Глава 4

Третий приезд Ессении в королевский дворец был совершенно не похож на первые два. Из невидимки она превратилась в объект всеобщего внимания. Это было пугающе, и впервые она была рада тому, что рядом есть дядя. В его тени можно было ненадолго спрятаться, раствориться, стать незаметной.

Для этого приезда девушка выбрала платье светло-голубого цвета, декорированное черной вышивкой с завышенной талией и расширяющейся к низу юбке. Спереди платье было прямым, повторяющим фигуру, а сзади присобранное, для того, чтобы создать красивые волны. У него был модный в этом сезоне покрой с укороченным лифом, завязывающимся сзади на красивый бант. И в большинстве платьев, которые прислал Борос, лиф был густо украшен блесками, паетками, бисером и прочими, привлекающими внимание вещами, которые, видимо очень нравятся мужчинам, раз те позволяют своим женщинам надевать такие наряды. Но Ессения специально выбрала именно такой вариант, потому, что платье не казалось вульгарным для повседневности, и в тоже время, за счет вышивки оно казалось изящным и элегантным.

Правда, уже во дворце девушка начала сомневаться в своем выборе. При дворе женщины предпочитали золотые цвета и белые. Может, стоило и себе надеть что-то в этом духе?

Впрочем, скоро Ессении стало не до наряда. Дядя провел её по череде коридоров, которые выглядели похожими друг на друга. Конечным пунктом этого небольшого путешествия стала просторная комната, в которой вольготно расположились разного возраста женщины: от примерно одного с нею возраста графини айд Мансини, до дремлющей в сидячем положении старушки, чье лицо и руки были изъедены морщинами, а что касается возраста, то Ессения боялась даже предположить, сколько ей. Кто-то сидел на диванчике и обсуждал свежие сплетни из газеты, кто-то занимался вышивкой. Были и те, кто занимался написанием то ли письма, то ли распоряжения. Но с появлением Поля и Ессении все дружно побросали свои занятия и встали, приветствуя вновь прибывших. Герцог сухо кивнул всем, кроме рыжей женщины с пышными формами и слишком откровенным декольте. На ней его взгляд немного задержался, а на губах дрогнула улыбка. Женщина словно почувствовала его взгляд и подняла голову. Они встретились взглядами, и Ессении, крайне неопытной в таких делах, показалось, что эти двое как будто говорят между собою о чем-то, что понятно только им. Не желая навлекать на себя гнев дяди за излишнее любопытство, она также присела в поклоне.

— Здравствуйте, дамы, — вежливо, но холодно поздоровался Поль. — Оставляю в вашем распоряжении новую фрейлину королевы — мою племянницу Ессению этр Патерби.

Девушка на всякий случай ещё раз присела.

Герцог этр Варди ещё раз посмотрел на рыжую женщину и, не прощаясь, ушел.

Ессения неловко стояла у двери, не зная, что ей дальше следует делать. И никто из женщин не торопился с ней заговорить. Девушка попыталась завязать разговор:

— Здравствуйте.

Но ей никто не ответил. Дамы друг за дружкой медленно вернулись каждая к своим делам, словно Ессения и не стояла в комнате рядом с ними.

Хоть юная герцогиня этр Патерби раньше крайне редко появлялась в обществе, даже ей было понятно, что это пренебрежение со стороны других фрейлин — попытка унизить её, показать, что она для них ничего не значит. Ну и прозрачный намек на то, что они считают её лишней. Это обстоятельство жирной линией подчеркивало ещё и то, что вокруг графини айд Мансини собралось около шести женщин и о чем-то с ней активно переговаривались. Хуже всего стало тогда, когда фрейлины во главе с нынешней фавориткой начали бросать на Ессению взгляды и посмеиваться. До девушки доносились некоторые слова: «платье», «древенщина», «прическа» и пр. И слушая их и понимая, что смеются над ней, Ессения испытывала странное смешение чувств: с одной стороны было очень обидно за то, что устроили такой прием, с другой стороны девушка была этому даже несколько рада. С пренебрежением, презрением и другими проявлениями негатива по отношению к себе, она, благодаря своему дядюшке, одному из наиболее влиятельных лиц в малом королевском совете — герцогу Полю этр Варди. Уж он не скупился ни на одно из этих чувств, поэтому Ессения знала, что делать, когда так принимают. Девушка просто никак не отреагировала на поведение тех, с кем будет нести службу при королевском дворце. В конце концов, её главная цель — выжить и услужить королеве, а не понравится этой разношерстной компании. Да и что бы она делала, если бы её вдруг встретили приветливо? Что в таких случаях говорят? Как себя ведут?

Нет, Ессения предпочитала оставаться в привычной для себя роли.

Все изменилось, стоило проснуться старушке, спящей в сидячем положении. Она открыла свои большие, будто вытаращенные глаза и удивленно уставилась на новое лицо в комнате, которого явно не было, когда её веки сомкнулись, унося свою хозяйку в страну снов. Пожилая женщина немного пожевала что-то невидимое и спросила:

— Кто вы?

Ессения присела в поклоне и представилась:

— Герцогиня этр Патерби, — и добавила для большей ясности. — Новая фрейлина её величества королевы Стефании.

Женщина снова пожевала и сказала своим скрипучим старческим голосом:

— Сегодня уже приводили одну фрейлину, — она кивнула головой в сторону графини айд Мансини.

— Она также новая фрейлина королевы, — согласно кивнула головой Ессения и объяснила. — Королева взяла меня тринадцатой фрейлиной, потому, что ей понравилось, как я пою.

Старуха смотрела на Ессению с нескрываемым подозрением. Её выцветшие от старости бледно-голубые глаза осматривали девушку на предмет лжи. Наконец, она придумала для неё проверку:

— Докажи, что ты поешь!

Меньше всего новой фрейлине королевы хотелось устраивать концерт для этой недоверчивой пожилой женщины. Она уже собралась вежливо отказаться, но тут в комнату вошел лакей и возвестил:

— Её величество, королева Беренгара, Стефания этр Рошгийон.

Все в комнате присели в почтительном поклоне. Кроме пожилой женщины, допрашивающей Ессению. Когда Стефания вошла в помещение, она пребывала в не наилучшем расположении духа. Это было понятно и по стремительной ходьбе и по поджатым губам, и по тому, какими резкими были её движения, когда войдя в помещение, она сняла перчатки и буквально швырнула их на первый попавшийся столик.

Ессения, уже привыкла к тому, что дядя практически всегда в таком состоянии и знала, что в такие моменты нужно вести себя крайне тихо, и лучше не попадаться на глаза. Поэтому стояла, замерев, и старалась не дышать. В этот раз такая стратегия себя не оправдала. Стефания заметила её и слегка нахмурилась. Даже не имея большого опыта общения, можно было понять, что королева просто забыла про неё и сейчас пыталась понять, что с ней дальше делать.

Девушка замерла, боясь услышать те слова, которые будут самыми страшными для неё: что королева погорячилась и сейчас поняла, что не нуждается больше в её услугах. Это станет для совсем молодой герцогини погибелью.

И вновь положение спасла та самая пожилая женщина. Она, шаркая, прошла вперед и присела в поклоне перед Стефанией. Черты лица королевы смягчились, из чего Ессения сделала вывод, что пожилая женщина очень близка королеве.

— Как вы сегодня, моя дорогая Марта? Прошла ли ваша простуда? — почти ласково поинтересовалась у неё Стефания.

Опять немного пожевав, старушка заискивающе улыбнулась:

— Вашими молитвами, моя королева, здоровье мое поправилось и теперь я снова готова вам служить. Нет нужды меня заменять.

— Заменять? Вас? — изумленно приподняла брови Стефания.

— Разве не для этого вы взяли лишнюю фрейлину? — со слегка глуповатым выражением на лице и простодушием в выцветших голубых глазах, спросила женщина, которую Стефания назвала Мартой.

— Ну, что вы, — заверила её королева, оглядывая всех своих фрейлин. — Я взяла ещё одну фрейлину, потому, что у девушки чудный голос.

Королева-мать повернула голову к Ессении, почему-то пристально вглядываясь в её лицо. Создавалось впечатление, что она ищет что-то конкретное, но никак не может это увидеть. Вскоре лицо правительницы приобрело задумчиво-заинтересованное выражение лица.

Ессения же продолжала стоять и изображать из себя мебель. Все что угодно, лишь бы не навлечь на себя гнев королевы. Но за неё это сделала другая фрейлина.

Марта невинно хлопнула глазками и прокаркала своим старческим голосом:

— Но я попросила новенькую спеть, а она отказалась. Поэтому я подумала, что баронесса айд Шолиньи была права.

— В чем права? — тут же сузила на старушку глаза Стефания.

— Что вы решили заменить столь старую и немощную женщину, как я на более молодую, — грустно вздохнув, понурила голову она.

Королева порывисто встала и взяла старушку за руки:

— Марта, — возмущенно сказала она. — Ты же меня воспитывала и как никто знаешь, что я всегда держу свое слово! Я обещала, что ты всегда будешь при мне, пока сама не пожелаешь удалиться со двора. Так почему же ты сомневаешься в моих словах?

— Но баронесса айд Шолиньи так уверенно говорила… — растерянно пробормотала Марта.

Рыжая женщина, с которой переглядывался дядя Ессении, торопливо вышла наперед, и принялась горячо заверять:

— Ваше величество, я не то говорила! Леди Марта всего лишь неправильно поняла…

— Молчать! — рявкнула Стефания, и Ессения невольно дернулась, а в комнате воцарилась неестественная тишина. Она посмотрела на бледную от испуга фрейлину, и сказала: — Это ваша последняя ошибка, Беренис. Мое терпение кончилось. Если на вас пожалуются ещё хоть раз — я тут же освобожу вас от исполнения обязанностей моей фрейлины. Вам все понятно?

— Да ваше величество, — негромко сказала баронесса и присела в реверансе.

Стефания снова посмотрела на Марту:

— Не переживайте, леди Марта, — снова ласково сказала Стефания. — Если я кого и заменю, то это будет баронесса айд Шолиньи, а не вы. А теперь, Ессения, не сочтите за труд, спойте нам. Раз уж это пока что единственный талант, который делает вас ценной в моих глазах.

Ессения кивнула в знак согласия и спросила, слегка дрожащим голосом:

— Какую песню вы хотели бы услышать?

Королева пожала плечами:

— Что-нибудь тихое и спокойное.

Немного подумав, девушка вспомнила старинную балладу о рыцаре, который искал по свету свою возлюбленную и пел о любви к ней. Песня не сложная и не требовала аккомпанемента. Это одна из первых песен, выученных с мамой, поэтому Ессения справилась с ней блестяще. Стефания снова была в полном восторге. Её плохое настроение быстро рассеялось, и по окончанию песни она сказала:

— Да, милочка, вы действительно очень талантливы.

Затем она пересела за большой письменный стол, стоящий посреди комнаты, сняла с шеи небольшой ключ, висящий на золотой цепочке, и открыла один из ящиков. Достав от туда кипу документов, она начала просматривать их, попутно раздавая указания:

— Баронесса айд Пентвьер, ваше задание на сегодня отправится в город к ювелиру, и привезете для меня изумрудные броши и серьги. Я потом что-нибудь выберу. Графиня айд Прево, вы сегодня проверите состояние моих конюшен. Скоро будет большой королевский парад и мои лучшие скакуны должны быть к нему готовы. Графиня айд Мансини, — тут королева на секунду подняла голову, чтобы посмотреть на одну из самых молодых и красивых, среди своих фрейлин. — Думаю, вы можете справиться с составлением каждодневного меню для меня и моего сына. Что он предпочитает, уточните у него сами. Остальные могут заниматься своими повседневными делами.

Стефания подписала какой-то документ, затем вспомнила, что-то, подняла голову и сказала:

— Ах, да, Ессения. Вы можете быть свободны. Я пришлю слугу с известием, когда при дворе планируется мероприятие, на котором вы будете петь.

Ессения присела в поклоне и молча ушла. Её первый день при дворе закончился. Хорошо или нет, покажет время.

Девушка как раз шла по коридору, когда ей вспомнилось, как другие фрейлины посмеялись над её нарядом, обозвав «деревенщиной». А ведь купец Борос пообещал, что пришлет лучшие платья. Выходит он соврал? Или Ессения что-то не так одела?

Решив, что дома её в такое время все равно не ждут, новая фрейлина королевы отправилась в лавку к купцу. Городские улицы, по которым ехала карета, были такими же оживленными. Правда, окна пришлось закрыть. Дождя не было уже несколько недель и сейчас кареты, даже при не самой быстрой езде поднимали столб пыли, и дышать в таких условиях было очень плохо. Но так даже был лучше. Ессении сегодня не хотелось наблюдать за душным городом.

Что-то было не так, в том, как приняла её королева. Не прогнала и это хорошо. В то же время, Стефания не проявила к ней того же участия, что и на балу. Все, что от Ессении потребовалось — просто спеть. А дальше её отослали.

Тут даже к Боросу за советом идти не нужно, чтобы понять: талант — это единственная её ценность. Как только королеве наскучит слушать Ессению — она от неё избавиться. Чтобы этого не произошло, Стефания должна видеть в ней пользу. И пока что юная герцогиня этр Патерби с блеском провалила эту задачу.

Девушка так задумалась, что не заметила, когда карета остановилась. Опомнилась она только тогда, когда кучер открыл дверь и начал опускать ступеньку. Подождав несколько секунд, пока мужчина справиться, Ессения приняла его помощь и вышла из кареты. Кучер тут же предупредительно распахнул перед нею дверь мягкого, малинового цвета, ведущую внутрь двухэтажного домика.

Как и в прошлый её визит, за столиками сидели дамы и что-то обсуждали, а между ними сновал радушный хозяин этой лавки. Он заметил новую гостью практически сразу и как всегда бурно отреагировал:

— О, моя дорогая герцогиня этр Патерби! Какое счастье, видеть вас в моем скромном прибежище! Вы сегодня просто великолепны! — пухлый мужчина в несколько шагов преодолел разделяющее их пространство и, не спрашивая разрешения, взял гостью за руку и галантно поцеловал.

Против воли девушка улыбнулась. Теперь она понимала, за что лавку купца так полюбили женщины.

— Господин Борос, — тихо сказала Ессения. — Могу я с вами переговорить по поводу нарядов, которые вы мне прислали?

Лицо купца тут же посерьезнело:

— Ваша милость, вы чем-то недовольны?

Ессении стало неудобно говорить причину, которая привела её сюда, и она сказала:

— Нет, что вы. Наряды великолепны, — и на мгновенье отведя глаза, деликатно закончила: — Но боюсь, что я, в силу отсутствия опыта, могла надеть что-то не так.

Пухлый владелец лавки подавил вздох облегчения, и снова поцеловал руку Ессении, которую так и не выпустил:

— Ваша милость, вы прекрасно выглядите. Что заставило вас в себе усомниться? — говоря это, мужчина показал на диванчик, уединенно стоящий в углу, и провел её туда.

Девушка покраснела, но все же честно призналась:

— Сегодня я впервые посетила её величество Стефанию в качестве фрейлины. Какое-то время я провела в компании других фрейлин, и они не лестно отзывались о моем наряде.

Борос утешающе похлопал свою гостью по руке:

— Боюсь не в платье дело, — сочувствующе сказал он. Весь его вид говорил о том, что мужчине крайне неприятно, что именно ему придется это сказать. — До меня дошли слухи, что леди айд Мансини, была крайне недовольна, что вас взяли во фрейлины.

— И что? — нахмурилась Ессения, решительно не понимая, какое до неё дело этой графине.

Купец вздохнул, пытаясь придумать, как объяснить попроще:

— Исабель айд Мансини — фаворитка его высочества. Её благосклонности все добиваются…

— Зачем? — не могла взять в толк Ессения.

— Потому, что, как правило, те, кто попадает к ней в немилость, попадают в немилость к принцу Адаму, — терпеливо пояснил Борос.

Теперь девушка, наконец, поняла. Другие фрейлины продемонстрировали презрение, потому, что так к ней отнеслась Исабель. Ничего хуже продемонстрировать они не решились, потому, что к ней благоволит Стефания. И что теперь делать? Если графиня по-настоящему захочет убрать Ессению, то ей не составит труда это сделать. Ведь она каждый день при королеве. Слово здесь, слово там…

Девушка испуганно схватила Бороса за руку:

— Что мне делать? Стефания меня сегодня отослала и сказала, чтобы я появлялась во дворце только тогда, когда будут мероприятия, и мне нужно будет спеть.

Купец вздохнул:

— Это не хорошо и не плохо. Моя леди, Стефания любит иметь обо всех свое мнение. Покажите ей, что вы можете быть полезны.

— Как? — в отчаянье сплеснула руками Ессения.

Борос тут же снова взял её за руки, и начал успокаивающе поглаживать:

— Прежде всего, не паникуйте и не суетитесь. Не пытайтесь быть как все, но и не пытайтесь намеренно выделиться. Тихо будьте рядом, каждый раз, когда Стефания вас позовет. Слушайте, следите за всем вокруг и вам подвернется случай, показать, что вы можете быть ей полезны. Подскажите ей, что супруга посла, Урсула Тригве, собирает агентурную сеть. Но ни в кого не показывайте пальцем. Скажите, к примеру, что слышали разговор слуг, чьи лица просто не запомнили.

— А мне поверят? — с сомнением протянула Ессения.

Мужчина постарался говорить как можно более рассудительно:

— В том, что вы не запомнили лица слуг никто не усомниться. Их никто не запоминает. А насчет супруги посла… Ваше дело предупредить. Для того чтобы выяснять, правда это или нет, у королевы есть великий прево — господин Дрейк айд Обри.

Ессения нахмурила лоб. Слишком много информации. Как все сложно! Как просто было в родительском доме. И как тяжело сейчас заботиться о себе самой.

Девушка повернула голову к купцу и мягко улыбнулась:

— Вы так добры ко мне, не знаю, как вас и благодарить за все, что вы сделали…

Борос смущенно улыбнулся, и уже собрался было заверить, что это он перед нею в неоплатном долгу, как совсем рядом послышался вкрадчивый женский голос:

— А что он для вас сделал, если не секрет?

Ессения видела, как испуганно побледнел Борос, и почувствовала, как он сжал её руки. У неё было несколько мгновений на то, чтобы хоть как-то отреагировать на вопрос и сделать хоть что-нибудь. И она сделала то, чего сама от себя не ожидала. Девушка встала, повернулась к супруге после так, чтобы прикрыть собой испуганного купца, и радостно защебетала:

— О, господин Борос так мне помог! Я не знала, что сегодня одеть на прием к королеве, а он был так любезен, что помог мне с выбором наряда.

Урсула окинула её заинтересованным взглядом:

— И как прошел ваш первый день в роли фрейлины?

Тут уже Ессения не притворялась. Она отвела в сторону враз погрустневшие глаза и честно сказала:

— Я спела для её величества, но, кажется, не произвела особого впечатления, потому, что она меня отослала. Боюсь, я ненадолго задержусь в роли фрейлины.

Интерес в глазах госпожи Тригве практически мгновенно погас. На губах держалась та же вежливая и участливая улыбка, но она уже поглядывала в зал на девушку золотисто-персиковом платье.

— Что ж, я думаю, у вас все получится, — дружелюбно улыбнулась она напоследок и попрощалась: — Прошу меня извинить.

Супруга вежливо кивнула и ушла в зал. Ессения проследила за ней. Чем-то эта женщина неуловимо напоминала кошку: такая же мягкая, расслабленная походка и в то же время в ней чувствовалась готовность напасть на неосторожную мышку. Глядя на то, как Урсула Тригве подходит к девушке в золотисто-персиковом платье, Ессения явственно чувствовала облегчение от того, что на её месте не она. Оглянувшись на Бороса, девушка поняла, что не одна такая. Бедняга сильно вспотел и теперь активно вытирал пот, заливающий глаза.

Ессения снова посмотрела на Урсулу. Эта женщина не сделала ей ничего плохого. Даже больше того. Госпожа Тригве с самого первого дня проявляла к ней доброжелательность и участие. Если подумать, то только Борос говорил о ней плохо. С другими людьми девушка не говорила.

Но в тоже время, никто не пугал её так, как пугала эта женщина. Ни один мужчина, даже дядя, не был столь пугающим, как она. Мужчины в Беренгаре владеют женщинами. Поэтому вольны поступать, как захотят. Любая жестокость, которую они могут проявить — привычна и обыденна.

Что такого пугающего было в женщине, которая ни разу не сделала Ессении ничего плохого?

Пока что девушка не находила ответа на этот вопрос. Как и на другой, волновавший её с самого начала разговора с купцом. Немного поколебавшись, она все же спросила:

— А за что меня невзлюбила графиня айд Мансини?

Погруженный в свои мысли мужчина не сразу понял, что его о чем-то спрашивают. Вопрос пришлось повторить.

— Почему? — растягивая гласные переспросил Борос. — Не могу утверждать наверняка, но, подозреваю, что ей не пришлось по нраву то, как вы стали фрейлиной.

— Не понимаю, — нахмурилась его собеседница.

— Ваша милость, — постарался как можно мягче ответить купец. — Все дело в том, что вас взяли в фрейлины за ваши личные достоинства, за ваш талант, о котором судачит уже вся столица. А миледи айд Мансини стала фрейлиной только по прихоти его высочества принца Адама. И все, от мала до велика, сравнивают вас. И сравнение, как вы понимаете, не в её пользу.

— Как это: сравнение не в её пользу? Она же такая красивая. В конце концов, она же возлюбленная короля…

— Ваша милость, — перебил её Борос. — В вас говорит наивность и неопытность. На самом же деле все очень просто. Миледи айд Мансини — любовница короля, а не возлюбленная. Простите мою вольность и грубость, но я назову вещи своими именами. Миледи Исабель — игрушка принца Адама. Наиграется и бросит. Даже красота не поможет. Она не первая и будет не последней. И когда это случиться, её величество Стефания вряд ли станет долго держать графиню подле себя. А вот вы — совсем другое дело. Ваш талант не увянет как красота. И даже если вы перестанете быть фрейлиной, все равно останетесь прекрасной певицей, которую будут уважать люди.

— То есть… — девушка не могла поверить, что произносит это вслух. — Графиня мне … завидует?

Борос неопределенно пожал плечами:

— Вроде того, — и тут же принялся с жаром защищать Исабель. — Но вы не думайте, что она такая плохая. Миледи айд Мансини время от времени покупает у меня платья. О ней можно сказать многое: капризная, самоуверенная, немного наглая. Но в чем её нельзя упрекнуть — в жестокости или глупости. Со временем миледи Исабель изменит свое отношение. Особенно, если королева Стефания будет вам покровительствовать.

Ессения вздохнула. Почему-то она была не уверена, что хочет, чтобы графиня начала относится к ней по-другому. Сейчас, по крайней мере, можно было не сомневаться в искренности окружающих. А вот если все вдруг начнут любезничать… Тогда отличить друга от недруга будет очень трудно.

Ессения попрощалась с Боросом и уехала домой.

Прошел день, второй. Но королева за нею так и не послала. Дома становилось скучно. Поэтому она начала ездить к Боросу почаще. Не за покупками. Благо платьев у неё было предостаточно. А просто, чтобы посидеть за чашечкой ароматного напитка с пирожными. Посетительницы быстро перестали обращать на неё внимание. А такие же постоянные гостьи как и Ессения, даже приняли её в своем кругу. Они болтали о том и о сем.

И вот тут-то судьба снова проявила благосклонность к Ессении.