Глава 4

Лин нервно расхаживала по комнате и кусала щеку изнутри. Во рту стоял металлический привкус крови, но она давно перестала обращать внимание на незначительную боль, полностью погрузившись в нерадостные мысли.

Прошла целая неделя с тех пор, как она поселилась в этой гостинице. Целую неделю шел дождь, и тяжелые тучи основательно накрыли собой долину и гору. Целую неделю врата небесного города оставались заперты.

Лин искренне не понимала, что должно было произойти, чтобы храм закрылся так внезапно. Вечером вся таверна гудела, что незадолго после полудня, когда она покинула небесный город, стража выгнала всех просителей, не обращая внимание на мольбы, крики и угрозы. Наутро врата у подножия лестницы оказались заперты и оставались таковыми до сих пор.

Лин раздраженно посмотрела на мелкую морось за окном и поежилась. Она терпеть не могла сырость. Ее больше привлекали похожие на вату облака в жаркий день и сильный ветер, но жизнь в долинах зачастую проходила в туманах или дождях. Лин с тоской вспомнила родное поселение, которое расположилось на склоне высокой горы в двух неделях к югу отсюда. В том регионе дожди шли редко, в основном зимой.

Вымученно вздохнув, Лин постаралась выбросить ненужные сейчас мысли о погоде из головы и придумать, как попасть в небесный город, чтобы выполнить задание. Хоть она и не была ограничена во времени, а в сказки, что на кону стояла судьба империи, верилось с трудом, ей хотелось вернуться в поселение и окунуться в пусть и иллюзию безопасности и спокойствия. До следующей миссии.

Теперь, когда она стала совершеннолетней, ее не будут посылать на мелкие задания, а значит, у нее появится больше свободного времени, которое разрешалось тратить на любимые занятия. Лин обожала играть на гуслях и шить. Если она хотела спрятаться в излюбленной беседке в малом саду поселения, нужно было всего лишь закончить эту миссию и вернуться домой.

Лин подошла к окну и оперлась ладонями на подоконник, вглядываясь в серость внутреннего двора гостиницы. Куцые кустики были такими же печальными, как и скудное убранство окружающих строений.

Устав сидеть взаперти, Лин переоделась в одежду из практичной ткани и накинула невзрачную плотную накидку. Она собрала волосы пучком на макушке, оставляя в основной массе струиться по спине, и вставила стальные шпильки, являвшиеся помимо украшения еще и оружием. Подхватив зонт, она вышла в коридор, ведущий к главным воротам, где располагались таверна и выход в город.

— Госпожа, подождите, — уже у внешних дверей к ней подбежала служанка и низко поклонилась. — На улице дождь и холодно, не стоит выходить, если не хотите заболеть.

— Я приехала в этот город, чтобы просить милости у Хранителя, а в итоге так и не смогла попасть к нему на поклон, — соврала Лин, недовольно кривя губы. — К кому мне нужно обратиться, чтобы меня пустили в храм? У меня есть деньги, я могу заплатить за вход.

Служанка недоверчиво осмотрела ее одежду, и Лин ее не винила. Сейчас она меньше всего походила на ту, у кого были деньги, но пачкать дорогие ткани слякотью она не желала.

— К сожалению, пока Посланник не решит отворить ворота, никто не сможет попасть в небесный город.

— Они не едят, что ли? — недоверчиво нахмурила брови Лин.

— Едят конечно, — смутилась служанка и нервно заломила руки. — Им поставляют провизию раз в неделю, но забирают ящики воины небесного города на заставе у реки. Простых людей туда не пускают.

Лин мысленно скривилась и выругалась. Это задание становилось все более невыполнимым. Бездна!

— И все же, я желаю прогуляться, — она развернулась, открыла дверь, распахнула зонт и вышла под дождь.

Улицы города пусть и не были пусты, но прошлого оживления не наблюдалось. Даже торговцы не зазывали покупателей, просто выставив узкие вертикальные флаги с рекламой у входа в лавки.

Лин неспешно шла по тротуару, рассматривая склон горы и пытаясь придумать, как забраться туда так, чтобы остаться незамеченной. К сожалению, совершенно голые скалы у подножия были бледного серого цвета, и на них не росло ничего до тех пор, пока каменная лестница не сворачивала за уступ на высоте двадцати метров над землей. Уже там начинался лес, сквозь который все и поднимались к небесному городу.

Размышляя, а не поискать ли подъем на гору с другой стороны, не из нижнего города, Лин неосознанно подошла к воротам. Возле них стояли пятеро воинов, и еще двое медленно отворяли створки.

Лин в шоке застыла и едва сдержала ликующий вскрик.

— Ворота снова открываются? — не веря своему счастью, она подошла к стоящему в стороне воину, одетому в цвета храмовой стражи. Он окинул ее брезгливым взглядом и молча кивнул. Лин мысленно усмехнулась и состроила благоговейное выражение на лице, — Разве их не закрывают на ночь? Я думала, что в храм пускают только утром.

— Так и есть, — нехотя отозвался воин. — Ворота небесного города откроют через два часа после рассвета. Вы можете хоть всю ночь подниматься и под дверьми сидеть, но раньше указанного времени вас внутрь не пустят. Нижние ворота закрывают, только когда того изволит Посланник.

— Значит, завтра утром ворота так и будут открыты?

Воин молча кивнул, глядя куда угодно, но не на нее.

— Благодарю, господин, — Лин поклонилась ему и направилась в гостиницу. Пришла пора готовиться к повторному штурму этой крепости.

*

Лин стояла у внешних массивных резных ворот в небесный город и нервно дергала рукав шелковой накидки. Она потратила на подъем в два раза больше времени, чем в прошлый раз, но не потому, что из-за непогоды размыло горный склон. Она не знала, что попросить у Хранителя.

Лин прекрасно понимала, что ей придется войти в сакральный зал и подойти к золотой чаше. Как бы ей этого ни хотелось, но она не сможет так сразу выкрасть свиток — сначала было необходимо изучить расположение окон и дверей в зале, вооружение охраны, способы пробраться туда незаметно, например, ночью. Ей потребуется не одно посещение этого храма, чтобы сформировать хоть какой-то план. Ходить же просто так, чтобы молча смотреть на статую, было глупо. Стражники заподозрят ее, и тогда начнутся самые настоящие неприятности. Похуже недельного дождя.

Она посмотрела на подол темно-коричневой юбки, весь измазанный грязью, и недовольно поджала губы. Даже темная материя не смогла скрыть кошмар, в который превратилась дорогая ткань. Она выглядела, как какая-то бродяжка!

К сожалению, переодеваться здесь было негде, а последствия недельного дождя еще долго будут давать о себе знать. Так что ей придется смириться с тем, что она наследит на потрясающе красивой бело-голубой плитке центральной площади храма. Мучительно вздохнув, Лин прошла сквозь тройные ворота и остановилась.

Народу на этот раз здесь было немного. Всего десять человек стояли в очереди, и еще столько же толпились у чана с благовониями.

Вся прекрасная площадь была истоптана грязными сапогами, и пятна грязи закрывали красивый узор. Лин разочарованно поджала губы, когда увидела, что и за ней оставались грязные следы.

Стражник у ближайших ворот, ведущих во внутренний двор, тихо усмехнулся себе под нос, явно забавляясь над ней. Лин вскинула голову и прожгла его укоряющим взглядом. Воин стушевался, явно не ожидая подобной дерзости от женщины. Он недовольно дернул губами и поднял подбородок, не глядя больше на нее.

Лин раздобыла благовония и встала в очередь. На этот раз красивого незнакомца с глазами свинцово-синего цвета на площади не было. Она неоднократно осматривала галереи и переходы между пагодами, но заметить высокую фигуру со сливочно-белыми волосами так и не смогла. Разочарованно вздохнув, Лин шагнула внутрь храма.

Прикусив щеку, она с досадой осознала, что мечтать ей было не о чем. Ее жизнь, здоровье, непорочность — всё принадлежало поселению, которым в свою очередь владел Император. У нее не могло быть никаких желаний, кроме одного — услужить империи, выполняя задания, какими бы они ни были.

Лин прикрыла глаза, вспоминая, как успокаивала рыдающую Янмэй, когда ее непорочность затребовал один из советников Императора. Ей тогда только исполнился двадцать один год, но Император уже выбрал себе наложницу, поэтому любезно подарил Янмэй своему верному приближенному. Лин думала, что потеряла сестру навсегда, но жирный подонок не выкупил ее, как того требовали правила. Он просто поиграл с ней и вернул в поселение. У Янмэй не осталось больше ничего — ни чистоты, ни шанса на новую судьбу.

Лин остановилась у порога сакральной комнаты. Стражники закрыли двери, когда внутрь зашел проситель, стоявший перед ней в очереди, и застыли неподвижными изваяниями.

Некоторые сестры, которых выкупали клиенты, получали возможность начать иную жизнь, могли даже стать чьей-нибудь женой или матерью. Если не погибали по вине новых хозяев. Те же, кто лишался невинности и оставался в поселении, никогда не могли покинуть его. Запятнанные, они были никому не нужны. До тридцати лет никто из сестер не доживал.

Таковы были правила, написанные Первым Императором, когда ему пришла в голову идея воспитать для себя смертельно опасных наложниц, с чьей помощью он смог бы покорить весь восток. Что ж, это ему удалось. Империя Небесной Реки простиралась от Туманного океана на юге до ледяных вод Инеистого моря на севере. Даже степи потеснились до Пепельного моря и Солнечных Равнин.

— Вы входите? — раздраженно спросил стражник, и Лин вздрогнула. Воин требовательно указал на открытую дверь.

Лин извинилась и вошла в сакральную комнату. Двери закрылись за ней, и она осталась один на один с золотой статуей облачного дракона, если не считать двух стражников у входа.

Лин подошла к золотой чаше, краем глаз осматривая помещение. Дверь оказалась всего одна — та, что находилась за ее спиной. Окон в привычном понимании здесь не было. Стены высотой в три этажа украшала изысканная роспись. Над золотой статуей виднелся проем, ведущий на верхние этажи пагоды. Лестницы не было, поэтому, наверное, его использовали для вентилирования. Была ли там наверху охрана, Лин не знала, а спросить было не у кого.

Сжав палочки благовоний между ладонями, она открыла рот, чтобы озвучить желание, но не смогла произнести ни слова. Она не знала, что попросить. Она не могла ничего желать.

Она и не желала. С детства у нее не было ничего своего, и Лин просто не умела чего-либо хотеть. Ей было нельзя.

Стражники недоуменно переглянулись и открыли двери перед ней, так и не придумавшей, что пожелать. Лин низко опустила голову и поспешила прочь из храма.

Вся эта ситуация угнетала ее все больше и больше. Во-первых, она не знала, как выполнить задание и не потерять в процессе жизнь. Во-вторых, она начала сомневаться в собственном здравомыслии. В-третьих, ее раздражало, что она не могла просто загадать банальное желание. Это же было просто глупо!

— Извините, — Лин низко поклонилась, когда случайно ударилась плечом в чью-то грудь.

Носа коснулся приятный аромат хвои и имбиря, но она поспешила отмахнуться от него. Она уже и так нанюхалась благовоний, пока ждала в очереди и стояла перед статуей.

Не поднимая головы на пострадавшего от ее неаккуратности мужчину, Лин плотнее запахнулась в шелковую накидку и чуть ли не бегом устремилась к воротам. Ей нужно было о многом подумать и придумать уже хоть что-нибудь. Иначе эта миссия станет концом ее жизни.

***

Шень потер грудь там, куда в нее ударилась незнакомка с красивыми глазами, которую он приметил неделю назад. Тогда, когда Тао сообщил новости, перевернувшие его мир.

Сердце неровно колыхнулось в груди, и Шень сжал кулаки, медленно выдыхая. Он не мог снова погрузиться в пучину отчаяния и боли. Он и так провел неделю, оплакивая потерю истинной пары, которую ему так и не удалось встретить.

Наблюдая за бегущей прочь из храма девушкой, Шень глубоко вдохнул, стараясь успокоиться. Носа коснулся легкий аромат шиповника и зеленого чая. Удивительная горько-сладкая комбинация духов незнакомки походила на его жизнь. Все бы сочли его судьбу сладкой, тогда как он отчетливо чувствовал горечь своего существования.

Шень неспешно направился в сакральный зал. Его интересовало, что же так расстроило незнакомку, раз она, не видя ничего перед собой, убежала из его храма.

Стражники заметили появление Посланника и закрыли двери после очередного просителя. Они коротко уважительно склонили головы, приветствуя его.

— Здесь была черноволосая девушка в темно-коричневой юбке и черной шелковой накидке. Что она попросила? — поинтересовался Шень, обходя по кругу золотую чашу и собирая палочки с благовониями.

— Ничего, Посланник, — смутился один из воинов. — Она вошла внутрь, подошла к чаше, осмотрела статую и ушла.

— Выглядела она при этом расстроено. Даже палочки в песок нормально воткнуть не смогла. Нам пришлось поправлять, чтобы они не свалились на пол, — добавил второй.

Шень кивнул и вышел из комнаты через потайную дверь, зная, что следом за ним стража запустит очередного просителя. Выбросив палочки в очаг, он направился в южное крыло небесного города. Как бы горько ему ни было, закрывать храм снова он пока не собирался — пусть люди порадуются.

Шень зашел в сад позади главного дома южного крыла и остановился у пруда, глядя, как солнечные лучи играют на черепице крыш комнат, которые он подготовил для своей пары. К сожалению, им было не суждено встретить хозяйку.

Горечь сдавила горло, и он снова сжал кулаки, поднимая лицо к небу, где начали собираться тучи. Оглушительный раскат грома прокатился над горой и долиной, и первые капли дождя упали на щеку. Скользнув по коже вместо непролитых слез, они сорвались с подбородка и упали на рукав накидки.

Шень опустил лицо и помотал головой. Почему же было так больно? Он ведь давно смирился с тем, что не найдет девушку, посланную для него богами. Краткий миг надежды, который подарила ему Провидица, угас с годами. Шень вдавил раскрытую ладонь в грудь напротив саднящего сердца и сжал ткань рубашки.

Бездна! Ему было суждено стать Посланником, и все отлично знали, что их судьба незавидна. Когда он был еще юн и горяч, надеялся, что все это просто сказки, чтобы отпугнуть недостойных. Теперь же, когда его сердце остыло, он прекрасно понимал холод и пустоту во взглядах, которыми Посланники смотрели на избранных юношей, подбирая себе преемников.

Шень был обречен на одинокое существование с самого начала. Лишь троим из тринадцати живущих ныне Посланников повезло обрести истинные пары и создать семьи. Все остальные, и он в том числе, оставили надежду.

Молния разорвала небо, и оглушительный раскат грома прокатился над домом.

Шень отвернулся от комнат, которые никогда не будут обжиты, и направился в свои покои. За спиной ливень обрушился на гору плотной стеной, заглушая абсолютно все звуки небесного города.