Глава 6. Интермеццо десятое — Огонёк и Анхе.

Интермеццо десятое — Огонёк и Анхе.

Сознание вернулось от того, что в лицо били яркие солнечные лучи, падавшие через дырявую крышу, (потом оказалось, что это просто навес из пальмовых листьев). Они ласкали меня живительным теплом, но терпеть их яркий свет, режущий глаза, словно ножом, было не слишком приятным ощущением. Вдруг какая-то тень заслонила от меня эти лучи, и я смог открыть глаза, чтобы осмотреться. Зрение скоро вернулось, хоть предметы некоторое время продолжали двоиться. Прямо надо мной, согнувшись в поясе почти пополам и уперев руки в колени, стояла давешняя разбойница и разглядывала меня, как некую диковину.

— О! Кажись, очнулся! — Воскликнула она голосом, от которого у меня опять замерло сердце.

(Голос у вас тоже оказался похожим, как у сестёр, но у тебя своя особенная хрипотца и более нежные интонации, а у неё… ну сразу чувствовалась привычка к резким корабельным командам, и конечно морской ветер сделал её голос грубее, чем он должен был быть от природы.)

— Та-ак! — Протянула пиратка, вытаскивая из-за пояса длинный, узкий кинжал. — Ну, раз ты пришёл в себя, то объясни, скандинавская твоя рожа, почему Огонёк не даёт мне тебя убить?

— Кто… не даёт?.. — Выдавил я из себя только для того, чтобы попробовать свой голос.

— Огонёк не даёт, да вот он, посмотри!

Она сделала шаг в сторону и театральным жестом указала мне на то, что находилось за её спиной. Было очевидно, что она рассчитывала произвести на меня впечатление. И надо сказать, что ей это удалось! Удалось, хоть и не так, как она это себе представляла. Прямо за её спиной на жёлтом песочке в позе дремлющего кота развалился Огнеплюй, собственной персоной! Девушка, конечно, ожидала, что я издам вопль ужаса или хотя бы сделаю большие круглые глаза при виде здоровенного красного дракона. Вместо этого я, как мог, поднялся на ноги и, проковыляв мимо неё, направился прямиком к нашему с Мегги дорогому брату, который поднял голову и, как я понял, еле удерживался от смеха.

— Ну и зачем ты обижаешь девушку, не даёшь ей сделать то, что она любит больше всего? — Спросил я, встав у него перед самой мордой.

Тут Огнеплюй захохотал так, что подавился, а подавившись, стал кашлять огненными шарами, от которых пришлось уворачиваться и мне, и совершенно сбитой с толку пиратке. С каким удовольствием я наблюдал тогда полнейшую растерянность, написанную на её лице!

Братец успокоился не сразу. Несколько пальм и тот навес, под которым я лежал, превратились в пепел. Там где шары прокатились по песку, образовались довольно прочные дорожки из стекла, а одна скала расплавилась и оплыла, напоминая пирог облитый глазурью. Если бы я не привык с детства к таким вот сюрпризам старшего брата, то мне бы наверняка не поздоровилось. Юная пиратка тоже, по-видимому, была хорошо знакома с повадками Огнеплюя, но она явно оказалась шокирована и озадачена моими словами и его реакцией. А ещё, она умела его успокаивать. Увернувшись от очередного шара, девушка обняла нашего забияку за шею и принялась, что-то нашёптывать ему на ухо. Если бы кто-нибудь рассказал мне о таком чуде, то я ни за что бы не поверил!

Гроза и бич всего, что казалось похожим на добычу, включая не только младших, но и старших братьев и сестёр, а также соседей! Шутник, ещё в детстве несколько раз, объявлявший себя "Драконом Гнева", и на этом основании спаливший немало лесов и зажаривший не одно стадо бизонов! Короче, это наказание для всех кто встречался ему на пути, у меня на глазах разулыбался, как домашний кот на коленях у хозяйки и мне даже показалось, что я слышу мурлыканье!

Теперь видимо от этого зрелища у меня сделался вид до смешного нелепый, потому что Огнеплюй, взглянув на меня ещё разок, расхохотался снова, но девушка так и повисла у него на шее и опять зашептала на ухо, что-то бессвязно-ласковое. Эх, до чего завидно мне было в ту минуту… Анджелика! Нет, что ты? Что ты?! Ты меня не так поняла! Я просто вспомнил тебя и то время, когда мы были вместе, а я ещё оставался драконом!

Опасения Драгиса были не напрасны. В течение последних событий его повествования, девушка слушала рассказ очень напряжённо, а сейчас её глаза и вовсе наполнились слезами, губы задрожали, из ноздрей вылетели два облачка дыма, а изо рта, вместе со всхлипом, полыхнуло белое голубоватое пламя. Драгис поднялся, обнял её за шею и прошептал на ухо несколько ласковых слов. Все сидящие у костра переглянулись, и собрались было уйти, но Анджелика справилась с собой, извинилась и попросила своего возлюбленного рассказывать дальше. Драгис подчинился с некоторой неохотой. Было видно, что ему хочется остаться с любимой наедине, но он снова занял своё место и продолжил:

— Когда Огнеплюй перестал фыркать, мы сели, вот как сейчас, у костерка на котором грелся закопчённый до сплошной черноты котелок и принялись выяснять, кто, что, куда, откуда, да как так получилось?

— Как ты меня узнал? — Спросил я первым. — По запаху что ли?

— Твоим запахом можно сбить с толку кого угодно! — Ответил Огнеплюй с видом снисходительного презрения. — По запаху ты натуральный человечишка, разве только маму не проведёшь. А вот на рожу, ты совершенно не изменился! Такой же, хе-хе, добренький! И зачем тебе это только понадобилось?

— Это долгая история. — Ответил я, поскольку ещё не решил, стоит посвящать его в свои дела или нет.

— Стоп! — Вскрикнула пиратка, нетерпеливо топнув ногой по песку. — Я, что, так и должна здесь сидеть и слушать непонятный разговор? Огонёк, скажи мне, наконец, кто этот белобрысый мужик, откуда ты его знаешь и почему, во имя всех русалок океанской бездны, я не могу его убить?!

— Всё очень просто, Анхе! — Ответил противоестественно смиренный Огнеплюй. — Этот беленький заморыш, мой младший брат — Драся!

— Драгис. — Поправил я его и уточнил. — Это имя я получил при крещении.

На меня уставились две совершенно вытянутые физиономии, причём у них обоих были свои причины для удивления. Пиратка Анхе даже уронила ложку, которой помешивала варево в котелке, а Огнеплюй, похоже, мне до конца не поверил.

— Но если он твой брат, — обрела голос девушка, — тогда значит он тоже...

— Дракон? Конечно! — Пояснил я. — Да, я тоже родился драконом и прожил драконом… не важно, сколько лет, но потом мне понадобилось стать человеком, и я стал им! С помощью науки и магии, как говорил мой друг, дон Клеофас. А теперь, братишка, ты расскажи мне, кто эта девочка и как случилось, что такой грозный и страшный драконище, как ты, играется тут с этим лакомым, но слишком маленьким, кусочком? Или ты её откармливаешь?

Глаза Огнеплюя полыхнули таким гневом, что я на миг пожалел о своей фамильярности. Но он тут же смутился и… покраснел! Трудно себе представить, как может красный дракон покраснеть от смущения, но я уже привык к чудесам, нарушающим всё, что до сих пор казалось незыблемым и само собой разумеющимся.

— Только пообещай, что не скажешь никому из наших, кроме разве что Мегги, ты ведь с ней всегда дружил, и я знаю, что она не разболтает!

Я дал торжественную клятву молчать о его тайне перед всеми родственниками и, особенно перед родителями, (если Огнеплюй кого и боялся на этом свете, то только маму). Убедившись, что ритуал выполнен, брат немного подумал и поведал мне следующее:

— Это было около двадцати лет тому назад, может меньше, но точно не больше. Я охотился в небольших измерениях, которыми давно уже никто не интересуется. Вас, малышей, туда не пускают, (не известно на что там можно нарваться), правда, кто-то мне говорил, что вы с Мегги там тоже гуляете. Ну, это ваше дело, я и сам всегда плевал на запреты. Так вот, как-то раз, натешившись вдоволь, я затосковал. Понимаешь, там, где всё можно, иногда бывает невероятно скучно, даже если спалишь уникальную цивилизацию, всё равно на душе тоска. А тут, как раз сюрприз! Слабина нашлась в границе того мирка, где я лежал и племя местных аборигенов переваривал. И каково было моё удивление, когда проковыряв в этой стенке дырочку, я увидел, что нашёл проход в Большой мир, куда нам ход заказан!

— Подожди, — прервал я его, — ты хочешь сказать, что это тот самый мир людей?..

— А ты, что не знаешь, где гуляешь? — Искренне удивился Огнеплюй. — Хотя у кого я спрашиваю? Ты же всегда был растяпой!

— Я подумал было, что это просто большая трещина, так много там нелепостей и странностей!

— В этом ты прав! Только нелепости и странности там происходят не потому, что этот мир сам по себе трещина, а потому, что он пронизан множеством трещин, дырок, лазеек и прочих дефектов. Сквозь них постоянно, что-нибудь пролезает, проваливается, протекает или наоборот оттуда, из самого того мира, что-то теряется. Местные, конечно, ничего об этом толком не знают, разве только догадываются, а если что и заметят, то объявляют сказками, выдумками, небылицами или вообще "происками дьявола". Но речь сейчас не об этом! Запретный это мир или нет, мне, как ты понимаешь, всё равно! Нашёл проход, значит надо пройти по нему. Я так и сделал, а когда пролез в дырку, то оказался над океаном. Вот это был облом! Я то надеялся порезвиться с каким-нибудь городом, а тут кругом были бескрайние воды и ничего больше. Ну не китов же мне пугать! Для этого не стоило прогрызать дырку в измерениях! И тут я заметил корабль. Он был далеко и уже едва не нырнул за горизонт. Хоть какая-то, но добыча!

Пока летел к нему, размечтался, что может быть, там перевозят скот, но оказалось ещё лучше — это был корабль работорговцев, а ты знаешь, как я люблю человеческое мясо! Прежде всего, я пролетел над самой его мачтой и дохнул пару раз огнём, чтобы основательно попугать команду, (испуганные людишки намного вкуснее, съеденных внезапно). Как они забегали! Я чуть со смеху не помер! Потом снёс там и мачту, и все палубные надстройки, чтобы не мешали, а сам утвердился на корме и принялся хватать их одного за другим.

Надо признать, что были там и храбрецы, те что стреляли в меня из луков и пытались драться баграми и копьями. Такие оказались ещё вкуснее напуганных, но они быстро кончились. Слопав матросов и охрану, я сунул голову в трюм, где наелся рабами, (не пропадать же добру, хоть рабы из всего человеческого рода, наименее вкусные). Я уже собирался взлететь и на прощание спалить эту скорлупку, как вдруг, откуда ни возьмись, выскочила какая-то толстенькая, низенькая бабёнка и принялась бегать по палубе, как таракан по тарелке. При этом она истошно орала и, похоже, ничего перед собой не видела. Я был сыт, и есть её у меня уже не было никакой охоты, поэтому я просто сидел и смотрел, что будет дальше.

А дальше она, набегавшись вдоволь, остановилась прямо передо мной и вытаращила глаза, как будто только-только увидела. Мне стало любопытно, что она теперь будет делать? А она отколола следующую штуку — встала на колени и протянула мне какой-то свёрток, что-то завёрнутое в золотую парчу. Стоит, понимаешь, на коленях, глупо улыбается, а у самой глаза сумасшедшие! Тут я вспомнил две вещи: во-первых, что умалишённых есть вредно — сам спятишь, а во-вторых, человек у дракона может свою жизнь выкупить, (если конечно успеет). Я подумал, что в том свёртке наверняка, что-то ценное, раз он так красиво упакован, забрал его у полоумной бабы, взмахнул крыльями и нырнул обратно в пространственную дырку. Оказавшись на этом острове, я конечно первым делом развернул свёрток и… представь себе моё изумление! В нём оказался человеческий детёныш, девочка, чуть меньше года от роду! Такого сюрприза я никак не ожидал! Конечно, первым моим порывом было — слизнуть этот крохотный комочек жизни и проглотить его, но повторяю — я был сыт! Потом меня разобрало любопытство, ведь я никогда раньше не видел детей так близко, а если и видел, то ненадолго, потому что глотал их вместе с родителями. А тут ребёнок, который не убегает и не боится, а тянет ко мне ручонки и смеётся, будто во мне есть что-то смешное! Ну, короче говоря, не смог я её слопать, но ещё раз говорю, если ты об этом кому-нибудь расскажешь!..

— Не расскажу, не расскажу! — Заверил его я. — Ты лучше объясни, как это тебе удалось её вырастить?

— И не спрашивай! Даже вспомнить чудно! Конечно, Анхе скоро запросила, есть, а чем я мог её накормить? Поломал голову и вспомнил, что человеческие дети любят молоко, а где его взять? Слетал на соседний остров, поймал там козу...

— ТЫ ДОИЛ КОЗУ?!!

— Ну не совсем доил. Просто принёс её сюда и поставил перед выбором: либо молоко даёшь, либо козье мясо! Коза попалась сообразительная, а уж Анхе сама разобралась, как пользоваться её выменем. Другое дело пелёнки...

— ТЫ СТИРАЛ ПЕЛЁНКИ?!!

— А что, я похож на прачку? Даже если б захотел, у меня это врядли бы получилось. Анхе выросла на пальмовых листьях, а первую одежду получила только пяти лет от роду, когда я снова слетал в запретное измерение и пригнал оттуда вот эту самую галеру с грузом всяких тряпок.

— Как же ты раньше до такого не додумался? Мог бы давно одеть её, как королеву.

— Да тут дело было не в одежде! Кому она нужна, здесь ведь тепло? Просто Анхе попросила кораблик, а ведь ребёнку нужны игрушки!

— Кстати, откуда ты узнал, как её зовут?

— Прочёл на том медальоне, что надет у неё на шее.

— ТЫ УМЕЕШЬ ЧИТАТЬ?!!

— Да перестань ты так удивляться! Да, умею! Я много ещё чего умею о чём ты, и другие не подозревают. Только вот знать об этом окружающим не обязательно. Ну, разве только Мегги можешь рассказать.

— Понял. А теперь скажи, откуда вы взяли команду, чтобы пиратствовать?

— С командой вышла следующая история: то, что ты видел на корабле, это не совсем люди. Людьми были их предки, их потомки станут обезьянами, если их только снова не скрестить с людьми, а сами они — промежуточная стадия.

— Подожди, я чего-то не понимаю! Люди считают, что обезьяны были их предками...

— Ну и напрасно они так считают! Дело обстоит, как раз наоборот. Конечно, обезьяны людям приходятся сродни, ведь обезьяна — это одичавший человек. Об этом можно прочесть в мемуарах знаменитого путешественника Лемюэля Гулливера, которые он опубликовал под псевдонимом Джонатан Свифт!

— ТЫ ЧИ...

— Заткнись! Да, я это читал. У Мегги стащил, давно ещё, когда эту книгу только-только напечатали. Именно тогда у меня и проснулась страсть к путешествиям. Кстати, я обнаружил, что миры, которые описал доктор Гулливер, не что иное, как отдельно существующие измерения!

— И ты посетил их все?

— Нет, не все. Лилипутов я так и не нашёл, великаны меня самого чуть не съели, а вот страну Гуигнгнмов обнаружил сразу. Она лежит недалеко от Козляндии...

— Что?! — Вскрикнул я и вскочил так резко, что Огнеплюй даже отпрянул от неожиданности. — Ты знаешь о Козляндии?

— Знаю. Я же говорил тебе, что много чего знаю и умею о чём другим рассказывать необязательно. А что тебе до Козляндии?

— Так, ничего, просто надо туда попасть, но не сейчас, потом...

— Кстати, туда летать небезопасно: у них система ПВО не хуже человеческой. Так вот, когда я был у Гуигнгнмов, то обнаружил этот народец под названием «еху», который они использовали, как рабов и даже хотели уничтожить. Ну, это дело хозяйское, их рабы, им и решать, что с ними делать. Я тогда запомнил это место и когда Анхе понадобились подруги для игр, слетал туда снова и наловил там девочек еху. Не надо на меня так смотреть, добряк! Я не отбирал детей у родителей, дети еху пасутся сами по себе с тех пор, как начинают ходить. Они оказались вовсе не так безнадёжны, как об этом писал мистер Гулливер. Гораздо умнее обезьян, намного сильнее людей и более ловкие. Мальчишек я не взял, чтобы они у меня тут не расплодились, а девчонок выбрал на пару лет помладше Анхе. Они считают её своей богиней, а ко мне вообще подходить побаиваются.

— Пиратствовать их, ты научил?

— Я, а кто же ещё? Они же люди, не драконы, а значит, их надо учить чему-то человеческому. Кстати, талантливые оказались! Почти ничего не пришлось объяснять, всё на лету схватывают.

— Не пойму только, как вышло, что они вооружены огнестрельным оружием?

— Ты про пушки? Так это я смотался в семнадцатый век и натырил там всяких разных штуковин. Надо же дать девчатам хоть какое-то преимущество над ганзейскими судами и всякими там викингами!

— Смотался в семнадцатый век? Ты что и во времени перемещаться умеешь?

— Угу! Только об этом тоже молчок! Если хочешь, я тебя потом научу, только учти, это дело сложное и опасное!

— А что же ты не "смотался" в двадцатый век? Мог бы вооружить своих пираток пулемётами, дальнобойными пушками, ракетами, наконец?

— Не, так не интересно! Этак они обленятся, растолстеют или станут чрезмерно кровожадными, а может и то и другое сразу, что совсем плохо! Нельзя, чтобы совсем не было риска, ведь я и так их каждый раз подстраховываю сверху. Правда, без меня они всё равно сами в дырку пройти не могут.

На этом наш разговор прервался, потому, что Анхе сняла котелок с огня и объявила, что ужин готов. Было забавно видеть у морской разбойницы задатки хозяйки. Еда, (оригинальная смесь из бананов и варёных устриц), предназначалась для неё и для меня, так-как Огнеплюй питался отдельно, по драконьи. Он объявил, что устал и намерен поспать, свернулся в клубок и вскоре, правда, захрапел. Я остался наедине с пираткой, которая напустила на себя очень серьёзный, неприступный вид, а сама, то и дело, бросала на меня косые взгляды полные любопытства.

— Так значит, тебя зовут Анхе? — Спросил я, чтобы как-то начать разговор.

— Так меня называет Огонёк. Моё полное имя Анхелика или просто Анхели. Так Огонёк сказал. Он прочёл это в какой-то записке, а ещё так написано на моём медальоне, только надпись стёрлась немного.

С этими словами она распахнула рубашку, (эта девушка совсем не знала, что такое стеснение), и достала медальон, который я уже видел мельком во время боя на драккаре. Руническая надпись, в самом деле, была наполовину стёрта, и можно было прочесть только "Анхе". Тем не менее, я окончательно убедился в том, что это тот самый медальон, о котором мне рассказывал Ванхаген.

— Как же вышло, что надпись стёрлась? — Спросил я Анхе, которая больше не проявляла ко мне враждебности.

— Я играла с ним в детстве и стёрла надпись о камень. Огонёк тогда меня очень ругал. А почему тебе всё это интересно?

Ответить на этот вопрос оказалось не так-то просто.

— Анхели, — начал я серьёзно, — ты помнишь своих родителей?

— Конечно! — Тут же отозвалась она. — Не только помню, но и могу дотянуться рукой! Вот мои мама и папа!

И она указала на спящего Огнеплюя.

— Ага! Значит я тебе, в таком случае, дядя! — Попытался пошутить я.

Однако шутка не вышла. Девушка, что-то прикинула в уме и согласно кивнула. Делать было нечего, приходилось выкладывать всё, как есть. Я набрал в грудь побольше воздуха и принялся рассказывать. Анхелика слушала меня внимательно, не перебивая, а когда я закончил, ещё долго молчала, уставившись на огонь с серьёзным выражением лица.

— Значит тот бородатый мужик с топором, который не хотел защищаться, мой отец? — Спросила она, нахмурив брови. — А мать погибла в бою на твоих глазах?

Я ответил утвердительно, а она снова задумалась.

— А я то считала своей матерью ту предательницу, которая выкупила мной у Огонька свою жалкую жизнь!

— Нет, наверное это была нянька, которая везла тебя, чтобы спрятать от родителей. Ты урождённая принцесса фьорда Скулланд, но подтвердить это может только владетельный ярл Ванхаген, а я не знаю, что с ним стало. Кстати, что случилось тогда, ну после того, как ты меня стукнула?

— Огонёк сказал, что проход начал внезапно закрываться, так что он еле удержал его в открытом состоянии. Наверно, что-то не заладилось и поднялся настоящий ураган, в котором нас долго крутило, пока не зашвырнуло обратно в проход. Огонёк снял меня с корабля викингов, который после этого сразу опрокинулся. Потом я видела, как тот бородач, ну… мой отец, и ещё несколько таких же мужиков цепляются за вашу мачту, а затем тебя оторвало от них и отнесло к нам, как раз перед тем, как проход окончательно закрылся. Когда мы оказались здесь, я хотела было перерезать тебе глотку, как мы поступаем со всеми мужиками, но Огонёк, запретил мне это делать. Он вообще в лице изменился, когда тебя увидел! Я ещё ни разу не видела его таким. Он сам вытряхнул из тебя воду и заставил нас построить для тебя навес. Если б не он, играли бы сейчас мои пираньи твоей головой. Очень они это любят!

— Пираньи?

— Я так называю свою команду. Им только волю дай — обглодают до костей кого угодно! Я сама не уверена, что останусь целой, если покажу слабость, а уж сожрать мужика для них самое большое удовольствие!

От этих слов мне стало, как-то не по себе. Оглянувшись вокруг, я увидел свой вагрский акинак, валяющийся среди хлама и тут же прицепил его к поясу. Это не ускользнуло от внимания юной пиратки и она презрительно хмыкнула. Но её реакция сразу изменилась, когда я вынул это оружие из ножен и стал тщательно вытирать клинок сухой тряпкой.

— Ух, ты! — Искренне восхитилась Анхе. — Это твой? А где взял? Я тоже такой хочу!

Девушка явно разбиралась в оружии и проявляла к нему такой же интерес, какой её сверстницы обычно имеют к украшениям и нарядам. Я рассказал ей про нашествие вагров на фьорд Ванхагена. Она слушала, широко распахнув серые глаза, а когда я закончил, попросила рассказать ещё что-нибудь в этом роде. Мне ничего не оставалось, как припомнить некоторые саги, слышанные в селении викингов и развлекать ими свою новую знакомую, пока на небо не высыпали звёзды. Тогда она зевнула и, свернувшись калачиком, улеглась тут же у костра. Я хотел было последовать её примеру, но в это время проснулся Огнеплюй.

— А, уже подружились! — Спросил он со странной интонацией в голосе. — Это хорошо, но учти: тронешь её — сожру и не посмотрю, что ты мой брат!

Я чуть не расхохотался! Огнеплюй ревновал! Однако это было опасно, и я сдержался. Я даже чуть было не выложил ему всё о нас с Анджеликой, но в этот момент он встал и бросил мне коротко:

— Пошли, покажу кое-что!

Мы оставили спящую у костра Анхе и зашагали куда-то вглубь острова. Этот остров оказался верхушкой потухшего вулкана. Его огромное тупое жерло, похожее на пень от гигантского дерева, живописно торчало из шапки джунглей, в свою очередь окружённых широкой полосой песчаного пляжа. Так частенько рисуют тропические острова в детских книжках, а тут я увидел такой остров воочию. Наверно Огнеплюй перебрал немало разных мест, прежде чем нашёл подходящее для своего личного обиталища. Сейчас, в свете луны и звёзд, всё вокруг казалось серебряным. Я не люблю ночной лес. Точнее, я не знал до этого, что не люблю ночной лес. Мы шли через него по направлению к пасти вулкана и мне казалось, что лес шевелится, что лианы сами тянутся, чтобы схватить меня за ноги и за руки, а среди листвы прячутся твари, с острых клыков которых капает яд!

— Это у тебя от пыльцы цветов дерева Абука! — Пояснил мне Огнеплюй, уверенно шагающий впереди. — Я специально посадил здесь побольше таких деревьев, чтобы это место вызывало страх, а то забредёт ещё кто-нибудь, а я и не замечу!

— Ты, что читаешь мои мысли? — Спросил я, устав удивляться всё новым сведениям о брате.

— А ты думал, что только вы с Мегги такие умные? Вообще-то я раньше не умел этого делать, но когда в моей жизни появилась Анхе, как-то сам собой научился.

— А вот я почти потерял эту способность. Сначала чужие мысли стали для меня, как разговор, который слушаешь через стену, потом эта стена стала, как будто толще, а когда мы расстались с Андже...

Огнеплюй остановился так резко, что я чуть не налетел на него. Он повернул ко мне свою хитрющую морду и улыбнулся во все триста двадцать зубов.

— Ага! Проговорился! Да не бледней ты, как эта луна — я знаю, что у тебя есть девушка и ради неё ты стал человеком! Ты кстати всё повторял её имя, пока был в отключке, так что я знаю, как её зовут, только плохо понимаю, как она появилась в твоей жизни, тут много путаницы из-за твоих запутанных мыслей. А ещё я знаю, что ты постоянно сравниваешь её с моей Анхе и находишь между ними слишком много общего! Конечно! Такой добрячок, как ты, обладает ещё массой всяких положительных качеств, среди которых далеко не последнее место занимает — верность! Но твоя возлюбленная потерялась среди миров и ты не знаешь, сможешь ли её найти. А вот Анхе, рядом и так похожа на ту, которую ты любишь, что если смотреть, не слишком придирчиво, то их можно перепутать. Вот поэтому я и говорю: перепутаешь — съем!

В тот момент я вдруг необыкновенно остро почувствовал страшное одиночество. Потерялась среди миров! Я это и раньше понимал, но, когда Огнеплюй вслух высказал эту мысль, мне стало так тоскливо, будто не было уже никакой надежды и осталось только броситься на вагрский клинок, чтобы прекратить бессмысленную жизнь! Я даже машинально потянулся к поясу и… нащупал пустые ножны! Подняв глаза, я увидел, что моим мечом завладел Огнеплюй и держит его зажатым между зубов, словно это зубочистка.

— Отдам, когда возьмёшь себя в руки! — Процедил он, подняв повыше голову.

Это зрелище меня позабавило и немного взбодрило, хоть тоска никуда не делась, но я почувствовал себя увереннее и сильнее. Со мной был мой старший брат, который шутя, путешествовал по мирам и даже пересекал границу времени! Если привлечь его на свою сторону, то может всё ещё не так уж безнадёжно!

— А ты её и впрямь любишь! — Сказал Огнеплюй, возвращая мне акинак. — И конечно я помогу, чем смогу, но не надейся на чудеса, я не волшебник, я дракон! Между прочим, цель нашей прогулки перед нами!

Мы стояли у входа в пещеру, и я уже знал, что увижу внутри. Огнеплюй слегка дохнул в темноту и укреплённые на стене факелы эффектно загорелись, озарив внутренность пещеры ярким неровным светом. Ещё несколько шагов и в глаза мне ударил знакомый блеск. Ну, конечно! Брат хранил здесь свои личные сокровища, а судя по тому, какая куча золота громоздилась на полу, собирал он их давно и с большим успехом. Огнеплюй тут же взгромоздился на эту кучу и улёгся на ней с гордым и довольным видом.

— Значит, ты позвал меня сюда, чтобы похвастаться своими великими богатствами? — Спросил я.

— Да, но не только за этим! Я хочу показать тебе кое-что имеющее отношение к Анхе. Посмотри, вон там в сундуке.

Я открыл крышку небольшого сундука, на который мне показывал брат и обнаружил там кусок старой парчи искусно вытканной золотыми нитями. Правда посреди этой роскоши красовалось давно засохшее пятно, характерного цвета и формы, вероятно оставленное Анхе в младенческом возрасте, незадолго до того, как её пересадили на пальмовые листья. Кроме парчи там был ещё небольшой заскорузлый пергамент, свёрнутый в трубочку и перевязанный шнуром с остатками восковой печати. Огнеплюй сделал мне знак, и я развернул этот пергамент. То было письмо некоему дону Самбульо, (дежавю кольнуло меня весьма откровенно), от владетельного ярла фьорда Скулланд, Сигурда Драконорожденного. Вот это был сюрприз! Во-первых, мне припомнился дон Клеофас, который называл себя Самбульо, во-вторых, я знал, что отца Ванхагена звали Сигурд, но, что это за прозвище "Драконорожденный"? Тут же припомнилась наша с ним попойка и "общие предки", которых мы вспоминали, перебрав горячего пива! От всего этого моя голова пошла кругом, я вопросительно поглядел на Огнеплюя, но тот только пожал плечами. В письме, написанном на старом испанском, было сказано следующее:

"Дон Диего, позаботься об этой девочке, она знатного рода, но никогда не должна узнать, откуда она и кто на самом деле. Отдашь её в монастырь или вырастишь подле себя — выбирать тебе. Сделай это — и твой долг оплачен!

Её имя — Анхелика."

— И что ты об этом думаешь? — Спросил я Огнеплюя, когда закончил читать это короткое послание.

— Я думаю, что невольно вмешался в судьбу Анхе, хоть и не жалею об этом. А ещё я думаю, что мне придётся позаботиться о том, чтобы её жизнь имела более достойное продолжение и в этом ты мне поможешь! А сейчас, расскажи мне все, что знаешь об этом деле ты и чего не знаю я, а то по твоим прыгающим мыслям мало что понятно.

Я мысленно ругнулся, так-как только что рассказывал эту историю Анхе, но делать было нечего и, устроившись на сундуке, я начал свою повесть заново. Когда я закончил, чёрный лесной мрак снаружи пещеры стал серым, и я понял, что сейчас упаду от усталости.

— Можешь прилечь там. — Кивнул Огнеплюй в сторону разнокалиберных подушек сваленных в углу.

Я не заставил себя просить дважды и с наслаждением плюхнулся в это цветастое безобразие, подняв тучу пыли. Но прежде чем провалиться в сон, успел спросить:

— А чем я, по-твоему, смогу помочь тебе изменить судьбу Анхе к лучшему?

— Я думаю, что её необходимо вернуть в мир людей, но сделать это надо аккуратно, чтобы ей не было больно от такого перехода. Прежде всего, надо разузнать, кто такой этот дон Самбульо, которому так доверял её дедуля Сигурд. Понятно, что старик не хотел зла своей не совсем законной внучке, но по внутриполитическим соображением удалил её из родного дома. Возможно, что дон Самбульо ещё помнит о каком-то долге старику Сигурду и не откажется принять взрослую Анхе, как не отказался бы принять ребёнка.

— Не понимаю две вещи: причём тут я и в каком качестве ты собираешься передать ему девушку? Ребёнка можно взять в семью и вырастить, как своего, а что он будет делать с взрослой морской разбойницей, успевшей перепугать ганзейских мореходов и даже подёргать за бороды викингов?

— Ты мне нужен потому, что если к почтенному дону Самбульо вместе с девицей явится дракон, то из этого визита может получиться совсем не то, что хотелось бы. Другое дело если это будет человек, вроде тебя. Тут и твоя мягкотелость будет кстати! А вот, как мы договоримся с этим доном, как уломаем саму Анхе, куда денем её подружек, ну, обо всём об этом надо хорошенько подумать в две головы.

— Знаешь, что братец? Ну и коварный же ты драконище! — Пробормотал я уже сквозь сон.

— Я стараюсь, Драся! — Донёсся до меня откуда-то издалека голос Огнеплюя.