Глава 1. Экзамены и не только

Часть IV. Практика на Лысой горе

Так сумую за тобою,

Як за волею в клітці птах.

І чекаю, і не знаю,

Чи ж то правда в твоїх очах.

Океан Эльзи «Я так хочу до тебе»

Третий день в Полтавском Национальном университете магии творилось чёрт знает что. Завхоз Дидько гонял по коридорам огромного кота, размером с доброго медведя. Кот шипел, строил рожи и игриво топорщил хвост. Но удирал при этом настолько справно, что Дидько оставалось только неприлично выражаться и мчаться за несносной зверюгой.

Ткачук Александра Евгеньевна, куратор третьего курса злыдней, объявила бойкот ректору университета и со всей присущей женскому полу наглостью игнорировала попытки Хвеси зазвать её в кабинет Вий-Совяцкого. Вообще-то, такое поведение было непозволительно, но Ткачук явно игнорировала всех и вся и, как ни странно, ей за это ничего не было. Пока, во всяком случае.

Комиссия в составе семи упырей скрылась в неизвестном направлении, так и не посетив ни одной пары. Для всех оставалось загадкой, что произошло в кабинете Вий-Совяцкого и почему так и не выписали ни единого замечания.

Пани Кандыба вдруг взяла за привычку опаздывать на собственные пары. Вечером, по словам четырёх очевидцев, распивавших алкогольные напитки прямо в университетском скверике, Солоха Панкратьевна, держа в руках туфли на шпильках, в не совсем застёгнутом платье, с рассыпавшимися по плечам волосами, шла походкой весьма нетвёрдой и имела вид непростительно блудливый. Среди очевидцев оказался Василий Гуцол, которого потом вычислили и отправили на отработку в злыдневские подвалы. Сестра Василия Гуцола — Дина, студентка группы 1М, бесследно исчезла из университетских пределов. Главным подозреваемым в похищении последней был назван Чугайстрин Григорий Любомирович, доселе сделавший Дине предложение и, видимо, таким образом, решивший поскорее добиться согласия на брак.

Призрачный Цимбалист, в мире людей известный, как Богдан Сказкив, теперь появлялся в университете без видимых на то причин и устраивал непотребства всякого рода. Какие именно — никто не уточнял, однако все прекрасно знали, что непотребства имелись высшего уровня.

Куратор группы 1М — Чугайстрин Андрей Григорьевич, неким образом, сын вышеупомянутого Григория Любомировича на приватной беседе с ректором поднял вопрос ребром об исчезновении своей студентки, однако…

— … не получил вразумительного ответа, — пробурчал я, залпом опрокидывая стакан минеральной воды.

Порой в мае случаются такие денёчки, что, кажется, на порог явился сам июль. Одежда неприятно липла к телу, на лбу выступила испарина. Уф, у нас такое очень редко, всё же районы посевернее. А тут — здрасте! Ждали лето? Так я пришло.

Горпына Петровна сделала вид, что ещё несколько секунд назад не она жарко выкладывала все сплетни, которые бодро маршировали по всему университету.

Из этого всего меня волновали две вещи: Дина и Дымок. С отцом никак не получалось связаться. Уму непостижимо просто — зачем он забрал девочку? С другой стороны, выводы делать я не спешил. У отца явно были причины так поступить. Вопрос, конечно, что надо было бы и меня предупредить. А вот Дымок…

Я кивнул на стакан с яблочным соком, и тот сам придвинулся ко мне. Дымок волновал не меньше: этот паразит вымахал до размеров, что даже удавился бы от зависти тигр. В целом, вёл себе прилично, шкодил строго после обеда по средам. Но как по закону подлости именно в это время Дымка встречал Дидько. Причём, ловил на горячем. В результате начинались крики, вопли, беготня и душераздирающее «кто привёл сюда котика?».

Учитывая, что Дидько прекрасно знал, за кем именно увязался котик, вопрос носил чисто риторический характер. Почему Дымок становился всё больше и больше — загадка для всего университета.

Присев в уголочке, я бездумно уставился в окно. Осторожнее надо с животными, а то потом хлопот не оберёшься. Впрочем, уже. Несказанно радовало, что обаяние прыстрасника сходило на нет. Бурный восторг у женского пола я вызывал уже не в таком объёме, как сразу.

В столовую вошёл хмурый Ярослав. Даже непросто хмурый, а какой-то замученный. Я поднял руку и помахал ему. Слава богу, столовая была полупустой, поэтому он сразу увидел меня и направился к угловому столику.

— Уф, мама, роди меня обратно, — простонал он, рухнув напротив. — Как меня всё достало?

— Что случилось? — поинтересовался я. — Выглядишь, будто каждую ночь тебе Вий-Совяцкий снится.

Ярослав запустил руки в рыжие волосы и помассировал виски:

— Знаешь, он это и делает. А ещё потом добавляет наяву.

— У-у-у-у-у, — сочувственно протянул я, — что, группа совсем отбилась от рук?

Ярослав только вздохнул:

— Пока мотался между твоими и своими, не смог уследить за некоторыми балбесами. В результате маемо, що маемо. Семь экзаменов…

Я даже не знал, что сказать. У моих всего три, и то столько головной боли, что не знаешь куда бежать. А тут… Мда, не повезло. И лучше не думать о том, что ждёт мою группу в следующем году.

— Вий-Совяцкий должен доплачивать вообще-то, — пробормотал, допивая свой сок, — ты же тянул две группы.

— Ну… — как-то неуверенно протянул Ярослав, — он обещал мне какую-то премию. Возможно, к пенсии дождусь. Две гривны в подарочной упаковке.

— Две гривны — это много, — хмыкнул я.

Ярослав только покачал головой и вдруг спросил:

— Ну, что, уже трепещешь перед практикой на Лысой горе?

Удивлению не было предела. Я озадаченно уставился на собеседника. Так комиссия всё же решила не ставить нам палки в колёса и дала добро махнуть на Лысую гору даже с первокурсниками?

— А что, для всех есть уже допуск? — подозрительно поинтересовался, видя, как лицо Ярослава медленно вытягивается от удивления.

— А ты что, не знал?

В какой-то миг мне показалось, что что-то не так. Не могут туда потянуть мою мелочь. Однако Ярослав мог просто не разобраться в ситуации. Впрочем, сейчас мыслить об этом не стоит. Глянув на часы, я присвистнул:

— Время летит. Побежал на консультацию. А ты не вешай нос — не первый раз, да и переживём, потом ка-а-а-ак оттянемся!

Я встал, но Ярослав лишь скривился, словно наелся отборных лимонов.

— Давай, иди уже, оптимист…

Решив, что в таком состоянии лучше его не дёргать, я быстро покинул столовую. Чёрт, с этой всей болтовнёй совсем вылетело из головы: хотел же попробовать ментально дотянуться до отца. Когда вокруг мало людей — получается лучше всего. Но Ярослав… эх…

Когда я вошёл в аудиторию, группа была почти в сборе. Багрищенко о чём-то шушукалась с Красавицким, Малявкин приставал ко всем, кто попадался ему на пути. В общем, маялся дурью. Кто-то увлечённо обсуждал вчерашнее выступление музыкантов на Соборной площади, кто-то читал книгу. Ира Яровая бросала на меня загадочные взгляды и почему-то заливалась румянцем. Хм, неужто на девочку до сих пор действуют чары прыстрасника? Ух, тогда плохо, мне ещё тут влюблённых барышень не хватало.

Звонок прозвенел, все порассаживались по своим местам. Я оглядел аудиторию. Нет, отмечать в журнале никого не буду. Консультация — дело добровольное. Кажется, многие были совсем не в восторге, что пришлось прийти сюда вместо того, чтобы подготовиться нормально.

— Итак, господа, — сообщил я. — Послезавтра экзамен. Надеюсь, вы выучили все девяносто вопросов?

В ответ послышался дружный стон.

— Удивительное единодушие, — хмыкнул я, чувствуя некое злорадство. Ну, такое, маленькое. Ведь говорил же: учите! Но по глазам видел, что особо никто не заморачивался теорией. Мол, теория, мой друг, суха… Ага, вот теперь крайне любопытно, что вы сделаете, мои дорогие.

— Как… девяносто? — подал голос Малявкин. — Совсем девяносто?

— Совсем, — покивал я, — иначе просто несерьёзно.

Кто-то из девчонок страдальчески пискнул. Что ж, такое бывает точно. Я случайно встретился со взглядом Багрищенко: в синих глазах плясали смешливые искорки. Ну, да, панна Багрищенко-то расстраиваться не будет. Так же, как и Дина. Я вздохнул. Так, не отвлекаться сейчас. После консультации обязательно свяжусь с отцом.

— А теперь можете задать…

Скрип открывающей двери не дал договорить. В появившемся проёме внезапно показалась пани Солоха. Я даже забыл, как дышать. Что с ней произошло? Разве в таком виде можно ходить на работу?

— Андрей Григорьевич, — произнесла она мурлыкающим низким голосом, — разрешите вас на минуточку?

Пришлось быстро встать и покинуть аудиторию под шушкание озадаченных студентов. Нет, в принципе, ничего страшного не было: пани Солоха надела шикарный бордовый костюм: жакет, юбка до колена, только вот… Даже в таком наряде казалось, что она пришла на разгульную вечеринку. И дело всё скорее — в глазах. Слишком уж далек взгляд от той Солохи, которую мы привыкли видеть. Не совсем летает в облаках, но… где-то рядом.

— Не смотрите на меня, будто съесть решили, — хмыкнула она.

Тон отрезвил лучше пощёчины. Хоть и хороша пани, да бдительность терять не стоит.

— Простите, Солоха Кондратьевна, — пробормотал я, — больно вы уж, кхм, поражаете воображение.

Она улыбнулась уголком накрашенных алой помадой губ и вдруг протянула мне сложенный в несколько раз листок.

— Держи, это тебе.

Я насторожился:

— Что?

Но лист взял. Нехорошо, когда такая женщина стоит с протянутой рукой — ещё может за что-то ухватиться и потом не отдать. Развернул и недоумённо уставился на знакомый почерк. Дидьковы истории, это ещё что такое?

— Как оно у вас оказалось? — поинтересовался, внимательно вчитываясь в текст.

— Передали через, кхм, — она запнулась, — Олега Васильевича.

Задать следующий вопрос мне не дали — Солоха испарилась с воистину ведьмовской скоростью. Вздохнув, я ещё раз глянул на послание и зашёл к студентам. Дав им время ещё раз перечитать вопросы, уставился на записку, гласившую:

«Андрейка!

Передай порталом вещи Дины. Договорись за индивидуальные экзамены после практики. Она всё сдаст, девочка умная. К тому же мы с чугайстрами подтянем, если что не пойдёт. С ментальной связью пока дела обстоят плохо, да и портал принимает только неодушевлённые предметы. Лишний раз туда не суйся. Потом всё расскажу. Отец».

Я шумно выдохнул и резко смял записку в бумажный шар. Пересылать такие писульки — это не только опасно, но и глупо. Хотя, что я знаю о глупости? Отец, конечно, знает, что делает, но предупредить всё же стоило. А так… Это уже ни в какие рамки! Не суйся?! Ха! Это мы ещё посмотрим!

***

Экзамен по основам мольфарской волшбы — вещь серьёзная для преподавателей и страшная для студентов. Все пытались хоть как-то спрятать кипы шпаргалок, которые позаготавливали предварительно. Хорошо хоть первый курс пока не способен сотворить магические, иначе б худо пришлось и мне. Есть такие покровы невидимости, что и не разобрать даже опытным мольфарам. А пропустить студента, не знающего основ, просто непозволительно.

Вместе с моими учениками на экзамене ещё присутствовали юные ведьмаки. Первый год — много общих предметов, поэтому и тем, и другим давали знания одним потоком.

Ведьмаки нервничали значительно больше моих, что странно. Возможно, более строгая Солоха пугала ребят своим видом. Хотя сейчас… сейчас как раз строгости не было и в помине.

Первой тянуть билет вышла Багрищенко. Ни капли робости или неуверенности в себе: чёткий шаг, спокойный взгляд, короткая юбка. Хм, после экзамена получит. Чай не на свидание к Кириллу явилась.

После Тани к нашему столу размашистым шагом подошёл Малявкин. Довольно долго пялился на билеты, пытаясь определить, где же тот единственный, который он соизволил выучить. Долго прожигал взглядом, топтался на месте и делал страдальческое выражение лица.

— Ну, хватит, — достаточно резко прервала его мучения Солоха. — Готов уже отвечать?

Малявкин вздрогнул и забубнил:

— Так я даже ещё ничего не вытянул. Как так можно? Это не совсем честно, это…

— Тяни, — сурово приказала Солоха.

Малявкин тут же ухватил первый попавшийся билет, глянул, побледнел, сглотнул и поплёлся к своему месту.

Ведьмаки тянули билеты куда интереснее: так или иначе пытались применить полученные знания в ворожбе, однако, натыкаясь на цепкий взгляд Солохи, либо же на мою ехидную улыбку, тушевались, хватали первое попавшееся и давали дёру.

Красавицкий взял задание с достоинством, Яровая — с вселенской печалью. В очередной раз вспомнив о Дине, я только глубоко вздохнув. Распоряжение отца, конечно, занятное, только… боюсь, Вий-Совяцкий уж совсем его не одобрит. Пусть уж дражайший родитель приезжает сам и улаживает вопрос. А заодно и Дину захватит.

Смиряться, что у меня из-под носа умыкнули студентку, за которую я вроде как в ответе, не собирался. Другой вопрос, что не стоило пороть горячку и всё же попытать счастья с порталом.

Солоха бросила на меня хмурый взгляд. Только сейчас дошло, что я бездумно уставился в зачётку Дины. Быстро отложив документ в сторону, принялся перебирать списки студентов. В помещении было тихо. Лишь иногда слышалось скрипение ручек о бумагу и сосредоточенное сопение. Поразительное дело. И как это в магическом заведении студенты умудряются сидеть на экзаменах относительно тихо? Ведь даже в школе куда больше звуков. Даже странно. Впрочем, чего это я? Будущие волшебники растут — с бытовым шумом обязаны справляться.

Солоха неожиданно склонилась ко мне, обдав лавандовым ароматом духов.

— Неважно выглядишь, Андрей Григорьевич, — заметила она. — Спишь плохо?

Я озадаченно посмотрел на Солоху:

— Да вроде нет. Хотя экзамены и всё такое.

— Смотри, не переутомляйся, — неожиданно предупредила она. — А то опять в кому рухнешь.

Однако сказано это было таким тоном, что стало немножко не по себе. Солоха обо мне беспокоится? С ума просто можно сойти!

Дальше раздумывать о поведении пани Кандыбы не было времени. Первым сдаваться подошёл ведьмак. Ян Самойлов — первый красавец группы. Они с Красавицким невзлюбили друг друга с первого взгляда. Что ж, это и понятно: каждый хотел быть лидером. Говорил чётко, уверенно — приятно послушать. Кстати, отличник. Солоха только кивала и не перебивала. Я задал лишь пару дополнительных вопросов. Самойлов блестяще справился. Получился своё законное «отлично» и вышел в коридор. Правда, когда закрывалась дверь, я всё же заметил, как он обернулся и исподтишка показал Красавицкому неприличный знак и подмигнул Тане. Ну, паразит!

Красавицкий скрипнул зубами, Таня и вовсе не обратила внимания — кажется, смазливый ведьмак её ни капли не волновал.

— Кто готов ещё? — спросил я, придирчивым взглядом осматривая вмиг съёжившихся студентов. — Право слово, не стоит нас бояться. Не съедим же.

— Уже точно нет, — хмыкнула Солоха, — в течение года уж достаточно понадкусывали.

Кто-то захихикал. Правда, хихиканье вышло скорее нервным, чем весёлым. Я посмотрел на Багрищенко.

— Таня?

Встав, она величественно приблизилась к преподавательскому столу.

— След громовицы и её воздействие на людей и нечисть, — зачитала она.

А потом было даже скучновато. Нет, Таня прекрасно справилась с ответом, нарекать нельзя. Только казалось, что она сейчас находится далеко-далеко и плевать ей на экзамен с самой Говерлы. Даже расхотелось задавать вопросы. Молча нарисовал ей «отлично» и отправил в коридор.

После красноречивых выступлений Самойлова и Багрищенко студенты гуськом потянулись отвечать по билетам. Солоха словно растеряла первоначальное добродушие и гоняла своих и хвост и в гриву. К мольфарам относилась помягче, полностью доверяя их мне.

Когда осталось всего три студента, неожиданно пожаловалась на головную боль и выскочила из аудитории.

— Ну что, товарищи оставшиеся? — поинтересовался я. — Так и будем страдать или всё же последуем примеру одногруппников?

Все трое дружно вздохнули. Среди них по непонятным причинам сидела Ира Яровая. Странно. Отличницей её не назвать, но вот ударница — твёрдая. Чего это она осталась среди тоскливых двоечников Васюты и Карцева?

— Ирина, давай, — подбодрил я, — ты же знаешь.

Поняв, что отступать некуда, Ира, понурив голову, пошла ко мне. Ишь, вырядилось ещё во всё чёрное, словно на похороны… ну, или на вечеринку к злыдням. Всякое ведь бывает. Мрачно, но, можно сказать, красиво. Кружева, корсет, пышная юбка. В косу ленту с жемчугом вплела. Интересно, хочет, чтобы кто-то обратил на неё внимание?

Положив на стол билет, сцепила руки и уставилась на них.

— Мольфарская сеть — практикум.

У-у-у-у-у, теперь понятны страдания. Из всех девяноста вопросов всего один был самым «несчастливым» — практическим. Остальным удалось отмазаться теорией. А тут так не пройдёт. Да, не зря чёрное-то надела.

— Хорошо, — я откинулся на стул, — не переживай, на занятиях ты это не раз делала. Просто вспомни алгоритм построения — здесь нет ничего сложного.

Ира бросила на меня нехороший взгляд, мол, конечно! Тебе-то несложно, дылда старая! Никаких экзаменов уже сдавать не будешь.

— Построение сети, — неуверенно начала она, — начинается с визуализации основы.

— Так, молодец, — кивнул я, — продолжай.

— При тщательно созданной основе построение сети даст возможность использовать только часть магического ресурса, не прибегая к черпанию энергии из окружающего мира.

Пальцы Иры вдруг окутал жемчужный туман, ослепительно заискрился, послышался оглушительный треск.

Я вскочил со стула. Что за чертовщина? Первокурсница не способна так мгновенно аккумулировать энергию.

Ира подняла на меня внезапно ставшие бездонно чёрными глаза. По коже пробежал мороз, запахло чем-то неприятным: смесь дыма и палёной резины.

— Да, — прошептала она каким-то далёким, чужим голосом. — Я — молодец.

Взмахнула рукой и швырнула в меня чёрную сеть, недавно ещё бывшую жемчужным туманом. Я вовремя отскочил, выстроил огненный щит. Вокруг разлилось шипение. С таким сжигаются злыдневские заклятья. Стоп, злыдневские?

Раздумывать не дали, лицо обожгло, меня с силой отшвырнуло к двери. Голова загудела, предплечье заныло — стукнулся неслабо. Так, надо срочно что-то делать. Стена огня резко потухла. Ира стояла на месте, прожигая меня злобным взглядом. Только вот всё её тело казалось каким-то странным, неестественным, словно оживили марионетку.

Она двинулась в мою сторону.

Мои руки обвили сапфирово-синие ленты, что метнулись к Ире. Окружили, сплелись причудливой сетью, закружили в своём хороводе.

— Ой, ходыть сон, коло викон, а дримота коло плота, — прошептал я напряжённым голосом, вплетая в него ниточки магического сна. — Ой, на кота та й воркота — на дытыну — дримота. Котык буде воркотаты, а дытынка — засынаты.

Рядом вдруг возник Дымок и громко заурчал. Ира сонно охнула и упала на пол. Утерев выступившую на лбу испарину, я метнулся к ней. Стал на колени, пощупал пульс — замедленный, но не так страшно. Сонное заклинание да ещё и с колыбельной — любого выключит. Главное, чтобы жертва не поняла, что с ней хотят сделать.

Дымок нахально привалился к моему боку и тёрся всем телом, рискуя завалить рядом с Ирой.

— Да в порядке я, в порядке, — буркнул и вдруг сообразил, что пальцы мерзко подрагивают — страх окатил только сейчас.

Пришлось глубоко вдохнуть. Так, спокойно. Ирой кто-то управлял — это очевидно. Но сейчас она в недосягаемости.

Из-под парты показалась встрёпанная голова Васяты:

— Андрей Григорьевич, — хрипло позвал он, сверля распластанную на полу Иру непонимающим взглядом. — А чо эта такое было хоть?

Ой, хороший вопрос. Знал бы ответ — не стоял бы сейчас здесь. Дымок ткнул меня головой в бок:

— Ррмяу?

Я вздохнул:

— Да, ты абсолютно прав. В лазарет.

Подняв Иру на руки, я направился к выходу.

— А как же… мы? — раздался неуверенный голос Карцева.

— Потом разберёмся, — бросил я.

Что ж, так и быть. Постараюсь поставить им тройки. Так и быть, можно сделать и небольшую поблажку. Всё равно один экзамен всего не решает.