесть, — Симель указала на поднос, который слуги поставили на столик у кровати.

— Я не могу есть. Просто не могу.

— Тогда примите еще немного алмеи, она придаст сил.

Она подала Вилиаму кубок с горячей водой и вылила туда половину жидкости из стеклянного пузырька. Король осушил его, даже не поморщившись, хотя настой имел горький вкус.

— Спасибо. Это зелье творит чудеса — мне будто снова шестьдесят.

Симель подняла глаза и по кривой улыбке поняла, что Вилиам действительно пытается шутить. Еще она заметила, что в руке у него зажат крохотный свиток, похожий на те, что носят голуби. Едва ли это было письмо из Берении, тогда король бы не смеялся — о чем, кроме войны, можно известить в таком маленьком клочке? Скорее, это прислал Адемар из Гудама.

— Что пишет его высочество? — спросила Симель, устраиваясь в нише у окна, чтобы наблюдать за дорогой в Керк. Слуга, по-видимому, доставил записку, пока она завтракала, или ее принес сам Эно, королевский шпион. Король отдал несколько его голубей Адемару, и нельзя сказать, что старик был этому рад.

— В монастыре все идет своим чередом. Но, как я и думал, Адемар хочет отправиться к Фронадану в Берению.

— И вы позволите?

— Нет, — покачал головой Вилиам. — Он сейчас там, где и должен быть. В прошлый раз, когда поездка сорвалась, сын не разговаривал с ним два месяца. Когда Адемар примет корону, у него не будет возможности бывать там каждый год. Я хочу, чтобы мой внук не возненавидел раньше времени нашу высокую участь, а сын отдал дань памяти жене.

Слышать это было неловко, и Симель сделала вид, будто увидела на дороге что-то необычное. Король вдохнул, собираясь продолжить, но ничего не сказал. Симель обернулась — он смотрел на нее так, как смотрят на молодых старики, сожалея обо всем, что не сделали. Неужели опять коснется этой темы?

— Я мог бы написать твоему отцу.

— Нет!

Это вышло несколько резче, чем позволял этикет, и Симель раздосадовано прикрыла глаза.

— Простите, ваше величество. Но это не поможет.

Как объяснить ему? И стоит ли? От одной мысли о том, как все это прозвучит, становилось тошно.

— Отцы всегда дают детям шанс, — сказал Вилиам, и было похоже, что сейчас он говорит не только о Симели. — Им просто нужно воспользоваться.

Если бы все дело было в шансе...

— Это не поможет, — повторила Симель. — Да и что вы напишете?

— Что его дитя служит королю верой и правдой. Что он должен гордиться.

Симель была удивлена. Дитя. Не дочь. Он знает?

— Он ждет других известий и не будет гордиться лекарем, — сказала она осторожно, не понимая, куда выведет их этот разговор.

— Я думал, что хорошо знаю Грегора. Но годы меняют нас, как воду в реке. Что он хотел бы услышать?

— Например, что… — в горле стало сухо, но Симель вытолкнула слова наружу, — что его сын служит в Гвардии.

Теперь он понял, в чем здесь проблема? Лицо короля изменилось, но не от удивления. Похоже, она совсем жалко выглядела.

— Могу написать и так.

Симель не заметила, как сжала кулаки. Да неужто он думает, что она ищет способы продолжать эту игру?

— Жизнь проходит слишком быстро, — тихо сказал король. — Мы все не успеваем сказать друг другу что-то важное. И хорошо, если это всего лишь слова любви. Моя Ривиана, она знала, что я любил ее. Хуже, если ты, как Адемар, не успеешь простить и попросить прощения.

Против воли плечи Симели поникли, и она уже не могла сердиться. Все, чего она хотела, это чтобы ее наконец оставили в покое. Король ждал ответа, и она мотнула головой:

— Я простила его. Но я не вернусь. Нет. — Она уставилась в пол, не желая встречаться взглядом с Вилиамом. Не выдержав, король раздраженно хлопнул себя по бедру, и его ответ уже не был бы таким мягким, но тут за дверью послышались шаги, раздался голос запыхавшегося на лестнице Азоха Рана, и стражники постучали в тяжелую створку.

Вилиам бросил на Симель последний недовольный взгляд и крикнул: «Входите!». Она заставила себя поклониться достаточно низко, как того требовали правила:

— Я могу быть свободна?

Он молчал, все же вынудив ее поднять взгляд. В его глазах не осталось гнева — только сожаление. Не зная, что из этого было хуже, Симель подхватила свою сумку с травами и быстро выскочила в дверь, задев ворчащего Рана.

 

 

Ночь спустилась на беренский замок быстро и незаметно. Тусклое солнце так и не согрело толстые стены Венброга, и во всех залах и коридорах было холодно. Весь недолгий день шел снег, а слуги говорили, что сугробы в конце зимы достают до нижних окон замка. Дороги тогда становятся непроходимыми.

Фронадан сидел у стола в своих покоях, глядя на луну. Он надеялся, что когда придет время уезжать, дороги будут в порядке, иначе придется задержаться в Берении до весны. Только когда оно придет, это счастливое время?

Бросив последний взгляд в черноту ночи, он развернул чистый пергамент. Нужно было написать доклад королю, но о чем писать, он не знал. Вскоре после пира Годрик, сказываясь больным, заперся в своих покоях, и несколько дней Фронадан считал, что герцог попросту сбежал. Однако в итоге он нашелся в постели и выглядел настолько плохо, что едва ли мог отлучиться из замка. Уже две недели жалкий вид его совсем не менялся, следов наместника за это время так и не нашли, и переговоры напрочь застопорились.

Поначалу Фронадан всерьез опасался, что беренцы тайком собирают силы. Однако шпионы докладывали, что нигде в области скоплений войск нет. Болтовня слуг также не приносила пользы — ко двору, видимо, пригласили лишь тех, кто искренне разделял взгляды Годрика. Отсутствовали лорды с запада — хозяева равнин. Они не подписывали жалобу тех, кто пострадал от изъятия леса. Но что они обо всем этом думали? Несколько аккуратных писем, отправленных на запад, остались без внимания, а те, что пришли в ответ, оказались отпиской, бесполезной, как чистый лист.

Фронадан будто ослеп и оглох. Он знал, что, как бы ни было сложно, всегда есть ниточки, ведущие к цели и, если дернуть за них, получишь ответы. Но сейчас ни лесть, ни подарки, — ничто не сблизило его с беренцами. Мужчины были сдержаны и ни на мгновенье не оставляли своих жен одних. Женщины все чаще затворялись в комнатах, а то и вовсе покидали замок. Грета ни разу не взглянула на него с того дня, как они танцевали. Если она не уходила с ужина, жалуясь на головную боль, то весь вечер сидела молча подле мужа. Бериг больше не отпускал ее от себя и был единственным, кто последовательно, с уверенностью в своей правоте гнул одну линию, ни на мгновенье не меняя коровьего упорства там, где остальные иногда расслаблялись и вели себя так, будто выплаченные деньги полностью закрыли дело. Без сомнения, он был самым крепким звеном этого сговора. Но и он чего-то ждал, не давая никому двигаться дальше.

У Фронадана было чувство, что он крутит в руках кувшин фокусника. Внутри что-то было, оно стучало и звенело, но откупорить кувшин было нельзя — только разбить. Но именно этого и не хотел Вилиам Светлый.

Граф вздохнул. До Хаубера уже дошло его первое послание, со дня на день должны прийти еще два, а другие будут настолько бесполезными, что хоть плачь. Впрочем, небольшая передышка могла пойти на пользу, если король отправил на границу солдат. Лучше было бы разместить в герцогстве еще пару гарнизонов, но Вилиам отказался от этого, чтобы не накалять обстановку. Берения оставалась самой свободной от контроля провинцией, и Фронадан этого не одобрял. Тагар и Ларез — примеры неудачной свободы, Вилиам не раз вернулся туда с войсками после объединения королевства. Да и какие земли не бунтовали, оставленные без охраны? Разве что Галас, но и то лишь потому, что Вилиам защищал их от варваров. Нет, была еще Благодатная долина — отец всегда считал это место одной из самых верных провинций. Действительно, даже ни одна дипломатическая миссия не касалась Марскелла и Берждома с тех пор, как Фронадан стал помогать отцу в политике. Ну вот, он опять отвлекся и вспомнил об отце. Мысли скакали с одного на другое, как дикие олени. Граф Аделард умер двенадцать лет назад и был одним из тех лордов, что всюду следовали за Вилиамом Светлым. Мир, который они построили, нужно было сохранить.

Фронадан разгладил пергамент и выудил из завала свитков чернильницу. К огромному разочарованию, она была пуста, а под свитками растеклось черное пятно. Так и пролежала весь день разлитая, а ведь он сам не пустил Леви прибраться!

Граф вздохнул и взял с сундука колокольчик. Мысли набирали ход и, казалось, если не выложить их на бумагу, можно упустить что-то важное. Он вышел за дверь и позвонил. За углом тут же хлопнула дверь и по коридору примчался знакомый мальчишка. Он остановился и вытянулся, как солдат, запрокидывая голову, чтобы смотреть Фронадану в лицо.

— Сенар, послушай, время уже позднее, но не мог бы ты раздобыть мне чернил и слегка сполоснуть эту склянку?

— Мигом, сир! — Мальчик сжал бутылку обеими руками и побежал к лестнице.

Шустрый малый. Пора взять кого-нибудь помоложе в пару к Леви. Фронадан неспешно прошелся из угла в угол, представляя, что скажет старый камердинер. Луну, выглянувшую после метели, снова заволокли тучи, и в комнате стало темнее, только теплый свет камина играл бликами на стеклышках в сетке оконной рамы. Тишина окутала замок, но именно в такое время работалось лучше всего.

Громкий стук внезапно прервал тишину. Капитан Белард был у него вчера, но это мог быть, если не он? Фронадан подошел к двери.

— Да? — Спросил он, прислушиваясь.

— Э-э-э, граф… простите за поздний визит… — Нерешительный голос Годрика звучал совсем тихо.

— Сейчас-сейчас, — Фронадан подскочил к сундуку, где лежал меч, положил его на стол и только после этого открыл дверь.

Лицо Годрика выдавало страх, но Фронадан не сразу это заметил, оглядывая гостя, — из-под камзола герцога выглядывала кольчуга, на поясе висели меч и кинжал. Граф поздравил себя с предосторожностью: сложно представить более нелепый наряд для ночных прогулок. Он немного подвинулся, делая приглашающий жест. Годрик вошел и остановился посреди комнаты. Фронадан выглянул в коридор — тот был пуст — запер дверь и встал у стола рядом с мечом.

— Лес держит нас, как в клетке, — герцог поднял чуть дрожащие руки, сжимая в воздухе что-то невидимое.

— Что? — Фронадан подумал, что ослышался.

— Я должен поговорить с вами начистоту… — Годрик запнулся, словно что-то сдавило ему горло.

Чувствуя, сколь многое зависит от этого разговора, Фронадан слушал молча. Он уже сделал все, что мог, и Годрику никогда не выхватить свой меч быстрее, чем он поднимет свой.

— Я… Я требую полной независимости, — глаза герцога расширились.

Фронадан чуть не рассмеялся. Происходящее было нереально, как сон.

— Послушайте, герцог, вы мне нравитесь и я хочу помочь. Вас используют. Чья это игра? Просто скажите мне. Я примирю вас с королем

— Это моя игра, — в этих словах говорила уязвленная гордость. — Я коронуюсь, как единоличный правитель своих земель.

— Нет. Этого не будет. Никогда.

Герцог отступил от него на шаг.

— Будет!

— Послушайте, герцог, — Фронадан перешел в наступление, ситуация летела ко всем проклятым, — сила войск короля слишком велика для вас. Вы не понимаете. Полная торговая блокада...

Ощущение, что прямо у него в руках ломается хрупкий сосуд, заключавший в себе мир королевства, росло с каждым мгновением. Годрик пятился и мотал головой, как оглушенный.

— Так будет… Будет! — Он вдруг развернулся и сильным ударом вышиб засов из скобы.

Просто немыслимо! Куда он уходит? Что это — открытый вызов? Годрик рванул дверь на себя, но засов, качающийся на штыре, ему помешал.

— Демон вас побери! — Зарычал он, стуча по дереву кулаком. Фронадан примирительно вскинул руки, стараясь докричаться до спятившего герцога, но тот уже вырвался наружу. Фронадан схватил ножны с мечом и кинулся к сундуку — достать укрытые на дне латы — но… Если бы не проклятый засов, он понял бы на мгновение раньше, что стук был сигналом. Коридор наполнился металлическим лязгом, Фронадан кинулся было к двери, но понял, что ему не успеть. Если бы ее пришлось ломать, он мог бы накинуть броню и найти шлем. Теперь было поздно. Дверь с грохотом слетела с петель, когда в нее ударила волна закованных в доспехи воинов.

Граф обнажил меч, намотал на руку плащ и опрокинул перед собой стол — пролитые чернила струйками потекли по столешнице. Солдаты заполняли комнату и только у первых в руках были мечи, остальные держали оружие в ножнах. Что ж, похоже, они не собираются его убивать. Но дать заточить себя в этих ненавистных стенах? Никогда! Граф переступил с ноги на ногу и крепче сжал рукоять меча. Он не боялся за свою жизнь. Но он не мог поставить короля в положение, когда придется жертвовать его жизнью.

Вбежал последний солдат, и в комнате повисла гробовая тишина. Фронадан приготовился к нападению. Он не мог сказать, было ли ошибкой беренцев то, что они вошли всей толпой внутрь, но сразу понял, что надежда на спасение есть: теперь прямо напротив двери стояло всего несколько воинов, и если он сможет пробиться сквозь них прежде, чем за спиной сомкнутся, как клещи, края отряда, то попадет в пустой коридор и сумеет добежать до комнат, где ночуют его люди. Граф поднял обмотанную плащом руку и ринулся вперед.

Он попытался раскидать мешающих воинов по сторонам, и это почти удалось — опрокинутый стол прикрывал его справа — но последние двое беренцев встретили атаку с неменьшим напором. Фронадан вскинул руку с плащом и, успев схватить под ребра удар латного кулака, со всей силы опустил меч на молодого солдата. Он не видел, попал ли в щель между шлемом и латами, так как в этот же миг тяжелые удары обрушились ему на спину.

Прорыв был сорван, и беренцы насели со всех сторон. Трое вывернули левую руку за спину, еще двое повисли на руке с мечом — лезвие вспороло у одного суконную покрышку лат прямо под горлом, но прошло мимо шеи. Он пнул второго по колену и тот чуть не упал, но первый уже далеко заломил руку и ударом по кисти выбил меч. Слева тоже поднажали и Фронадан согнулся — оба плеча рвала боль. Он уже едва не ткнулся в пряжку собственного пояса, но все же приготовился рвануть вверх, когда получивший от него удар солдат сам ударил его под колено. Фронадан пошатнулся, и с другой стороны тут же нашлись желающие повторить этот трюк. И хотя граф увернулся, через мгновенье по ногам били все. Сбоку навалились и он рухнул на пол, чувствуя, как ослабла в этот миг хватка сзади. Это был шанс, крошечный, но шанс вывернуться, и он уже поворачивался на спину, когда из коридора вдруг послышался громкий топот и бряцание доспехов. Подмога. Фронадан замешкался всего на мгновенье, но тут же кто-то оглушил его рукоятью меча по затылку. "Теперь уж никакой надежды", — пронеслось в голове перед тем, как он провалился в темноту.

 

 

 

  • Летняя гроза как битва / В небе битва разгорелась / Хрипков Николай Иванович
  • Леськина тайна / Зеркало мира-2017 - ЗАВЕРШЁННЫЙ КОНКУРС / Sinatra
  • ГЛАВА 18 / Ты моя жизнь 1-2 / МиленаФрей Ирина Николаевна
  • Зима / Из души / Лешуков Александр
  • Наши женщины. Часть 2. (НасторожЁнно-фантасмагоричная). / Фурсин Олег
  • Афоризм 241. Об очереди. / Фурсин Олег
  • Питер* / Чужие голоса / Курмакаева Анна
  • Правду говорят / Парус Мечты / Михайлова Наталья
  • Цветок в волосах / Сборник рассказов на Блиц-2023 / Фомальгаут Мария
  • БЕЛОГОРКА ОСЕНЬ первый рассказ / Уна Ирина
  • Лоскутки жизни - Армант, Илинар / Лонгмоб - Лоскутья миров - ЗАВЕРШЁННЫЙ ЛОНГМОБ / Argentum Agata

Вставка изображения


Для того, чтобы узнать как сделать фотосет-галлерею изображений перейдите по этой ссылке


Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
Если вы используете ВКонтакте, Facebook, Twitter, Google или Яндекс, то регистрация займет у вас несколько секунд, а никаких дополнительных логинов и паролей запоминать не потребуется.
 

Авторизация


Регистрация
Напомнить пароль