Глава 4. Новое имя

Боль постепенно отступала, тело становилось лёгким, словно невесомым. Часто, наблюдая за игрой огня в арке, вырубленной в скале, она ловила себя на мысли, что пламя настолько прекрасно, что ей хотелось бы окунуться в его языки, как в волны…

Странные мысли. Но ей ничто не казалось больше странным. Может, только любопытным. Кто говорил тем шелестящим голосом? Почему-то ей казалось, что, если долго смотреть в огонь, то она получит ответ на свой вопрос. Но дымка над огнём так и не появлялась. Зато появилось странное чувство, будто что-то она должна вспомнить. Это что-то казалось ей важным. Во всяком случае, когда-то это было важно.

Прошло долгое, очень долгое время, пока вновь не раздался этот шелестящий голос.

— Вставай! — сквозь потрескивание огня услышала она.

— Это вы мне? — полюбопытствовала она, хотя её вопрос не имел смысла: в помещении никого не было.

Поднявшись со своего ложа (кроватью это назвать было трудно), она почувствовала, что сейчас, если не сделает над собой усилия, то, наверное, взлетит.

— Ой!

Ответом ей был легчайший смешок.

— Не бойся, ты не упадёшь, даже если взлетишь.

— Интересно, а крылья у меня есть?

И снова смешок:

— Нет. Они тебе не нужны.

— А были?

— Нет.

Контуры её тела мерцали и даже слегка расплывались в полутьме помещения. Оказалось, что не только рука, а вся кожа была неестественно белой и абсолютно ледяной. Раньше такая перемена испугала бы её, а теперь она ощутила лишь лёгкое любопытство.

Над огнём в арке колыхалась та же самая странная дымка, которую она уже однажды видела. Звук шелестящего голоса исходил именно оттуда. Она подошла ближе к огню.

— Мне кажется, я не помню, кто я такая, — задумчиво произнесла она.

— Неважно. Теперь ты — Саламандра, — последовал ответ.

— А раньше кем я была?

— Важно только то, кто ты сейчас. Остальное несущественно. Подумай немного, и ты поймёшь.

Она равнодушно кивнула. В общем-то, её интересовало только имя. Теперешнее имя. Остальное и впрямь стало для неё несущественно.

Возле огня ей было не просто теплее, но и уютнее, спокойнее, что ли. С олимпийским равнодушием она вытянула руку к огню, фактически прикоснувшись к языкам пламени.

— Ну, как? — прошелестел голос, исходящий из дымки.

— Тепло, — улыбнулась она.

Пламя лизало белую-белую руку, не причиняя ни малейшего вреда коже.

— Саламандра? Пусть будет так, — и она снова улыбнулась дымке над пламенем.