Глава 18

Для того чтобы сделать внешность человека неузнаваемой, нужно на самом деле не так много, как представляется простому человеку: изменить цвет волос, сбрить/отрастить усы, изменить прическу и другие «нехитрые хитрости». Герцог Александр Патио не располагал временем, чтобы отращивать усы или менять прическу. Поэтому использовал парик и накладные усы. Цвет волос при этом изменился — парик был сделан из седых волос, как и усы. А чтобы усилить сходство с пожилым человеком, один из людей короля Абрахама воспользовавшись сложным гримом, нарисовал ему мешки под глазами, морщины и с помощью специальных накладок из незнакомого Алексу материала сделал складки в уголке рта и в уголках глаз. Несколько часов работы этого умельца и когда молодой герцог посмотрел в зеркало — сам себя не узнал. Вместо молодого сильного, пышущего жизнью мужчины на него смотрел утомленный и изможденный старик. Умелец также посоветовал Алексу для усиления эффекта горбиться и двигаться медленнее, как будто ему к рукам привязали мешки с камешками.

Грим не был идеальным и мог продержаться не больше суток. Поэтому его наносили в одном из приграничных городов. Да Алексу и не требовалось пребывать в образе богатого старика дольше суток. Весь этот маскарад нужен был только для того, чтобы преодолеть границу между Гатридой и Малероссой. Алекс был уверен, что если бы он попытался вернуться в страну под своими документами, его в лучшем случае просто развернули бы назад, а в худшем… в худшем его тело никогда бы не нашли, а если бы и нашли, то точно не догадались бы, что эти останки принадлежат одному человеку.

Несмотря на хорошую маскировку, как у него, так и у посланных с ним верных Абрахаму людей (они изображали охрану богатого старика), оставался большой риск быть разоблаченным. Но Алексу было все равно. Он лучше попробует и попытка провалиться, чем всю жизнь будет сожалеть о том, что так и не поехал. Да и что это будет за жизнь без Боадикеи? Просто существование.

Мысли о Боадикее не покидали Алекса не на мгновение. Он постоянно порывался отправиться в Малероссу, чтобы спасти её из лап тирана и самодура Закери. Но его и принца Лиама останавливали от активных действий угроза убить Боадикею. Все изменилось внезапно, после письма принца Седрика и известия о скорой свадьбе. Молодые люди были настроены не допустить её, любой ценой. И младший из принцев Абиатти придумал хитрый план по освобождению Боадикеи. Всего плана Алекс не знал, что было вполне разумно. Если он попадется на границе — то не сможет ничего рассказать даже под пытками и у братьев будет ещё одна попытка.

Видимо, боги видели несправедливость, творимую Закери, и поэтому благоволили к Алексу: проблем на границе не возникло, как и по дороге к Хилэри. Патрули, конечно, останавливали их с завидным постоянством, но грим и качественно выполненные фальшивые документы не подвели. Да никто и не присматривался как следует к его документам. Искали не старика, а молодого юношу, поэтому больше проверяли его сопровождающих.

Как не хотелось Алексу сразу броситься к возлюбленной на выручку, молодой человек, по прибытии в Хилэри первым делом отправился не к ней, а в место, которое считал вторым домом, к тому, кого считал вторым отцом.

Купеческий дом как всегда напоминал муравейник: кто-то что-то покупал, кто-то что-то продавал. Единственное, что изменилось — Алекс сейчас не мог просто войти на территорию. Маскировка ещё держалась, поэтому стража его бы не пропустила, а раскрывать свое инкогнито было бы как минимум глупо.

Немного подумав, он подошел к стражнику и сказал, пародируя старческий голос:

— Милейший, зови начальство! Сам князь де Морт будет вступать в вашу богадельню!

Солдат кивнул и быстрым шагом направился в кабинет к господину Гастену. Теперь оставалось надеяться, что тот будет на месте. Он сразу поймет, что к чему. Князем де Мортом в свое время представлялся удалой пират Валентино Патио. А если на месте будет кто-то из подчиненных, придется ломать комедию, чтобы его позвали. Актер из Алекса так себе, поэтому была большая вероятность, что его могут или разоблачить, или он переиграет, и его просто выгонят.

Но боги и в этот раз были к нему благосклонны.

Не прошло и десяти минут, как Гастен в сопровождении солдата быстрым шагом спустился вниз и радостно поприветствовал Алекса:

— Князь! Вы не поверите, как же я рад видеть вас здесь, в гильдии. Я очень ждал вашего возвращения! Все ждали!

— А как я рад, — ответил он, не забывая оставаться в образе. — Может, побеседуем в более приватной обстановке?

Гастен понятливо кивнул и, не говоря ни слова, проводил Алекса за собой в кабинет. Уже там, закрыв дверь, Эдмунд сердечно обнял его:

— Как я рад, что ты добрался сюда живым, мальчик! Ты понятия не имеешь, как рисковал! У солдат есть неофициальный приказ убить тебя на месте, если тебя увидят на территории Малероссы.

— Я вернулся за Боадикеей, — ответил Алекс отстранившись, и решительно глядя Эдмунду в глаза.

— Я и не ждал другого, — вздохнул Гастен, отходя к столу и садясь в свое кресло. — Ты же сын своего отца. Хотя иногда мне очень хотелось бы, чтобы ты был меньше настоящим мужчиной, чем есть.

Купец достал из нижнего ящика стола графин с янтарной жидкостью и один бокал. Он налил сначала гостю, дождался, пока тот выпьет, и затем налил себе. Только после того, как выпивка приятным теплом растеклась по телу, Гастен сказал:

— Ну, что ж, садись. Сейчас придумаем, как спасать твою невесту. Время для этого, кстати сказать, было подобранно просто идеально: король покинул столицу, королева вся в делах, у неё все из рук валится, ей не до дочери. Даже Оскар и тот завален делами по макушку.

Алекс улыбнулся:

— Это все Седрик. Не знаю как, но это Седрик.

Гастен покачал головой:

— М-да, не того принца Оскар решил короновать, ох, не того. Ну, да ладно, боги с ними.

Мужчина достал и другого ящика большой свиток и, положив на стол развернул. Чтобы бумага не скручивалась, и было удобно смотреть, он на все четыре угла что-нибудь поставил: чернильницу, графин, бокал и связку ключей. Алекс заинтересованно посмотрел на разложенный перед ним пергамент. Это была карта Охотничьего домика с пометками, где стоит стража и когда она сменяется.

Александр поднял на Эдмунда изумленный взгляд:

— Откуда это у тебя?

— Мои люди доставляют туда различные продукты, — пояснил Гастен. — Постепенно составили эту карту.

— Но для такой работы нужна не одна неделя! — воскликнул Алекс, рассматривая все пометки.

— Три месяца и четыре недели, если быть точным, — усмехнулся Эдмунд и когда молодой человек снова поднял на него изумленные глаза, предугадал его вопрос и пояснил: — Я надеялся, что твой разум возобладает над горячим сердцем, и ты не сунешься в Хилэри. В то же время, я понимал, что ты сын своего отца, и не отступишься. Поэтому начал собирать данные, как только узнал, где держат графиню Монтефиор. Знал, что тебе это пригодиться.

Его лицо вдруг стало мрачным. Он обошел стол и, подойдя к Алексу положил руку ему на плечо:

— Я тебе сейчас что-то скажу, но ты должен пообещать мне, что сейчас не будешь на это реагировать.

— Что такое? — мгновенно напрягся Алекс.

— Твоя невеста… — Гастен не знал, какие слова будут здесь более подходящими, поэтому попробовал сказать деликатно: — Она… ей плохо жилось все это время. Как мне донесли — его величество так и не простил леди Монтефиор за чувства к тебе…

— Что ты хочешь этим сказать? — побледнел Алекс.

Эдмунд вздохнул. Простые слова, а сказать их очень трудно. И все же он должен был. Лучше пусть мальчик будет готов к тому, что увидит. Это убережет его от глупостей в самый неподходящий момент:

— Его величество крайне не сдержан по отношению к леди, и часто вымещает на ней зло. Из-за того, что в последний раз он избыл её слишком сильно, перенесли свадьбу…

Алекс не дослушал. Молодой человек вскочил на ноги, схватил первое, что попалось под руки, и швырнул об стену. Графин с шумом разлетелся на тысячи мелких осколков.

В кабинет тут же ворвалась стража, с оружием наголо.

— Все в порядке, — сказал им Гастен, и обратился к Алексу, надеясь, что сможет до него достучаться: — Князь, я понимаю, вы расстроены. Но поймите, главное, не то, что случилось, главное, что скоро у вас будет возможность забрать то, что вы так хотите.

Стража тут же спрятала оружие и так тихо, как могла, покинула кабинет. Не то, чтобы каждый, кто входит в этот кабинет от злости разбивал графины об стену, но случалось и такое, случались и стулья, выброшенные в окно, и статуи которыми бросались по Гастену, и статуи которыми МЕТКО бросались по Гастену. И дальше было два варианта развития событий: либо владелец кабинета приказывал выставить разошедшегося гостя, либо, если сотрудничество было выгодным, уходила стража. Это раз для них не выглядел ничем особенным.

Как только за ними закрылась дверь, Эдмунд взял Алекса и хорошенько тряхнул за плечи:

— Знаю, ты хочешь отомстить Закери, и я уверен, судьба даст тебе такую возможность. Но сейчас ты должен думать о другом — твоя невеста там, одна и беззащитна. Включи мозги, придумай, как её освободить и увезти в безопасное место. Уже потом будешь про месть.

— Ты прав, — глухо отозвался Алекс и первым сел в кресло. — Я спасу Боадикею, а потом отомщу.

— Молодец, — облегченно вздохнул Гастен и, обойдя свой стол, сел в кресло напротив. Затем взял свой усыпанный драгоценностями кинжал и положил его на место графина. И только после этого начал рассказывать Алексу о планировке дома и расположении стражи. Собственно, план, как вытащить девушку из этой защищенной мини-крепости, созрел у него в голове давно. Но сейчас ему нужно было чем-то занять мысли Алекса, чтобы тот наделал глупостей во имя любви и чести.

*******

Оскар вошел в свой кабинет и присев на стул достал из нижнего ящика стола припрятанную там бутылку с настойкой полыни и пару бокалов. Сейчас в его жизни был как раз один тех моментов, когда без неё не обойтись.

Все вокруг просто валилось из рук. Везде, где могли возникнуть проблемы, они тут же возникали. Обычно в такие моменты ему помогал Эгберт. Но Закери далеко не его покойный отец. Тому просто в голову не пришло бы бросить страну на произвол судьбы в такое тяжелое время и уехать, повинуясь капризу, или мифической, внезапно вспыхнувшей братской любви.

Оскар сделал большой глоток, закашлялся, и налил себе ещё. То, что нужно!

Спрятавшись у себя в кабинете, Оскар хотел устроить себе небольшую передышку. Но у него никак не получалось выбросить происходящее из головы. Все дело было в чувстве, что он что-то упускает, что во всех делах есть что-то общее, едва уловимое, но все же…

Советник сделал ещё один глоток настойки, и начал анализировать происходящее: что общего в разных делах, какие люди знали — а главное! — имели мотив спровоцировать все эти скандалы, кризисы, конфликты.

Первая мысль была о заговорщиках. И Оскар не стал отметать её. Если предположить, что в их рядах появился предводитель из числа высокопоставленных лиц, то все происходящее вполне обретало смысл. Но это если предположить, что появился один лидер. Пока у него не было данных ни подтверждающих, ни опровергающих эту теорию.

Следующим подозрение упало на Айгерим. Это вполне могут быть происки Николаса Эйтигерна. Король соседнего государства мог, наблюдая за тем, в каком ослабленном положении находится сейчас Малеросса, решить воспользоваться положением. Это теория имела право на жизнь, но была настолько же вероятна, насколько и нет. Такой способ действий не в духе Николаса Эйтигерна. Скорее так мог бы действовать Галиен Марияди. Но у того нет ни ресурсов, чтобы узнать о слабых местах в Малероссе, куда стоит ударить, ни резонов это делать. Он не только ничего не выиграет, но потеряет едва ли не единственного своего союзника.

Интуиция подсказывала Оскару, что он ищет не в том направлении. Поэтому он попробовал зайти с другой стороны. Если полностью отказаться от мысли, что все произошедшее — просто несчастливое стечение обстоятельств, или что происходящее было спровоцировано кем-то, преследующим политические цели, то остается только месть или личная выгода.

Оскар перебрал в уме всех, кого мог, среди тех, кто так или иначе получал выгоду от происходящего. Но не мог найти никого, кто бы получал выгоду во всех делах.

Тогда он сосредоточился на том, чтобы найти того, кто мог бы таким образом отомстить… или использовать происходящее в качестве мести.

Оскар как раз перебирал в уме все возможные кандидатуры, когда за дверями его кабинета послушался шум.

— … не велено впускать, — пробасил голос стражника.

— Да как ты смеешь! — тоненько взвизгнула Беатрис за дверью. — Я королева!

Советник тяжело вздохнул и, воспользовавшись небольшой заминкой, подаренной ему стражниками, спрятал бутылку с настойкой и бокалы туда, откуда их перед этим достал. Не хватало, чтобы Беатрис застукала его за распиванием настойки из полыни. Она потом до конца его дней не упустить удобного случая, чтобы отпустить шпильку по этому поводу и даже когда будет стоять над его гробом, не преминет об этом вспомнить.

Нет уж. В смерти Оскар хотел покоя.

Едва он успел закрыть ящик, как дверь распахнулась и в комнату буквально влетела раскрасневшаяся Беатрис, гневно сверкая глазами. «Не хватает только метлы» — отстраненно подумал Оскар, глядя на неё. За женщиной вбежал стражник, готовый если что выпроводить незваную гостью. Но Оскар кивком головы дал ему понять, что все хорошо и мужчина тут же понятливо вышел, закрыв за собой дверь.

— Как это понимать, Оскар! — гневно воскликнула Беатрис. — Почему меня к вам не пускают?

— Это был мой приказ, ваше величество. Я хотел подумать в тишине, поэтому велел страже никого не впускать. Естественно, этот приказ не распространяется на вас. Просто мне и в голову не могло прийти, что вы решите посетить мой кабинет. Прошу вас, присядьте, и мы обсудим вопрос, который привел вас ко мне.

Ему и правда, было невдомек, что ей могло потребоваться.

— Оставьте при себе ваши жалкие оправдания, — фыркнула Беатрис, и, в два движения вытащив несколько шпилек, которыми была прикреплена к волосам небольшая шляпка, тут же села на предложенный стул. — Оскар, у меня проблема с подготовкой свадьбы и вы обязаны мне помочь.

Оскара задел высокомерный тон Беатрис и лакейское отношение. Однако на его лице не дрогнул ни один мускул, и голос оставался таким же вежливым и спокойным, как и до этого:

— Ваше величество, мне льстит, что вы обратились ко мне с просьбой о помощи. И в любой другой ситуации я был бы рад помочь вам. Но сейчас у меня очень много государственных забот. Да и я представить не могу, чем помочь в подготовке свадьбы. Обратитесь к кому-то более сведущему в данном вопросе. Например, к королевскому распорядителю…

Его гостья расхохоталась:

— Ты что думаешь, если бы у меня был выбор, я бы пришла к тебе сюда? Конечно, я бы обратилась к Киприону. Но этот идиот куда-то запропастился. Его уже неделю никто не видел…

— Что? — резко подался вперед Оскар. Догадка возникла внезапно. Мужчина даже не смог бы сказать, откуда она появилась. Как будто кто-то вложил ему в голову эту мысль. ДАЙОН КИПРИОН! Вот связующее звено между цепью конфликтов, возникших в стране за последнюю неделю. Он единственный знал, как это организовать, располагал ресурсами, а главное — мотивом. Граф Киприон был слишком спокоен все это время и Оскар решил, что его любовь к принцессе Женевьеве была не такой уж и сильной. Но если предположить, что все-таки была… То вот он, мститель, который выбрал удобный момент. Момент, когда к Закери случайно попало в руки письмо…

Оскар вдруг понял, что задержал дыхание, переваривая внезапно свалившуюся на голову информацию. И с шумом выдохнул, стараясь взять себя в руки. Это было трудно: в ушах был слышен беспорядочный стук сердца, дыхания не хватало, руки мелко дрожали.

Внезапно Оскара прошиб холодный пот.

А случайно ли к Закери попало то письмо? Ведь королевский распорядитель вхож в каждую дверь во дворце, в том числе и в королевскую канцелярию. Боги! Да он же регулярно ходит туда по долгу службы! Он спокойно мог подкинуть письмо и его никто бы не заподозрил!

— Вы чего, Оскар? — глядя на то, как сильно побледнел советник и черты его лица мгновенно заострились, заволновалась Беатрис. — Вам что плохо?

Мужчина перевел на неё взгляд и несколько мгновений смотрел не моргая. Постепенно ему удалось вернуть над собой контроль и, прочистив горло, он сказал:

— Ваше величество, сожалею, но у меня есть срочные, неотложные дела государственной важности и я не могу отложить их для решения вашего вопроса. Был рад встрече. До свидания.

У Беатрис широко распахнулись глаза:

— Ты что… выставляешь меня? — она медленно встала. — Да как ты смеешь! Я королева! А ты…

— А я — правая рука короля, — спокойно закончил за неё Оскар. — И обладаю такой же властью, как и вы. Поэтому не пытайтесь мне приказывать.

Беатрис расхохоталась:

— Не смеши меня, — её все ещё красивое лицо исказила циничная и надменная ухмылка. — Такой же властью как я ты обладал тогда, когда служил моему мужу. А Закери у меня вот где!

Женщина сжала кулак.

— Как я ему скажу, так и будет, — холодно закончила она.

Вопреки её ожиданиям Оскар не вышел из себя. Мужчина казалось совсем никак не отреагировал на обидные в общем-то слова. Вместо этого он устало потер переносицу и спокойно ответил:

— Вы неправильно оцениваете свое положение, ваше величество. Его величество Закери вам не подчиняется. Вы имеете на него влияние потому, что помогаете ему получить то, что он хочет.

— Боадикею, — зачем-то уточнила Беатрис.

Оскар кивнул и продолжил:

— Как только он её получит, вы ему станете не нужны, и терпеть ваши капризы будет больше не зачем. В то же время королю всегда нужен будет тот, кто будет за него управлять страной. В конце концов, у его величества Закери будет молодая и очень красивая жена. Ему будет просто не до этого.

Советнику казалось, что он отчетливо слышит скрежет зубов Беатрис. В какой-то степени ему было приятно, что он смог поставить на место эту выскочку. Но, тем не менее, когда он продолжил, злорадства в его голосе не было:

— Вы считаете, что Боадикея дала вам в руки безграничную власть. Но это не так. Завтра у Закери появится новое увлечение, и он избавится от вас. Вы по собственному опыту должны знать, как непостоянна любовь венценосных мужчин.

Беатрис рывком схватила шляпку и круто повернувшись выбежала из кабинета. Оскар проводил её взглядом и тихо вздохнул. Хвала богам, что она не знала истинных масштабов влюбленности Закери. Молодой король годами был одержим Боадикеей Монтефиор. Вряд ли он когда-нибудь сможет от неё отказаться. И Беатрис была права кое в чем ещё. Используя леди Монтефиор, Закери можно управлять. Методов управления было так много, что если бы Оскар начал обдумывать их все, заболела бы голова.

До этого разговора Оскар рассматривал Боадикею как помеху, которую он устранит при первом же удобном случае, чтобы никто не смог управлять Закери с её помощью. Но теперь он начал думать, что возможно подошел к решению проблемы не с той стороны. Боадикея Монтефиор ещё совсем юна и неискушенна. Почти ещё ребенок. В её светлую головушку ещё можно вложить нужные Оскару мысли: что судьба не просто так послала на её долю трудные испытания, что она должна стать спасительницей своей страны и все такое.

Закери действительно можно управлять, используя Боадикею Монтефиор. И Оскар собирался делать это буквально. Даже из могилы.

Но это может подождать. Леди Монтефиор никуда не денется. Сейчас у него есть более насущная проблема.

Дайон Киприан.

Оскар взял со стола колокольчик и позвонил. В кабинет тут же вошел один из стражников.

— Немедленно пришлите ко мне моего персонального курьера, — как всегда спокойно распорядился Оскар, но стражник опрометью бросился выполнять поручение. Когда советник употребляет в речи слово «немедленно», это значит, что дело безотлагательное и не стоит навлекать на себя его гнев своим промедлением.

Как только дверь за стражником закрылась, Оскар взял перо и лист бумаги. Аккуратным почерком он написал письмо Закери, в котором написал о своих догадках, касательно графа Киприона, и об опасениях, касательно его безопасности. Напоследок он посоветовал Закери поскорее вернуться в Ладлен, под защиту королевской гвардии и продолжить приготовления к свадьбе, а к принцессе Женевьеве отправить свое доверенное лицо. Это поможет ему быть в курсе происходящего с сестрой.

Оскар как раз капнул воск на сложенный в несколько раз лист с письмом и, подождав, пока воск начнет застывать, придавил его своей личной печатью, когда в дверь постучали.

— Войдите, — разрешил он, начиная убирать принадлежности для письма по местам.

Дверь открылась, и стражник впустил одетого в серый дорожный костюм мужчину. Не говоря ни слова, тот открыл дорожную сумку, перекинутую через плечо, и протянул руку за посланием.

Все важные послания Оскар отправлял именно с этим курьером. Поэтому сэкономил свое время и силы, не став рассказывать как важно это послание, и что будет, если курьер не доставит послание адресату прямо в руки. Вместо этого он коротко сообщил, передавая запечатанный лист мужчине в руки:

— Доставишь послание королю. Не жалей лошадей и ты сможешь нагнать его в городке Эвонн.

Молча кивнув, курьер быстрым шагом покинул кабинет.

Только сейчас Оскар смог немного расслабиться и откинуться в кресле. Даже сейчас, когда он смог раскрыть преступление Дайона Киприана, чувство того, что он упустил что-то важное во всем происходящем, не покидало его. И это что-то было у него под самым носом, так близко, что Оскар никак не мог это разглядеть.

Оскар снова достал из нижнего ящика бутылку с настойкой и бокал.

На сегодняшний момент он сделал все, что было в его силах. Теперь ему оставалось только следить за развитием событий и вовремя принимать меры.

******

Для проникновения на территорию Малероссы Алексу потребовалось наложение сложного грима. Для проникновения на территорию Охотничьего домика — четыре неучтенных ящика выпивки, доставленных ранее днем.

Эдмунд был прав, когда сказал, что охраны в этот особняк нагнали столько, что можно было бы перепутать дом с воинской частью. И если бы у всей этой небольшой армии было толковое руководство, то план, разработанный Гастеном, попросту не удался бы. Бывший пират хорошо знал человеческую натуру. Одно из вечных правил, всегда работающих — это человеческая любовь к халяве.

Алекс смог по достоинству оценить изящество и простоту разработанного Эдмундом плана.

Подготовка к осуществлению задуманного началась намного раньше, чем Алекс вообще вернулся в Малероссу.

— Где-то раз в три-четыре поставки продуктов, — рассказал Гастен. — Я добавлял ко всему заказанному несколько бочонков довольно неплохого вина. Первое время их отправляли назад. Потом ребята из охраны начали оставлять себе по одному бочонку, затем по два. На сегодняшний момент они настолько осмелели, что оставляли себе всю неучтенную выпивку. Одновременно с этим мне удалось устроить на работу в качестве слуги одного из своих подручных. Тот доложил, что каждый раз, когда у охраны появляется выпивка, количество постов уменьшается, потому, что почти все собираются в хлеву и приговаривают вино.

— Мы будем ждать, пока они напьются? — недоуменно спросил Алекс.

— Это долго, — покачал головой Эдмунд. — Поэтому в этот раз бочонков будет шесть и во всех будет подсыпано снотворное. А тех, кто останется на ногах, ты и специально нанятые наемники, сможете уложить без лишнего шума.

Алекс слушал Гастена и кивал головой в такт каждому слову, но вдруг нахмурился и обеспокоенно спросил:

— Но ведь если побег удастся, Закери поймет, что ты помогал мне.

— Каким образом? — удивился Эдмунд. — В Охотничьем домике не будет никого, кто, так или иначе, связан с гильдией. А поставка будет совершенна в неурочное время. Поэтому если ко мне нагрянет разозленный король, я скажу, что это все — подстава и гильдия не имеет к этому отношения.

Алекс улыбнулся:

— Нужно было сразу сообразить, что у тебя всегда есть план.

— Учись, пока я жив, — широко улыбнулся Эдмунд, подливая себе вина.

Немного помолчав, Алекс спросил:

— Когда мы пойдем за Боадикеей?

Сделав приличный глоток вина, Эдмунд сказал:

— Медлить нельзя, кто-то может узнать, что ты в городе. К тому же, грех не воспользоваться таким стечением обстоятельств, когда все, кто мог бы нам помешать, чем-то заняты, а король и вовсе в отъезде, — и, похлопав молодого человека по плечу, добавил: — Я все организую. А ты пока отдохни, наберись сил. Думаю, часам к четырем я смогу организовать и хороших наемников, и все остальное. Позже ехать нельзя, иначе столь поздний приезд вызовет подозрения и вас в лучшем случае попросту не пустят на территорию поместья. Вы оставите вино и уедете. Через несколько часов, возвращайтесь и заставьте охрану впустить себя, под любым предлогом. Например, устройте скандал из-за вина. Скажите, что его нужно было доставить королю… Нет, это мелко. Скажите, что его нужно было доставить советнику Фальче. Когда вас впустят, думаю, добрая часть охраны уже будет спать здоровым, беспробудным сном. А с теми, кто останутся, справятся наемники. Тебя встретит мой человек и проводит прямо в покои графини Монтефиор.

Алекс понятливо кивнул и встал, чтобы пойти в комнату, которую когда-то занимал, но Гастен его остановил:

— Нет, иди в гостевую комнату. Ты же купец, приехавший по делу, не забывай.

Молодой человек понятливо кивнул и широким шагом направился к двери, на ходу натягивая бороду, чтобы хоть как-то восстановить грим. Он уже взялся за ручку, чтобы открыть дверь, когда услышал окрик Эдмунда:

— Мальчик мой, независимо от того, что ты увидишь в том доме, помни, что ты пришел спасать свою будущую жену, а не мстить.

Алекс немного помедлил, затем все же кивнул и, наконец, вышел. Ему нужно было использовать оставшиеся несколько часов на то, чтобы поспать, но сон не шел. В голове были мысли только о Боадикее. Причем эти мысли утекали в основном в двух направлениях: как она там? Как его встретит? Будет ли ему рада? И второе, неприятное, но Алекс ничего не мог с этим поделать: что было между Боадикеей и королем, пока его не было? Закери ведь всегда был известным бабником и, даже не скрывает того, что хочет Боадикею не столько, как королеву, сколько, как женщину.

И хоть Алекс точно не откажется от любимой, если окажется, что она по той, или иной причине уступила королю, от чувства ревности избавиться никак не мог. Все это время в разлуке он снова и снова корил себя за то, что оставил Боадикею, что не вернулся за нею раньше. То и дело возникали мысли: какой она будет после всего пережитого? Что если она не сможет его любить как раньше? Что если она обвинит его в предательстве за то, что Алекс её оставил? И тысячи других «что если». Александр словно застрял в своем персональном виде ада.

В такие моменты часто, кажется, что время тянется бесконечно. Но не для него. Ему показалось, что он только прилег и вот уже в дверь стучит Лео Сикоре — первый помощник Эдмунда и его доверенное лицо. С ним они побывали во стольких передрягах, что уже даже потеряли счет: кто кому сколько раз спасал жизнь. Гастен верил ему как самому себе, значит, верит и Алекс. Поэтому без лишних слов пошел за Лео в конюшню. Там его уже ждал Эдмунд в сопровождении переодетых в простую запыленную форму служащих гильдии двенадцати наемников. То, что они наемники Алекс понял сразу и не по тому, что Гастен обещал их найти, а потому, как почти все они стояли: настороженная поза, широко разведены ноги, рука в таком положении, чтобы можно было в любой момент схватиться за оружие.

— Входи, — пригласил замявшегося в дверях Алекса Гастен. — На сегодняшний вечер эти люди — твои помощники. Имен у них нет, только порядковый номер.

Мужчины друг за другом назвали каждый свой номер. Александр внимательно изучил каждого. Все они выглядели как профессионалы. Хотя, чему удивляться. Если кто и мог найти по-настоящему знающих свое дело людей, то только глава купеческой гильдии.

— Я уже рассказал им, в чем состоит их работа на сегодня, — продолжил Эдмунд. — Они помогут тебе проникнуть в Охотничий домик, выкрасть оттуда леди и доставить вас двоих в Купеческий дом. Здесь господа получат свое вознаграждение и разъедутся каждый своей дорогой, потеряв память о произошедшем сегодня вечером.

Мужчины дружно закивали головами в знак согласия.

Гастен ещё раз повторил план и указал кто, где, в какой момент должен находиться. Когда последние детали были улажены, Лео проводил всех на задний двор. Там стояло три обоза, груженных припасами. Сикоре тут же начал распределять места, кто, где едет. Эдмунд провел Алекса до последнего обоза, груженного мешками.

— Ты будешь возничим, — деловым тоном сообщил Гастен. — На таких людей почти не обращают внимание, а ввиду засухи последних нескольких дней и той пыли, что стоит на дорогах, никого не удивит, что твое лицо будет повязано платком.

Алекс взял у него из рук невзрачный платок и повязал им лицо на манер своего возничего. Затем лихо запрыгнул на положенное его новому статусу место, всем своим видом давая понять, что готов отчаливать.

— Я буду ждать вас здесь, — сказал Гастен, глядя на то, как потихоньку отъезжает первый воз, и готовится ехать второй. — На всякий случай с лекарем, если леди потребуется помощь.

Александр благодарно кивнул, испытывая при этом внутренний стыд за то, что даже не подумал об этом.

— Спасибо вам, Эдмунд, — тихо сказал он. — Спасибо за все, что вы для нас сделали.

Гастен покачал головой:

— За такое не благодарят, мальчик мой. Это долг каждого мужчины — защищать свое. И не важно вещь это или человек, — и чтобы пресечь дальнейшие разговоры сказал: — Возвращайся живой и невредимый, привози свою невесту. Потом и поговорим. А сейчас езжайте, время не ждет.