Глава 17: Новости

Глава 17.

Новости.

Иероним удобно устроился на скамейке у главного входа в гостиницу, той же, которую утром облюбовала Пенелопа. Прождал ли он их все это время, или догадывался, когда они вернутся, Виктор не знал, но, тем не менее, Чистильщик встречал их.

На первый взгляд он мог показаться совершенно спокойным, но в то же время Виктор то и дело подмечал, как тот стискивает челюсти и зло щурится.

— Барменша сказала, что вы уехали к цыганам, — процедил он сквозь зубы, — Это правда? Ты должен был взять меня с собой, — Теперь он обращался уже к Виктору.

Гадатель осекся, остановился и повернулся к Иерониму.

— Прости, что?

— Ты должен брать меня с собой. Не делай без меня ни шагу, — Иероним устало потер лоб, а Виктор удивленно вскинул брови. Он едва мог поверить тому, что видел — Чистильщик был смущен, напуган и напряжен.

— Ты моя мамочка? — переспросил Виктор, — К чему такая забота, едва ли цыгане или кто-то еще смогли бы мне навредить.

— Я знаю, — Иероним кивнул, — но Братство пришло к выводу, что я не справляюсь со своей работой, они прислали другого Чистильщика вместо меня.

Виктор задумался, вспоминая все, что когда-либо слышал о Чистильщиках.

— Кажется, ваш кодекс запрещает вам вмешиваться в дела друг друга.

— Запрещает, — Иероним снова кивнул и сощурился. Виктору показалось, что он находится в каком-то дурацком фильме из тех, где неприятности не ходят по одной.

— С другой стороны, это ведь многое объясняет, — встряла в их диалог Пенелопа. Виктор краем глаза взглянул на нее и заметил, что она снова начала волноваться: всё время то натягивала рукава кардигана на руки, то наоборот, закатывала их.

— Что значит «многое объясняет»? — альбинос вскинул брови. Похоже, он действительно постепенно терял самообладание, раз его мимика становилась все богаче и богаче.

— Я думал, что твоя вера тверда, но сейчас вижу, что ты сомневаешься, — произнес Виктор и облизнул губы, — Ты растерян. Что-то не так.

— Я верю в то, что делаю. Только поэтому я сейчас здесь, — Иероним вдруг достал из кармана четки и принялся их перебирать, пытаясь успокоиться, — Я зашел слишком далеко и я не могу оставить сейчас эту работу кому-то другому. Клятва Чистильщика крепче любой другой клятвы.

— Я знаю, — Виктор опустился на скамейку и устало прикрыл лицо руками. Чистильщик сбивал его. Он словно вносил хаос во все происходящее, хотя, казалось бы, он был ужасно предсказуемым. Он настолько свято верил во все, что делал, что то, что происходило сейчас, сбивало Гадателя с толку.

Виктор вдруг поймал себя на том, что в данный момент ему хочется поверить Чистильщику. Позволить тому защищать его, следовать за ним, не отступая ни на шаг, но в то же время Виктор понимал, что у помыслов Иеронима может быть и двойное дно. Сейчас он шел против своего кодекса, готов был выступить против своего же брата, вступиться за врага лишь потому, что хотел сам выполнить эту работу.

— Ты, наверное, в детстве был очень жадным, — словно уловив мысли Виктора, произнесла Пенелопа, обращаясь к Чистильщику.

— Я не приемлю нарушение кодекса, — ответил Иероним.

— И сам нарушаешь его? — протянул Виктор.

— Не я это начал.

Иероним был таким же орудием, как спящая Грейс. Только если Грейс была приманкой, сыром в мышеловке, то Иероним должен был сыграть роль убийцы. Он не выполнил свое задание с нужной скоростью, и мистер Льюис был этим недоволен. Чистильщики не прислали бы кого-то еще, если бы к ним не обратились с такой просьбой.

Иероним мог не догадываться, что его используют. В конце концов, он только солдат, ему не нужно вникать в то, о чем говорят вышестоящие. Но он мог и знать, в чем истинная причина необходимости убить Виктора именно сейчас, и, воспользовавшись случаем, подобраться к Виктору как можно ближе и потом уничтожить его, даже не встретив сопротивления.

Но ведь клятва Чистильщика крепка?

— Послушай, Иероним, — начал Виктор. Он скрестил руки на груди, поежился и посмотрел на Чистильщика снизу вверх, — Объясни мне, почему вы не устраиваете просто охоту на ведьм? Вы всегда ищете кого-то конкретного, но никогда не убиваете того, кто просто оказывается рядом. Почему?

— Мы убиваем только тех, кто нарушает равновесие. Твой отец, например, может предотвратить автокатастрофу, спасти несколько семей от крушения самолета. Он нарушает ход событий, который был задуман и поэтому он должен умереть, — начал говорить Иероним.

— Это не было тайной?

— Я все равно убью тебя, — парировал Чистильщик. Гадатель кивнул на Пенелопу, но Иероним, почему-то, не ответил. У Виктора начало стучать в висках, словно сердце забилось быстрее, и он заволновался, но руки не дрожали, он был совершенно спокоен. Это было не его волнение.

— Странно, раньше эмпатия у меня не проявлялась так сильно, — прошептал себе под нос Виктор, мотнул головой, отгоняя ненужные сейчас мысли, и продолжил: — За что тебя послали убить меня?

— Ты проклял человека.

— Я проклял человека, у которого была магия в крови. Это не в вашей юрисдикции, разве не так?

Иероним опустился на скамейку рядом с ним и задумался, отведя взгляд в сторону, не моргая и не двигаясь, лишь едва заметно дыша.

— Тебя не должны были отправлять меня убивать, потому что я не занимаюсь спасением жизней. Да, иногда мне перепадают задания вроде того, которое я выполняю сейчас. Но пока, в основном, моя работа — составление прогнозов для бизнесменов. Я не мешаю вам, — Виктор покачал головой. Присутствие Чистильщика сначала казалось ему по-своему закономерным. Пока он не знал причин, он думал, что Братство просто пытается убрать его с дороги, ведь он сын Грега, он талантлив и в его крови слишком много магии. Но оказалось, что причина в другом, — Почему ты здесь, Иероним?

— Меня прислали сюда.

— Тебя наняли. Даже если ты об этом не знаешь, ты работаешь на Оливера. Он платит деньги тем, кто отдаёт тебе приказы, потому что ему нужно, чтобы меня убили. А это можешь сделать только ты. Или другой Чистильщик.

— Ты думаешь, из-за этого они нарушили правила? — Иероним поморщился и прикрыл глаза рукой. Пенелопа коснулась его плеча, но он тут же отмахнулся и оттолкнул ее:

— Отойди от меня, ведьма, — в голосе его не было агрессии, скорее он говорил зазубренную фразу, повторял действия, доведенные до автоматизма. Пенелопа сощурилась и отошла, села с другой стороны, рядом с Виктором, и больше не говорила и даже не двигалась с места.

— Я думаю, что они нарушают правила не в первый раз. Рыба гниет с головы, так что… — Виктор развел руками. Он ожидал, что Иероним разозлится, что что-то изменится.

Тот действительно разозлился, но принятое им решение, было, хоть и предсказуемым, но все же неожиданным для Виктора.

— Тогда голову нужно отрубить, чтобы эта гниль не распространилась дальше, — теперь уже в голосе Чистильщика звучала и злость, и решительность. Виктор понимал его обиду на Братство Чистильщиков, отчаяние и разочарование. Он искренне верил в то, чему его научили, но его учителя в это уже сами давно ни во что не верили.

— В твоих словах есть логика, — кивнул Виктор. По крайней мере, Иероним не отказывался их слушать и воспринял их слова без сопротивления, хотя, быть может, в этом были виноваты те эмоции, что Чистильщик испытывал, узнав о замене.

— Тебе придется бросить барменшу. Общаясь с ней, ты подвергаешь ее опасности. Не все из нас такие, как я, многие воспользуются возможностью выйти на тебя через нее.

— Трогательная забота, — пробормотал Виктор. Иероним был прав, и ему нужно было перестать видеться с Аурикой, чтобы не подвергать ее опасности. С другой стороны, Виктор понимал, что девушка слишком привязана к нему, а значит, ему все равно пришлось бы с ней расстаться.

— Я не хочу, чтобы кто-то еще пострадал из-за тебя, — Иероним пожал плечами и встал, — Никуда не уходи из отеля без меня. Лучше вообще и шага без меня не делай.

— И все-таки, ты моя мамочка, — Виктор поджал губы. Ему о многом сейчас хотелось поговорить с Аурикой, ему хотелось посидеть рядом с Грейс в одиночестве, и при этом совсем не хотелось, чтобы все это время за ним следовала эта бледная тень.

— Тот Чистильщик, которого послали вместо тебя, уже в городе? — спросил он. Иероним покачал головой и хотел было что-то сказать, но Виктор перебил его: — Дай мне один вечер, а с завтрашнего утра можешь стать моей личной собакой Баскервилей.

— Это прозвучало унизительно, — прошептала Пенелопа, скосив глаза на Виктора.

— Как будто бы он еще не привык, — ответил Гадатель. Иероним промолчал. Он кивнул и ушел, оставив их вдвоем на скамейке. Ему больше нечего было говорить, а то, что они узнали, Виктор и так не собирался ему рассказывать. Так что, глядя вслед уходящему Чистильщику, Гадатель испытывал лишь облегчение.

— Я думала, что тебя хотят заманить на маяк, чтобы украсть у тебя магию. Что нам скоро встретится кто-то такой, кто расскажет тебе историю этого места так, чтобы тебе захотелось туда пойти, — вдруг сказала Пенелопа. Она положила свою руку на руку Виктора, но смотрела куда-то в сторону, — А оказалось, что они не хотят, чтобы ты знал о маяке вообще. Иероним бы убил тебя, а Оливер потом унес бы твою магию в Ловце на маяк и… — она прижала кулак к своему лбу и зажмурилась. Она всегда так делала, когда злилась на себя, — Почему я не поняла этого сразу, почему…

— Успокойся, Пенелопа, — Виктор обнял ее за плечи. В этом его движении была вся забота, которую он мог проявить по отношению к ней, и вся, какую она ждала — они знали друг друга лучше, чем кто-либо другой. — Успокойся, Пенелопа, — повторил Виктор. — Мы все решим, как только найдем шпиона. Человека с Ловцом…