Глава 28: Саймон

Глава 28.

Саймон.

Виктор проснулся от холода. Посильнее закутавшись в сюртук, он перевернулся на другой бок и попробовал уснуть снова, но неудачно. Сон о Тристане оставил после себя какой-то привкус забытой горечи, но не более, и Виктор, по-своему, испытывал облегчение и удовлетворение.

Он с трудом открыл глаза – словно его веки и ресницы склеились, пока он спал. Но когда ему это все же удалось, а утренний приступ кашля так и не случился, Гадатель долго не шевелился, смотря на спящую Грейс.

Виктор помнил, как она выглядела, пока спала своим чудесным сном. Он помнил едва заметное напряжение, читавшееся в ее лице тогда, так сильно портившее ощущение спокойного и безмятежного сна, в который погружена девушка. Ни легкая улыбка, ни тщательно причесанные косы не помогали поверить в ее умиротворение.

Теперь все было иначе. Виктор смотрел на нее и видел, что Грей почти не боится. Что даже испуг, который она испытывала ночью сдался и отступил, и теперь и ее улыбка, и спутанные рассыпавшиеся по влажной траве косы, не вызывали и мысли о том ужасе, что она когда-то испытала.

Грейс больше ничего не боялась. Даже деревьев и темноты.

Наверное, она почувствовала, что Виктор смотрит на нее, потому, что медленно перевернулась на другой бок, свернулась калачиком и уткнулась носом себе в коленки, прячась от него и заодно пытаясь согреться.

Виктор сел и зябко поежился. На смену блаженному спокойствию, смутившему его по пробуждению, пришло ощущение зябкости и желание проснуться еще раз, но уже в совершенно другом месте. Виктор чувствовал, что промок и продрог, как будто его одежда впитала каждую росинку в лесу и теперь утренний холод все сильнее за него цеплялся.

И тем не менее, посмотрев на Грейс, Виктор снял сюртук и накинул спящей девушке на плечи. Она так и вышла из гостиницы в легкой рубашке и бриджах, не взяв в собой ничего теплого.

Гадатель обхватил себя руками и оглянулся.

Иероним спал в паре шагов от них. Виктор знал, что Чистильщик почти всю ночь провел на ногах и, похоже, лег спать только под утро. Может это сработали уговоры Пенелопы, может сам Песочный человек бросил ему горсть песка из своей волшебной сумы, а может, просто усталость одолела юного Чистильщика, но Виктор никак не мог отделаться от мысли, что Иероним впервые спит так крепко и сладко.

Пенелопа задумчиво сидела чуть поодаль и курила. В утреннем тумане она казалась еще тоньше и прозрачнее. Она была похожа на призрака больше, чем обычно, и только так казалась ему неожиданно полноценной. В ее позе было какое-то жуткое напряжение, что, в прочем было обосновано.

«Вот и наступил первый день Полнолуния…» — с горечью подумал Виктор. Он поддел пальцем капельку росы с травинки и растер ее в пальцах, чувствуя одновременно и свежесть этой воды, и необычайную холодность.

-Доброе утро, господин Гадатель, — окликнула его Марика. Девушка потерла пальцами заспанные глаза и вернулась к созерцанию котелка над огнем.

-Ого, ты что-то готовишь? – Виктор подошел к ней поближе и сел рядом.

-Всего лишь макароны. Понимаю, что вам, англичанам, привычнее овсянка, но у меня с собой только макароны. Даже соли и специй нет.

У Марики почти не было акцента, в отличие от Артура. Как будто она учила его с кем-то, а не самостоятельно, и при этом была более способна к языкам.

Цыганка отбросила челку со лба и пристально посмотрела на Виктора.

-А вы правда едите только овсянку, как в анекдотах?

Виктор рассмеялся. Девушка шутила, пытаясь разрядить обстановку, и он ее поддержал:

-Конечно, это же самое вкусное блюдо на планете, — он склонился над котелком. – В прочем, макароны тоже ничего, хоть мы и не итальянцы, — Гадатель оглянулся и понял, что не видит ни Артура, ни Петера. – А где… — начал он. Марика загадочно улыбнулась, словно подталкивая Гадателя к идее, что она может читать мысли:

-Петер спит в повозке, охраняет ее, а Артур пошел кормить лошадь и скоро вернется.

Виктор кивнул и не стал продолжать разговор. Он вернулся на свое место, опустившись на траву рядом с Грейс.

Девушка спала крепко, хотя Виктор был уверен, что за годы в Безмирье, она воспитала в себе способность даже во сне быть готовой к опасностям. Что, в прочем, не мешало ей выглядеть совершенно беззащитной.

-Ты смотришь на нее особенно, — прервал его размышления Артур. Словно угадав, о чем спрашивал Виктор у Марики, парень первым делом подошел именно к Гадателю и сел рядом. – Не так, как на сестру, Геду или Марику.

-Мне просто кажется, что она — особенная, и я восхищаюсь, — Виктор смущенно улыбнулся и задумался. Ему еще не хотелось признавать, что он так легко поддался обаянию Грейс. Он, Виктор МакИвори, просто не мог, не должен был относиться так, как он относился к Грейс, к девушке такого положения.

Он знал, как все устроено в мире, в котором она выросла, и понимал, что ему придется сознательно отталкивать ее.

-Геда просила передать, чтобы ты не боялся будущего. Ты умеешь его менять.

-Нет, не умею, — с досадой протянул Виктор. Он сорвал травинку и зажал ее в зубах. – Ты же знаешь, кто такие Чистильщики?

-Знаю. И боюсь их, — Артур кивнул. Он посмотрел на Иеронима и, вздохнув, добавил: — Кожа этого человека так белоснежна, а взгляд так болезнен, что я боюсь и его, и за него одновременно.

-Сложно переживать внутренний конфликт и выглядеть при этом хорошо, — Гадатель развел руками. — Ты поэтому ни слова не сказал, когда он сел в повозку вместе с нами? – Виктор вопросительно выгнул бровь. Артур покачал головой:

-Геда сказала, что он должен быть с тобой рядом, пока ты в нашей стране. Я и сам знал, что увижу его.

Виктор промычал что-то нечленораздельное и снова затих. Он посмотрел на Ловца, болтающегося на ленточке на шее у Артура, и устало поморщился. От юноши действительно исходила энергия Звезды. Пока едва заметная, словно еще не до конца проснувшаяся, но определенно набирающая силы.

Сейчас Виктор чувствовал в этом человеке магии больше, чем при их прошлой встрече. Быть может именно поэтому, глядя на задумчивое лицо Артура, Гадатель верил в то, что должен был сделать. Как и его мать, Артур лучше всего умел вдохновлять и сейчас Виктор поддавался этому ощущению. Ему нужно было поверить в себя и в свои решения, даже если они были не верными.

Он даже переставал бояться встречи с Джеком.

Артур открыл было рот, собираясь сказать что-то еще, но осекся и замер.

-Ты чувствуешь это? – обратился он к Виктору. Гадатель кивнул.

Это было тянущее, ужасно неприятное ощущение, словно за тобой кто-то следит. Виктор чувствовал себя кроликом, за которым следит охотник. Как будто вот-вот случится выстрел.

Разве что ему было не страшно.

Он посмотрел на Пенелопу – она тоже должна была это почувствовать. Каждый из них должен был.

Медиум встала, отвела руку с сигаретой в сторону и принялась всматриваться вдаль, пытаясь найти среди деревьев и кустарников кого-то.

Не успела она оглянуться, как он сам ее нашел. Раздался выстрел. Пенелопа выругалась, обиженно посмотрев на фильтр от сигареты в руке – все, что от нее осталось.

Виктор по инерции пригнулся, потянув за собой Артура. Следующий выстрел пришелся в котелок с макаронами, Марика охнула и юркнула в заросли, пытаясь скрыться. Из простреленного котелка потекла вода, затушив огонь.

Грейс распахнула глаза, но не предприняла ни одного резкого движения. Виктор видел, как она напряглась, что она судорожно пытается сообразить, что именно они должны делать. За спиной у Виктора проснулся и Иероним. Когда Гадатель обернулся, альбинос как раз схватил Пенелопу за капюшон и потянул вниз, заставляя опуститься на землю.

-Саймон, — пробормотал Чистильщик. – Где-то сверху.

-Ну, спасибо, мы не поняли, — прошипела в ответ Пенелопа. Иероним молча натянул ей капюшон на голову и подтолкнул к Виктору.

-Немного севернее отсюда… — поправил его Артур, слегка поморщившись. Виктор продолжил за него:

-Северо-запад. Я чувствую его где-то там, — Гадатель махнул рукой в ту сторону, откуда на него смотрел человек. – И еще один в паре метров от него.

-Значит их двое. Неужели Саймон взял с собой недоучку на задание? – выдохнул альбинос и попытался подтянуть к себе рюкзак.

Саймон не сводил с Виктора глаз, но не стрелял. Гадатель ощущал его взгляд, чувствовал его, словно его поймали крючком и теперь тянули на себя, дальше, выше.

— Чистильщик, — Пенелопа перекатилась поближе к Виктору и потерла виски. – И что же нам делать?

-Отстреливаться, — коротко ответила Грейс и посмотрела на Иеронима: — У тебя ведь есть оружие?

Альбинос молча развязал шнурок на своей сумке и кинул Грейс пистолет.

-Миленько.

-Они не стреляют, — пробормотал Артур. — Почему они не стреляют.

-Потому, что Саймон играет с нами, — прорычал Иероним, доставая пистолет и себе. – И он в ужасно выигрышном положении. Но мы можем сделать все, что в наших силах, что бы сбить его с толку.

Виктор осекся. Зачем мистеру Льюису вообще так рисковать? Он ведь мог просто дождаться, пока они приедут на маяк, и убить его там. Зачем ему было нужно давать такое задание не одному, а двум Чистильщикам?

-Папа паникует, — угадывая его мысли, произнесла Грейс. – Он боится, что ты доберешься до маяка живым и все испортишь. Или испортим мы, в случае твоей смерти, — ее голос дрогнул, но она старалась выглядеть как можно более невозмутимой. Виктор почувствовал укол жалости к ней.

План мистера Льюиса выглядел грубым и неаккуратным, его можно было сравнить разве что с пальбой из пушки по воробьям. В конце концов, Чистильщику полноценно могли противостоять только двое, да и то, они были не в самых выгодных условиях. С другой стороны в присутствии двух, а не одного Чистильщика была логика. В конце концов, Саймон шел не только против Виктора. Ему противостоял и Иероним, которого считали лучшим в своем поколении, ему противостоял сам Виктор, которого в Братстве Чистильщиков звали одним из сильнейших. К тому же Саймон не знал, на что способна Грейс и цыгане. Он не мог обойтись без помощника.

Оставаясь на месте, они были открыты для стрельбы, а своего убийцу что Виктор, что Пенелопа, что Артур могли бы только почувствовать.

-Нам нужно разбежаться, — произнес Гадатель одновременно с Иеронимом. Альбинос одобрительно хмыкнул и, схватив Пенелопу за шиворот, скрылся среди деревьев.

Не сговариваясь, они поделились на пары. Артур должен был отвести Марику к повозке – Виктор был почти уверен, что в смерти цыган мистер Льюис не заинтересован, поэтому даст им уйти, надеясь на их молчание. Виктор и Грейс поспешили скрыться в лесу – Грейс шла, пригнувшись, и то и дело замирала, прислушиваясь.

-Я знаю, где он, — Виктор склонился к ней низко-низко, когда они прятались за каким-то из деревьев. – Если ты доверяешь мне, и сможешь сориентироваться, как нам лучше к нему подобраться, то будет просто шикарно.

-Ну, давай, человек-компас, — шикнула ему она и тут же, пригнулась еще ниже, больше по привычке, чем потому, что действительно боялась привлечь чье-то внимание. – Направляй меня.

Ей не нужно было объяснять Виктору, что она хотела сделать на самом деле. Ей нужно было, что бы он направил выстрел, указал ей, куда стрелять. И переубедить Грейс было невозможно.

Виктор попытался сосредоточиться. Сердце готово было вот-вот выскочить из груди, легким все сильнее не хватало воздуха, а они, Грейс и Виктор, стояли на самом виду у снайпера.

И тем не менее, Гадатель закрыл глаза, пытаясь представить себе того, в кого они должны были стрелять. Он молча обнял Грейс со спины, взял ее за руки и, не открывая глаз, направил пистолет в ту сторону, откуда на них смотрели. То, что произошло дальше, поразило его, и потом Виктор еще долго старался побороть застрявшее комком в горле удивление.

Он увидел стрелявшего. Раньше он никогда не понимал, как это делается, но сегодня он видел стрелявшего и это был не Саймон. Виктор понемногу нащупывал этот образ, сплетение мелких фактов и точностей воедино, создавая фантом конкретного человека.

Это была молодая девушка, лет пятнадцати. Темнокожая и гибкая. Волосы на голове собраны в тугой пучок на затылке, так тщательно, что Виктор и сам почувствовал легкую тяжесть. В винтовку она вцепилась с такой силой, что у нее побелели костяшки пальцев, но стрелять она все еще не решалась.

-Это ее первое задание, — толи прочитал в ее мыслях, толи догадался Виктор и, все еще вслепую, направил пистолет Грейс так, что бы она девушку лишь ранила. На секунду ему показалось, что вот-вот Чистильщик решится и выстрелит, он был готов в любой момент услышать свист пули, но все же они успели раньше:

-Стреляй! – скомандовал Виктор и Грейс выстрелила.

Гадатель отчетливо ощутил, что они попали девушке в плечо, но прежде, чем Грейс спросила его об этом, ему захотелось пригнуться, спрятаться и как можно скорее скрыться. Он снова почувствовал этот взгляд, и, стоило ему только толкнуть Грейс на землю и отскочить самому, как мимо пролетела пуля. Виктор открыл глаза.

-Разве Иероним не должен был его отвлекать? – Грейс поднялась на ноги и тут же отскочила за ближайшее дерево, спасаясь от выстрела.

-Иероним должен был его устранить. Сомневаюсь, что этот добрый человек станет отвлекаться от своей цели, — Виктор схватил девушку за руку и потянул за собой в сторону, но она остановила его и потянула за собой.

Виктор не знал, как Грейс удалось сориентироваться, но она безошибочно находила места, где их был видно хуже всего. Передвигаясь маленькими перебежками, они двигались то дальше от Саймона, то наоборот. Виктор указывал направление, а Грейс искала безопасные пути.

-Как она? – в какой-то момент спросила девушка. Виктор сразу понял, о ком говорит Грейс. Он чувствовал, как ноет плечо, ощущая отголоски боли, испытываемой девушкой-Чистильщиком. Но она больше не целилась в них, просто наблюдала и боялась спуститься. Виктор не улавливал, что именно ее тревожит, но сейчас это было не важно.

-Она жива, — ответил Виктор и следом за Грейс скрылся за каким-то старым деревом. – Тебе не кажется, что это странно?

-Что именно?

-Что ты бегаешь с пушкой и мочишь врагов, — отозвался Виктор. – И прикрываешь меня.

-Я не прикрываю тебя, я работаю с тобой в тандеме, — Грейс кивнула ему в сторону и они, пригнувшись, перебежали за другое дерево. За спиной у Виктора просвистела пуля, но Гадатель даже не вздрогнул. – Я – боец. Ты – маг. Чувствуешь разницу? – она выглянула и тут же с шипением вернулась на место – в этот раз пуля едва не задела кончик ее носа.

-Ну, погоди, ты достал меня, — она снова выглянула и несколько раз выстрелила в ту сторону, где, по ее мнению, был Саймон.

-Я попала? – переспросила Грейс, возвращаясь на место.

-Вот уж едва ли, — Виктор потер лоб. Пока они перебегали с места на место, у него почти не было времени подумать, как им лучше поступить. Иероним мог бы устранить своего коллегу, но для этого ему была нужна приманка.

Иероним не говорил об этом ни слова, но Виктор и сам понимал, что именно он и должен стать приманкой. Что только Виктор сможет привлечь внимание Саймона, и после этого будет долго тянуть время.

В этой идее все было просто и легко, и в любой другой день Виктор бы уже вышел вперед, открываясь снайперу и позволяя Иерониму выполнить свою задачу.

Но сейчас здесь была Грейс. И Виктор был готов поспорить, что девушка будет против.

-Я должен сдаться, — Виктор зарылся руками в волосы и прикрыл глаза. – Отвлечь его.

-Что это опять за жертвенность? Прекрати так делать, — возможно, в другой ситуации Грейс отвесила бы ему пощечину, но сейчас просто замерла рядом, встревожено глядя на Гадателя.

Виктор почувствовал легкое приятное покалывание где-то в районе груди, словно его согрело что-то, хотя сам Гадатель даже не обратил на это внимание.

-Если я его отвлеку, то Иероним сможет подобраться к нему.

-Он пристрелит тебя, стоит тебе сделать один шаг.

-Нет. Этого не будет, — Виктор ощутил необыкновенный прилив сил. Казалось, что многое из того, что раньше ему рассказывал Учитель, но что было таким неясным и непонятным, вдруг стало доступным и отчетливым. Гадатель заметил это еще когда пытался найти девушку-напарницу Саймона. Тогда он видел ее так четко и ясно, а сейчас ему все сложнее было поймать ее энергию, даже посреди леса, как будто она бежала и бежала прочь.

-Он не пристрелит меня потому, что Маяк рядом. Я чувствую его, — бессвязно пробормотал Виктор и, больше не говоря Грейс ничего, сделал шаг в сторону Саймона.

Взгляд рыжеволосого Чистильщика был острым и цепким. Виктору в переносицу словно вонзился рыболовный крючок, и теперь кто-то тянул его вверх, все выше и выше. Гадатель задрал голову и устремил свой взгляд туда, где был Саймон. В том, что он угадал, Виктор не сомневался. Он даже был уверен в том, что даже на таком расстоянии, даже сталкиваясь с маскировкой Саймона и ярким солнечным светом, он смотрит Чистильщику прямо в глаза.

-Ну, что же ты ждешь? Стреляй, — выкрикнул Виктор и развел в стороны руки. Он не останавливался, он шел в ту сторону, куда его тянула невидимая удочка, и не отводил взгляд. Быть может, только благодаря этому Саймон и медлил.

Виктор видел его, с каждой секундой все отчетливее. Рост выше среднего, всклокоченные рыжие волосы, острый подбородок и круглые глаза, в уголках которых только-только начали появляться морщинки. Виктор видел, что он не холоден и безразличен, как Иероним, но жесток. Саймон упивался своей работой, она доставляла ему удовольствие и только четкие правила или хороший напарник могли его остановить, когда он слишком сильно увлекался.

-Давай. Мне терять нечего, — у Виктора задрожали руки, но Гадатель отчетливо понимал, что это не его ощущения. Саймон злился, что попался на обычную уловку Учителя. Можно было точно сказать, что после появления Грега, каждого Чистильщика наставляли еще в юности, что нельзя смотреть в глаза Магу.

Это то, что помогало Виктору блефовать на крыше, когда он впервые увидел Иеронима.

Это то, что сейчас было его единственным оружием. Гипноз, к которому Виктор почти никогда не был способен, искренне отрицая любые проявления принуждения, сейчас казался ему исключительной мелочью, чем-то невероятно простым.

Вероятно, Саймон думал, что с такого далекого расстояния Маг никогда не сможет его достать. Но он не взял в расчет маяк, и это было его самой большой ошибкой.

Виктор все еще шаг за шагом приближался к нему. Он бы не остановился до самого конца, но кто-то остановил его. Этот кто-то осторожно взял его за руку и в этом прикосновении, казалось, был весь холод мира. Гадатель замер на месте. Он так же смотрел на Саймона, просто теперь стоял на месте и не произносил ни слова, а просто наблюдал.

Его руку отпустили и, заставив Гадателя поежиться от ужасного холода еще раз, сквозь него прошла темная тень, и устремилась вверх и вперед, туда, куда смотрел Виктор.

За первой тенью появилась вторая, а за ней третья, и всего через пару мгновений уже несколько десятков таких теней кружили вокруг одного из деревьев. Виктора ужасно знобило, но он боялся пошевелиться и перестать смотреть Чистильщику в глаза, словно тогда тот точно выстрелит. Лишь почувствовав, как вновь и вновь обрывается эта нить, этот крючок, что держал его, Гадатель моргнул, обхватил себя руками и оглянулся. В паре метров от него замерла Пенелопа. Девушка выглядела плохо – бледная и напряженная, она опиралась о ствол дерева, а после с благодарностью приобняла за плечи подбежавшую к ней Грейс. Иероним неожиданно оказался совсем рядом с Виктором и, схватив Гадателя за рукав, потянул за девушками.

С той стороны, где был Саймон, послышался испуганный вскрик, и наступила тишина. Виктор знал, что значили тени и снова вспомнил, как воспитывают Чистильщиков.

Даже если тебе ужасно страшно – молчи. Молчи, даже если ты умираешь. Никто не должен слышать твою слабость.

Иероним на бегу подхватил Пенелопу на руки, и кивнул Виктору и Грейс, что им нужно следовать за ним.

Виктор бежал, стараясь не думать о Саймоне, стараясь абстрагироваться от испытываемого Чистильщиком страха. Пенелопа вызвала души всех его жертв, всех, кто пострадал от его рук, и отдала его им на растерзание. Духи не могли причинить Саймону физический вред, но они могли напугать его и довести до безумия.

Иероним привел их к повозке. Поводья держал Артур, готовый в любой момент к тому, что пора трогаться с места. Петер и Марика помогли им забраться в повозку, и, стоило, Грейс задернуть за собой полог, Артур вскрикнул, дернул поводья, и лошадь побежала, таща за собой телегу. Их качало из стороны в сторону и порой Виктору казалось, что еще чуть-чуть, еще одна неудачная кочка повыше, и они перевернутся, но этого не случилось. В какой-то момент они снова выехали на нормальную дорогу, и тряска прекратилась.

Виктор прижал к лицу ладони и несколько раз глубоко вздохнул. Он сам не мог точно понять, что именно чувствует. Волнение от того, что Пенелопа решила прибегнуть к столь опасному заклинанию и теперь настолько плохо себя чувствует, что Виктор с трудом улавливает ее самосознание. Страх от того, что только что был на волосок от гибели. Или что-то еще?

Он начинал все сильнее ощущать эмоции окружающих, и вот теперь к его собственной смеси самых разных чувств, прибавилась тревога за него, от которой все никак не могла отделаться Грейс, чувство вины, что испытывал Иероним и пустота, которая неожиданно принадлежала Пенелопе.

Медиум мертвой хваткой вцепилась в когда-то белую куртку альбиноса, уперлась лбом в его плечо и едва слышно шептала:

-Никогда больше не позволяй мне это делать, никогда.

Виктор знал, что она имеет в виду. Пенелопа не любила копаться в чужих скелетах в шкафу, она не любила вызывать чужих жертв. С приходом каждого духа, с каждой жертвы какого-то убийцы, Пенелопа каждый раз переживала его смерть и все его отчаяние.

Сейчас воспоминания призраков отступили, но Пенелопе все еще было плохо. Точнее, она не чувствовала себя плохо, она почти не чувствовала себя вовсе. И сейчас она из последних сил цеплялась за что-то, что казалось ей ее связью с реальностью.

И этой связью был Иероним.

Виктор заметил, что между ними что-то происходит давно, но никогда не придавал таким вещам значение. У Пенелопы был Генри, казалось, она будет влюблена в него до самой смерти, но оказалось, что все совершенно не так. Что-то менялось в ней, и далеко не Полнолуние было в этом виновато. Полнолуние делало ее откровеннее и женственнее, но не внушало не ее эмоции.

-Эй, — тихо позвала Гадателя Грейс. Ее голос словно разогнал белую пелену, в которую, задумавшись, стал погружаться Виктор. Он несколько раз судорожно моргнул и посмотрел на девушку. – Ты в порядке? – спросила она и, не дожидаясь его ответа, обняла его, прижимаясь лбом к его шее. – Никогда больше так не рискуй. Ты должен жить. Никакого больше самопожертвования, понял? – она поцеловала его в скулу и отпрянула, ожидая ответа.

Виктор нервно улыбнулся и кивнул. Ее забота одновременно и умиляла его, и заставляла чувствовать невообразимую печаль. Он все отчетливее понимал, что вскоре сможет лишь хвататься за эти краткие воспоминания.

Девушка села рядом, обняла его руку и положила голову ему на плечо. Больше она ни слова не сказала.

Но по ее эмоциям Виктор понял, что и сама Грейс отлично понимает, что дальше она сможет его лишь вспоминать.

Такие, как он никогда не могли стать парой таким, как она.