Глава 12

Потратив остаток ночи, а также весь следующий день, Седрик все же смог организовать свои дела таким образом, чтобы в его отсутствие то, на создание чего он потратил несколько месяцев не развалилось.

Но постоянное напряжение и волнения здорово на нем сказались. В итоге, в день отъезда он выглядел усталым и изможденным. Но это не помешало ему по-братски попрощаться с Лиамом, вежливо с Беатрис и очень тепло с Боадикеей. Вот уж кто точно будет по нему скучать.

Девушка пыталась не плакать, и чтобы успокоиться и немного отсрочить отъезд брата, раскалывала все, что только могла вспомнить про порт Мацуи: его историю, особенности. Особенно много она вспомнила про очень интересную систему перемещения грузов на корабли, которую там разработали.

Седрик терпеливо слушал её, пока собирался. Молодой человек делал вид, что ему искренне интересно. Он понимал, как бедняжке сейчас тяжело. Девушка в жизни не оставалась одна, без поддержки братьев. И тут уезжает один, а вскоре должен уехать и второй. Каким сюрпризом для неё станет, что она тоже не останется в Малероссе. Жаль, что он этого не увидит.

В конце концов, Боадикея уже не могла ничего вспомнить, договорилась до хрипоты, но все не могла отпустить руки брата. Даже когда они стояли возле кареты, в которой уже сидела графиня Малони, тактично не показывающаяся оттуда, чтобы не мешать прощанию семьи. Тогда Седрик покрепче сжал руки сестры, и успокаивающе сказал:

— Перемены — это не всегда плохо, солнышко мое, — он по очереди поцеловал сначала одну, затем вторую руку сестры. — Твоя жизнь вскоре тоже изменится. В твою жизнь войдут другие люди которые станут или не станут тебе близкими. Но ты должна помнить, что где бы ты не была, с кем бы ты не была — мы всегда с тобой.

Боадикея крепко обняла Седрика:

— Я люблю тебя, — стараясь сдерживать слезы, сказала она и попросила: — Не уезжай, я не хочу оставаться одна!

Сердце Седрика не каменное. Он не выдержал слез сестры и сказал, как ему казалось довольно тихо:

— Ты не останешься в Малероссе. Ты уедешь с Лиамом. Но никому не говори ни слова, даже матери.

— Что? Почему? — изумленно переспросила Боадикея.

Седрик снова нежно поцеловал её в лоб и, обняв, прошептал на ухо:

— Потому, что это опасно. Не говори ни с кем, кроме Лиама. И никому не верь, кроме нас с ним. Никому, слышишь? Особенно матери.

Видя, что сестра вот-вот засыплет его вопросами, а времени отвечать на них практически не осталось, да и не место, ведь на них уже косятся вездесущий Оскар да Закери, который по непонятной причине приперся провожать его, Седрик взял Боадикею за плечи и легонько тряхнул, заставляя прислушиваться к себе, и строго приказал:

— Пообещай мне!

— Но Седрик… — попыталась возразить ничего не понимающая девушка, но молодой человек снова легонько тряхнул её и потребовал:

— Пообещай!

Боадикея сдалась:

— Обещаю, — и тут же добавила: — Но я все равно ничего не понимаю.

Седрик облегченно вздохнул и пообещал:

— Я все тебе объясню при нашей следующей встрече. Если ты сдержишь слово — то встретимся мы уже на вашей с Патио свадьбе.

Боадикея радостно улыбнулась и чуть было не бросилась снова обнимать брата, но тот удержал её. Прощание и так затянулось.

— Я должен идти, солнышко, — он взлохматил её прическу, как когда-то в детстве и, открыв дверцу кареты, сказал на прощание. — Помни, я люблю тебя и никогда не брошу.

— До свиданья, — младшая сестра покачала ему ручкой, стараясь не разреветься, хотя глаза уже были на мокром месте. Отъезд Лиама ей было бы легче пережить, хотя и его Боадикея очень любила.

Просто Лиам старше их с Седриком на несколько лет. А вот Седрик и Боадикея практически погодки. Они всегда были ближе друг с другом, чем с кем-либо ещё. Брат и сестра заодно против всего мира. Седрик был рядом так часто, как мог. А теперь он уезжает, и вместе с ним уходила огромная часть жизни Боадикеи. Девушка совершенно не представляла, чем её заполнить.

Лиам подошел к сестре и обнял её за плечи. Он все прекрасно понимал, поэтому стоял рядом, пока карета с Седриком не уехала за дворцовые ворота. И продолжал стоять, пока стояла и Боадикея. Он по глазам видел, что она надеется, что карета, как по волшебству сейчас вернётся. Жаль, что Лиам уже давно не в том возрасте, чтобы вот так по-детски надеяться на чудо.

И ему было правда жаль видеть, как постепенно гаснет надежда в глазах младшей сестры. Но это жизнь, это должно было рано или поздно случиться.

Оскар внимательно следил за прощанием. Его не покидало чувство, что происходит что-то, о чем он не знает. Советник видел, что принц Седрик о чем-то договорился с сестрой. Но не мог слышать о чем из-за того, что стоял довольно далеко. О чем бы брат и сестра не договаривались, на девушку это произвело большое впечатление. Возможно он всего лишь пообещал привезти ей новую шаль. А возможно речь шла о чем-то другом. Как бы там ни было, Оскар должен был это выяснить.

Сначала он хотел сам поговорить с девушкой. Но застать её одну не так легко. Лиам после отъезда Седрика уже второй день тенью ходит следом и пресекает любые попытки советника застать сестру в одиночестве. Можно подождать до послезавтра, когда он уедет. Но Оскар за свою длинную жизнь понял, что есть моменты, когда следует проявить терпение, а есть моменты, когда из-за медлительности момент может быть бесповоротно упущен.

В данном случае необходимо было действовать. Оскару до графини Монтефиор не подобраться. Но есть человек, который запросто сможет остаться наедине с ней. Даже принц Лиам не сможет отказать матери в возможности провести с дочерью. А в том, что её величество Беатрис сможет выведать у дочери все, что только можно, Оскар не сомневался. У вдовствующей королевы богатый опыт по части добывания информации и большое количество… «методов добычи».

******

Беатрис ненавидела Оскара с первой их встречи. Советник не оскорблял её и не унижал, был тактичен и вежлив. Но будущая королева, по его взгляду понимала, что тот видит её насквозь. И точно знает, что она из себя представляет. В его глазах Беатрис видела даже больше, чем герцог Фальче сам думал. Глаза советника как бы говорили, что она — всего лишь одна из многих. А его заменить невозможно.

Как ни странно, именно Оскар невольно заставил тогда ещё графиню Монтефиор задуматься. Неуемные амбиции одной из красивейших женщин королевства, происходящей из древнего рода, имеющей законное право на трон, не позволяли смириться с участью временной любовницы.

И тогда в прекрасной головке графини Беатрис Монтефиор, урожденной герцогини Кларио, появилась идея взять свое. А если точнее — стать королевой Малероссы.

Стоит ли говорить, что свой замысел она блестяще воплотила в жизнь свой замысел? Ни одна королева не надевала корону с такой радостью и чувством собственного превосходства. Единственное, что омрачало её радость это то, что Оскар продолжал смотреть на неё так, как при первой их встрече. Но, Беатрис из какой-то там графини превратилась в королеву, взошла на трон, который, как она искренне верила, принадлежал ей по праву рождения, и теперь могла позволить себе смотреть на проклятого советника свысока, не упуская возможности пустить в его адрес шпильку или отпустить колкость.

Все закончилось внезапно. Эгберт, проклятый Эгберт, взял и просто умер.

Беатрис понимала, что какая судьба ждет её, когда на трон взойдет Марго — старшая дочь Эгберта. На двух неблагодарных ублюдков, которых она произвела на свет, пока ещё королева Малероссы не надеялась. Они выросли слишком самостоятельными, чтобы ими можно было помыкать. А в то, что у Беатрис вдруг проснуться материнские чувства не поверил бы даже полоумный от рождения. О том, что у неё есть ещё и дочь, королева Абиатти даже и не вспомнила.

И к тому, моменту, когда к ней с предложением помощи пришел Закери Абиатти, Беатрис приняла свою судьбу и смирилась с ней. Его появление стало для неё полнейше неожиданностью. И естественно, как женщина совершенно не глупая, она за него ухватилась. Кто бы мог подумать, что и от девчонки тоже может быть польза? Хотя что в ней нашел Закери оставалось для матери загадкой. Пока они, спустя столько лет не встретились на пороге королевского дворца. Боги! Да Боадикея выросла в такую красавицу! А ведь ей не было ещё и шестнадцати. Что бы почувствовала любая мать увидев её? Гордость! Что почувствовала Беатрис? Зависть! Боадикея красивее её, выросла в достатке, не зная горестей и печалей. В то время, как Беатрис приходилось врать и изворачиваться, чтобы завоевать себе хоть какое-то положение в обществе и обратить на себя внимание хотя бы графа Монтефиор. И все то Боадикею любят!

и все-то берегут её чувства! И корона сама падает к её ногам!

Если бы Беатрис могла, то просто удавила бы проклятое отродье нелюбимого первого мужа прямо там, как только девчонка спустилась со ступенек.

Но вместо этого пришлось нежничать и сюсюкать, ведь этот сопляк Закери, после встречи, которую Беатрис устроила Боадикее, четко объяснил, что Беатрис — никто. Она при дворе только для того, чтобы рядом с королем была Боадикея. Если Боадикея захочет — Беатрис отправят отмаливать грехи в какой-нибудь дальний храм в течение десяти минут. То есть просто схватят и уведут, не спрашивая мнения. Если Закери увидит, что его возлюбленная хмурит свой лобик из-за плохого отношения матери — Беатрис отправят в храм. И это в лучшем случае. В худшем случае бывшую королеву будет дать далеко не самая комфортабельная камера в Биленгоне.

Одним словом, все сводилось к тому, что Закери плевать на все, кроме счастья Боадикеи. Только Оскар оказался как бы в стороне, потому, что очень нужен королю. Советник выбрал правильную позицию. Без него новый правитель Малероссы как без рук. Закери может злиться на него, может временно отстранять от дел. Но правда в том, что без него мальчишка все равно не справится.

Беатрис понимала, каким шатким было её положение. Не сегодня, так завтра Закери либо уложит Боадикею в постель и успокоиться, либо таки жениться на ней и опять же успокоиться, перестав носиться с её чувствами и тонкой душевной организацией. И тогда бывшая королева будет уже не нужна. И тогда Беатрис ждет храм. В лучшем случае. А в худшем… В худшем при дворе осталось множество тех, кто всем сердцем хочет предъявить ей счет за убитых родственников, за разрушенную жизнь и много ещё за что. Будучи королевой она развернула бурную деятельность.

Нет! Беатрис должна найти способ быть полезной Закери, чтобы тот не изгнал её.

Глядя на то, как король Абиатти по одному отсылает её сыновей не только из Хилэри, но даже из страны, женщина понимала, что время отведенное на воплощение этой задумки тает. Мальчишка скоро получит свое так или иначе. А случай все никак не представлялся.

Видимо, кто-то там на верху услышал её молитвы, потому, что когда Беатрис меньше всего этого ждала, к ней постучался посыльный с личной просьбой от советника Фальче отложить все дела и подойти в его кабинет.

Что ж, раз старый перечник решил воспользоваться помощью Беатрис, значит, у него на то была веская, а главное, безотлагательная причина. Не стоит заставлять его ждать.

Бросив на себя в зеркало беглый взгляд и убедившись, что как всегда выглядит по-королевски безупречно, её величество Беатрис Абиатти отправилась на назначенную встречу.

Путь от её покоев до кабинета советника не занял слишком много времени, даже несмотря на то, что шла она неторопливо, не роняя своего достоинства. Хотя внутренний голос и нашептывал: «Какое там достоинство? Он поманил, а ты побежала». Вот смеху то будет, если Оскар пригласил её только для того, чтобы лично приказать выметаться из дворца. Конечно, таких слов советник не употребит. Что бы там ни было, как бы там ни было, но герцог Фальче никогда не выходит из себя, не проявляет эмоций и всегда остается предельно вежлив. Особенно с теми, кого собирается уничтожить.

Вот и она, дверь кабинета советника.

Не желая оттягивать неизбежное, Беатрис практически мгновенно постучала. Секундное ожидание и, как всегда лишенный эмоций голос владельца, пригласил:

— Войдите.

Беатрис нажала на резную дверную ручку и толкнув дверь вошла в кабинет, в котором пахло чернилами и книгами. Женщина невольно улыбнулась. Вот уж где никогда ничего не меняется. Да и место это крайне похоже на своего хозяина, сидящего за столом и что-то дописывающего. В каждый визит королевы Абиатти в этот кабинет Оскар всегда сидел и что-то писал, просматривал или отдавал важные поручения, касающиеся дел королевства. Всегда по горло в работе. Семьи у него нет, но вот интересно, есть ли у него хотя бы любовница?

От размышлений гостью отвлек тихий голос советника, указывающего на кресло для посетителей:

— Пожалуйста, ваше величество, присаживайтесь.

Вежливо кивнув Оскару в ответ, женщина с удовольствием приняла предложение. Значит, дело не в том, что её общество больше не хотят терпеть при дворе. Советнику действительно что-то нужно. В противном случае он бы просто сказал ей собирать манатки и уходить в своей привычно вежливой манере.

Удобно расположившись в кресле, Беатрис всем своим видом изобразила готовность слушать. И герцог, отказавшись от церемоний, перешел прямо к делу:

— Ваше величество, я знаю, что вы посвящены в планы его величества Закери касательно вашей младшей дочери.

Беатрис согласно кивнула.

— Дело в том, — продолжил Оскар. — Что о его планах знает также и ваш младший сын, милорд Седрик.

— И что с того? — удивилась Беатрис. — Он же уехал в Мацуи.

Советник откинулся в своем кресле и сказал:

— Уехать то он уехал, но милорд Седрик не такой человек, чтобы пустить все на самотек. Я практически уверен в его отрицательном отношении к любому возможному союзу между леди Монтефиор и королем Закери. Из чего могу заключить, то милорд Седрик явно что-то придумал, чтобы этому помешать. А то, как легко он уехал, может означать только одно — это никак не отразиться на воплощении плана в жизнь.

— А что вы хотите от меня? — спросила Беатрис. — Планами на будущее он со мной не делился.

Оскар никак не отреагировал на эту вспышку раздражения. Советник продолжил так, словно это светская беседа:

— С вами он не делился, а вот с леди Монтефиор наверняка поделился. Ваше величество, в этом деле наши с вами интересы совпадают. Я хочу, чтобы мой король имел все, что ему необходимо для управления страной, а вы желаете достойного будущего дочери и себе соответственно. В данном случае это вещи которые прямо подразумевают другу друга. Поэтому я прошу вас употребить любые доступные вам методы, чтобы узнать у дочери, что задумал ваш сын.

Беатрис улыбнулась. «… вещи, которые подразумевают друг друга». Оскар, старый добрый Оскар. Знает, что может просто приказать. И делает вид, что просит. Хотя по факту просто объясняет последствия отказа. Не сделаешь так, чтобы король был доволен — не будет тебе достойного будущего. По счастью для старого лиса, королеве Абиатти плевать было с высокой колокольни на достойное будущее дочери. Поэтому, единственный вопрос, который у неё возник это:

— Сколько у меня времени?

Советник Фальче тихим и спокойным тоном сообщил:

— Эта информация нужна была на вчера.

Беатрис снова тонко улыбнулась. Значит, старик сначала попробовал добыть информацию своими методами, а когда не получилось, решил использовать её. Ну что ж.

— Значит, скоро она будет у вас.

Королева элегантно встала и слегка склонила голову на прощанье. Оскар встал и учтиво поклонился, но провожать гостью не стал.

******

Беатрис не выносила общения с мелким отродьем. Но приходилось терпеть дочь, холить и лелеять. Она так преуспела, изображая любящую матушку, что малышка Боадикея по-настоящему верила во внезапно проснувшуюся материнскую любовь. Девушка радовалась каждой минуте, проведенной вместе, и иногда её приходилось просто прогонять, ссылаясь на плохое самочувствие, чтобы избавиться от постоянного назойливого щебетания.

Естественно, что когда Беатрис позвала дочь к себе, та бросила все и примчалась практически мгновенно. Слава богу хоть без своей ручной твари. Уму не постижимо, что у молодой девушки в домашних любимцах — огромный взрослый айро.

Можно было бы потратить немного времени, чтобы поболтать о том о сем и деликатно выведать ту информацию, которую просил Оскар. Но Беатрис претила мысль о том, что придется слушать болтовню этой назойливой девчонки, смотреть на её более молодое, более упругое тело и чувствовать собственную старость. Нет уж! Она использует проверенное средство, которое никогда не подводило.

Когда Боадикея пришла в покои матери, её уже ждал ароматный травяной чай и вазочка с печеньями.

— Моя дорогая доченька, — Беатрис улыбнулась и протянула руки, приглашая гостью обнять себя. — Как давно мы с тобой не проводили время вместе.

Девушка радостно обняла мать, попутно ответив:

— Мама, вам так долго нездоровилось. Радостно видеть, что ваш недуг отступил.

Беатрис не вышла из роли и указала не место рядом с собой:

— Садись милая, выпей со мной чаю. Он такой ароматный.

— С удовольствием, — улыбнулась девушка, принимая из рук матери чашку и делая глоток.

— Как тебе чай родная? — улыбнувшись, спросила Беатрис.

— Очень вкусный, — улыбнулась в ответ Боадикея и тут же, нахмурившись, подняла руку ко лбу, словно голова закружилась.

Спустя несколько мгновений, она убрала руку и уставилась перед собою бездумным взглядом. Ещё бы. Один из любовников Беатрис, родом из Айгерима, научил её тому, что если капнуть кому-нибудь в питье десять капель экстракта красавки, то человек теряет волю и становится легко внушаемым. Беатрис накапала в чай дочери восемнадцать капель. Теперь Боадикея даже не вспомнит о том, что происходило вокруг ещё часов этак шесть.

Отставив чашку, из которой так и не сделала ни глотка, Беатрис, и принялась допрашивать:

— Что тебе сказал Седрик перед отъездом?

Девушка ни на мгновенье не замешкалась с ответом:

— Что я уеду из Малероссы вместе с Лиамом и в Гатриде выйду замуж за Алекса.

— Кто такой Алекс?

— Герцог Александр Патио.

— Почему Седрик сказал, что ты выйдешь за него?

— Я люблю его, он любит меня. Алекс должен был сделать мне предложение на дне рождения, но так и не появился. Седрик сказал, что он очень хотел но не смог. Но мы все равно поженимся. Уже в Гатриде.

— Что ещё тебе сказал Седрик?

— Чтобы я никому не верила, особенно матери.

Беатрис улыбнулась. Ну, надо же! Хоть один из её детей не вырос дебилом. Затем продолжила допрос:

— Что ещё сказал тебе Седрик?

— Что он меня любит и не бросит одну.

Беатрис поняла, что это кажется и все, что бесполезная девчонка знает. Не желая и дальше слушать, как Боадикею все любят, она велела:

— Будь здесь. Ни с кем не говори и не шевелись до моего возвращения.

Беатрис вышла из своей спальни и осмотрелась. Сейчас можно было бы пойти к Оскару и все ему рассказать. Но в таком случае как Закери узнает, насколько полезной может быть вдовствующая королева Малероссы?

— Никого не впускать в мои покои, — велела слугам она и решительно направилась в противоположную сторону, туда, где располагался кабинет его королевского величества Закери Абиатти. Как правило, такое время молодого короля можно было застать именно там.

Слава богам в этой части дворца риск повстречаться с придворными невелик. Значит, у него, скорее всего, не будет посетителей.

У дверей королевского кабинета, как всегда дежурили пара стражников.

— Его величество у себя? — высокомерно спросила Беатрис.

— К нему не велено никого впускать, — отчеканил один из двух дуболомов, лишь на немного меньше шкафа.

— Доложите, что к нему с визитом королева Беатрис, — не сбавляя тон велела она.

Но охранники как стояли, так и продолжали стоять.

— Вы слышали, что я сказала? — вне себя от гнева прошипела Беатрис. — Я — королева!

— Его величество велел под страхом смерти никого к нему не впускать, ни под каким предлогом, — отчеканил тот же младший брат шкафа, что и в первый раз отвечал.

Беатрис усмехнулась:

— Он вам головы отрубит, когда узнает, что я приходила, а вы меня не впустили, — и тут терпение её кончилось. — Что я с вами церемонюсь? Я королева! Живо открыть дверь!

Если бы на месте Беатрис стоял кто-то другой, то его просто послали бы в дальнюю пешую прогулку. Но когда приказывает королева, отказать может быть трудно. Главным образом потому, что когда она решительно идет напролом — ты не можешь её остановить.

Вот и стражникам пришлось посторониться, чтобы впустить Беатрис. Царственной походкой, женщина не вошла, а практически вплыла в кабинет. Сейчас настанет момент её триумфа, и она должна выглядеть безупречно.

Уже войдя в кабинет Беатрис с любопытством осмотрелась. Не так давно здесь занимался делами королевства Эгберт. В груди коснулось что-то похожее на ностальгию. Закери ничего здесь не изменил. Возможно в память об отце. Возможно его здесь все устраивало. А может ему попросту было все равно.

Интересно, знает ли этот мальчишка, что вот ту картину подарила Беатрис?

— Что вам нужно? — не очень ласково встретил её нынешний владелец кабинета, вырвав из так некстати нахлынувших воспоминаний.

Беатрис проигнорировала то, что её не пригласили войти и присесть. Она сама себя пригласила и изящно пройдя несколько шагов села в кресло для посетителей, пока говорила:

— Ваше величество. Несколько минут назад я поговорила с дочерью и мне стало известно, что Седрик и Лиам планируют увести Боадикею в Гатриду и там выдать замуж за Александра Патио.

По мере того, как она говорила, глаза Закери все больше округлялись от удивления. По конец удивление сменил гнев и молодо человек не выдержав вскочил:

— Что?! Да как они посмели! — его крик услышали стражники и вбежали внутрь, готовые оборонять жизнь своего правителя. Который, увидев их, рыкнул: — Вон!

Служивые тут же ретировались.

— Я велю их казнить!!!

В принципе, такой вариант развития вполне устроил бы Беатрис. Она могла бы забрать их имущество и жить припевая до конца своих дней. Если бы не одно «но». Ничто не помешает Закери избавиться от неё за ненадобностью, как только он получит свое. То есть Боадикею.

Проклятая девчонка! Как она умудрилась так влюбить в себя Закери? Беатрис пришлось долго подливать наркоту Эгберту, чтобы привязать его к себе. А эста вертихвостка ничего же не сделала! Если бы Беатрис да молодость и красоту Боадикеи, то мир бы лежал у её ног!

Нет, пока что полное устранение всех препятствий на пути влюбленного короля никак не входит в планы Беатрис. Поэтому женщина переждала первую волну гнева Закери, и дождавшись, пока тот перестанет сыпать ругательствами, заговорила как можно рассудительнее. Мальчишка, хоть сам того и не осознает, очень похож на отца. И также как и покойный Эгберт он реагирует на доводы разума.

— Ваше величество, я не думаю, что если вы убийство братьев Боадикеи, поможет вам добиться её расположения.

— Если я буду здесь а она в Гатриде, то шансов у меня тоже не прибавится, — огрызнулся он, но продолжал смотреть на Беатрис, что говорило о том, что её слова были услышаны.

Это приободрило королеву и она продолжила:

— Подумайте, ваше величество. Такая ли проблема в том, что у братьев свои планы? Седрик уехал в Мацуи и вряд ли сумеет быстро отреагировать. А Лиам совсем не обязательно увезет сестру в Гатриду.

— Что вы предлагаете? — серьезно спросил Закери, внимательно глядя на собеседницу.

Тщательно подбирая слова, Беатрис сказала:

— Я уговорю Лиама оставить Боадикею в Малероссе. Не спрашивайте как, это уже мои заботы. Главное, что у вас появится время, чтобы завоевать сердце моей дочери. А уж если она сама захочет выйти за вас, то никто, ни Лиам, ни Седрик, не посмеет вам помешать.

Закери на какое-то время задумался. И именно этот момент выбрал Оскар, чтобы ворваться в кабинет. Хотя ворваться — это сильно сказано. В дверь постучали и как всегда неторопливо вошел советник. Беатрис усмехнулась про себя. Вот уж кому точно не пришлось прорываться сквозь охрану у двери. И не без ехидства добавила про себя, что в этот раз старый паук просчитался, и муха пролетела мимо его сетей.

— Ваше величество, — вежливо поклонился советник королю, и будто только заметил Беатрис, склонил голову в таком же вежливом поклоне. — Ваше величество, не ожидал вас здесь встретить. Кажется, вы планировали зайти сначала ко мне…

— Так ты знал? — снова вскочил успокоившийся было Закери.

— Ваше величество… — попытался успокоить его советник. Но он не хотел ничего слышать:

— Конечно, ты знал! Ты всегда все знаешь! Ты попросту не хотел им мешать! — Закери казалось, что он раскусил намеренья своего старого учителя и речь его звучала не сколько гневно, сколько разоблачительно: — Ты хотел, чтобы её увезли, чтобы я забыл про Боадикею и женился на ком-то удобном для тебя!

— Ваше величество, я… — снова попытался опровергнуть обвинения Оскар, но все попытки были тщетны:

— Я верил тебе! — прорычал Закери. — И вот она, твоя благодарность!

Он на мгновенье замолчал, переводя дух, и более спокойно закончил:

— Я больше не нуждаюсь в твоих советах и рекомендациях, в этом деле, — молодой человек повернулся к тихо торжествующей королеве, на лице которой, несмотря на внутреннюю бурю эмоций застыло выражение полного безразличия. — Ваше величество, я даю вам полный карт-бланш. Я не ограничиваю вас в методах. Мне важен только результат!

Он снова упал в кресло, и немного помолчав, добавил с горечью в голосе, глядя только на Оскара:

— У меня было всего одно желание, Оскар. Всего одна просьба к тебе. И что ты сделал?

Советник промолчал. Мудрый старик понимал, что чтобы он сейчас не сказал, чтобы не сделал — все звучало бы лишь как попытка оправдаться.

— Уходите, — безразличным тоном велел Закери.

Оскар поклонился и вышел. Беатрис также не задержалась: элегантно встав, она присела в поклоне и вышла из кабинета, оставив его владельца в одиночестве думать о том, что он потерял и что мог бы потерять, не подсуетись она вовремя.

За дверью её ждал Оскар. Он не кричал на неё и не угрожал. В конце концов, это просто не в его стиле.

Вместо этого герцог Фальче сказал:

— Этот ход за вами. Но партия ещё не сыграна.

Беатрис смерила его веселым взглядом и легкомысленно сказала:

— Ах, Оскар! Без вас во дворце будет скучно.

Улыбаясь, вдовствующая королева пошла в свои покои. В отличие от того же советника, она прекрасно понимала, как следует удовлетворять желание мужчин. Не слишком быстро, иначе у мужчины пропадет интерес к желаемому. Но и слишком тянуть нельзя, иначе мужчина может найти желаемое в другом месте.

Вот Оскар и ошибся. Ему следовало дать Закери то, что он хотел. Но тот не додумался до этого вовремя. И вот результат — Закери пришел за желаемым к Беатрис. А желает этот мальчишка, как не удивительно действительно только одного — графиню Боадикею Монтефиор.

Беатрис возвращалась к себе в спальню в очень приподнятом настроении, даже не подозревая, что её там ждет. Чутье, которое, как правило, предупреждало её о неприятностях в этот раз промолчало. А может она была настолько поглощена радостью от победы над Оскаром, что просто не обратила на него внимание?

Как бы там ни было, когда Беатрис вернулась к своим покоям, слуга встретил её известием о том, что в её спальню недавно вошел принц Лиам.

— Почему вы его не остановили?! — схватив несчастного за шиворот зло зашипела она.

Бедняга побледнел и попытался оправдаться:

— Мы не смогли… Это же его высочество Лиам… И он велел послать за королевским лекарем. Леди Монтефиор плохо.

Беатрис со злостью оттолкнула его от себя. Ей нужно было подумать. Лиам, конечно, увидел Боадикею и, наверное, попытался привести в чувство. Если сейчас не объяснить ему, почему его младшая сестра в таком состоянии, то уговорить его оставить эту маленькую паршивку в Малероссе не получится. А врач бес труда поймет, чем Беатрис опоила дочь.

Что делать?! Что делать?! Что делать?!

Женщина приказала себе успокоиться. Не время паниковать. Все, что ей сейчас нужно — это правдоподобная версия, в которую Лиам поверит. Во что он сможет поверить?

И тут её, что называется, озарило. Вот же оно! Ответ лежал на поверхности все это время!

Глубоко вдохнув и выдохнув, чтобы взять себя в руки, Беатрис несколько раз легко ударила себя по щекам, чтобы они порозовели, как от сильного волнения, и велела слуге:

— Открывай, — и дождавшись выполнения приказа вошла.

— Лиам! Вот ты где! — взволнованно воскликнула она, впрочем стараясь не перегнуть палку, чтобы тот не заметил фальши. — Я везде тебя ищу!

Лиам нахмурился и переспросил:

— Ищешь?

Беатрис мысленно возблагодарила богов за то, что её старший сын так и не научился толком прятать свои эмоции. С посторонними он ещё как-то держится. А вот члены семьи читают его как раскрытую книгу. И его мать сейчас без труда прочитала на его лице, что он сбит с толку.

— Конечно, ищу! — воскликнула Беатрис и показала на Боадикею. — Ты видишь, в каком она состоянии?

Лиам саркастично усмехнулся:

— Хочешь сказать, что это не твоих рук дело?

Беатрис посмотрела на него как на идиота:

— Конечно, моих, — и чуть не запрыгала от радости, видя полную растерянность сына. Тот видимо ждал, что сейчас мать начнет отпираться, а он выведет её на чистую воду. Но к тому, что Беатрис сознается, был не готов. Видя это она продолжила ковать железо, пока горячо. — Что мне оставалось делать? Вы совсем запугали бедняжку своими отъездами, переездами и так дальше…

— Подожди-подожди! — поднял вверх руку Лиам, желая остановить мать и сказать, что сам думает по этому поводу. — Боадикея не боялась отъезда, она ему радовалась.

Беатрис прикрыла глаза рукой и горько прошептала:

— Боги, я родила идиота.

Выдержав драматическую паузу, женщина убрала руку от глаз, и обратив на сына все свое внимание, принялась растолковывать ему:

— Лиам, она же вас с детства обожала. Что ещё она могла тебе сказать? «Братик, я не хочу уезжать. Мне страшно. Это чужая страна, я там никого не знаю, ты там никого не знаешь. Пожалуйста, не заставляй меня так резко бросать все, что я знаю и все, что мне дорого»?

Лиам нахмурился и Беатрис удвоила свои усилия:

— Нет! Все это она приходи и говорит мне! И много чего другого…

— Хватит! — вдруг резко перебил её Лиам. — Я не поверю в то, что Боадикея пришла к тебе жаловаться! Мы с Седриком вырастили её и с любой своей бедой она всегда шла к нам. Ты ей — все равно что чужая. Думаешь, я поверю в то, что она вот так запросто к тебе пришла? Говори правду, что ты с ней сделала, не то я клянусь богами, я не посмотрю, что ты дала мне жизнь!

— Верь во что хочешь! — огрызнулась Беатрис с видом оскорбленного достоинства. — Я позвала её выпить со мной чаю. Мы с моей Боадикеей так сблизились в последнее время… Я подумать не могла, что она такой замечательный ребенок! Моя дочь обо всем мне рассказывала, даже о том, что собиралась замуж за Александра Патио.

Лиам больно схватил мать за руку:

— Говори, что ты с ней сделала:

Беатрис вздохнула, повернулась к сыну спиной, подошла к дочери и с нежностью погладив по щеке, продолжила:

— Когда Боадикея пришла, то опять начала жаловаться, что ей придется переехать. Бедная девочка так распереживалась, что мне пришлось дать ей несколько капель успокоительной настойки. Но она не подействовала. Пришлось добавить ещё. Я не рассчитала и переборщила.

— Ты думаешь я в это поверю? — спросил Лиам, впрочем, прежней уверенности в его голосе уже не было. Беатрис про себя усмехнулась, но продолжила убитым голосом:

— Верь во что хочешь. Думаю, к завтрашнему вечеру это её состояние пройдет и ты сможешь сам её расспросить. А пока не смей меня в чем-то упрекать.

Она повернулась к сыну и глаза её пылали гневом:

— Да, я не была образцовой матерью, но все изменилось в эти последние месяцы! Эту встречу после стольких лет нам послало само проведение! Когда я увидела её через столько лет, во мне, пусть и с опозданием, но проснулась материнская любовь! Я попыталась наладить отношения с дочерью, хотя вы с Седриком всячески препятствовали мне!

Она на мгновенье остановилась, чтобы перевести дух, и снова продолжила:

— А теперь вырешили забрать её от меня! — Беатрис мастерски добавила в свой голос горечи. — И ладно я! Вам плевать на мои чувства и это меня не удивляет! Но Боадикею вы всегда любили! За что же вы с нею так?!

Лиам открыл рот, чтобы что-то возразить, но Беатрис ему не дала:

— Да и как не понять её переживания? Девочка выросла в Охотничьем домике, он был всем её миром. Потом Боадикею резко и без предупреждения заставили все бросить и переехать во дворец. А теперь бедняжке придется сменить не просто дом, а страну!

— Этот переезд — к лучшему, — уверенно возразил Лиам, и понизив голос до полушепота сказал. — Здесь Боадикею домогается Закери, а там я смогу выдать её замуж…

Беатрис рассмеялась:

— Позор мне, как матери. Ибо я и вправду родила идиота, — и покачав головой принялась втолковывать сыну то, что ей нужно, с таким видом, словно это очевидно, а он и правда недалекий человек, раз до сих пор не понял этого. — Куда ты собрался везти такую молодую девушку? У тебя там нет ни дома, ни друзей, ни знакомых. Ты ещё сам не знаешь, чем обернется эта поездка, а уже собрался выдавать её там замуж! Лиам, ты Боадикее не то что мужа, кровать на первое время предложить не можешь!

Лицо Лиама приобрело задумчивый вид, и Беатрис, видя, что её слова попадают на плодотворную почву, продолжила в том же духе:

— Ты думаешь, что это все страхи матери? Нет, это все страхи твоей сестры, — она показала на сидящую неподвижно девушку, — в которых она боится признаться братьям, чтобы не разочаровать их!

— Но я не могу оставить её во дворце! — воскликнул уставший от обвинений Лиам.

Беатрис сымпровизировала, использовав аргумент, который должен был окончательно убедить сына:

— Только сегодня Боадикея говорила мне, что очень хотела бы снова жить в Охотничьем домике. Вдали от дворца с его суетой и постоянными интригами. Так, может пусть она поживет там, пока ты устроишься в Гатриде?

— Я не могу оставить её одну! — все не мог согласиться Лиам.

Это был тот момент, когда одной только лжи было недостаточно. Соври сейчас Беатрис и её сын бы это почувствовал. Нет! Как ни парадоксально, но чтобы обмануть его сейчас нужно было говорить искренне. И Беатрис сама поверила в то, что говорила. В этот момент она искреннее любила дочь, искренне хотела ей счастья, искренне хотела позаботиться о её благополучии:

— Лиам, я останусь с Боадикеей и позабочусь о том, чтобы она была в безопасности, пока ты не устроишься и не пришлешь за ней кого-то!

И это сработало. Ложь, в которую поверила Беатрис убедила и её сына. Ещё немного поколебавшись, Лиам все же согласился:

— Хорошо, пусть будет так, — и тут же добавил. — Я уезжаю завтра, и до отъезда поговорю с Боадикеей. Если она не захочет остаться, я заберу её с собой!

— Конечно, — согласно кивнула Беатрис, и добавила: — если она к тому моменту придет в себя. Это сильное успокоительное. Я пила его после смерти Эгберта и перестаравшись пробыла в таком вот состоянии около двух суток.

Лиам присел возле Боадикеи и взял сестру за руки.

— Родная моя, мне так жаль, если это я стал причиной того, что ты сейчас в таком состоянии. Надеюсь, ты понимаешь, что все, что мы с Седриком делали — только для твоего блага. Я не бросаю тебя, и приеду за тобой сразу же, как только смогу.

С этими словами он встал и вышел, кивком попрощавшись с матерью. Ему было тяжело решиться на то, чтобы оставить Боадикею в Малероссе. Лиам очень любил свою младшую сестру. Но с некоторых пор в его жизни был и другой любимый человек. И этот человек сейчас в большой опасности. Поэтому ждать дольше он не мог. Ему необходимо было увидеться с Агатой, пока не поздно.