Глава 9: Пенелопа

Глава 9.

Пенелопа.

Своим звонком он разбудил Пенелопу. Ее недовольное сонное ворчание в трубку напомнило Виктору самую зарю их совместной работы, когда он мог ворваться к ней в номер и сунуть под нос какую-нибудь очередную книгу с очерками, а Пенелопа лишь удивленно хлопала глазами в ответ, либо же начинала отчитывать его похлеще самого строгого родителя. Она всегда была такой же ворчливой как сейчас, только он с тех пор изменился. В этот раз он перебил ее, начав диктовать номер электронного билета, и услышал в ответ лишь недовольное сопение. В любом случае, ей нужно было приехать как можно скорее.

После этого разговора он еще какое-то время молча смотрел в окно, наблюдая за засыпающим городом. Гас свет в окнах домов, все меньше и меньше машин проезжало по дорогам. Виктору нравилась ночь. Ночью все было иначе, инстинкты обострялись, мысли принимали совсем другие характеры, словно у всего смещались приоритеты. Темнота пугала и манила его одновременно. Она была неизведанна и могла хранить в себе что угодно, но могла и скрыть его, укутать своим покровом, сделав практически невидимкой.

Включив настольную лампу, Виктор достал из тумбочки один из дневников Грейс — кажется, он сам не заметил, как унес его. Это был третий из пяти, и Гадатель уже читал его, но все же надеялся, что в этот раз найдет подсказку. Он так и задремал в кресле, перебирая страницы с вклеенными цветами и запоминая обрывки фраз.

"Если бы у меня был секрет, я поделилась бы им только с чудовищем Франкештейна, ведь он единственный, кто смог бы его сохранить".

Аурика разбудила его стуком в дверь, вырвала из забытья, заставив отбросить поиски, но эта фраза так и осталась у него в голове.

Весь следующий день Виктор бесцельно гулял по городу, то ли в поисках того очарования, которое увидел в этих улицах прошлой ночью, то ли пытаясь набрести на неожиданную подсказку. Пенелопа должна была приехать только следующим утром, а Альбинос так и не появлялся. Хотя Гадатель все равно оглядывался по привычке, как будто думал, что внезапно обнаружит его у себя за спиной.

Прогуливаясь, он набрел на какой-то шумный цыганский табор. Девушки пели и плясали, ступая босыми грязными ногами по голой земле, и Виктор невольно залюбовался. Какая-то старуха вцепилась в его руку, ломано и с сильным акцентом пытаясь уговорить его дать ей возможность рассказать его судьбу, но, едва увидев край татуировки на запястье под съехавшей манжетой, тут же отпрянула и округлила глаза. Гадатель только рассмеялся и спросил, можно ли ему посидеть с ними немного. Женщина, недолго подумав, дала свое разрешение.

Он не знал, что они праздновали, да и о чем говорили понимал с трудом. Но они позволили ему на время стать частью их табора, девушки увлекли в танец, и музыка захватила его. Ему было хорошо и, пожалуй, он наконец нашел что-то, чем этот город мог бы ему понравиться.

Утро прибытия Пенелопы выдалось солнечным. Виктор всю ночь спал тревожно и проснулся, стоило первым лучам солнца коснуться его лица. Нехватка сна по-своему на нем сказывалась — у него кружилась голова, а на глаза, казалось, надели шоры. Чашка кофе в какой-то мере взбодрила его, но едва ли надолго.

Стук в дверь прозвучал громко и неожиданно, словно выстрел.

Виктор не видел Пенелопу почти полгода, но она почти не изменилась с тех пор — все такая же худая, растрепанная и уставшая, как будто никогда не спала, а только работала, работала и работала.

Виктор окинул ее взглядом, пытаясь по деталям одежды угадать настроение.

— Луна все еще убывающая, да? — он осторожно поправил рукав ее черного растянутого кардигана, за что тут же получил по рукам.

— Удивительная догадливость, — сварливо ответила девушка. — Расскажешь мне подробности того, какого черта я тут делаю?

— А может, ты войдешь сначала? Я знаю, что стоять в дверях твое кредо, но я смущаюсь, — Гадатель пропустил ее в комнату и втащил следом ее чемодан.

Умение Пенелопы находить центр всегда поражало Виктора. Центр предмета, центр помещения, центр чего угодно. Она могла уравновесить ножик, держа его плашмя на пальце, а могла неожиданно остановиться посреди какой-нибудь площади. Вот и сейчас Медиум замерла в самом центре комнаты. Порывшись в кармане кардигана, она извлекла оттуда пачку сигарет и зажигалку, и Гадатель тут же поспешил открыть окно. Что угодно могло быть плюсом в этой девушке, но сигареты портили все.

Гадатель поудобнее устроился у подоконника, немного поежился и уставился на Пенелопу.

— Вижу, Чистильщик тебя не убил, — она щелкнула зажигалкой, закуривая, и посмотрела на Виктора исподлобья. — Я рада.

— Ага, вижу, ты прямо горишь радостью, — Виктор рассмеялся. — Хочешь о деле поговорить или обменяемся дружеским нытьем о личном?

— Как будто тут кто-то чего-то не знает, — Пенелопа поморщилась и потерла лоб. — Серьезно, я не хочу ничего рассказывать, это все равно, что по кругу бегать.

— Симметрично.

Виктор сделал паузу, чтобы приготовить себе кофе, а после, устроившись на подоконнике, пересказал ей все, что знал и о чем догадывался. Он много рассказывал ей о Грейс и своих ощущениях, а ещё о том, что подозревает мистера Льюиса в происходящем, и что хотел бы, чтобы Пенелопа помогла ему найти выход. Медиум же тем временем выкурила еще несколько сигарет и даже успела передвинуть себе кресло в центр комнаты, чтобы устроиться в нем поудобнее. Когда Виктор договорил, она лишь кивнула.

— Ты выглядишь немного влюбленным в эту девочку, ты в курсе? — некрасиво поджав губы, сказала она. Гадатель любил эту прямолинейность и иногда искренне жалел, что относится к Пенелопе только как к сестре. — Окей. Ты же знаешь, что я не могу никого забрать из Безмирья? Забирать людей оттуда могут только живые, а медиумы там находятся очень себе даже на правах мертвецов. К тому же в моем случае действуют еще кое-какие правила.

— Не радужная перспектива, — Виктор как-то виновато улыбнулся и уставился на свои руки. — Старухи, наверное, будут рады видеть меня безумно.

— Они боятся тебя, — Пенелопа пожала плечами. — Но это делает их только опаснее.

— И как мне туда попасть? Насколько я помню, билеты в Безмирье не продаются в ближайших кассах, — Гадатель всплеснул руками. — Ты можешь меня туда провести? Как раньше?

— Тогда я провела тебя только потому, что они тебя позвали. Тут нужно действовать по-другому, — Пенелопа задумчиво постучала пальцем по подбородку. В этом ее движении было столько знакомого, что Виктор невольно почувствовал себя снова дома.

Все его маленькие ритуалы с обживанием номеров никогда не удавались. Но он мог привезти Пенелопу с собой, и тогда он чувствовал, что здесь его дом и семья.

— После Грейс должна была остаться лазейка со следом заклинания, которое ее привело туда. Но чтобы найти ее, нужно знать, что искать, — девушка пожала плечами.

— Как именно ее усыпили, так? И тогда...

— И тогда я смогу попробовать тебе помочь. У тебя есть идеи, кто кроме ее папочки может сказать нам, из-за чего она уснула?

— Разве что она сама, — Виктор спрыгнул с подоконника.

— Ей не дадут ответить на этот вопрос, — Пенелопа нахмурилась. — Как раз из-за того, что это может открыть нам лишнюю тропинку в Безмирье, а ты сам знаешь, как они трепетно относятся к своим границам...

— Да уж, — Гадатель запустил руку себе в волосы и покачал головой. — Она может подсказать нам, где искать ответ.

— Это мне больше нравится.

Виктор посмотрел на Пенелопу и улыбнулся. Возможно, впервые улыбнулся именно так — искренне и по-настоящему. Медиум знала его лучше, чем кто-либо другой, потому что сама была такой же, как он. Она знала его лучше, чем он сам знал себя. И сейчас она видела, как ему хочется разгадать эту загадку и как ему необходимо ей увлечься.

— Мы используем доску Уиджа, — кивнула девушка.

И Виктор с ней согласился.